Что ты хочешь этим сказать?
— Объясни ей, — и Норма вышла, оставив их вдвоем…
Селби был приглашен на завтрак к Маллингам. По его предложению завтрак был подан наверх, в гостиную Маллингов. Но случилось нечто, бросающее тень на его благовоспитанность. Дело в том, что он напрочь забыл о приглашении и занимался в это время разговорами об Х.37.
Но, как ни странно, Норма, больше всех задетая тем, что Селби не явился, меньше всех это показала. В глубине души она надеялась, что он будет сопровождать ее в задуманной экспедиции. В письме мистеру Маллингу Оскар Треворс описал место, где его держали в заточении. Норма помнила, что это на Сэрридэн-стрит в Ламбете и что в письме упоминался стеклянный завод.
Она без особого труда узнала, что такой завод существует. Но так как Селби не пришел, обязанность сопровождать ее пала на Билля, которому эта перспектива не улыбалась: разговор с Гвендой произвел перемену в его взгляде на жизнь.
Сэрридэн-стрит находилась в одной из беднейших частей Лондона. Это был грязный, унылый тупик, который заканчивался воротами завода. На стене висело объявление, что этот «выгодный участок» продается. Сторожа они нашли в ближайшем трактире.
Это был старичок низенького роста, немного подвыпивший. Он наотрез отказался пустить кого-либо на завод. Две бумажки, сунутые ему в руку Биллем, однако, сделали свое дело, и он быстро засеменил за ключом к своему дому.
Нет более унылого зрелища, чем бездействующая фабрика. Двор завален железным ломом и всякой рухлядью. Норме стало как-то холодно при виде этого запустения. В главном здании завода оказалось шесть бездействующих горнов.
— Здесь негде укрыться, — сказал Билль нетерпеливо, как только они вошли. — Должно быть, Треворс был не в своем уме, когда писал то письмо.
Норма не ответила ему. Она спросила у сторожа, есть ли другие помещения.
— Только контора, мисс. Она полна крыс.
Но Норму нелегко было остановить.
— Я загляну в контору.
Контора находилась в одноэтажном здании, которое располагалось под прямым углом к главному заводскому зданию. Сторож с трудом вставил в замок ключ. Наконец, дверь со скрипом отворилась, и они вошли в пустую комнату. Пол был покрыт густым слоем пыли, потолок затянут паутиной.
— Здесь никто не был с тех пор, как завод закрылся четырнадцать лет тому назад, — с каким-то удовольствием сказал сторож.
Вдруг Норма резко повернулась и вышла на свежий воздух.
По пути в гостиницу она была молчалива, односложно отвечая на вопросы Билля. Когда они пришли, в гостиной был Селби.
— Где вы были? — резко спросил он.
— Я занималась расследованием, — сказала Норма, стараясь быть веселой.
— Ваш отец сказал, что вы отправились на стеклянный завод. Это было глупо с вашей стороны, мисс Маллинг.
— Не журите меня. Я искренне раскаиваюсь. Мы ничего не видели.
— Разумеется, мы ничего не видели, кроме рухляди, гнилой воды и ржавого железа! — сказал Билль.
Норма медленно повернулась к нему со странным выражением в глазах.
— А ты видел следы ног?
Билль нахмурился.
— Следы? Где?
— В конторе. Их легко было заметить на пыльном полу. Следы огромных голых ног, которые вели к маленькой двери в углу. Мне кажется, мы открыли, где живет Джума!
После рассказа Нормы и Билля, Селби немедленно отправился на завод. Его сопровождал верный Паркер. Сторож, как обычно, был в трактире.
— Это невозможно, сэр. После трех часов я не имею права никого пускать туда.
— Поговорите с этим типом на его языке, Паркер, — нетерпеливо сказал Селби. Сержант схватил сторожа и осторожно притянул к себе.
— Я сержант отдела уголовного розыска. Если будете сопротивляться, я посажу вас в тепленькое местечко. Давайте ключи!
Селби осматривал улицу.
— Как далеко простирается завод?
— Он примыкает к железной дороге. Кажется, там есть отдельная ветка.
— Дальше, должно быть, находится канал. Войти и выйти довольно легко.
Они вслед за сторожем пошли на заводской двор. Дверь конторы была не заперта. Селби сразу заметил следы на полу. Их было много. Одна линия вела к окну, другая кончалась у двери. Селби прошел в дальний угол и повернул ручку двери. Она была заперта изнутри. Он вышел и обошел здание конторы. С другой стороны тоже была дверь. Сторож, после некоторых поисков, раздобыл, наконец, ключ от нее. Селби оказался в узком проходе, который заканчивался дверью. Без труда открыв дверь, он вошел в небольшую комнату. Половина ее была занята большой клеткой, похожей на те, которые возят с собой бродячие зверинцы. В углу клетки лежала куча лохмотьев.
