Теперь мне
сдается, что браки по сговору родителей - не такая уж скверная
вещь!
Принцесса подняла на него глаза и улыбнулась. Арута
смутился и, поспешно пожелав ей спокойной ночи, вернулся на
палубу.
Крики матросов с "Грифона", обреченных на гибель в морской
пучине, давно смолкли вдали. Ночную тишину нарушал лишь легкий
плеск волн и скрип снастей "Морского Змея". Насвистывая нежную
мелодию баллады, которую часто исполняли придворные менестрели,
Арута глядел в звездное небо.
На мостике Амос и Мартин попеременно прикладывались к
вместительному меху с вином.
- Что-то наш принц больно уж весел нынче вечером после
разговора с кузиной! - вполголоса проговорил охотник.
Амос добродушно усмехнулся.
- По всему видать, малышка положила на него глаз. И пусть
боги пошлют ей удачу, ежели она и впрямь решила прибрать его к
рукам. Давай-ка, дружище, выпьем теперь за это!
В крайдийской гавани принца встречали Фэннон и Гардан.
Арута сердечно поздоровался с обоими и представил им принцессу
Аниту. Фэннон тотчас же послал одного из воинов на конюшню,
чтобы тот привел для царственной гости смирную, послушную
лошадь Каролины под дамским седлом.
Арута отвел старика в сторону и с тревогой спросил:
- Что нового, Фэннон?
- Весна выдалась поздняя, и снег в горах еще не сошел.
Возможно, поэтому цурани пока не беспокоят нас. Но разведчики
докладывают, что нечестивцы пока не перебрасывают свои войска в
наши края. Наверное, они все же станут атаковать позиции
герцога Боуррика.
- Надеюсь, что ты прав. Ведь отец недавно получил
значительное подкрепление из Крондора. - Принц вкратце поведал
ему обо всем, что приключилось с ним в Крондоре. Фэннон
одобрительно кивнул.
- Вы правы, Арута, что решили до времени утаить это от
герцога. Он наверняка двинул бы свою армию на подмогу кузену
Эрланду, а цурани разбили бы беднягу Брукала наголову. Чем
позже он узнает о вероломстве Гая, тем больше надежды на то,
что мы продержимся против цурани до следующей весны.
Арута нахмурился.
- Это не может длиться вечно, Фэннон! В конце концов они
одолеют нас, если только благодаря какому-нибудь чуду война не
прекратится.
Фэннон задумчиво кивнул и начал было что-то говорить, но
внезапно осекся и горестно вздохнул.
- Что случилось? - обеспокоенно спросил Арута.
- Плохие вести, принц! Сквайра Роланда больше нет в живых.
Арута не поверил своим ушам.
- Да что ты говоришь?! Не может этого быть, Фэннон! Скажи,
что это неправда. - Но по лицу старика он понял, что не
ослышался. Принц провел рукой по волосам и выдавил из себя: -
Когда это случилось?
- С месяц тому назад. Мы получили письмо от барона Толбурта
на минувшей неделе. Роланд погиб от рук цурани во время
патрулирования границы.
Принц бросил взгляд на башни замка.
- Что Каролина?
- А как вы думаете? - вздохнул старик. - Убивается и льет
слезы в своей комнате. Но на людях держится молодцом.
Подойдя к остальным, принц сообщил печальную новость
Мартину и Амосу. Оба были потрясены этим известием. Вскоре
солдат привел лошадь для Аниты, и кавалькада всадников
направилась к замку.
Во дворе принца и его спутников встречала вся челядь Крайди
во главе с дворецким Сэмюелем. Арута велел ему приготовить
комнаты для принцессы Аниты и поспешил в покои Каролины.
Увидев брата, она поднялась с кушетки и бросилась ему
навстречу.
- Арута! Какое счастье, что ты наконец вернулся! - Она
отступила на шаг назад и с любовью вгляделась в его лицо. -
Прости, что не встретила тебя в гавани. Но ты знаешь...
- Фэннон сказал мне... Каролина, прими мои
соболезнования... У меня слов нет, чтобы выразить, как мне жаль
Роланда...
Из глаз Каролины покатились слезы.
