Да никого из них не затащишь на операцию по генетической нормализации! После этого ведь вкалывать придется. Вот и сидят бывшие штурмана атомных космоходов глотают водку “гемоглобиновку”, с хрустом закусывают белковыми брикетами кирпичного вида и стучат зелеными хвостами по полу. Первоначально эти “крокодилы” были созданы для жидкой антиперегрузочной среды корабельных отсеков, но к воздуху тоже приспособились, хотя везде для них понастроено рекреационных ванн. А ведь откусит такой “крокодил” у нормального гражданина ногу по самые яйца, так посадят всего на тридцать суток – за мелкое хулиганство. Судья учтет закон о естественных особенностях расы штурманов. Немало тут было и нелицензионных квибсеров, хотя они – роботы из квазиживой полипептидной органики, однако имеют чисто человеческие пси-структуры. Оттого-то ликвидация такого типчика приравнивается к человекоубийству и карается, соответственно, каторгой на Амальтее. Но, между прочим, ликвидировать квибсера, куда труднее чем человека, особенно пьяного квибсера, нализавшегося фторводородной шипучки.
В одном кабаке они как раз нализались и плясали, вернее скакали до потолка, под распоследний хит: “Женщина в голубом, стала болью ты в перце моем.” Одному штурману-крокодилу не понравилось мое одухотворенное лицо, названное им гнусной рожей, и он стал задираться. У качков-крокодилов масса мозга ведь совсем невелика относительно массы мышц. Да и пьяный он был в шлюз. Я несколько раз сражался на имитаторе с человекорептилией, но сейчас мне пришлось понервничать. Особенно после того, как он прыгнул ко мне на манер тиранозавра и впаял ногой. Я, слава космическому ветру, уклонился, но поскользнулся на чьей-то огромной сопле и упал. Штурман намеревался топтать меня и размазывать по полу, я собирался применять огненный меч, рискуя на веки вечные отправиться в тюрьму. Но вдруг нахал оказался на спине с задранными лапками и тут же получил по сплюснутому черепу бутылкой – как раз в районе ушной впадины, у штурманов там слабое место. Выручил меня, конечно же, Сенсей, применив потихоньку нитеробота.
В общем, мы непринужденно передвигались к космодрому, причем инструктор все время следил за показаниями сканирующих приемников радио– и прочих волн, чтобы быть в курсе, когда кто-то начнет прощупывать нас цепким лучом. Ну, а я прислушивался своими рецепторами к подозрительным жужжаниям и шипениям.
Если в старом городе мы терялись в толчее, то на космодроме было пустынно. Контрольный портал и роботы пропустили нас через служебный вход, квибсеры с щупоискателями дали нам зеленый свет, когда мы въезжали на терминал. Корабль – по виду обычный грузовик – находился, как это принято на городских космодромах, в стартовом бункере. Мы сошли с ленты транспортера на щербатый компаунд-бетон и поежились. Не от холода, гермокомбез исправно поддерживал прежнюю температуру, а от осознания того, что здесь не было герметизации и искусственной атмосферы и вообще до космоса оставалась совсем небольшая дистанция. Раскрылся люк зрачкового типа и мы вошли в этот распахнутый “глаз”, потом тарелка лифта перенесла нас в пассажирский отсек. Впрочем пилотская кабина отделялась от него только переборкой с зияющей дырой. Управляемый пластик никак не хотел затягивать ее, впрочем двоих пилотов,– человека и квибсера,– это мало интересовало. Они обсуждали сравнительные достоинства водки “язвовки”, любимой космонавтами из касты вояк-кшатриев, и фторводородной шипучки, которую уважают синтетические квазилюди.
– И вот такие лохи составляют экипаж самого секретного борта во всем флоте службы “Алеф”,– Сенсей состроил кислую физиономию, у него хорошо получилось.
Тут в нашей кабине появился третий. Это была Катерина, которая даже не поздоровалась со мной: то ли из-за обилия хлопот, то ли ввиду напряженки нервов. Впрочем, я еще не улавливал мрачной торжественности момента.
Внутренняя связь почему-то не сработала и пилот просто прокричал через дыру в переборке:
– Расслабьтесь, мальчики и девочки, сейчас поедем.
Антиперегрузочные кресла, слава космическому ветру, послушались мыследействий, надулись и обхватили нас со всех сторон.
– Нет с такими лохами мы никогда не завоюем звезды.– снова пробухтел инструктор.
