– Э-э… Нет, – Тейва отвел глаза. – То есть ничего такого на постоянной основе.
– Постоянной основэ? – Доктор перевел взгляд на спутников пациента.
– Что он под этим подразуммэвает?
Мадж хотел было ответить, но Виджи зажала ему рот. Джон-Том выступил вперед.
– Наша жизнь была под угрозой, а Тейва с детства страдал боязнью высоты. Чтобы преодолеть его страх, нам пришлось прибегнуть к помощи стимулятора.
– Судя по состоянию крыльев, вы его прэодолели. На обоих сильные растяжения связок. – Он покачал головой, глядя на коня. – Пока что никаких полетов, друг мой.
– Абсолютно ферботен. – Корлисс изучал правый глаз Тейвы, закапав туда лекарство, расширяющее зрачки. – И на вашем месте я бы не стал больше пользоваться этот стимулятор. Никак нельзя, если вы хотел скоро летай где-то, кроме могила.
– Я же сказал, у нас не было выбора, – беспокойно поежился Джон-Том. – Все разыгралось очень быстро, и у меня не было времени отмерить дозу.
Но гиббона это не убедило.
– Как врач, я совершенно не одобряй, кто пользуется сильный наркотик без предписание.
Мадж больше не мог сдерживаться и вырвался из лап Виджи.
– Слышь, голенастенький, нас чуть на вертел не насадили, а мы должны были судить да рядить о возможных последствиях?
– Прости, что я не смогу, как надеялся, донести вас до Стрелакат-Просада, – печально сказал Тейва Джон-Тому, – но, по-моему, лучше не пренебрегать советами докторов.
– Совершенно верно. – Джон-Том похлопал его по шее. – Ты сделал более чем достаточно, доставив нас сюда, Тейва. Остаток пути мы сможем проделать и пешком.
– Стрэлакат-Просад? – поднял голову от бумаг Марли. – А что вамм понадобилось в Стрэлакат-Просаде?
– По профессии я чаропевец, но мой инструмент, – Джон-Том продемонстрировал мешок с обломками дуары, – сильно поврежден. Мой наставник, колдун Клотагорб, утверждает, что лишь один мастер в мире способен пристойно починить его – некий Кувир Кулб, проживающий в Стрелакат-Просаде.
– Быть может, быть может. – Корлисс записывал что-то в блокноте. – Не будучи музыкант, не могу знай.
– Где б найти проводника до этой дыры? – спросил Мадж.
– Нигдэ, – ответил Марли. – Говорят, жители Стрэлакат-Просада творят дивные дэла, да только никто тамм не бываэт.
– Тада откуда ж это известно?
Корлисс подобрал большие губы и выразительно пожал плечами.
– Кто знай, откуда туристы что берут? Лично я не создан для джунгли, я сильно предпочитай берег.
– Чудесно, – буркнул Мадж, – снова твари ползучие да каннибалы.
– Я бы сказал, каннибалов нэт, – замотал бородой Марли. – Отсюда до Просада никаких каннибалов, по-ммоэму.
– Зато другие есть, – вставил Корлисс.
– Кто другие? – заинтересовался Джон-Том.
– Я не знай. Турист говорил. Путешественник говорил. Лично я держусь берег.
– Ладно, – Джон-Том больше не мог скрывать досаду. – Раз уж мы не можем найти проводника, так скажите, есть ли тут хоть кто-нибудь, способный ткнуть пальцем в нужном направлении?
Врачи переглянулись, и Марли предложил:
– Навэстите нэгоцианта Транкуса, уж он-то знаэт.
– А еще, – глубокомысленно добавил Корлисс, – кроме него, другим я не доверяй.

Глава 15

Негоциант Транкус оказался вомбатом, страдавшим ожирением, как и большинство его сородичей. Казалось, черты его лица скрываются в складках покрытой густым черным мехом тугой плоти. Поначалу он пытался отговорить путников, но они настаивали, и он согласился.
– До Просада ведет прямая дорога. Иногда, хоть и нечасто, тамошние жители приходят сюда купить то, чего не могут сделать или вырастить сами. Я слыхал, что это удивительный город, населенный талантливым и добрым народом, предпочитающим жить своим умом. Похоже, им попасть в Чеджиджи намного легче, чем нам оказаться у них. Говорю вам об этом без радости, но с радостью продам вам припасы в дорогу.
На том и сошлись. Когда путники экипировались, купец закрыл лавку и заковылял на край города показать нужную тропу.
– Поосторожней в пути! – Он махнул толстой лапой в сторону джунглей. – Отойдешь от доброго старого Чеджиджи на несколько лиг и неведомо на что напорешься. Просад – это значит джунгли.