- Я справлюсь со своим горем, Арута, - сказала она,
продолжая плакать. - Роланд когда-то сказал мне, что жить надо
настоящим, а о прошлом, которого нельзя изменить, не стоит
убиваться и сетовать. Он знал, что жизнь любого из нас
исполнена риска и, возможно, предвидел свой ранний уход. Я
счастлива, что любовь его ко мне не осталась без ответа и что
он об этом знал. Это послужит мне утешением. - Она улыбнулась
сквозь слезы. - Он погиб, спасая стадо коров какого-то
франклина от оголодавших за зиму цурани! Как это на него
похоже! Порой я начинаю думать, что он устроил все это нарочно,
Арута!
Каролина разрыдалась, приникнув к груди брата. Он молча
гладил ее по волосам и не мог найти слов утешения. Справившись
с приступом горя, принцесса отстранилась от Аруты и прошептала:
- О, будь проклята эта война!
- Будь прокляты все войны, Каролина.
Несколько минут прошло в молчании, затем принцесса
спросила:
- Что делается в Крондоре? Как поживают Эрланд, Алисия и
Анита?
Арута стал рассказывать ей о своем путешествии. Когда он
дошел до бегства с Анитой на "Морском Змее", Каролина
всплеснула руками:
- Так принцесса здесь, в Крайди? Что же ты сразу не сказал
мне об этом?! О, я ведь наверняка сейчас похожа на пугало! -
Она бросилась к своему туалетному столику, схватила зеркальце
из полированной стали и принялась промокать лицо влажной
льняной салфеткой.
По губам Аруты скользнула легкая улыбка. Он был рад, что
горе не сломило Каролину. Она была все такой же, какой он знал
ее все эти годы.
Приглаживая волосы, принцесса спросила:
- А она красивая?
Щеки Аруты зарделись.
- По-моему, очень.
Каролина искоса взглянула на него и с улыбкой сказала:
- Я очень рада это слышать. Что ж, пойдем приветствовать
нашу кузину принцессу Крондорскую.
Рука об руку они спустились по лестнице навстречу принцессе
Аните.
Глава 8. ВСЕМОГУЩИЙ
Заброшенный дом стоял на вершине холма. Оттуда как на
ладони были видны весь Онтосет, окрестные поля и кромка синего
моря. Прежний владелец выбрал как нельзя более удачное место
для своего особняка. Но род Алмач, к которому он принадлежал,
впал в немилость у Стратега и был истреблен почти поголовно. С
тех пор огромный дом опустел. Никто не решался не только
завладеть добротным строением и находящейся в нем роскошной
утварью, но даже подходить к этому месту, где поселилось
несчастье, чтобы не навлечь на себя гнев богов.
Однако крестьяне, которые пасли стада длинношерстных кула в
окрестностях заброшенного особняка, с некоторых пор стали
замечать у его стен Всемогущего в черном балахоне. Как и
подобало людям его сана, появлялся он всегда неожиданно и так
же внезапно исчезал, побродив вокруг дома несколько минут.
Однажды появление Всемогущего возле особняка Алмача
ознаменовалось оглушительным раскатом грома, от которого
содрогнулась земля, а пугливые кула с жалобным блеянием сбились
в кучу. Пастухи взглянули в сторону большого холма. Над ним
поднялся огромный клуб дыма и пыли. Когда же дым развеялся, а
пыль улеглась, стало видно, что особняк исчез без следа.
Всемогущий повернулся лицом к морю, постоял минуту в
задумчивости, а потом исчез.
На холме вырос новый дом, странный и таинственный, о
котором судачили все окрестные жители и многие из
высокопоставленных вельмож Империи. Здесь и вправду было чему
удивляться. Жилище, которое выстроил для себя Всемогущий,
состояло из нескольких небольших одноэтажных строений,
соединенных между собой крытыми переходами, дорожками и
мощеными двориками, где журчали фонтаны. У наружных стен домов
были разбиты цветочные клумбы и рассажены фруктовые деревья.
Материалом для строительства служили лишь камень и черепица. В
Цурануани, где жилища строились исключительно прямоугольные,
двух-, трех- или даже четырехэтажные и с просторным внутренним
двором, человек, позволивший себе подобное отступление от
традиций, будь он хоть главой могущественного рода, прослыл бы
не иначе как выскочкой или умалишенным. Но Всемогущим
дозволялось абсолютно все, в том числе и любые чудачества.
