Ерунда, полная и бездарная ерунда. Когда б вы знали, из какого сора…
И снова зазвонил телефон…
– Алло? – я еще был где-то далеко, воодушевленный своими маленькими научными открытиями.
– Ну чего, про должок не забыл? Смотри, в пятницу к тебе придем, а не то, извини…
– Кто, кто это говорит? – Голос мой осип.
– А какая, на хрен, разница. Ты, главное, не забывай, откуда ноги растут. В пятницу будь дома, с бабками и без дураков.
И запищал гудок, а я понял, что несмотря ни на что, я сейчас поеду покупать себе компьютер. Пахнущий свежей пластмассой убийца человеческого духа, неодушевленный аппарат, позволяющий рисовать на экране графики, решать дифференциальные уравнения и писать заумные тексты.
Я проснулся в одиннадцать утра, поехал в магазин, протянул кассиру очередную кредитную карточку, и вернулся домой с огромными картонными коробками и значительно возросшим долгом. В коробках лежало мое будущее. И, распаковав его, я начал работать.
Да здравствует изобретение человеческого гения: клавиатура, жужжащий ящик, и монитор, на котором строчка за строчкой возникает мое послание человечеству. Оно рождается из пустоты, секунду назад еще ничего не было, и, о чудо, вот уже сам собой образовался текст, в котором так легко узнать меня, мои страдания, мысли и бесчисленные опечатки . Ума не приложу, каким образом вкрадываются десятки ошибок в несколько страниц текста. Но этот мучительный процесс – впереди. Он только начинается, и я уже оказался в кювете.
Я сразу же сделал стратегическую ошибку, непростительную человеку моего возраста и житейского опыта: ваш покорный слуга начал писать предисловие, изливая потоки желчи, накопившиеся в нем за последние месяцы. Проведя за этим занятием пару часов, я обнаружил, что предисловие растянулось на десять страниц, и напоминает жалобу старого склочника в Контрольную Комиссию ЦК КПСС. Пришлось безжалостно стереть многочисленные лирические отступления, и я почувствовал, что устал и позорно хочу есть.
– Ну, ничего, дальше пойдет как по маслу, – утешал я себя, толкая перед собой тележку в супермаркете. Хлеб сегодня дорогой, зараза. Мясо и того хуже. А, черт с ним, все равно живу в долг. Мозгу необходимо питание.
Вернувшись домой, я бросил обрезки говядины на сковородку, обильно посыпав их перцем, и, даже не дождавшись, пока они прожарятся, накинулся на адскую, шипящую смесь, насытился и через несколько минут почувствовал, что хочу спать.
Момент был критическим. Если я сдамся сейчас, засну, не начав писать первую, самую сложную главу, все мои последующие замыслы пойдут прахом.
Глава упорно не желала начинаться. В десятый раз перечитывал я предисловие, все более убеждаясь в собственной бездарности. И, каюсь, заснул. Во сне все вырисовалось передо мной с чрезвычайной ясностью. Барьеры были сняты. Все очень просто, даже очевидно. Люди не понимают, или не задумываются над очевидными вещами. Итак: – Я проснулся, кинулся к клавиатуре и радостно отступил параграф.
И полилось, и покатилось, само собой, безо всякого усилия. Картинки и графики, дайте мне рычаг, и я переверну Землю! Поле распространяется в пространстве, где мой курс электричества Калашникова? Какой он был симпатичный и интеллигентный человек, мне довелось слушать его лекции, работать с ним, даже хоронить его в актовом зале нашего института. Господи, законы твои незамысловаты, по крайней мере, их внешняя оболочка. Если осознать то, что усвоено на лекциях в полукруглой аудитории, в которой деревянные скамьи изрезаны античными иероглифами, символизирующими взаимоотношения полов, значит удастся выжить в этом мире.
Глава была закончена, я с легким ужасом посмотрел на двадцать полновесных страниц и скопировал творение рук моих на диск…
Ах, какой прекрасной была эта неделя. Я спал, когда мне хотелось, вставал иногда днем, как маньяк подходил к своему, с жуткой скоростью начинающему устаревать компьютеру, и писал, писал. Дня через два мне пришлось вылезти за пропитанием в магазин. Меня тогда поразил яркий солнечный свет, режущий глаза, и зеленая листва, распустившаяся на деревьях.