– А что такое Стрелакат? – поинтересовался Джон-Том.
– Черт его знает. Мы уже голову над этим сломали. Узнаете – скажите… Если только вернетесь.
– Ну, так я и знал, что услышу это, – вздохнул Мадж и направился к узкой раскисшей тропинке, ныряющей в джунгли.
– Удачи, друзья! – Вомбат махал вслед уходящему в неизвестность маленькому отряду.
Частично представители местной флоры и фауны были знакомы Маджу и Перестраховщику, но в целом джунгли представляли новый, диковинный мир. Однако пока ничто не препятствовало им. Бурдюки с водой брать не пришлось, поскольку все знали, что вода в джунглях чистая и вкусная.
Повсюду во множестве росли дикие фрукты, а высокая влажность воздуха была вполне терпимой. На второй день идти по ровной тропе стало совсем легко. Походу радовались все, за исключением неумолчно жаловавшегося Маджа, но поскольку недовольство было для него нормой, никто не обращал на это никакого внимания.
Особенно заинтересовала Джон-Тома новая разновидность ящериц – вместо знакомых кожистых или оперенных крыльев у этих воздухоплавающих очаровательниц были тоненькие чешуйчатые пластинки, натянутые на косточках, крутившихся в чем-то, напоминающем карданную подвеску.
Вращаясь с большой скоростью, они развивали достаточную подъемную силу, чтобы радужно окрашенные создания могли взмывать вертикально.
Они умели не только парить, как Тейва, но летать боком и даже хвостом вперед. Похоже, ящерки находили особое удовольствие, паря и подпрыгивая перед шагающими вверх-вниз, будто множество змеек на резиночках.
Один особенно красочный шестидюймовый экземпляр, жужжа, вертелся перед лицом Джон-Тома минут пять, пока не скрылся среди ветвей.
– Любопытно, как они удерживаются в воздухе?
– Чего там, если учесть, что в насквозь мокром краю передвигаться любым другим способом куда разумнее, чем ходить ногами.
– Что-что, Мадж?
– Я ничего не сказал.
В самом деле, голос принадлежал не Маджу – как, впрочем, не Виджи и не Перестраховщику.
Они шагали вдоль гладкого каменного гребня пятифутовой высоты, но когда дошли до его конца, гребень повернул голову и загородил тропу; большущая пасть пресмыкающегося была полна острых зубов.
– Я сказал, что ходить ногами неумно.
Чудовище громогласно хохотнуло, сотрясаясь от восторга по поводу собственной шутки. Конвульсия пробежала по гребню, который оказался не каменным, а состоящим из плоти и крови. Хвост змеи терялся где-то в лесу, в результате чего удав напоминал дождевого червя.
– 3-з-змеи н-не разговаривают.
Голос не сразу вернулся к Маджу, который вообще предпочел бы исчезнуть вместе с голосом.
– Вот как? – Массивная голова поднялась футов на двенадцать над землей и начала демонстративно озираться. – Вы полагаете, где-то в кустах засел чревовещатель?
Змей снова расхохотался, сотрясая землю.
– Только не зли его ни в коем случае, – склонившись к уху Маджа, прошипел Джон-Том.
– Злить? Сдается мне, он проводит время чертовски весело.
Но едва голова опустилась, чтобы разглядеть его, Мадж мгновенно умолк.
– Кроме всего прочего, змей моей величины не бывает. Я дракон.
Джон-Тому вспомнился их попутчик, огромный речной дракон Фаламеезар.
– Простите, но на вид вы – змея.
Монстр не обиделся.
– А что такое змея, по-вашему? Не знаете, как я погляжу. – Он вздохнул. – Я надеялся, что вы не настолько глупы, как выглядите, – он разразился очередным смехотворным землетрясением.
– Это случилось, э-э, за несколько тысячелетий до первого века, – продолжал дракон, отсмеявшись, – на заре эпох, когда один дракон оскорбил А-колдуна Ивевима Третьего и тот обрушил проклятие на этого дракона и всех его потомков. То, что вы называете змеями, – просто обезножевшие ящерицы. Я отношусь к драконам, как змея к ящерицам.
Поделать с этим дефектом я ничего не могу, но очень не люблю, когда меня принимают не за того.
– Теперь ясно, почему вы разговариваете, – подытожил Джон-Том.
Общеизвестно, что драконы разговаривают – взять хотя бы Фаламеезара, который говорил даже слишком много.
– И все равно, вы самый крупный дракон из всех, каких мне доводилось видеть, с ногами или без.