— Постель Оскара Треворса, — сказал Селби.
Окна были закрыты и замазаны.
Из этой комнаты дверь вела в соседнюю. Там стояла походная кровать, покрытая шкурой леопарда. В поломанной железной печке был котел для варки пищи. В углу валялось несколько поленьев. Комната была ужасно грязной, но было видно, что ею недавно пользовались.
— Слишком поздно, — сказал Селби. — А теперь давайте найдем выход с завода.
Выходов оказалось два, и оба вели к каналу. Одна из калиток недавно открывалась. Осмотр горнов ничего не дал.
Когда они возвращались в Скотленд-Ярд, Селби вдруг спросил:
— Вы слыхали что-нибудь о человеке, которого зовут Джон Бромлей?
Паркер оглянулся.
— Нет.
— В таком случае — услышите! — был загадочный ответ.
Глава 20
Джон Бромлей
Настроение собравшихся в тот вечер на Керзон-стрит было подавленным. Тень трагедии еще висела над домом. Доктор Эвершам запаздывал. Он сообщил по телефону, что его задерживает пациент, и он будет через полчаса.
— Знаете, что я думаю, — сказал мистер Маллинг после звонка доктора. — Я думаю, что этот доктор — самый ловкий сыщик из всех вас. Я не осуждаю вас, Лоу, но я предсказываю, что когда страшное чудовище будет поймано, а виновные в смерти бедного Треворса арестованы, это произойдет благодаря доктору.
— Почему ты так думаешь, папа?
— У меня такое предчувствие. Ты не замечала, как он мало говорит, когда заходит речь о совершенном на него нападении? Какое у него выражение глаз при этом? Ну как, Лоу, вы проверили сегодня слова Нормы?
— Да, кажется, она права. Там действительно были следы на пыльном полу и, притом, сравнительно недавние, — сказал Селби. — Более того, я уверен, что Оскар Треворс сидел там в заключении некоторое время, во всяком случае, несколько недель.
Мистер Маллинг вдруг резко переменил тему разговора.
— Я говорил с Гвендой. Она возвращается с нами в Сакраменто на следующей неделе. Боюсь, что мы возьмем с собой и вашего приятеля.
— Бедный мистер Лоу! — сказала насмешливо Норма. — Вам будет здесь совсем одиноко.
— Посмотрим, — ответил Селби и сейчас же добавил: — Я говорю не о том, буду ли я чувствовать себя одиноким, а о том, уедете ли вы на следующей неделе.
Послышался шум подъехавшего автомобиля, и Селби пошел навстречу доктору.
— Вы немного опоздали, доктор, чтобы поддержать меня. Уже решено, что мисс Гильдфорд едет в Сакраменто.
— А разве я обещал поддержать вас в чем-нибудь? — удивился Эвершам. — Ах, да, вспомнил! Вы хотели бы, чтобы она поехала в Австралию. Но почему?
— У меня есть основания.
— Но разве там она будет в большей безопасности, чем в Америке?
— Думаю, что да.
Этот разговор происходил в коридоре. В дальнем конце его Селби увидел грузную фигуру Дженингса.
— Не беспокойтесь, Дженингс. Я уже впустил доктора. Свет в порядке?
— Да, сэр. Вчера это вышло ужасно неудачно.
— Вы даже не можете себе представить, как это было неудачно, — сказал Селби.
— Вам телеграмма, сэр.
Селби стал читать.
— Это довольно серьезное известие для вас, мисс Гильдфорд. Слушайте: «Поверенные Джона Бромлея Треворса, известного под именем Джона Бромлея, возбудили дело о притязании на имущество Оскара Треворса. Они обращаются в суд с ходатайством о наложении запрета на переход состояния к мисс Гильдфорд. Джон Бромлей живет в Лондоне, 38, Сомерс-стрит, Сомерс-таун. Он заявляет, что он сын Оскара Треворса и готов представить доказательства».
Это сенсационное известие было встречено общим молчанием. Билль был совершенно ошеломлен. Гвенда почувствовала облегчение.
— Я рада, — сказала она.
— 38, Сомерс-стрит? — спросил хмурясь доктор. — Но ведь это одна из беднейших трущоб Лондона. Для вас это, должно быть, потрясение, мисс Гильдфорд?
— Если и потрясение, то приятное. Не знаю, буду ли я когда-нибудь зарабатывать хлеб пером, но я знаю, что одно из главных препятствий устранено.