К концу недели были написаны три главы. Они являли неблагодарному человечеству маленький шедевр. И навалилась роковая пятница. Проснувшись в три часа ночи, я почему-то подумал, что если меня убьют – будет обидно.
Я сидел около телефона, напряженный как струна, и обдумывал, что скажу им, какое вселенское презрение я вложу в свои, давно заготовленные слова. Телефон молчал. А, может быть, они придут, позвонят в дверь, и, поняв, что денег нет, застрелят меня? Главное, чтобы не мучили, не резали тело ножом, это, должно быть, очень страшно. Мне кажется, что если я осознаю, что через секунду это гадкое лезвие воткнется мне в сердце, в живот, перережет горло, я просто сойду с ума…
И телефон все-таки зазвонил.
– Алло? – Я вздрогнул. На улице уже светило солнце, видимо, я заснул в кресле.
– Папа? – Это звонил мой сын.
– Да, малыш, что?
– Почему ты не приехал? Я тебя жду. Мама уже ругается. Ты же обещал пойти со мной сегодня в зал игровых автоматов.
– Какие еще игровые автоматы, – рассердился я. – Ты о чем?
– Сегодня же суббота. Ты меня всегда по субботам забираешь, ты что, забыл?
– Как это, суббота? – Я ничего не понимал.
– Сейчас, я маму позову, – в трубке зашуршало.
– Погоди, – я в недоумении посмотрел на часы.
– Ты что же, совсем совесть потерял? Ребенок тебя с утра ждет, нервничает, около окна стоит, канючит, идиот: «Папа, папочка.» А папашка его дрыхнет с похмелья!
Как я был рад услышать этот истерический голос. Сейчас начнется: я переехал ее паровым катком, уничтожил, сломал всю жизнь… Просто праздник какой-то…
– Погоди, сегодня же пятница.
– Так… Совсем мозги пропил? Уже дни недели перепутал? Приезжай немедленно, я тебя ждать не собираюсь!
– Сейчас, уже выхожу, – пьянящее счастье овладело мной. – Буду, через двадцать минут.
– И чтобы без проволочек. И если ты не появишься через…
– Появлюсь, – я бросил трубку.
Ах, как я был нежен в этот день, непутевый мой малыш. Предчувствие вселенских катастроф заставляет забыть невзгоды, нищету, обреченность. Ты три часа играл на игровых автоматах, это обошлось мне в пятнадцать долларов и вызвало легкое нервное расстройство, неизбежно сопровождающее любого нормального человека при посещении подобного заведения.. Вы скажете, что я меркантилен. Нет, Боже упаси. Просто мне становится плохо от запаха пота, горелой кукурузы, и от мигающих разноцветными огоньками игровых автоматов.
Потом мы пошли в кино, такого маразма я не видел уже давно, но тебе, почему-то, происходящее на экране нравилось. Выйдя из темного зала кинотеатра, ты захотел есть. И я тоже был голоден. Мак-Дональдс, суррогат местной жизни, сдобренный ядовитым кетчупом. В который раз я сделал эту ошибку. После съедения этого символа Американской цивилизации, у меня начинаются жесточайшая отрыжка и икота. Будто, проведя всю свою юность в синагогах, проглотил католическую облатку. И Господь, хрен его разберет чей и какой, покарал тебя за вероотступничество.
Кстати, интересно, как поступал Боженька с католиками и протестантами, гугенотами и православными, лютеранами и пацифистами? Или, скажем, крестовые походы, они, вроде бы, были задуманы для его прославления, а закончились вселенским бардаком.
Ну вот, ребенок, уставший, и, под конец заснувший на заднем сидении моего Фордика, сдан законной мамаше. Я возвращаюсь в свою каморку.
Глава 12
Ах, опять звонит этот телефон. Который час? Три утра. Черт возьми, – я потянулся к трубке, уронив ее спросонья.
– Ну что, заждался небось. Слышишь меня?
О Боги! Опять этот голос.
Страх мгновенно возвращается ко мне, пронизывает все тело. Это мне только казалось, что он был придуманным, что этот звонок мне приснился, – я даже ущипнул себя за руку, чтобы убедиться, в том, что не сплю.
– Ну, я надеюсь, ты деньги приготовил. Они же не дороже тебе собственной жизни?
