Приятели вышли из участка и направились к такси, в котором приехал Тэб.
В тот же миг другое запыленное такси стремительно подкатило к дому и остановилось перед ними.
Из автомобиля вылез странно одетый, взъерошенный человек, в пиджаке поверх пижамы, с растрепанными волосами. Лицо его было взволнованно и красно. Господину Скотту, по-видимому, некогда было одеваться.
Он стремительно кинулся к Карверу и прошептал:
– Они снова пришли…
Глава 21
К большому удовольствию господина Скотта, причастность его к делу Трэнсмира не только не пошатнула его социального положения, но, наоборот, придала его личности особый интерес.
Правда, газеты, переставшие уже давно интересоваться убийством, не уделили ему ни единой строчки. Зато более узкий кружок, мнением которого он особенно дорожил, собиравшийся ежедневно в ресторане «Тоби» и обсуждавший за вкусным завтраком события дня, всецело одобрил его решение.
Впрочем, Скотт ежедневно заявлял своим приятелям:
– Что касается меня, то я больше не вмешиваюсь в это дело. Полиция поступила в высшей степени невежливо по отношению ко мне, никто даже не подумал поблагодарить меня…
По правде говоря, господин Скотт и не надеялся на благодарность. Он ожидал совершенно другого: еще недавно он вздрагивал при малейшем шорохе и звонке в передней, не говоря уже о том, что он истерзал бедную Эллину, по несколько раз в день отказывая ей и снова принимая ее на службу.
Однажды он небрежно заметил за завтраком:
– Я уже сказал этому тупоголовому инспектору Карверу: «Не ждите от меня больше никаких сведений».
– А что же вам на это ответил Карвер? – с любопытством спросил один из слушателей.
Скотт с презрением пожал плечами.
– Что мог ответить Карвер? – с иронической усмешкой заметил он. – Если бы расследование было поручено умному и ловкому человеку, преступник уже давно был бы повешен.
Выдержав небольшую паузу, он добавил:
– У них была возможность реабилитировать себя, но, разумеется, они прозевали ее. Когда китаец с женщиной были в доме, я почти задержал их. Если бы полиция тогда подоспела вовремя, они не ушли бы. А вот… выскользнули между пальцев. Я не люблю злословить, но мне кажется, что полиция играет какую-то странную роль. Во всяком случае, я умыл руки и покончил с этим делом, – заключил он с важностью свой рассказ.
Господин Скотт дважды в день повторял, что умыл руки в этом деле: за завтраком – своим друзьям, а за обедом – жене.
Так было и в этот вечер. День выдался исключительно жаркий, и Скотт, приняв вечером ванну и облачившись в шелковую пижаму, сел у растворенного окна и с наслаждением вдыхал вечернюю прохладу.
Он увидел, как соседи Мендерсы возвратились из театра, заметил, что другой его сосед, Трэмми, вернулся домой сильно навеселе и долго спорил о чем-то с шофером такси.
Скотт докурил папиросу и готовился уже отойти от окна, когда внимание его привлекли двое прохожих, медленно приближавшихся к дому. Вдруг они завернули в Майфилд.
Скотт насторожился. До него донесся низкий грудной голос:
– Позвольте вам сказать, друг мой, что Уэллингтон Броун верный друг, но и опасный враг…
Скотт затрясся от волнения: Уэллингтон Броун… Тот самый человек, портреты которого он видел в газетах, которого разыскивала полиция…
Другой прохожий ответил что-то тихим голосом. Скотт напряг слух, но ничего не мог разобрать.
– Это не угрозы… – послышался снова грудной голос Уэллингтона Броуна.
Оба спутника поднялись по лестнице и исчезли в доме.
Дрожа от страха, Скотт поднялся с места и подошел к телефону, чтобы позвонить Карверу. Однако ему не удалось этого сделать по той же причине, что и Тэбу: аппарат был испорчен.
Спотыкаясь, он прошел в комнату, накинул поверх пижамы костюм и бегом спустился по лестнице. Он забыл даже надеть ботинки и выбежал на улицу в ночных туфлях.
Остальное известно.
Глава 22
– Кто и куда пришел? – удивленно спросил Карвер.
– В Майфилд… Двое мужчин… – прерывающимся от волнения голосом прошептал Скотт.
– Двое мужчин пришли в Майфилд? – повторил сыщик. – Когда же?
– Не помню точно. Один из них Броун… – продолжал толстяк.
– Как?! Уэллингтон Броун? Вы в этом уверены? – спросил изумленный сыщик.