Действия их не подлежали критике. А потому на особняк, который
один из них возвел для себя близ города Онтосета, местные
жители и путешественники взирали с молчаливым негодованием,
любопытством и недоумением. Разумеется, издалека. Приблизиться
к холму, где он стоял, попрежнему не решался никто.
"Утверждение, что космический мост, соединяющий Келеван и
Мидкемию, контролируется нами, верно лишь отчасти, - диктовал
Миламбер своему рабу-писцу. Он заканчивал трактат о природе и
свойствах энергии, образующей космические коридоры, чтобы
внести свой вклад в научные изыскания Ассамблеи. - Главной
проблемой в создании рифтов следует считать то, что нам не
всегда удается расположить выход из оных в той точке на
поверхности другой планеты, где это для нас желательно.
Примером тому может служить появление корабля Всемогущего
Фанэты у берегов Крайди. Весьма вероятно, что причиной подобных
явлений служит не что иное, как связь в пространстве и времени
между новообразованным и уже существующим рифтами... "
Из глубины дома раздался звук гонга, возвещавший о прибытии
одного из Всемогущих. Миламбер жестом отпустил раба и поспешил
навстречу гостю.
- Хочокена! - воскликнул он, протягивая тучному волшебнику
обе руки. - Как я рад видеть тебя!
Хочокена, несколько секунд тому назад перенесшийся в дом
Миламбера из здания Ассамблеи, с любопытством оглядывался по
сторонам. Он пожал протянутые ему руки и лукаво усмехнулся.
- Я целых две недели сгорал от любопытства и вот наконец не
утерпел и явился к тебе без приглашения. Все только и говорят
что о твоем жилище. Скажи, что это за странный мозаичный
рисунок? - Он указал на одну из стен. - Неужто у вас на
Мидкемии водятся такие звери?
- Это дельфины, Хочо. Они живут в море. - И Миламбер
вкратце описал ему повадки морских млекопитающих. Хочокена
слушал с вниманием и интересом.
Миламбер провел гостя в просторную комнату с видом на море
и усадил за стол. Он хлопнул в ладоши. На пороге появился
Нетоха, смышленый и расторопный хадонра. Миламбер приказал ему
подать сласти, фрукты и освежающие напитки. Хочокена с
аппетитом принялся за угощение.
Помолчав, Миламбер пристально взглянул на своего дородного
друга и медленно проговорил:
- Хочо, я хочу поделиться с тобой моими сокровенными
думами. Мне кажется, что сейчас самое подходящее для этого
время. Мы с тобой здесь одни, и никто не сможет подслушать нас.
Но если ты решишь, что мой образ мыслей представляет собой
угрозу для Империи, ты волен поступить, как предписывают
правила.
Рука Хочокены, собиравшегося отправить в рот засахаренный
орех, замерла в воздухе. В его черных глазах мелькнула тревога.
- Говори, - кивнул он и весь обратился в слух.
- Все мои учителя, - начал Миламбер, - включая и тебя,
потрудились на славу. Вы внушили мне, что я обязан превыше
всего на свете ставить интересы Империи и служить ей на
протяжении всей моей жизни. Я теперь почти не вспоминаю о своей
бывшей родине, но... Но чувств, которые я все же к ней питаю, я
никогда не испытывал по отношению к Цурануани. Ведь вы
взрастили в моей душе не любовь, а безусловную преданность, не
влечение, а чувство долга. Ты понимаешь, о чем я?
Хочокена растерянно заморгал.
- Да, вполне. Но я не понимаю, к чему ты все это говоришь.
- К тому, что если человек судит о чем-либо на основании
одних лишь доводов рассудка, а голос его сердца молчит, то он в
своем стремлении к порядку и справедливости может быть жесток и
беспощаден. Боюсь, что благодаря своему магическому дару я могу
стать угрозой для существования Империи, угрозой едва ли не
более страшной, чем Враг, некогда вторгшийся в ваши небеса.
Видишь ли, уединившись здесь, я посвятил много дней анализу той
политики, что заставляет кланы и семьи переходить из одной
партии в другую, а военачальников - развязывать сражения у
границ страны и вести захватнические войны на другой планете.
Вывод, к которому я пришел, поверг меня в отчаяние. Империя
стоит на пути самоуничтожения!
Толстый волшебник удрученно кивнул.