– А… Конечно нет. Презренные бумажки. – Я неожиданно почувствовал спокойствие.
– Вот и прекрасно. Значит тридцать тысяч, наличными, и без дураков. Мы запоздали немного, уж извини. Один клиент попался несговорчивый.
– Да не за что, ребята, запоздали и будет… Вы бы еще немного отдохнули, чего там.
– Пришлось его, понимаешь, пытать. – мой собеседник зевнул. – Ненавижу это занятие, но что делать. Омерзительное зрелище. Не для слабаков…
– Угу. – Я почувствовал, что в животе у меня противно екнуло. – Только слушайте, мужики, денег у меня нет, я их в глаза не видел.
– Какой ты все-таки неразумный чувак. Ну зачем тебе это надо? Слушай, давай по-хорошему, и безо всей этой херни, ладно? Обещаешь? Не жадничай. У меня голова пухнет, мне что, больше всех надо?
– Ну, я не знаю, – я растерялся. – Но…
– Никаких но! И не вздумай никому ничего рассказывать. Иначе тебе крышка, даже если деньги вернешь. Ты меня пойми правильно, мне-то до фени, не мои деньги. Работа у меня такая, понимаешь? Ну, будет, я чего-то устал сегодня. Значит понял?
Понял, – вздохнул я.
– Ну вот и договорились. Деньги приготовь, мы заедем, заберем и дело в шляпе. Может быть, на следующей неделе. У нас еще один козел на очереди. Разберемся с ним, и сразу к тебе.
О, Господи! Разве могу я заснуть после такого звонка? Нет, только и остается, что напиться кофе и работать, работать и … Опять-таки, работать, потому что учиться мне надоело. А я еще ничтоже сумняшеся смущался, что обругал авторитеты? Да пошли вы к чертовой, если большего не сказать, матери. О чем там эта следующая глава? Страница за страницей, вот глава и готова. Ай да Пушкин, ай да сукин сын! Ну и врезал я им всем. Теперь меня уже точно никуда на работу не возьмут… Ба, да на улице уже полдень, – я отодвинул плотную занавеску и прищурился от яркого солнечного света. Все, спать хочу…
Заснешь тут, как же… Что же я делаю, иду на поводу судьбы, как агнец на заклание. Нет, я в корне неправ. Я позвоню в телефонную компанию, я должен узнать, кто звонит мне ночами. Я – круглый дурак, коробочка, определяющая номер, стоит всего двадцать долларов. Правда, номер можно и заблокировать, ну что же, для этого и существует тот самый отдел, в который я так и не дозвонился неделю назад.
Номер был занят, раз за разом, я набирал его, и, наконец, прорвался через многочисленные сообщения автоответчиков.
– Бюро по угрожающим и несанкционированным звонкам, – устало сообщил мне женский голос. – Чем мы можем вам помочь?
– Мне поступают звонки угрожающего содержания… Я бы хотел определить номер, с которого мне звонят.
– Мы можем установить специальную аппаратуру, но только после разрешения из полиции. Вам уже присвоили номер уголовного дела ?
– Нет еще.
– Заведите дело, и после этого обращайтесь к нам.
– Алло? – в трубке раздались гудки.
Ну хорошо, в полицию, так в полицию. Моя милиция меня бережет.
Открыв телефонный справочник, я нашел номер ближайшего к моему месту жительства отделения.
– Добро пожаловать! – бодрый голос автоответчика не предвещал ничего хорошего. – Вы соединились с отделением полиции города Пало Альто. Наш город предлагает свои услуги туристам. В субботу вечером в ресторане «У трех Пальм» состоится концерт Элтона Джона. Билеты стоят восемьсот долларов, причем половина этой суммы пойдет в фонд помощи обездоленным детям черных кварталов. Если вы хотите заказать билет, пожалуйста приготовьте вашу кредитную карточку и нажмите «ноль»… Если вы желаете связаться с полицейским отделением, ждите ответа…
– Жду, жду, – ругнулся я. Я любил сэра Элтона Джона, но не в таких обстоятельствах, и не за такие деньги. В трубке захрипело и надрывно закашляло, как будто кто-то умирал от чахотки.
