Лицо ее утратило-таки
значительную часть зловещности.
Разведчица стала что-то лопотать насчет шума, но Майк достал
пипетку и закапал ей в глаз очередную дурь. Кажется, это дело
называется Dream Drops. На мое удивление строгая женщина не
отказалась.
И правильно сделала, потому что ее тоже развезло. А потом, меня
не спрашивая, открылся один из каналов СБС и в моей черепной
коробке зазвучала музычка. Psycho-tickle, психо-тик,
психощекотка. У моих знакомых должно быть тоже включилась
мимик-музыка, поэтому мы и стали выделывать какие-то
согласованные коленца.
А затем еще вдыхали и выдыхали марихуанный дым через трубчатые
ножки кровати.
Майк вдруг сказал, что сходит за какой-то суперотвязной травкой
и просто просочился сквозь стену. Я остался с Камински наедине.
Стало на секунду неловко, но она предложила сыграть в карты на
раздевание. Камински протянула ко мне канал СБС и как будто
прямо в воздухе карты-мимики возникли -- видимо, запас игр у
рыжей разведчицы был побольше, чем у меня. Ну и понеслось.
Поскольку я соображал совсем хреново, то вскоре остался в одних
трусах, а Камински предстояло сделать только первый шаг в
раздевании. Она могла скинуть туфлю, но разведчица пошла
ва-банк и сдернула майку. Под майкой у нее ничего не имелось,
если не считать груди -- хорошей, крепкой. Даже после этого
Камински, в целом, сохраняла вид аскетичный и достаточно
свирепый.
Я спросил у нее, колют ли ей мужские гормоны для пущей
агрессивности. Она ответила, что принимает иногда негормональные
средства, которые не действуют на половые органы, только на
гипоталамус <$F отдел мозга, отвечающий за начальные мотивации>.
Поэтому когда нормальной женщине хочется потрахаться, ей
желается кого-нибудь убить. То есть, желание потрахаться
мгновенно перерастает в желание применить силу. И когда она
убивает кого-нибудь, то получает удовлетворение -- сочетая,
таким образом приятное с полезным.
-- Надеюсь, тебе не хочется потрахаться,-- высказался я,
чувствуя все большую неуверенность от соседства с такой
полуобнаженной машиной для убийства.
Потом она встала, а я вздрогнул, но заметил, что она
собралась куда-то пойти без майки, и вздохнул с облегчением.
Однако, проходя мимо, Камински качнулась и завалилась на меня.
Я машинально подставил все свои объятия, чтоб не ударилась и не
рассвирепела. Но сперва она все равно собиралась убить меня,
даже врезала в челюсть, я уже стал прощаться с жизнью, но
каким-то чудом Камински вернулась более-менее в нормальное
русло.
Она резким движением сорвала свои штаны и швырнула их как
гранату в угол, затем вытащила мою мужскую принадлежность так
решительно, что я испугался -- не оторвет ли. И усевшись на нее,
резво поскакала в неведомые дали.
И кстати, от шита я настолько прибалдел, что по ходу дела и
женщины-то почти не видел, только сладкая змейка скользила
где-то в низу живота и по позвоночнику. А потом и низ живота, и
позвоночник, пульсируя, потекли из меня, чтобы обрушится через
несколько километров водопадом.
Из-за этого "падения" я как-то автоматически перешел в состояние
мертвецкого сна.
А проснулся я на полу от резкого бибиканья прямо посередине
черепа. В голове не сразу все состыковалось, я только помнил,
что у меня есть новые друзья -- Майк и дама, как ее,
Карпински... Камински. Черт, были они тут вчера или не были? А
вот женская туфелька без задника, значит дама точно была. А
может эта дама была не Камински? Или Камински вовсе не дама, а
какая-то роботесса?
Я, пошатываясь, встал, едва успел майку заправить в штаны и
медальон перевесить с уха на шею, как в дверь забарабанил
сержант и потащил меня на занятия.
С шести до двенадцати шли сплошные тренировки. Стрельба в
потемках, в тумане, в дыму и вони, по выскакивающим и
выползающим мишеням. Стрельба из пистолета, штурмовой
беспатронной винтовки, из автоматического гранатомета, даже из
термобарического огнемета. Стрельба примитивными иглокассетами
и стрельба "умными" ракетами.
Оружие подключалось через нейроконнекторы к моим зрительным
нервам, то есть мимики прицела и целеуказателя словно висели в
воздухе. Направляя оружие на цель, надо было их совместить, ну и
затем нажать на спусковой крючок.