На мгновение ее глаза встретились с глазами Билля, и доктор все понял.
— Это разрушает вашу гипотезу, Лоу, и вместе с тем дает мотив убийства Треворса. Вы раньше никогда не слыхали о Джоне Бромлее?
— Напротив, — сказал Селби, — с самого дня смерти Треворса я ждал, что Джон Бромлей выдвинет свои притязания, и я был бы крайне удивлен, если бы он этого не сделал.
— Вы его знаете? — удивленно спросила Норма. — Но никогда не говорили о нем.
— Ошибаетесь, — улыбнулся Селби. — Я много раз говорил о нем, но никогда не называл его по имени.
— Я ручаюсь, что Оскар Треворс никогда не был женат! — вырвалось у мистера Маллинга, когда он сообразил, что означает это известие для его подопечной.
— Кто может поручиться за это? — сказал Селби. — Этот человек утверждает, что может представить доказательства.
Для Гвенды Гильдфорд открылись новые перспективы. В одно мгновение она освободилась от власти Ужаса, тяготевшей над ней со дня приезда в Лондон.
Билль Джойнер разделял ее чувства, но решил настаивать на том, чтобы притязания Бромлея были доказаны законным путем.
На следующее утро мистер Маллинг отправился с девушками по магазинам, чтобы немного развлечь их. Билль воспользовался этим и пошел к Селби. В его конторе было накурено. Селби без пиджака усердно что-то писал.
— Селби, наверное, ты будешь недоволен, но я провел небольшое расследование.
— И ты, Брут, — сказал укоризненно Селби. — В этом деле столько добровольных сыщиков, что я начинаю беспокоиться. Что же ты узнал? Что-нибудь о Джоне Бромлее?
— Да. Вчера вечером я отправился к нему.
— И твой визит, конечно, имел успех?
— Ты прекрасно знаешь, что нет, Сель. Там никто никогда не видел этого Бромлея.
— Разве он там не живет? — с наивным видом спросил Селби.
— Он прожил там целый год в доме, который принадлежит некоему Локсу…
— Точнее Голди Локсу, — вставил Селби. — Если ты еще не узнал профессию, то могу сказать, что он профессиональный вор, дважды судимый. Вот почему ты ничего не узнал. Обитатели Сомерс-стрит, среди которых много преступников, не любят болтать о своих соседях.
— Значит, ты знал, что я там был?
— Я догадался, что ты пойдешь. Вчера вечером в твоих глазах была такая решимость, что я послал за тобой человека ради твоей же безопасности. Локс — вор, приятель Флита. Это он был ночью в комнате Гвенды и спас ее от большой неприятности.
Билль свистнул.
— Какой ты ловкий! — сказал он с восхищением. — Теперь понимаю… Локс из той шайки, которая пытается ограбить Гвенду!
— Не думаю. Локс — орудие в чужих руках.
— Но ведь Бромлей — жулик. Он такой же сын Треворса, как и я!
— Согласен. Но это дело Федерального суда. На твоем месте я бы не очень волновался из-за этого Бромлея.
— Разве ты не видел утренние газеты? Нью-йоркские газеты решительно заявляют, что доказательства будут предъявлены: Оскар Треворс тайно женился в Питсбурге двадцать три года тому назад. Нашли какую-то женщину, которая помнит его ребенка. Даже поверенные попечителей имущества Треворса не отрицают законности отвода. А я уверен, что это подлог! Мистер Маллинг сказал, что будет отстаивать в суде права Гвенды, хотя бы это стоило ему всего состояния, до последнего цента!
— Мой опыт говорит, что в судебных процессах дело редко доходит до последнего цента. Можно отстаивать дело до последней тысячи долларов, а центы обычно остаются на дорогу. Нет, Билль, ты напрасно волнуешься. Мы используем Джона Бромлея сколько нужно, а тогда поступим вот так! — Селби многозначительно щелкнул пальцами.
Билль ушел, нисколько не убежденный доводами Селби.
В тот же день Голди Локс явился по срочному вызову в «Трест Билдингс». Он нашел Флита в самом веселом настроении. Мэри и та улыбнулась ему! Голди был так поражен этой переменой, что даже забыл съязвить по этому поводу.
— Входите, Локс. Давненько я вас не видал. Хотите сигару? Что же, и много вы зарабатываете?
— Миллионы! — насмешливо ответил тот.
— Я говорил о вас с одним общим другом. Он говорит, что вы не так уж хорошо зарабатываете. Если человеку приходится сдавать комнаты, значит, дела его плохи. Кто такой ваш жилец? Я до сих пор не слышал о нем.