– Пожалуйста, прослушайте и выберите подходящий вам номер. Если на вас совершено нападение с целью убийства или насилия, с применением огнестрельного оружия, нажмите или скажите «один». Если на вас совершено нападение с целью убийства или насилия, с применением холодного оружия, нажмите или скажите «два». Если на вас совершено нападение с целью ограбления с применением огнестрельного оружия, нажмите или скажите «три». Если на вас…
– Ууууу – завыл я, смеясь, и почему-то вслед за этим заплакал, вернее зарыдал. Мне стало обидно и за человечество, и за державу, и за всех тех, кого грабили, убивали и насиловали одновременно.
– Если вы хотите сообщить о нарушении правопорядка или автодорожном происшествии, нажмите или скажите «девять». Если вы хотите прослушать это сообщение еще раз, нажмите или скажите «ноль».
Меня грабили, хотели убить. Скорее всего, меня насиловали, и, осознав это прискорбное обстоятельство, я нажал на кнопку «один».
– Спасибо за ваш выбор… Ввиду большого количества звонков, мы не можем ответить вам немедленно. Мы понимаем ситуацию и сочувствуем вам. Ваш звонок очень важен для нас…
– Ааааа.. – я зарыдал, не в силах сдержаться. – А если бы меня действительно убивали? Конечно, остается еще «Телефон полиции 911», они работают быстрее…
– Алло? – задержка в отделении полиции была все-таки недолгой, трех минут не прошло.
– Вы знаете, меня хотят убить. Тут сложная история.
– Я не поняла, – девушка мгновенно начала раздражаться. – Вас хотят убить, или убивают?
– Если бы меня убивали, то успели бы десять раз, пока я до вас дозвонился.
– Так зачем же вы звоните? Не задерживайте нас.
Господи, наверное я все-таки сошел с ума. Или, быть может, эта девушка обладает тонким чувством юмора, присущим британцам, проницательностью Шерлока Холмса, и, вычислив мою ситуацию, ожидает вежливого смешка, столь уместного в кругу джентльменов. Я так и сделал, но смешок получился нервным.
– Я бы на вашем месте не смеялась, у меня уже четыре звонка в очереди. Вас хотят убить? Откуда вы звоните?
Нет, я ошибся. И поделом мне. Такова будничная реальность этих телефонных ангелов, никаких шуток. Пациент или жив, или мертв…
– Нет, меня не сейчас убивают, еще не убивают, мне угрожают.
– Так бы сразу и сказали, соединяю с отделом угроз…
– Хэлло, – на этот раз мне отвечал мужчина, и голос его излучал оптимизм. – Как дела?
Я всегда теряюсь, когда американцы спрашивают меня о делах. «О Кей,» – отвечаю я. – «Никогда не было лучше». – это еще один стандартный, оптимистичный вариант, совершенно ничего не означающий.
– Прекрасно, – по инерции ответил я. – Меня хотят убить.
– Замечательно! Чем могу помочь?
– Меня хотят убить. – Я смутился.
– Потрясающе! – жизнерадостный мой собеседник внушал оптимизм. – И давно?
– Ну, – я замялся, – примерно с неделю.
– Удивительно! – ваше имя.
– Да, да, – Ти, как Том, Эй как Алекс…
– Записал. Ваш адрес?
– Улица Форда… Как автомобиль, – Я смутился.
– Прекрасно!
– Ну, и что же я теперь должен делать?
– Расслабьтесь, но будьте осторожны. Мы сделать ничего не можем, по крайней мере, пока вас не убьют.
– Меня это не устраивает! Послушайте, вы полиция, или нет? В конце концов, я плачу почти что сорок процентов от своей зарплаты налоговому ведомству. Меня хотят убить, вы понимаете или нет?
– Мистер, вам присвоен идентификационный номер, запомните его: один один три, шестнадцать, восемнадцать, восемьдесят пять. Желаем успеха.
– А, будь ты проклят, – я еще раз набрал номер телефонной компании. Номер был занят, я набирал его снова и снова, впрочем, без особого успеха.
О, Господи. До чего же я, оказывается, наивен. Я-то думал, что если полицейский патруль обязательно поймает тебя при любом, даже самом невинном превышении скорости, это автоматически означает, что мы проживаем в правовом обществе и государстве. А все на самом деле совсем не так. Похоже, и я убеждаюсь в этой истине все больше, я нахожусь на диком западе. Да, стоит вспомнить фильмы про индейцев и ковбоев, перестрелки и грабежи почтовых поездов. Каждый сам за себя, – так говорил шакал Табаки в сказке про Маугли. И, как это не грустно, я тоже должен быть «сам за себя».