– Это из-за гипофиза. Во всяком случае, колдун, который это определил, говорил так.
– Я знаком с несколькими колдунами. Может, и с этим тоже?
– Вряд ли. – Безногий дракон затрепетал от еле сдерживаемого веселья. – Я его съел. Впрочем, только попусту потратил время. Как и все настоящие колдуны, он оказался жилистым и невкусным. А вот ваша четверка выглядит весьма аппетитно.
Он мило улыбнулся.
– Тока не я. – Мадж попятился. – От меня остались шкура да кости, вот так. Ешь его, ежели голодный. Он большой и стройный и легко проскочит в желудок. Я тебе не придусь по вкусу – у меня дурно пахнет изо рта, я весь провонял потом и давно не подстригал когти на ногах. Я тебе все горло обдеру.
– Мадж, – пренебрежительно бросила Виджи, – это проявление явной трусости не делает тебе чести.
– Понимаю, милашка, но что поделать? Я и есть явный трус.
– Несколько царапинок мне не повредит. – Под кожей чудища заиграли огромные мышцы. – Нет ничего приятнее чудного полдничка… Пожалуй, кроме одного.
– И что бы это могло быть? – поинтересовался Перестраховщик, окончательно созревший, чтобы закончить жизнь в желудке дракона.
– Ну, разумеется, посмеяться от души! – Дракон чуточку расслабился.
– Любому дураку известно, что смех куда питательней мяса.
– Тогда я не в счет. Сообразительностью я никогда не отличался. Мне не по зубам оглашать завещание и шутить шутки одновременно, уж будьте покойны.
– Валяй тада ты, кореш! – лихорадочно зашептал Мадж рослому другу.
– Спой ему какие ни на есть смешные песенки, что ли. Что до меня, так я считаю все твои песенки дурацкими, но эта надутая гусеница вообразила себя знатоком в этом деле.
– Мадж, я могу петь рок, баллады, блюз… Даже кое-что из классики, – но я не из братьев Смазерс.
– Ежели ты чегой-нибудь не предпримешь прямо сейчас, то будешь смазанным братом, верняк! Ну пожалуйста, ну попробуй, парень, что тебе стоит?
– Да, попробуй, человек, что тебе стоит? – подхватил дракон; видно, его слух ничуть не уступал голосу. – Помоги мне забыть о несчастном стечении обстоятельств, порожденных этим отдаленным родством.
– Каких обстоятельств? – запинаясь, пробормотал Джон-Том. Когда перед тобой зияет эдакая пасть, сосредоточиться трудновато.
– Тех, что у меня нет конечностей, трупоядное ты двуногое!
Закрыв глаза, чтобы отвлечься от бездонной глотки, Джон-Том постарался припомнить хотя бы пару веселых песенок, но как ни старался, на память не пришла ни одна из уморительных частушек известных комиков. Конечно, можно спеть «Ура капитану Спеллингу» из репертуара «Энимал Крекерс», но вряд ли это произведет впечатление на змея.
Частично проблема заключалась в том, что не раз заглядывавшие смерти в лицо Джон-Том и Мадж еще не сталкивались с необходимостью поработать шутами. Одного этого уже довольно, чтобы сбить любого чаропевца с ритма и тона. Трудно играть трясущимися руками, петь сдавленным горлом, да еще и откалывать шуточки. Он немного побренчал на струнах в надежде, что музыка навеет юмористический настрой, но ничего не добился.
Вот тут-то юноша и заметил, что Мадж пререкается с Виджи. В конце концов она вытолкнула своего возлюбленного вперед, так что выдр оказался рядом с человеком.
– Я… это… знаю анекдот, вот так…
Дракон утратил интерес к Джон-Тому и перевел взгляд на выдра.
– Ты это? Ну-ну, послушаем-послушаем. Когда кончишь, я могу позволить тебе рассказать еще один – если не буду слишком голоден и останусь доволен. Но предупреждаю: угодить мне трудно. Обычно на это уходит несколько анекдотов и несколько блюд.
– Можа, сейчас повернется по-другому, начальник! Вот увидишь, от этого анекдота обхохочешься, аж ребра заболят, до слез, с ног долой – нет-нет, это я так, – голову отсмеешь, животик надорвешь.
– Браво! Рассказывай.
Джон-Том искоса глянул на своего товарища, ожидая какого-нибудь знака, намека на очередную каверзу, но Мадж просто уселся поудобнее, чтобы начать рассказ. Не зная, чем еще заняться, Джон-Том начал подыгрывать ему на суаре – быть может, музыка несколько поутихомирит их противника, а заодно украсит повествование Маджа. Несмотря на свою решимость, он никак не мог сосредоточиться на аккомпанементе: хотя он и пытался подыскать действенную песнь, рассказ выдра захватил его.