Если все кости почти что вырвались из тела, значит стартовал корабль, да как и положено грузовику – жестко, с быстрым набором второй космической скорости. Сработали по очереди две гравитационные катапульты, вернее два генератора линейного гравиполя, а уже на орбите зафурычила термоядерная силовая установка. Перегрузка перестала так давить на мозги и можно было глянуть на гвизоры. Бортоболочка, собирая данные от собственных и внешних узлов слежения, рисовала наш курс в разных проекциях. Заложив длинную гиперболическую кривую, мы наконец оторвались от планетного притяжения и с постоянным ускорением полтора “же” стали уходить в сторону астероидного пояса. Красавец Олимп, мигнув напоследок сигнальными глазками, скрылся на невидимой стороне планеты. Трассы с наиболее оживленным движением тоже оставались в стороне. Впрочем, еще были видны военные борта, похожие на спичечные огоньки, они направлялись с фобосской базы в юпитерианское пограничье. Просматривались и грузовики, курсирующие между космопортом Новый Петербург и Меркурием.
Поскольку своего домового взять мне в дорогу не дозволили – опять-таки из соображений скрытности – решил пофлиртовать с женщиной. Почему не зайти еще на одну попытку? Соблазнить не соблазню, но может быть разозлю ее и что-нибудь выведаю.
– Катя, а Кать, ну что ты только с кибероболочками да гвизорами общаешься. Хоть поведай, на что мне настраиваться? Я готов совершить подвиг, только не знаю, какой надо. И что я получу в награду. Тебя, случайно, не потому ли взяли в полет, что ты и есть мой приз?
– Когда останешься жив, чтобы по-прежнему ковырять в носу и хаживать в сортир – тогда поймешь, что это и есть твой приз. А прежде разных подвигов надо обшарить тут все на предмет наличия “жучков”.– Катерина высыпала из кармана целую орду сыщиков-микроробиков, внешне напоминающих муравьев.
– Лишь бы они не перегрызли какой-нибудь важный проводок.
– Ну разве где-нибудь внутри тебя…– мрачно пошутила мастер Катя.– А летим мы, кстати, к планетоиду Комаров-3.
Головизор, повинуясь ее мысленной команде, показал искоркой какую-то занюханную точку в астероидном поясе.
– Это страшная дыра, надо полагать.– тоскливо произнес я.– Даже при использовании полярной проекции.
– По крайней мере, эта дыра – не черная.– справедливо заметила Катерина и напомнила.– Вплоть до завершения полета выполнять только мои указания.
– А кто еще нам может поприказывать?– решил уточнить инструктор.
– Жизнь покажет… В случае, если я окажусь в полном ауте, связывайтесь по кодированному мультиволновому каналу с начальником службы Чертковицом и преданно ждите от него дальнейших указаний.
Я еще раз подумал, зачем этой даме, похожей на рыбу-пилу или огненный меч, давать в инкубатор свою яйцеклетку, да еще разыскивать так называемого отца ребенка.
Потекли тоскливые часы полета, наполненные гравитационным изнурением, но смягчаемые виртуальными глюкомультиками – мне их домовой с любовью наскоро собрал в дорогу. Полусонное существование было прервано внезапно и, конечно же, тревожным известием.
– Кажется, с нами хочет пообщаться полицейский борт,– крикнул кто-то из пилотской кабины.
– Приказ в любом случае прежний: попасть на Комаров-3,– несколько театрально произнесла Катя.– При посторонних для общения используем закрытый рентгеновский канал Алеф-5.
На фоне звездного неба даже без увеличения все заметнее становился факел, вернее трехфакельное соцветие. Полицейский борт, видимо, вышел из-за какого-то мелкого обломка (в засаде, значит, сидел гад) и сейчас перся с ускорением минимум 2.8 “же”, выходя на встречный курс.
– Сможем ли сманеврировать?– осведомился Сенсей у пилота.
Тот охотно отозвался:
– У них специальный корабль “охотник”, с экипажем, надрессированным на огромные перегрузки, три термоядерных движка и приличное бортовое вооружение вроде гамзеров. Пшик, и нас нету – доманеврируемся.
Спустя какую-то минуту к нам прилетели узкофокусные лазерные сигналы и через динамики ворвался колющий и режущий голос, который, казалось, вот-вот пропорет что-нибудь мягкое.