Денег у меня, конечно, нет, но я еще на что-то способен. Самое страшное в моем положении – это спать. Человек спящий – человек беспомощный. А сплю я крепко, не слышу ничего, и меня можно брать голыми руками.
Проведя пару бессонных ночей, прислушиваясь к звукам лифта, и вскакивая при каждом шорохе, я понял, что больше так не могу.
Зря я, что ли, живу в центре электронной цивилизации? В огромном, уходящем за горизонт магазине, я нашел наконец стеллаж с системами охраны жилища. Два датчика. Один на входную дверь, один на балкон. Кто знает, быть может мои потенциальные убийцы по совместительству освоили скалолазание. Два детектора движения. Пульт с антенной. Если охрана срабатывает, коробочка эта начинает голосить таким диким голосом, что и мертвец проснется.
Работала система прекрасно, мне, правда, пришлось потратить целый день на изучение инструкции. Инструкция не помогла, и, разозлившись, я разорвал ее на мелкие клочки и выбросил в мусор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
И снова зазвонил телефон…
– Алло? – я еще был где-то далеко, воодушевленный своими маленькими научными открытиями.
– Ну чего, про должок не забыл? Смотри, в пятницу к тебе придем, а не то, извини…
– Кто, кто это говорит? – Голос мой осип.
– А какая, на хрен, разница. Ты, главное, не забывай, откуда ноги растут. В пятницу будь дома, с бабками и без дураков.
И запищал гудок, а я понял, что несмотря ни на что, я сейчас поеду покупать себе компьютер. Пахнущий свежей пластмассой убийца человеческого духа, неодушевленный аппарат, позволяющий рисовать на экране графики, решать дифференциальные уравнения и писать заумные тексты.
Я проснулся в одиннадцать утра, поехал в магазин, протянул кассиру очередную кредитную карточку, и вернулся домой с огромными картонными коробками и значительно возросшим долгом. В коробках лежало мое будущее. И, распаковав его, я начал работать.
Да здравствует изобретение человеческого гения: клавиатура, жужжащий ящик, и монитор, на котором строчка за строчкой возникает мое послание человечеству. Оно рождается из пустоты, секунду назад еще ничего не было, и, о чудо, вот уже сам собой образовался текст, в котором так легко узнать меня, мои страдания, мысли и бесчисленные опечатки . Ума не приложу, каким образом вкрадываются десятки ошибок в несколько страниц текста. Но этот мучительный процесс – впереди. Он только начинается, и я уже оказался в кювете.
Я сразу же сделал стратегическую ошибку, непростительную человеку моего возраста и житейского опыта: ваш покорный слуга начал писать предисловие, изливая потоки желчи, накопившиеся в нем за последние месяцы. Проведя за этим занятием пару часов, я обнаружил, что предисловие растянулось на десять страниц, и напоминает жалобу старого склочника в Контрольную Комиссию ЦК КПСС. Пришлось безжалостно стереть многочисленные лирические отступления, и я почувствовал, что устал и позорно хочу есть.
– Ну, ничего, дальше пойдет как по маслу, – утешал я себя, толкая перед собой тележку в супермаркете. Хлеб сегодня дорогой, зараза. Мясо и того хуже. А, черт с ним, все равно живу в долг. Мозгу необходимо питание.
Вернувшись домой, я бросил обрезки говядины на сковородку, обильно посыпав их перцем, и, даже не дождавшись, пока они прожарятся, накинулся на адскую, шипящую смесь, насытился и через несколько минут почувствовал, что хочу спать.
Момент был критическим. Если я сдамся сейчас, засну, не начав писать первую, самую сложную главу, все мои последующие замыслы пойдут прахом.
Глава упорно не желала начинаться. В десятый раз перечитывал я предисловие, все более убеждаясь в собственной бездарности. И, каюсь, заснул. Во сне все вырисовалось передо мной с чрезвычайной ясностью. Барьеры были сняты. Все очень просто, даже очевидно. Люди не понимают, или не задумываются над очевидными вещами. Итак: – Я проснулся, кинулся к клавиатуре и радостно отступил параграф.