В числе целей были: солдаты, танки, самолеты, а также
председатель кунфушников товарищ Дао Цянь со своей вечной
дебильной улыбочкой (тоже что ли "травку" курит?), похожий на
мумию душманский заправила, чье имя я никак не могу запомнить,
нынешний отец всех турков с усами до трусов, ну и американская
президентша мисс Чичолоне, которая нас предала и обманула.
(Писали, что она многих обманула и десять лет назад, когда
изменила пол и цвет кожи на более демократический -- смуглый.)
Однако в числе целей выскакивали еще бабушка с козой и дедушка с
баяном, которых надо было пощадить. Я, впрочем, не удержался и
козу один разок завалил.
Все это происходило под землей, в огромной стрелковом зале, где
имелись скрытые голографические проекторы, множество тросиков и
рельсиков, по которым катались цели.
Но никакого из членов моей группы я и вдалеке не видел.
У меня даже создалось впечатление, что они мне вчера коллективно
пригрезились.
После получасового обеда, состоящего из сплошных деликатесов --
одни крабы в салате чего стоят -- снова тренировки на шесть
часов. Ориентация в лабиринтах и руинах, в заполненных водой
тоннелях (были тут и такие) -- с помощью спутниковой
навигационной системы, которая умещались в спичечный коробок; и
с помощью минироботов-следопытов, которые были похожи на
улиток и жуков, но просвечивали окрестности ультразвуком и
электрополями.
Затем прекрасный ужин, на который было отведено жалкие четверть
часа -- хоть за щеку деликатесы закладывай -- и снова трехчасовая
тренировка.
Прогулка по собственному телу и его окрестностям, работа с
микрокомпи, тренировка с инфравизором, который мне нацепили на
бровь, с нейроконнекторами, проверка ближней связи через стенку
и в воде, работа с СБС по разным протоколам <$F кодировки
сигналов>, в том числе принятым у противника и нейтралов.
Тренировки с динамическими капельницами и внутренними датчиками,
два из которых я проглотил, а остальные были прилеплены на мои
пульсы. Насколько я понял, проглоченные датчики должны были
путешествовать в моем организме на манер глистов.
В десять часов вечера я уже пребывал в полной прострации и был
уверен только в одном: столь интенсивные тренировки долго не
продляться. Завтра-послезавтра -- в бой. Из меня делают
какую-то одноразовую скороспелку. Что-то вроде Зои
Космодемьянской, которой сунули сырые спички в карман да
сбросили с кукурузника; пока поджигала первый попавшийся амбар,
попалась врагам и приняла мученическую смерть на радость
пропагандистам.
Я лежал на койке, не в силах скинуть сапоги и более того, не в
состоянии спать. В этот вечер я не увидел ни Камински, ни
Майка.
Только заглянул Гайстих. Я лежал на койке, полуприкрыв глаза, а он
вдруг возник рядом -- я даже не слышал, как скрипнула дверь.
-- Неужели вы думаете, что из меня за пару дней можно сделать
аса военной разведки -- у меня ж еще молоко на усах не обсохло.
Или у вас совсем другие расчеты, товарищ командир?-- сразу
атаковал я.
-- Дима, не придавайте особого значения всяким тренировкам.--
мирно отозвался Гайстих.-- Это все -- говно. Они добавляют
какие-нибудь один-два процента к шансам группы на успех и не
более трех процентов к вашим индивидуальным шансам. И вообще не
нервничайте. Вы должны быть азартным, у вас должна быть воля к
победе, но не перегревайтесь, относитесь к этому... ну как к
игре типа MUDEO.
-- Но у меня нет пяти жизней, как у любого приличного игрового
персонажа.
-- А вы не воспринимайте себя как игровой персонаж, вы -- игрок,
Дима.
Он наговорил много еще вдохновляющего на тему "призрачно все в
этом мире бушующем" и ушел, а я стал переваривать его слова.
Так и не переварил. Даже уколол себя иголкой, не в ВР <$F
виртуальная реальность> ли я случаем. Нет, в самой настоящей
твердой и колкой реальности.
На следующий день, впрочем, я действительно проснулся куда
более бодрым и настроенным поиграть; вместо вчерашнего упадка
сил наступил уже припадок. Бодрость, азарт и все такое. Но тут
и начался настоящий кошмар.
А именно тренировка по подводному дыханию.
Я сразу согласился со Гайстихом: без такой тренировки можно
обойтись, и испытать все эти муки лишь один раз -- уже на
задании.