— Вы говорите о Бромлее? Странный субъект. Его присутствие почти не чувствуется в доме. Платит он аккуратно, а иметь небольшой подсобный доходец не мешает…
— Как давно он живет у вас?
— Он поселился в прошлом году в первый день Аскотских скачек.
— Сколько ему лет?
— Около двадцати двух. Он американец. У него есть друзья в Чикаго. Я видел, как он получал письма со штемпелем «Чикаго». Весь день проводит в комнате и никогда не выходит раньше полуночи. К рассвету обычно возвращается.
— А вы никогда не были днем в его комнате?
— Нет. Пока он там, он держит комнату на запоре. Два раза я слышал, как он двигался, слышал, как поет. Вот и все, что я о нем знаю.
— Я бы хотел взглянуть на его комнату. Вы получите за это сотенную.
— Это бесполезно, мистер Флит. В его комнату нельзя попасть, не взломав дверь. Странно, что он привлекает к себе такой интерес. Сегодня утром он спросил, сколько будет стоить, если он снимет весь дом. Я назвал такую сумму, что думал, она свалит его с ног. Но он с радостью ухватился. Жаль, что не назначил вдвое больше!
— Он снимет весь дом? А куда же вы денетесь?
— У меня есть друзья в деревне, вернее, родственники моей жены.
Полчаса Маркус засыпал Локса вопросами, так ничего и не добившись. Потом неожиданно спросил:
— Аль причастен к этому делу?
На лице Локса не дрогнул ни один мускул.
— Кто такой Аль? Это новое имя для меня.
Мистер Флит не стал продолжать.
Глава 21
Сыщики
В тот день Голди Локс покидал свой дом на Сомерс-стрит в сопровождении своей жены, двух кошек, канарейки и разного скарба. Никогда Голди не уезжал так торжественно. Несколько раз ему приходилось уезжать, но в полночь, под конвоем двух полицейских в штатском. Все обитатели Сомерс-стрит высыпали из своих домов, чтобы посмотреть на необычайное зрелище. И хотя все прекрасно знали, что у него нет родственников, все же делали вид, что верят, будто он едет к родным в деревню.
В тот вечер никто не видел, как жилец Локса выходил из дома, но, по крайней мере двое, видели, как он входил. В темноте ночи какой-то человек крадучись повернул на Сомерс-стрит и, пробираясь в тени деревьев, вошел в подъезд дома. Это и был Джон Бромлей.
Сначала он тихо прошел на кухню, зажег спичку и, осторожно прикрывая пламя рукой, осмотрел запоры ставень на окнах. Потом осмотрел маленькое соседнее помещение, дверь из которого вела наружу и ощупал засов. Дверь была заперта.
Тогда он зажег лампу и обошел все комнаты, открывая шкафы и заглядывая под кровати. Он проверил даже маленький угольный погреб под лестницей. Только после этого отправился к себе наверх.
Ночь была душная, теплая, но он не стал открывать окна. Снял пиджак, бросил его на кровать. Достал пачку почтовой бумаги, положил на стол и сел писать.
«Милый друг! — начиналось письмо, — Три года я ждал, чтобы заявить мои права на состояние моего отца».
На этом месте он остановился и прислушался. Будто вспомнив об одном упущении, он достал из кармана брюк револьвер с длинным дулом и положил его рядом с собой на стол. Подошел на цыпочках к двери, открыл ее и нагнулся. Убедившись, что то что он слышал, было просто капанье воды из крана, он снова запер дверь и вернулся к письму.
«Благодаря странному совпадению я живу в доме человека, который работает рука об руку с Флитом».
Он опять остановился и прислушался. На этот раз он не ошибся. Кто-то действительно стоял на улице перед домом. Вероятно, у входной двери. Бромлей погасил лампу и осторожно подошел к окну. Пол немного скрипел под ногами. Отодвинул штору, приподнял окно и выглянул наружу. При тусклом свете уличного фонаря он увидел две человеческие фигуры. Один из них стучал в нижнее окно.
Бромлей схватил с ночного столика фонарь, и внезапно яркий луч света осветил улицу.
— Что вам нужно? — спросил Бромлей хриплым голосом. — Смотрите, как бы вы не получили то, чего ждете.
Оба человека на улице опустили головы, чтобы скрыть свои лица. Один сказал:
— Спуститесь. Нам нужно поговорить с вами.