И полилось, и покатилось, само собой, безо всякого усилия. Картинки и графики, дайте мне рычаг, и я переверну Землю! Поле распространяется в пространстве, где мой курс электричества Калашникова? Какой он был симпатичный и интеллигентный человек, мне довелось слушать его лекции, работать с ним, даже хоронить его в актовом зале нашего института. Господи, законы твои незамысловаты, по крайней мере, их внешняя оболочка. Если осознать то, что усвоено на лекциях в полукруглой аудитории, в которой деревянные скамьи изрезаны античными иероглифами, символизирующими взаимоотношения полов, значит удастся выжить в этом мире.
Глава была закончена, я с легким ужасом посмотрел на двадцать полновесных страниц и скопировал творение рук моих на диск…
Ах, какой прекрасной была эта неделя. Я спал, когда мне хотелось, вставал иногда днем, как маньяк подходил к своему, с жуткой скоростью начинающему устаревать компьютеру, и писал, писал. Дня через два мне пришлось вылезти за пропитанием в магазин. Меня тогда поразил яркий солнечный свет, режущий глаза, и зеленая листва, распустившаяся на деревьях.
К концу недели были написаны три главы. Они являли неблагодарному человечеству маленький шедевр. И навалилась роковая пятница. Проснувшись в три часа ночи, я почему-то подумал, что если меня убьют – будет обидно.
Я сидел около телефона, напряженный как струна, и обдумывал, что скажу им, какое вселенское презрение я вложу в свои, давно заготовленные слова. Телефон молчал. А, может быть, они придут, позвонят в дверь, и, поняв, что денег нет, застрелят меня? Главное, чтобы не мучили, не резали тело ножом, это, должно быть, очень страшно. Мне кажется, что если я осознаю, что через секунду это гадкое лезвие воткнется мне в сердце, в живот, перережет горло, я просто сойду с ума…
И телефон все-таки зазвонил.
– Алло? – Я вздрогнул. На улице уже светило солнце, видимо, я заснул в кресле.
– Папа? – Это звонил мой сын.
– Да, малыш, что?
– Почему ты не приехал? Я тебя жду. Мама уже ругается. Ты же обещал пойти со мной сегодня в зал игровых автоматов.
– Какие еще игровые автоматы, – рассердился я. – Ты о чем?
– Сегодня же суббота. Ты меня всегда по субботам забираешь, ты что, забыл?
– Как это, суббота? – Я ничего не понимал.
– Сейчас, я маму позову, – в трубке зашуршало.
– Погоди, – я в недоумении посмотрел на часы.
– Ты что же, совсем совесть потерял? Ребенок тебя с утра ждет, нервничает, около окна стоит, канючит, идиот: «Папа, папочка.» А папашка его дрыхнет с похмелья!
Как я был рад услышать этот истерический голос. Сейчас начнется: я переехал ее паровым катком, уничтожил, сломал всю жизнь… Просто праздник какой-то…
– Погоди, сегодня же пятница.
– Так… Совсем мозги пропил? Уже дни недели перепутал? Приезжай немедленно, я тебя ждать не собираюсь!
– Сейчас, уже выхожу, – пьянящее счастье овладело мной. – Буду, через двадцать минут.
– И чтобы без проволочек. И если ты не появишься через…
– Появлюсь, – я бросил трубку.
Ах, как я был нежен в этот день, непутевый мой малыш. Предчувствие вселенских катастроф заставляет забыть невзгоды, нищету, обреченность. Ты три часа играл на игровых автоматах, это обошлось мне в пятнадцать долларов и вызвало легкое нервное расстройство, неизбежно сопровождающее любого нормального человека при посещении подобного заведения.. Вы скажете, что я меркантилен. Нет, Боже упаси. Просто мне становится плохо от запаха пота, горелой кукурузы, и от мигающих разноцветными огоньками игровых автоматов.
Потом мы пошли в кино, такого маразма я не видел уже давно, но тебе, почему-то, происходящее на экране нравилось. Выйдя из темного зала кинотеатра, ты захотел есть. И я тоже был голоден. Мак-Дональдс, суррогат местной жизни, сдобренный ядовитым кетчупом. В который раз я сделал эту ошибку. После съедения этого символа Американской цивилизации, у меня начинаются жесточайшая отрыжка и икота. Будто, проведя всю свою юность в синагогах, проглотил католическую облатку. И Господь, хрен его разберет чей и какой, покарал тебя за вероотступничество.