В тренировке участвовал помимо меня еще сам капитан Гайстих, Майк
и какой-то ражий солдатик, похожий на повара -- но на самом деле
фельдшер. А началось все возле небольшого бассейна, такие
еще в солидных парных банях имеются -- со студеной водой.
Майк мне поднес какую-то пастилку, я разжевал ее и минут через
пять мое горло охладело и окаменело. Еще минуты через три мне
стало труднее дышать.
-- Расслабься,-- посоветовал Майк,-- не дрейфь и не форсируй
дыхалку за счет страха. Ты уже перешел на минимальное дыхание.
Раз и все. Благодаря химии, курарексу, это произошло за десять
минут. Можно продолжать?
-- Ну, давай, давай, не тяни.
Фельдшер надел мне какой-то намордник с мундштуком -- теперь
я уже не мог сжать зубы и закусить удила. От намордника тянулось
десяток трубок и проводов к щиту на стене. Затем Гайстих нажал
кнопку.
В дыхательное горло мне вошла трубка и извергла в легкие
какую-то дрянь. Я стал немедленно помирать из-за удушья и
конвульсий в грудной клетке.
Эх, не дожил не дожевал, пропадаю из-за каких-то
долбанных экспериментов! Ради того, чтоб помучить, меня и
заманили на эту чертову дачу.
Напоследок я еще хотел вмазать фельдшеру, но он уже скрутил мне
руки и накинул на них пластиковые наручники.
Пот, жар, холод, сопли, блевота, спазмы, бульканья,
плеск. А через микрокомпи мне в башку влетают еще какие-то
индийские заклинания. ОМ МАНЕ ПАДМЕ ХУМ. ОМ. ХУМ. Ом --
драгоценность в лотосе. Оооом!
В итоге я наполовину отключился и только через пять минут понял,
что жив, в смысле функционирую и как-то даже дышу.
Я в воде, в этом самом бассейне с головой, и я дышу. То есть я
фактически не дышу, то тем не менее живу и даже немножко
соображаю.
В воду опустилась рука -- для рукопожатия. И вместо того, чтобы
утопить кого-нибудь из этих садистов и насладиться чужими
конвульсиями, я пожал ее.
Я все-таки мужик и стерпел все это дерьмо! И я хочу победить.
Примерно такие мысли из рекламных клипов закрутились в моей
сильно опустевшей голове.
Минут двадцать я себя чувствовал в общем-то ничего,
ощущал, правда, некоторую тяжесть и жжение в грудной клетке,
но шевелил руками и ногами, даже поплавал немного.
Через полчаса опять похреновело, конечности принялись коченеть,
в легких возникло словно бы разрывное напряжение, ну и Гайстих
поманил меня наружу.
На воздухе сделалось совсем паршиво, то есть удушье и все такое.
Я как-то не думал, что эта дрянь повторится вновь.
Фельдшер натянул мне намордник с мундштуком,
в горло опять влезла труба и под мои конвульсии стала
вытягивать ионнообменный пакет вместе с водой.
Пять минут борьбы за жизнь и я снова выжил. Но уже никогда
больше не дышал глубоко.
-- Поздравляю с возвращением к водному образу жизни, Дима. Мы
тебе тут и невесту с хвостом присмотрели. Красивая такая, чешуя
серебристая и триста зубов...-- сказал Майк и получил от меня по
физиономии.
Больше было некому выписать. Кажется, он был готов к
этому и не особо возражал.
После обеда я напрасно ожидал продолжения тренировок, ничего
такого не случилось. Я покемарил пару часов в своей койке, а
потом начались главные чудеса.
С помощью нейроконнекторов возник мимик руки и загадочно поманил
меня из камеры, затем провел по коридору и "втолкнул" в
помещение вполне цивильного вида, напоминающее логово
какого-нибудь фраера: куча одежды разбросана, зеркала,
светильники разные.
Вся компания была уже в сборе.
-- Переодевайтесь,-- приказал Гайстих.
Мимик-рука указала мне на сильно вызывающий наряд. Велюровые
штаны клеш, пестрая рубаха, узкий галстук, зеленый просторный
пиджак с завернутыми рукавами.
Мне так уже остохерело мое хаки-каки, что я с удовольствием
сбросил его и напялил это дурацкое барахло. Еще даже покрутился
перед зеркалом.