- Но ведь ты наверняка думал и о причинах, которые привели
страну к подобной политике. Каковы они, на твой взгляд?
Миламбер встал и принялся расхаживать по комнате.
- Разумеется, я думал о них и вычленил три главных.
Первое, это то, что власть предержащие заботятся не о
процветании страны в целом, а о своем личном благополучии и
престиже, о своих семьях и кланах. А ведь Империя - это не
только они. Кроме императора, Стратега, знати и Всемогущих, ее
населяют миллионы воинов, крестьян, мастеровых и рабов. Говоря
об интересах страны, надо принимать в расчет и их интересы. Ты
согласен?
Хочокена, казалось, был не на шутку встревожен словами
своего молодого друга.
- Пожалуй, что да. Хотя и не вполне... - неуверенно
проговорил он. - Продолжай, пожалуйста.
- Второе: страна не должна жертвовать внутренней
стабильностью во имя роста своей территории. А именно это и
происходит теперь в Цурануани.
- Но Империя всегда расширяла свои границы! - запротестовал
Хочокена.
- Но экспансия - это не развитие. Армии одерживают
блистательные победы и присоединяют к Империи все новые и новые
земли, а тем временем ваши наука, искусство и литература
деградируют самым жалким образом! Даже в Ассамблее предпочитают
не обращаться к новым темам, не начинать новых исследований и
разработок, а лишь расширять и углублять прежние. Да ведь и ты
сам, вспомни-ка, узнав, что я пишу трактат о природе и
свойствах космических коридоров и характеристиках энергии,
участвующей в их образовании, назвал это бесполезной тратой
времени и переливанием из пустого в порожнее. А между тем
вопрос этот представляет отнюдь не только академический, но и
вполне практический интерес, ведь рифты пока не вполне
управляемы! Что же говорить о новых направлениях в живописи и
литературе, в архитектуре, в музыке! Их попросту не существует.
А это означает стагнацию, друг Хочо! Ярким примером тому может
служить и война с Мидкемией. Ведь она ведется только для того,
чтобы определенные политические силы могли упрочить свои
позиции в Высшем Совете. Но какой ценой! Тысячи жизней каждый
год приносятся на алтарь этого безумия, жизней тех, кто
составляет нашу Империю, ее граждан! Цурануани - это каннибал,
поедающий свой народ!
Картина, нарисованная Миламбером, потрясла старого
волшебника своей правдивостью. Сам он никогда прежде не
рассматривал положение дел в стране с подобных позиций. Там,
где ему виделись процветание и мощь, на деле, как он понял лишь
теперь, царили хаос и произвол.
- Третье, - уверенно продолжил Миламбер. - Поскольку моим
долгом является служение Империи и забота о ее благе, а
нынешний социальный строй вызывает стагнацию в стране, я обязан
любой ценой изменить этот строй.
Хочокена всплеснул пухлыми руками. Он не мог найти изъяна в
логике рассуждений Миламбера. Все сказанное им было правдой,
которую никто не взялся бы оспаривать. И все же вывод,
сделанный другом, не на шутку встревожил его. Ведь речь шла о
возможности безжалостного уничтожения всего, чем он дорожил,
что составляло незыблемую основу жизни многих миллионов его
соотечественников.
- Не слишком ли ты... резок и прямолинеен, Ми-ламбер? -
неуверенно спросил он.
Миламбер рассмеялся.
- Ты реагируешь на мои слова так, будто я вознамерился сию
же минуту стереть Империю с лица Келевана. А ведь я только
поделился с тобой своими мыслями. Выводы, к которым я пришел,
сделаны мной на основании некоторых исторических изысканий. Но
они еще не завершены. Я намерен продолжать работу в архивах
Ассамблеи. Возможно, через некоторое время взгляды мои
претерпят изменения.
- Имей в виду, - посуровел Хочокена, - что в архивах ты
можешь обнаружить сведения сомнительной исторической
достоверности, а также материалы, не подлежащие огласке, с
которыми дозволено работать только членам Ассамблеи.
- Мне все это ведомо, друг Хочокена.
- Я очень прошу тебя, Миламбер, - старый чародей покачал
головой, - не говори о своих изысканиях никому из Всемогущих,
кроме Меня и Шимони.
- Обещаю. Но имей в виду, Хочокена:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37