Но прежде, чем Бромлей успел ответить, откуда ни возьмись появился третий человек и стал быстрыми шагами переходить улицу по направлению к этим двум. При виде его оба незнакомца повернулись и поспешно пошли прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
— Объясни ей, — и Норма вышла, оставив их вдвоем…
Селби был приглашен на завтрак к Маллингам. По его предложению завтрак был подан наверх, в гостиную Маллингов. Но случилось нечто, бросающее тень на его благовоспитанность. Дело в том, что он напрочь забыл о приглашении и занимался в это время разговорами об Х.37.
Но, как ни странно, Норма, больше всех задетая тем, что Селби не явился, меньше всех это показала. В глубине души она надеялась, что он будет сопровождать ее в задуманной экспедиции. В письме мистеру Маллингу Оскар Треворс описал место, где его держали в заточении. Норма помнила, что это на Сэрридэн-стрит в Ламбете и что в письме упоминался стеклянный завод.
Она без особого труда узнала, что такой завод существует. Но так как Селби не пришел, обязанность сопровождать ее пала на Билля, которому эта перспектива не улыбалась: разговор с Гвендой произвел перемену в его взгляде на жизнь.
Сэрридэн-стрит находилась в одной из беднейших частей Лондона. Это был грязный, унылый тупик, который заканчивался воротами завода. На стене висело объявление, что этот «выгодный участок» продается. Сторожа они нашли в ближайшем трактире.
Это был старичок низенького роста, немного подвыпивший. Он наотрез отказался пустить кого-либо на завод. Две бумажки, сунутые ему в руку Биллем, однако, сделали свое дело, и он быстро засеменил за ключом к своему дому.
Нет более унылого зрелища, чем бездействующая фабрика. Двор завален железным ломом и всякой рухлядью. Норме стало как-то холодно при виде этого запустения. В главном здании завода оказалось шесть бездействующих горнов.
— Здесь негде укрыться, — сказал Билль нетерпеливо, как только они вошли. — Должно быть, Треворс был не в своем уме, когда писал то письмо.
Норма не ответила ему. Она спросила у сторожа, есть ли другие помещения.
— Только контора, мисс. Она полна крыс.
Но Норму нелегко было остановить.
— Я загляну в контору.
Контора находилась в одноэтажном здании, которое располагалось под прямым углом к главному заводскому зданию. Сторож с трудом вставил в замок ключ. Наконец, дверь со скрипом отворилась, и они вошли в пустую комнату. Пол был покрыт густым слоем пыли, потолок затянут паутиной.
— Здесь никто не был с тех пор, как завод закрылся четырнадцать лет тому назад, — с каким-то удовольствием сказал сторож.
Вдруг Норма резко повернулась и вышла на свежий воздух.
По пути в гостиницу она была молчалива, односложно отвечая на вопросы Билля. Когда они пришли, в гостиной был Селби.
— Где вы были? — резко спросил он.
— Я занималась расследованием, — сказала Норма, стараясь быть веселой.
— Ваш отец сказал, что вы отправились на стеклянный завод. Это было глупо с вашей стороны, мисс Маллинг.
— Не журите меня. Я искренне раскаиваюсь. Мы ничего не видели.
— Разумеется, мы ничего не видели, кроме рухляди, гнилой воды и ржавого железа! — сказал Билль.
Норма медленно повернулась к нему со странным выражением в глазах.
— А ты видел следы ног?
Билль нахмурился.
— Следы? Где?
— В конторе. Их легко было заметить на пыльном полу. Следы огромных голых ног, которые вели к маленькой двери в углу. Мне кажется, мы открыли, где живет Джума!
После рассказа Нормы и Билля, Селби немедленно отправился на завод. Его сопровождал верный Паркер. Сторож, как обычно, был в трактире.
— Это невозможно, сэр. После трех часов я не имею права никого пускать туда.
— Поговорите с этим типом на его языке, Паркер, — нетерпеливо сказал Селби. Сержант схватил сторожа и осторожно притянул к себе.
— Я сержант отдела уголовного розыска. Если будете сопротивляться, я посажу вас в тепленькое местечко. Давайте ключи!
Селби осматривал улицу.
— Как далеко простирается завод?
— Он примыкает к железной дороге. Кажется, там есть отдельная ветка.
— Дальше, должно быть, находится канал. Войти и выйти довольно легко.
Они вслед за сторожем пошли на заводской двор. Дверь конторы была не заперта. Селби сразу заметил следы на полу. Их было много. Одна линия вела к окну, другая кончалась у двери. Селби прошел в дальний угол и повернул ручку двери. Она была заперта изнутри. Он вышел и обошел здание конторы. С другой стороны тоже была дверь. Сторож, после некоторых поисков, раздобыл, наконец, ключ от нее. Селби оказался в узком проходе, который заканчивался дверью. Без труда открыв дверь, он вошел в небольшую комнату. Половина ее была занята большой клеткой, похожей на те, которые возят с собой бродячие зверинцы. В углу клетки лежала куча лохмотьев.