– Я слышал его голос… Могу под присягой подтвердить это на суде… – шептал Скотт. – Я сидел у окна и курил папиросу…
Но Карвер уже не слушал его: он кинулся в контору, снова появился через мгновение на улице и, почти втолкнув Тэба в такси, приказал шоферу мчаться стремглав к дому Трэнсмира.
– Я должен был вернуться, чтобы взять ключ от подвальной комнаты, – объяснил он Тэбу. – И, кроме того, эту игрушку.
Тэб услышал щелканье револьвера.
– Если только толстяк не страдает галлюцинациями, то мы будем свидетелями важных событий, – прошептал сыщик.
Он посмотрел в окошко позади кузова: на небольшом расстоянии за ними следовал другой автомобиль.
– Я захватил с собой всех свободных людей, – продолжал Карвер. – Уж не знаю, нашлось ли место для господина Скотта. Иначе придется толстяку идти пешком, – прибавил он с усмешкой.
Майфилд был погружен в полнейшую темноту, когда они подъехали к дому.
Карвер выскочил из автомобиля и, пробежав асфальтовую дорожку, бегом поднялся по лестнице. Тэб следовал за ним по пятам.
Еще миг – и Карвер осветил карманным фонарем замочную скважину и широко распахнул дверь. В то же время полицейские окружили дом.
В передней было совершенно темно. Карвер зажег свет и вошел в столовую. Дверь, ведшая в подвал, была открыта.
– Ого!.. – пробормотал Карвер многозначительно.
Он вернулся в сад, чтобы отдать необходимые приказания людям.
Затем в сопровождении Тэба быстро спустился по каменным ступеням вниз. Дверь в подвальную комнату была заперта. Там было темно.
Карвер быстро вынул из кармана ключ – тот самый, над которым тщетно трудился Вальтерс, – и широко распахнул дверь.
Повернув выключатель, он зажег свет и в ужасе остановился на пороге: посреди комнаты на полу лежал ничком Уэллингтон Броун, весь в крови.
На столе же, как и в день убийства Трэнсмира, лежал тот же окровавленный ключ.
Карвер взял ключ в руки. Никаких сомнений не могло быть: это был ключ старика.
Сыщик в полнейшем недоумении уставился на своего Друга.
– Что вы обо всем этом думаете, Тэб? – спросил он.
Молодой человек не сразу ответил. Он стоял на пороге и пристально смотрел на блестевший у его ног предмет.
– Опять булавка! – удивленно воскликнул Карвер.
Он велел тщательно обыскать весь дом. Однако поиски не привели ни к чему; таинственный спутник Броуна успел скрыться, хотя запах пороха в подвале свидетельствовал о том, что выстрел был произведен совсем недавно.
После того как тело Броуна было осмотрено врачом и убрано, Тэб сказал своему другу:
– Карвер, я сделал непростительную ошибку. Я виноват, что мы остались в дураках. Я мог бы помешать этому второму преступлению, если бы только вспомнил…
– Что же именно? – рассеянно спросил сыщик, как бы нехотя отрываясь от своих мыслей.
– Ключ был в чемодане Рекса, – понурив голову, сообщил журналист. – Теперь я припоминаю, что он сказал мне это перед отъездом…
Карвера заявление Тэба не удивило.
– Я уже догадался об этом, – ответил он. – Вероятно, нам обоим пришла в голову эта мысль, когда мы увидели ключ на середине стола. Теперь мне ясно, зачем он приходил к вам: в первый раз ему помешал ваш сосед. Сегодня же ночью он добился своего…
Некоторое время сыщик стоял молча, как бы что-то обдумывая.
– Опять эта загадка… – продолжал он. – Каким образом ключ очутился на середине стола? И эта булавка… Снова булавка… Странно…
Он прошелся взад и вперед по комнате.
– И опять не найдено никакого оружия, – продолжал сыщик как бы про себя. – Теперь уже это не может быть делом рук Вальтерса. Это второе убийство снимает с него и тень подозрения. Мы можем обвинить его в краже, по его собственному признанию, но не более… Тэб, я снова спущусь в подвальную комнату. Мне нужно еще кое-что осмотреть… Вы же останьтесь здесь…
Карвер пропадал полчаса. Тэб уже начал беспокоиться и был рад, когда снова увидел худощавую фигуру своего друга.
Сыщик безмолвно прошел в переднюю, где дежурил полицейский, и строго приказал ему:
– Не впускайте никого в этот дом!
Затем он поехал с Тэбом на квартиру журналиста и тщательно осмотрел все комнаты. Больше всего его заинтересовали разорванные фотографии. Он поднес их к свету и стал внимательно разглядывать.