Если вклиниться сейчас, старания Маджа, пустившего в ход все свое обаяние и остроумие для построения длинной запутанной истории, могут быть обречены на провал. Перестраховщик тоже прислушался, а вместе с ним и Виджи, сыгравшая главную роль в том, что выдр вступил в игру.
Дракон же слушал во все уши, переходя от небрежного любопытства к пристальному интересу. Мадж мало-помалу разошелся и для усиления эффекта начал прибегать к невероятным акробатическим трюкам, всяческим гримасам и ужимкам, и улыбка дракона расплывалась все шире и шире.
Сперва он хмыкал, потом засмеялся и, наконец, расхохотался так, что забился в конвульсиях. Джон-Том едва не лишился головы, когда мечущийся хвост чудища просвистел на волос от его макушки, попутно своротив кроны у пары деревьев. Дракон хохотал, трясся, содрогался от восторга и не захлебнулся в собственных слезах лишь потому, что отродясь не имел слезных желез.
Да и Джон-Том не мог удержаться от улыбки. Вскоре он, Виджи и Перестраховщик, держась за бока, катались по земле. Мадж едва сдерживался, чтобы досказать затяжной анекдот. Наконец он сам из последних сил закруглил его шквалом невнятных восклицаний и ударной фразой поставил идеальную точку. Финальная кульминация вызвала такую бурю истерического восторга, что с ближайших деревьев дождем посыпалась листва.
Виджи, знавшая этот анекдот, пришла в себя первой. Она жестикулировала и подмигивала, пока ее спутники не поняли, в чем дело, и вся четверка, по-прежнему изнемогая от смеха, не уползла в лес.
Может, дракон и заметил их бегство, но, обессилев от хохота, все равно не способен был нагнать их.
– Ничего смешнее, – не в силах отдышаться, пролепетал Джон-Том, когда чудовище осталось далеко позади, – в жизни не слыхал.
– Знаю. – Виджи опиралась на Маджа, а тот – на нее. – Мадж рассказал мне анекдот еще на катамаране. Я смеялась, смеялась и никак не могла остановиться. Экипаж, должно быть, решил, что у меня не все дома. Я подговорила Маджа рассказать его дракону, и на этот раз получилось еще смешнее. Это место про пекарский колледж и странствующий дамский хор всегда меня добивает.
Тут Виджи упала на колени, хохоча и держась за разболевшиеся от долгого смеха бока.
– Вот уж не знаю, – утирая слезы, заметил Джон-Том. – Лично мне больше нравится, когда появляется слон.
– А шесть макак? – подсказал Мадж. – Не забудьте про шесть макак.
Это вызвало новый взрыв смеха, подкосивший всех до единого. Когда истерика подошла к концу, они просто лежали на земле, постанывая и не в силах больше смеяться. Потом собрали пожитки и побрели по тропе, ничуть не тревожась о погоне – в ближайшие дни дракону будет не до охоты. Анекдот Маджа свернул его в бараний рог, и развязать спутанное в узлы тело змею удастся не сразу.
В тот вечер, сидя у костра за ужином, Джон-Том встретился глазами с Перестраховщиком и сказал только:
– Слон.
– Шесть макак, – ответил Перестраховщик, в результате чего хохот начался снова.
В конце концов, путники, изнуренные не столько противостоянием дракону, сколько Маджевым даром рассказчика, погрузились в глубокий здоровый сон.
Назавтра тропа пошла петлять, то взбираясь по пологим склонам холмов, то сбегая вниз. По взаимному молчаливому соглашению из обиходной речи были исключены все упоминания о слонах, макаках, пекарях и прочих персонажах рассказа, удостоившегося названия «Тот Анекдот». Джон-Том не хотел больше терять время. Чащи, через которые они брели, все еще следовало считать джунглями, но постепенно исчезал самый неприятный момент – ощущение, что круглые сутки находишься в парной. На деревьях так и кишели гребенчатые ящерицы, без страха спрыгивающие вниз, чтобы посмотреть на путников. Их доверчивость свидетельствовала, что прохожие здесь появляются нечасто. Цивилизация предпочитала умеренный климат побережья, избегая обширных пространств джунглей.
Порой тоненькая тропка совсем исчезала под густым подлеском, но это не могло задержать отряд, в котором были две выдры и енот.
– В моих краях нет такого разнообразия, – заметил Перестраховщик, пожевывая незнакомый ему листик.
– В наших с Маджем – тем более, – откликнулся Джон-Том и запнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29