Камински переодевалась вместе с нами, практически не
отворачиваясь. Несмотря на женскую привлекательность округлой
попки и выпуклого бюста, она сочилась такой холодной хищной
сосредоточенностью -- ни дать ни взять волчица перед охотой --
что во мне ни один член не шевельнулся. Кстати, оделась
"волчица" в узкое длинное платье с довольно приличным разрезом.
Майк облачился в шматье богатого глюкомана: широкие белые портки,
длинный полупиджак-полукамзол и ретро-рубаха без воротника.
А Гайстиху переодеваться не пришлось -- он и так уже был в
элегантном английском костюме.
После этого мы сели в лифт, поднялись наверх, в особнячок, вышли
во двор, обрамленный розами, и под равнодушные взгляды солдат --
я бы на их месте удивился бы -- сели в бронетранспортер и
куда-то покатили. Трое плейбоев и шикарная дама в БТР -- это
смотрелось классно.
С БТР мы на каком-то пустыре, оставшемся от раскуроченного
магазина, пересели на военно-транспортный вертолет. С него, уже
на аэродромчике, замаскированном под капустную грядку, на
одномоторную "Цесну". А с нее, в большом приличном аэропорту --
это был, кстати, Бангкок -- на аэробус А-400.
В бангкокском аэропорту цвела и пахла нормальная гражданская
жизнь. Бары, банки, аттракционы, тайские девушки в мини --
ножки тоненькие как палочки; и толпы расслабленных туристов из
нейтральных стран. В основном, европейцы, всякие там толстомясые
немцы, шведы, голландцы, англичане. Ну, наверное, их было
меньше, чем до войны, но все равно это производило впечатление.
И вызывало негативные эмоции.
Эти рослые откормленные бугаи реготали и тискали тайских
девочек, обвешивали себя этими девочками как цветочными
гирляндами, в то время как русские, армянские, сербские
парнишки, тощие и низкорослые, воевали и умирали за европейскую
цивилизацию. По-крайней мере, так им вещали пропагандисты.
Честно говоря, будь у меня под рукой граната, рванул бы чеку, не
задумываясь. А потом я подумал, что эти холеные и толстожопые
-- они ведь на самом деле трупаки. Эти "якобы-живые" мертвее
наших убитых парней. Эти европейцы мертвы настолько, насколько
мертвы кучи дерьма, обсиженные мухами.
В аэробусе мы изображали из себя совершенно незнакомых людей,
Гайстих и Майк сидели где-то впереди -- я их даже не видел. А
Камински я замечал краем глаза, она все разговаривала со свои
соседом, пожилым господином немецкой наружности. Меня же
окружали бодрые скандинавские старушки, радостно сияющие
вставными челюстями. Среди них имелся один пенсионерчик -- живые
мощи -- который, по-моему, уже в памперсы гадил, и челюсти у
него были автоматические, но сиял он больше других. Наверняка у
этих "мощей" еще стоял хер торчком -- благодаря крутым
афродизиакам. Поэтому пенсионер и тащил из Таиланда молодую
жену, чей размер был немногим больше, чем у куклы Барби.
Самолет спустя шесть часов приземлился в Вене, городе
традиционных встреч и разлук шпионов разных стран.
Каждый из нас по-отдельности добрался до отеля "Европа",
располагавшегося неподалеку от аэропорта. Я взял номер и, решив
вести себя естественно, отправился в бар -- слава небесам,
начальство не забыло выделить мне полсотни зеленых. Впрочем,
отельный бар оказался совершенно стерильным местом, где в
одиночку принимали свои сто-двести грамм редкие командировочные
бизнесмены. Никаких тебе стриптизов и ночных пташек.
Я погружался за стойкой в прелести "Чинзано" со льдом, когда
рядом со мной появилась Камински. Она продолжала изображать
совершенно незнакомую деловую даму, так что я продолжал
действовать в том же естественном стиле и "познакомился" с ней,
используя свои познания в сетевом английском. А что,
бизнес-леди разные бывают и некоторые не прочь скоротать
темное время суток с проезжими молодцами.
Вначале ее реплики на английском с немецким акцентом были вполне
вежливыми, но равнодушными, но потом она стала изображать
некоторый женский интерес. Кончилось тем, что она коснулась моей
ладони и передо мной виртуально зажглись слова: "Пошли ко мне в
номер, кретин".
Мы поднялись к ней в номер и там я, первым делом,
увидел труп кельнера, привольно раскинувшийся на пушистом ковре.
Из дырочки в его лбу вылез небольшой кровавый сгусток.
Камински сказала по СБС:
"Тут все прослушивается, поэтому вслух только ерунду.
1 2 3 4 5 6 7