– Ни малейшего отпечатка пальцев… – пробормотал Карвер. – Несомненно, он опять был в перчатках. Я недоумеваю… – начал он и поднес обрывки снимков ближе к свету. – Да… Я так и думал! – воскликнул сыщик и подозвал своего приятеля.
Лицо Тэба на фотографии было перечеркнуто черным крестом.
– На вашем месте, Тэб, я бы крепко-накрепко запер дверь сегодня ночью, – сказал Карвер. – Я не хочу вас напрасно пугать, но… джентльмен в черном ни перед чем не остановится… У вас есть револьвер?
Тэб покачал головой. Сыщик вынул из кармана свой револьвер и положил его на стол.
– Возьмите пока мой, – промолвил он. – И не раздумывая стреляйте, как только увидите кого-нибудь у себя в квартире сегодня ночью…
Глава 23
Тэб сидел в редакции, погруженный в работу. Наконец он поставил точку, с наслаждением откинулся на спинку стула и закурил.
Мысли его всецело были заняты ночным происшествием. Тэб не придавал серьезного значения предостережению друга: он был совершенно убежден, что джентльмен в черном приходил лишь за ключом.
Если кому-нибудь могла грозить опасность, то скорее Рексу. Может быть, у Трэнсмира были еще родственники? Они могли быть недовольны тем, что состояние старика перешло к Бэби?..
– Какой вы счастливец, Тэб! – вдруг воскликнул журналист, сидевший рядом. – Вы замешаны в таинственные дела… А у меня ничего за пять лет, кроме всякой пустяковой дребедени. Но что это за рисунок? – прибавил он, взглянув на стол Тэба.
– План подвальной комнаты, – ответил Тэб.
– Убитый лежал там же, где и в прошлый раз, в том же положении? – с любопытством спросил журналист.
– Да… Приблизительно, – ответил Тэб.
– И в комнате нет окна? – продолжал расспрашивать журналист.
Тэб покачал головой.
– Да если бы убийца был карликом, он не мог войти иначе, как через дверь, – тотчас же ответил он.
Во время этого разговора вошел издатель. Он редко появлялся в комнате журналистов и вообще редко бывал в редакции в этот поздний час. Это был полный седой человек, очень обходительный в обращении.
– Пойдемте со мной в кабинет, Холланд, – пригласил он молодого журналиста.
Тэб нехотя повиновался.
– Вы разузнали, где скрывался Броун? – спросил толстяк в кабинете.
– Я предполагаю, что он провел все это время в тайной курильне опиума, – ответил журналист. – И Линг…
– Хозяин «Золотой крыши»? – быстро перебил его издатель.
– Он самый, – подтвердил Тэб. – Он намекнул на то, что Броун был у него. Броун ведь известный курильщик…
– Неужели никто так и не разглядел его спутника? – продолжал издатель.
– Никто его не видел, кроме Скотта, – ответил молодой человек. – Но Скотт был так напуган, что не мог описать нам его наружности. И несомненно, никто не видел, как он уходил из Майфилда… Когда мы приехали, его уже не было.
Издатель некоторое время молча смотрел на Тэба.
– А как вы объясняете то обстоятельство, что на столе снова был найден ключ?
Тэб беспомощно развел руками.
– А я знаю, что это означает, – медленно и с расстановкой произнес толстяк. – Это очень ловкий ход со стороны убийцы. Он, видимо, его долго обдумывал…
Молодой журналист окинул издателя удивленным взглядом.
– Разве вы не понимаете? – продолжал тот. – Ведь если бы даже убийца Трэнсмира (он же, вероятно, и убийца Броуна) был схвачен, пришлось бы, прежде чем судить его, доказать, что он мог войти в подвальную комнату, выйти из нее, запереть дверь и положить ключ на стол… А как это доказать?
– А Карвер говорит… – начал Тэб.
– Я знаю теорию Карвера, – прервал его издатель. – Он думает, что первоначально намерением преступника было оставить подле старика оружие, чтобы таким образом навести полицию на мысль, что Трэнсмир покончил с собой. Но в таком случае незачем было убивать старика в спину… Нет, я не согласен с этой теорией. Вчера вечером я беседовал по этому поводу с известным адвокатом, и он вполне согласен со мной… Убийца, повторяю вам, знал, что делал: он правильно рассчитал, что пока не будет объяснено, каким образом ключ очутился на столе после того, как дверь была заперта снаружи, вину его доказать невозможно…
Издатель умолк и некоторое время испытующе смотрел на молодого журналиста.