— Постель Оскара Треворса, — сказал Селби.
Окна были закрыты и замазаны.
Из этой комнаты дверь вела в соседнюю. Там стояла походная кровать, покрытая шкурой леопарда. В поломанной железной печке был котел для варки пищи. В углу валялось несколько поленьев. Комната была ужасно грязной, но было видно, что ею недавно пользовались.
— Слишком поздно, — сказал Селби. — А теперь давайте найдем выход с завода.
Выходов оказалось два, и оба вели к каналу. Одна из калиток недавно открывалась. Осмотр горнов ничего не дал.
Когда они возвращались в Скотленд-Ярд, Селби вдруг спросил:
— Вы слыхали что-нибудь о человеке, которого зовут Джон Бромлей?
Паркер оглянулся.
— Нет.
— В таком случае — услышите! — был загадочный ответ.
Глава 20
Джон Бромлей
Настроение собравшихся в тот вечер на Керзон-стрит было подавленным. Тень трагедии еще висела над домом. Доктор Эвершам запаздывал. Он сообщил по телефону, что его задерживает пациент, и он будет через полчаса.
— Знаете, что я думаю, — сказал мистер Маллинг после звонка доктора. — Я думаю, что этот доктор — самый ловкий сыщик из всех вас. Я не осуждаю вас, Лоу, но я предсказываю, что когда страшное чудовище будет поймано, а виновные в смерти бедного Треворса арестованы, это произойдет благодаря доктору.
— Почему ты так думаешь, папа?
— У меня такое предчувствие. Ты не замечала, как он мало говорит, когда заходит речь о совершенном на него нападении? Какое у него выражение глаз при этом? Ну как, Лоу, вы проверили сегодня слова Нормы?
— Да, кажется, она права. Там действительно были следы на пыльном полу и, притом, сравнительно недавние, — сказал Селби. — Более того, я уверен, что Оскар Треворс сидел там в заключении некоторое время, во всяком случае, несколько недель.
Мистер Маллинг вдруг резко переменил тему разговора.
— Я говорил с Гвендой. Она возвращается с нами в Сакраменто на следующей неделе. Боюсь, что мы возьмем с собой и вашего приятеля.
— Бедный мистер Лоу! — сказала насмешливо Норма. — Вам будет здесь совсем одиноко.
— Посмотрим, — ответил Селби и сейчас же добавил: — Я говорю не о том, буду ли я чувствовать себя одиноким, а о том, уедете ли вы на следующей неделе.
Послышался шум подъехавшего автомобиля, и Селби пошел навстречу доктору.
— Вы немного опоздали, доктор, чтобы поддержать меня. Уже решено, что мисс Гильдфорд едет в Сакраменто.
— А разве я обещал поддержать вас в чем-нибудь? — удивился Эвершам. — Ах, да, вспомнил! Вы хотели бы, чтобы она поехала в Австралию. Но почему?
— У меня есть основания.
— Но разве там она будет в большей безопасности, чем в Америке?
— Думаю, что да.
Этот разговор происходил в коридоре. В дальнем конце его Селби увидел грузную фигуру Дженингса.
— Не беспокойтесь, Дженингс. Я уже впустил доктора. Свет в порядке?
— Да, сэр. Вчера это вышло ужасно неудачно.
— Вы даже не можете себе представить, как это было неудачно, — сказал Селби.
— Вам телеграмма, сэр.
Селби стал читать.
— Это довольно серьезное известие для вас, мисс Гильдфорд. Слушайте: «Поверенные Джона Бромлея Треворса, известного под именем Джона Бромлея, возбудили дело о притязании на имущество Оскара Треворса. Они обращаются в суд с ходатайством о наложении запрета на переход состояния к мисс Гильдфорд. Джон Бромлей живет в Лондоне, 38, Сомерс-стрит, Сомерс-таун. Он заявляет, что он сын Оскара Треворса и готов представить доказательства».
Это сенсационное известие было встречено общим молчанием. Билль был совершенно ошеломлен. Гвенда почувствовала облегчение.
— Я рада, — сказала она.
— 38, Сомерс-стрит? — спросил хмурясь доктор. — Но ведь это одна из беднейших трущоб Лондона. Для вас это, должно быть, потрясение, мисс Гильдфорд?
— Если и потрясение, то приятное. Не знаю, буду ли я когда-нибудь зарабатывать хлеб пером, но я знаю, что одно из главных препятствий устранено.