– На связи особый полицейский отряд сектора 13А-56. Внимание. Приказываю плавно снижать ускорение, оставаться на прежнем курсе, подготовить стыковочный узел. В случае невыполнения требований вы будете немедленно уничтожены.
– А почему бы и не состыковаться с ними?– ласковым голосом проворковала Екатерина.
– Почему бы и нет,– согласился Сенсей и коварно хмыкнул.
Полицейский борт быстро приближался, вселяя нервно-гормональный трепет в мои жилы. Наступившая невесомость еще только усиливала бздение. Гвизор показывал портрет охотника крупным планом. Тупорылая блямба, с обеих боков “ребра” – это и есть гамма-лазеры, а то, что похоже на соцветия в носовой части – импульсники-плазмобои. Ну просто урод кошмарный!
Вот пихнуло в бок, и стало ясно, что состыковались. Через полминуты люк пассажирского отсека распахнулся и к нам вошло четверо полицейских в доспехах, стволы во все стороны торчат. Возможно кто-то из “гостей” был квибсером, не знаю, рожи-то закрыты металлом. Пара полицейских наведалась в рубку и вытолкала пилотов в пассажирский отсек.
– Кто владеет судном?– спросил коп с нашивками лейтенанта. Причем, сразу излучилась главная его эмоция – сильная неприязнь. По флотской службе знаю таких типов – мелких командирчиков с замашками больших вождей. Их хлебом не корми, дай кого-нибудь стереть в порошок и согнуть в бараний рог.
– Малая фирма “Карусель-тур”, Рынь-город, округ Тарсис, префектура Марс. Я являюсь представителем судовладельца.– отчиталась Катя и протянула персон-карту, надо полагать фальшивую.– Офицер, проверьте через любую кибероболочку коммерческой сферы наши данные и убедитесь, что все в ажуре.
– С какой целью предпринят рейс?– продолжал напирать мелкий фюрер.
– Наш клиент.– Катерина указала на меня.– проводит, так сказать, рекогносцировку местности, для организации туристических поездок. Тут по курсу 20-28 есть просто чудесная группка кварцевых астероидов, хрусталь, топазы, аметисты, александриты. Поставь там отель, сделай лазерную подсветку и греби деньги лопатой.
Я представляю, какие взгляды бросал на меня полицейский из-за своего забрала, в то время как Катерина продолжала заливать:
– Хотите, лейтенант, стать первым посетителем нового отеля? Там будет много чего интересного, помимо природных красот.
– К нам поступила информация о незаконном грузе на вашем борту. Мы вынуждены провести полный обыск.– отрубил человек с закрытым лицом.
– И подбросить нам что-нибудь вроде почки полипептидного слизня или эмбриона воина-рептилии.– огрызнулась Катерина.– Вы забыли закон, милейший, полный обыск можно производить только в присутствии двух понятых, причем в космопорте или в другом месте, его заменяющем.
– Нет, дама, это вы не знаете закон,– отразил человек без лица.– Если расстояние до космопорта или места, его заменяющего, превышает миллион километров, то полный обыск можно проводить в космосе, при условии отключения всех двигателей, а также генераторов силового поля.
– Но до планетоида Комаров-1 меньше миллиона… – продолжала сопротивляться Катерина.
– Комаров-1 не является космопортом или местом его заменяющим.
– Это вам так кажется. Обратитесь к справочнику якорных стоянок.– заверещала Катерина.
– Как я сказал, так и будет,– лейтенант прекратил дискуссию волевым усилием и стволы бластеров еще недружественнее посмотрели на нас, заодно затрещали микролокаторы, проверяя нашу амуницию, есть ли скрытые доспехи и все такое.– Первым делом сдайте оружие, если не хотите попасть на Амальтею, где Юпитер из вас все потроха выдавит.
Это чистая правда: на Амальтее ни один каторжник больше года не протягивает, вскрытие показывает, что у трупа никакого целого органа не осталось – внутри все Юпитер-батюшка своими гравитационными вихрями переворошил… И тут я получил сигнал по закрытому каналу Алеф-5. Свет в отсеке погас, все присутствующие стали размытыми и еле заметными красными пятнами, а также источниками жужжания – это уже благодаря моим электрорецепторам.
Я и вздохнуть не успел, как в моих руках появился цилиндрик мезонного прерывателя, как он стал мечом и пробил – с помощью целеуказателя и подсказанной оптимальной траектории – лоб полицейского офицера.