– Должен вам сказать, Холланд, – начал он, – что из-за этого дела поднимается страшная шумиха и кто-то сильно пострадает, если преступник не будет обнаружен. А пострадает, несомненно, ваш друг Карвер, которому было поручено расследование первого убийства… Я люблю Карвера, но должен сознаться, что он сплоховал… и не буду защищать его…
Издатель снова помолчал и сказал:
– И вы также сплоховали, мой друг. Вы должны были сразу же отмежеваться от Карвера, подготовить читателя к возможной неудаче. Не буду распространяться о том, что случится с вами, если вы не распутаете этого дела… Вы сами это отлично понимаете… Нужно найти виновного, Холланд!
– Я понимаю, сэр, – с грустной улыбкой ответил Тэб.
– Нужно сделать все возможное, чтобы объяснить, каким образом ключ мог попасть на середину стола… Не забывайте этого, Холланд! Я все сказал…
После этого неприятного разговора Тэб отправился в Майфилд. Он надеялся найти там Карвера и не ошибся. Однако с первого же взгляда журналист понял, что его другу не удалось открыть ничего нового.
– Булавки разные! – воскликнул он, увидев Тэба.
Обе булавки лежали перед ним на столе: действительно, одна из них была значительно короче другой.
– Случайно обронить булавку можно только один раз… – задумчиво произнес Карвер. – Пойдемте в подвальную комнату, Тэб.
Когда они спустились вниз, Тэб рассказал другу о своем разговоре с издателем. Сыщик выслушал его внимательно и с большим интересом.
– Я почему-то убежден, что мы никогда не обнаружим преступника, – понурив голову, заключил Тэб свой рассказ.
Сыщик некоторое время стоял молча, погруженный в свои мысли.
– Я не так мрачно настроен, как вы, Тэб, – заметил он наконец, – но нам предстоит порядочно потрудиться… Да, ваш издатель прав…
Тэб машинально разглядывал коробки на полках, висящих вдоль стен.
– Нигде нет ни малейшего отпечатка пальцев, – заметил сыщик. – Этот негодяй ходит всегда в перчатках… Между прочим, я намерен оставить здесь в доме охрану на день или на два. Хотя мало надежды, чтобы он еще раз вернулся сюда…
Сыщик потушил свет, запер дверь и поднялся с Тэбом в столовую.
– Гм, Броун убит… – с горькой усмешкой сказал он журналисту. – Вальтерс вне подозрений… Единственные люди, на которых может теперь пасть подозрение, это вы и я, – прибавил он и весело рассмеялся.
– Мне это уже приходило в голову, – с улыбкой ответил молодой человек.
Утром Тэб нашел в ящике для писем объемистое послание от Рекса. Оно было из Палермо.
«Дорогой Тэб!
Мне надоело путешествовать, и я решил вернуться домой. Посылаю вам в этом письме кольцо. Я купил его здесь по случаю. Оно будто бы принадлежало когда-то самому Цезарю Борджиа. Мне его продали с гарантией, и я заплатил за него довольно дорого. Вам передаст письмо лакей парохода, на котором я приехал и который сегодня уходит обратно».
Прежде чем читать дальше, Тэб внимательно оглядел кольцо: оно было замечательно тонкой художественной работы.
«Посланцу моему на чай не давайте, я уже вознаградил его, как и подобает такому Крезу, как я… Совершенно не знаю, что делать с собой по возвращении; конечно, я не поселюсь в этом мрачном Майфилде… Если вы все еще будете открещиваться от меня, то мне просто придется поселиться в гостинице. Простите, что не написал вам раньше…
Сердечно вам преданный
Рекс».
Внизу была приписка:
«Если прямой пароход отойдет отсюда в среду, – что еще неизвестно, – то я прямо вернусь домой. Если я вам ничего не напишу, то знайте, что я изменил решение. В Палермо много прекрасных женщин…»
За этой припиской следовала вторая:
«Приглашаю вас и умнейшего Карвера пообедать со мной в день приезда».
Тэб усмехнулся, спрятал письмо и кольцо в ящик стола и задумался: не пустить ли Рекса в самом деле снова к себе?
Временами он сильно скучал без милого Бэби… Тэб с улыбкой подумал о последней приписке: вероятно, увлечение мисс Эрдферн было давно забыто.
Тэб должен был в этот день пить чай у артистки. Он снова улыбнулся.
Впрочем, лицо его тотчас же помрачнело: дело Трэнсмира начинало тяготить его – ему как журналисту надоело обо всем умалчивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18