На мгновение ее глаза встретились с глазами Билля, и доктор все понял.
— Это разрушает вашу гипотезу, Лоу, и вместе с тем дает мотив убийства Треворса. Вы раньше никогда не слыхали о Джоне Бромлее?
— Напротив, — сказал Селби, — с самого дня смерти Треворса я ждал, что Джон Бромлей выдвинет свои притязания, и я был бы крайне удивлен, если бы он этого не сделал.
— Вы его знаете? — удивленно спросила Норма. — Но никогда не говорили о нем.
— Ошибаетесь, — улыбнулся Селби. — Я много раз говорил о нем, но никогда не называл его по имени.
— Я ручаюсь, что Оскар Треворс никогда не был женат! — вырвалось у мистера Маллинга, когда он сообразил, что означает это известие для его подопечной.
— Кто может поручиться за это? — сказал Селби. — Этот человек утверждает, что может представить доказательства.
Для Гвенды Гильдфорд открылись новые перспективы. В одно мгновение она освободилась от власти Ужаса, тяготевшей над ней со дня приезда в Лондон.
Билль Джойнер разделял ее чувства, но решил настаивать на том, чтобы притязания Бромлея были доказаны законным путем.
На следующее утро мистер Маллинг отправился с девушками по магазинам, чтобы немного развлечь их. Билль воспользовался этим и пошел к Селби. В его конторе было накурено. Селби без пиджака усердно что-то писал.
— Селби, наверное, ты будешь недоволен, но я провел небольшое расследование.
— И ты, Брут, — сказал укоризненно Селби. — В этом деле столько добровольных сыщиков, что я начинаю беспокоиться. Что же ты узнал? Что-нибудь о Джоне Бромлее?
— Да. Вчера вечером я отправился к нему.
— И твой визит, конечно, имел успех?
— Ты прекрасно знаешь, что нет, Сель. Там никто никогда не видел этого Бромлея.
— Разве он там не живет? — с наивным видом спросил Селби.
— Он прожил там целый год в доме, который принадлежит некоему Локсу…
— Точнее Голди Локсу, — вставил Селби. — Если ты еще не узнал профессию, то могу сказать, что он профессиональный вор, дважды судимый. Вот почему ты ничего не узнал. Обитатели Сомерс-стрит, среди которых много преступников, не любят болтать о своих соседях.
— Значит, ты знал, что я там был?
— Я догадался, что ты пойдешь. Вчера вечером в твоих глазах была такая решимость, что я послал за тобой человека ради твоей же безопасности. Локс — вор, приятель Флита. Это он был ночью в комнате Гвенды и спас ее от большой неприятности.
Билль свистнул.
— Какой ты ловкий! — сказал он с восхищением. — Теперь понимаю… Локс из той шайки, которая пытается ограбить Гвенду!
— Не думаю. Локс — орудие в чужих руках.
— Но ведь Бромлей — жулик. Он такой же сын Треворса, как и я!
— Согласен. Но это дело Федерального суда. На твоем месте я бы не очень волновался из-за этого Бромлея.
— Разве ты не видел утренние газеты? Нью-йоркские газеты решительно заявляют, что доказательства будут предъявлены: Оскар Треворс тайно женился в Питсбурге двадцать три года тому назад. Нашли какую-то женщину, которая помнит его ребенка. Даже поверенные попечителей имущества Треворса не отрицают законности отвода. А я уверен, что это подлог! Мистер Маллинг сказал, что будет отстаивать в суде права Гвенды, хотя бы это стоило ему всего состояния, до последнего цента!
— Мой опыт говорит, что в судебных процессах дело редко доходит до последнего цента. Можно отстаивать дело до последней тысячи долларов, а центы обычно остаются на дорогу. Нет, Билль, ты напрасно волнуешься. Мы используем Джона Бромлея сколько нужно, а тогда поступим вот так! — Селби многозначительно щелкнул пальцами.
Билль ушел, нисколько не убежденный доводами Селби.
В тот же день Голди Локс явился по срочному вызову в «Трест Билдингс». Он нашел Флита в самом веселом настроении. Мэри и та улыбнулась ему! Голди был так поражен этой переменой, что даже забыл съязвить по этому поводу.
— Входите, Локс. Давненько я вас не видал. Хотите сигару? Что же, и много вы зарабатываете?
— Миллионы! — насмешливо ответил тот.
— Я говорил о вас с одним общим другом. Он говорит, что вы не так уж хорошо зарабатываете. Если человеку приходится сдавать комнаты, значит, дела его плохи. Кто такой ваш жилец? Я до сих пор не слышал о нем.