Вот так начало! Я дернулся, и в том месте, где только что была моя голова, оказался заряд плазмы. Затем я покрутил клинком. Главное не сковывать ладонь. Плазменные заряды прошипели надо мной, а когда подпрыгнул, то и подо мной. Чей-то ботинок достал мои ребра. Меня схватили за запястье, я тоже перехватил чью-то руку, а потом бросил чужое тело через свое бедро. Причем сам рухнул на колени. Ударил кого-то своей башкой в челюсть, но тут же получил по затылку и едва не отпал. После этого я еще сновал по отсеку, как муха. Шипела, мучилась и извергала огоньки искалеченная аппаратура, загорелся и стал плавиться пульт. Сражающиеся орали и матерились, как какафонический оркестр. Чей-то сапог достал меня и уложил на палубу, но и влежку я ударил мечом крест-накрест, причем отвалил ноги какого-то квибсера. То есть, стало ясно, что это квибсер, по зеленоватому свечению вдоль разрезов. Затем мой клинок наткнулся на клинок врага, в результате интерференции быстрый гибкий и острый вихрь снял шматок кожи с моей щеки. Одновременно что-то булькнуло, и мимо меня пролетела красная клякса – это была голова. По счастью, чужая.
Впрочем, продолжения не последовало, и все стихло, даже появилось освещение. На палубе лежало четверо полицейских: лейтенант с дырой во лбу, один четвертованный квибсер, кто-то, кажется, человек, без головы – та улетела в угол из-за неаккуратного обращения с оружием, один оказался задушен мономолекулярной нитью. Плюс у бездыханного Сенсея была каша вместо живота, а у одного нашего пилота серьезное повреждение. Поскольку он продолжал чего-то лопотать даже с открытой “форточкой” в грудной клетке, стало ясно, что удар пришелся по квибсеру.
Я наклонился к убитому лейтенанту и тут прямо из его пробитого лба в меня плеснула стекловидная струя, на лету густеющая и остреющая. Не знаю, чем бы это кончилось, кабы не не бластерный выстрел Кати, который испарил нападающую хреновину.
– Но ведь он не квибсер.– заблеял я, впервые испугавшись по-настоящему.
– Ну, Фома, ты – балбес. Этот мент, конечно, не квибсер, но внутри у него жидкостный внутриполостной боевой робот, так называемый “последний поцелуй”.– презрительно отозвалась Катя и тоже взялась за мертвого копа. Прямо в глаз воткнула ему зонд мемо-считывателя, на секунду замерла, чтобы лучше оценить полученную картинку и, наконец, подытожила.– Ясно, что эти менты были на подхвате у “Бета”, нам надо срочно исчезнуть и замести следы. Ф.К123, ты немедленно выйдешь через аварийный шлюз и прикрепишь к полицейскому кораблю, в районе навигационной надстройки, диверсионное устройство, Начальница протянула мне небольшую металлическую коробочку.
Я, ни капельки не задумываясь, не вспоминая ужас недавнего ближнего боя, не обращая внимания на болезную щеку и ребро, ринулся по коридору, в конце которого пульсировал напряженный красный свет. Аварийный шлюз, опознав меня, моментально распахнул входной люк.
– Вы уверены в необходимости выйти за борт?– обратилась кибероболочка.– Ведь все системы жизнедеятельности работают нормально…
– Да иди ты.
Я пробежал сквозь куб с натянутыми пленками, которые обволокли, обтянули, обклеили меня и стали моим аварийным скафандром. В руки упал ручной микродвижитель. Осталось только мысленно прокричать кибероболочке про “чрезвычайные обстоятельства”. Наверное, я что-то сделал не так, она перепугалась и даже не уравняла давление внутри и снаружи. Открылся второй люк, и я вылетел в открытый космос как из пушки, да еще моя пленочная оболочка раздулась на манер пузыря.
Корпус вражеского катера был совсем рядом, но я летел несколько в другую сторону, да вдобавок неумело управлял своим полетом. Движителем как-то неловко тыкал, отчего стал вращаться сразу вокруг двух осей.
– Ну, болван…– кажется, это Катя вмешалась по закрытому каналу.– Ты, главное, не дергайся. Расслабься, беру под управление твою руку с движителем.
Значит, она открыла доступ к моей Аниме неким сверхсекретным паролем и теперь забирает под свой контроль мои нервные цепи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41