— Вы говорите о Бромлее? Странный субъект. Его присутствие почти не чувствуется в доме. Платит он аккуратно, а иметь небольшой подсобный доходец не мешает…
— Как давно он живет у вас?
— Он поселился в прошлом году в первый день Аскотских скачек.
— Сколько ему лет?
— Около двадцати двух. Он американец. У него есть друзья в Чикаго. Я видел, как он получал письма со штемпелем «Чикаго». Весь день проводит в комнате и никогда не выходит раньше полуночи. К рассвету обычно возвращается.
— А вы никогда не были днем в его комнате?
— Нет. Пока он там, он держит комнату на запоре. Два раза я слышал, как он двигался, слышал, как поет. Вот и все, что я о нем знаю.
— Я бы хотел взглянуть на его комнату. Вы получите за это сотенную.
— Это бесполезно, мистер Флит. В его комнату нельзя попасть, не взломав дверь. Странно, что он привлекает к себе такой интерес. Сегодня утром он спросил, сколько будет стоить, если он снимет весь дом. Я назвал такую сумму, что думал, она свалит его с ног. Но он с радостью ухватился. Жаль, что не назначил вдвое больше!
— Он снимет весь дом? А куда же вы денетесь?
— У меня есть друзья в деревне, вернее, родственники моей жены.
Полчаса Маркус засыпал Локса вопросами, так ничего и не добившись. Потом неожиданно спросил:
— Аль причастен к этому делу?
На лице Локса не дрогнул ни один мускул.
— Кто такой Аль? Это новое имя для меня.
Мистер Флит не стал продолжать.
Глава 21
Сыщики
В тот день Голди Локс покидал свой дом на Сомерс-стрит в сопровождении своей жены, двух кошек, канарейки и разного скарба. Никогда Голди не уезжал так торжественно. Несколько раз ему приходилось уезжать, но в полночь, под конвоем двух полицейских в штатском. Все обитатели Сомерс-стрит высыпали из своих домов, чтобы посмотреть на необычайное зрелище. И хотя все прекрасно знали, что у него нет родственников, все же делали вид, что верят, будто он едет к родным в деревню.
В тот вечер никто не видел, как жилец Локса выходил из дома, но, по крайней мере двое, видели, как он входил. В темноте ночи какой-то человек крадучись повернул на Сомерс-стрит и, пробираясь в тени деревьев, вошел в подъезд дома. Это и был Джон Бромлей.
Сначала он тихо прошел на кухню, зажег спичку и, осторожно прикрывая пламя рукой, осмотрел запоры ставень на окнах. Потом осмотрел маленькое соседнее помещение, дверь из которого вела наружу и ощупал засов. Дверь была заперта.
Тогда он зажег лампу и обошел все комнаты, открывая шкафы и заглядывая под кровати. Он проверил даже маленький угольный погреб под лестницей. Только после этого отправился к себе наверх.
Ночь была душная, теплая, но он не стал открывать окна. Снял пиджак, бросил его на кровать. Достал пачку почтовой бумаги, положил на стол и сел писать.
«Милый друг! — начиналось письмо, — Три года я ждал, чтобы заявить мои права на состояние моего отца».
На этом месте он остановился и прислушался. Будто вспомнив об одном упущении, он достал из кармана брюк револьвер с длинным дулом и положил его рядом с собой на стол. Подошел на цыпочках к двери, открыл ее и нагнулся. Убедившись, что то что он слышал, было просто капанье воды из крана, он снова запер дверь и вернулся к письму.
«Благодаря странному совпадению я живу в доме человека, который работает рука об руку с Флитом».
Он опять остановился и прислушался. На этот раз он не ошибся. Кто-то действительно стоял на улице перед домом. Вероятно, у входной двери. Бромлей погасил лампу и осторожно подошел к окну. Пол немного скрипел под ногами. Отодвинул штору, приподнял окно и выглянул наружу. При тусклом свете уличного фонаря он увидел две человеческие фигуры. Один из них стучал в нижнее окно.
Бромлей схватил с ночного столика фонарь, и внезапно яркий луч света осветил улицу.
— Что вам нужно? — спросил Бромлей хриплым голосом. — Смотрите, как бы вы не получили то, чего ждете.
Оба человека на улице опустили головы, чтобы скрыть свои лица. Один сказал:
— Спуститесь. Нам нужно поговорить с вами.
Но прежде, чем Бромлей успел ответить, откуда ни возьмись появился третий человек и стал быстрыми шагами переходить улицу по направлению к этим двум. При виде его оба незнакомца повернулись и поспешно пошли прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17