Кстати, интересно, как поступал Боженька с католиками и протестантами, гугенотами и православными, лютеранами и пацифистами? Или, скажем, крестовые походы, они, вроде бы, были задуманы для его прославления, а закончились вселенским бардаком.
Ну вот, ребенок, уставший, и, под конец заснувший на заднем сидении моего Фордика, сдан законной мамаше. Я возвращаюсь в свою каморку.
Глава 12
Ах, опять звонит этот телефон. Который час? Три утра. Черт возьми, – я потянулся к трубке, уронив ее спросонья.
– Ну что, заждался небось. Слышишь меня?
О Боги! Опять этот голос.
Страх мгновенно возвращается ко мне, пронизывает все тело. Это мне только казалось, что он был придуманным, что этот звонок мне приснился, – я даже ущипнул себя за руку, чтобы убедиться, в том, что не сплю.
– Ну, я надеюсь, ты деньги приготовил. Они же не дороже тебе собственной жизни?
– А… Конечно нет. Презренные бумажки. – Я неожиданно почувствовал спокойствие.
– Вот и прекрасно. Значит тридцать тысяч, наличными, и без дураков. Мы запоздали немного, уж извини. Один клиент попался несговорчивый.
– Да не за что, ребята, запоздали и будет… Вы бы еще немного отдохнули, чего там.
– Пришлось его, понимаешь, пытать. – мой собеседник зевнул. – Ненавижу это занятие, но что делать. Омерзительное зрелище. Не для слабаков…
– Угу. – Я почувствовал, что в животе у меня противно екнуло. – Только слушайте, мужики, денег у меня нет, я их в глаза не видел.
– Какой ты все-таки неразумный чувак. Ну зачем тебе это надо? Слушай, давай по-хорошему, и безо всей этой херни, ладно? Обещаешь? Не жадничай. У меня голова пухнет, мне что, больше всех надо?
– Ну, я не знаю, – я растерялся. – Но…
– Никаких но! И не вздумай никому ничего рассказывать. Иначе тебе крышка, даже если деньги вернешь. Ты меня пойми правильно, мне-то до фени, не мои деньги. Работа у меня такая, понимаешь? Ну, будет, я чего-то устал сегодня. Значит понял?
Понял, – вздохнул я.
– Ну вот и договорились. Деньги приготовь, мы заедем, заберем и дело в шляпе. Может быть, на следующей неделе. У нас еще один козел на очереди. Разберемся с ним, и сразу к тебе.
О, Господи! Разве могу я заснуть после такого звонка? Нет, только и остается, что напиться кофе и работать, работать и … Опять-таки, работать, потому что учиться мне надоело. А я еще ничтоже сумняшеся смущался, что обругал авторитеты? Да пошли вы к чертовой, если большего не сказать, матери. О чем там эта следующая глава? Страница за страницей, вот глава и готова. Ай да Пушкин, ай да сукин сын! Ну и врезал я им всем. Теперь меня уже точно никуда на работу не возьмут… Ба, да на улице уже полдень, – я отодвинул плотную занавеску и прищурился от яркого солнечного света. Все, спать хочу…
Заснешь тут, как же… Что же я делаю, иду на поводу судьбы, как агнец на заклание. Нет, я в корне неправ. Я позвоню в телефонную компанию, я должен узнать, кто звонит мне ночами. Я – круглый дурак, коробочка, определяющая номер, стоит всего двадцать долларов. Правда, номер можно и заблокировать, ну что же, для этого и существует тот самый отдел, в который я так и не дозвонился неделю назад.
Номер был занят, раз за разом, я набирал его, и, наконец, прорвался через многочисленные сообщения автоответчиков.
– Бюро по угрожающим и несанкционированным звонкам, – устало сообщил мне женский голос. – Чем мы можем вам помочь?
– Мне поступают звонки угрожающего содержания… Я бы хотел определить номер, с которого мне звонят.
– Мы можем установить специальную аппаратуру, но только после разрешения из полиции. Вам уже присвоили номер уголовного дела ?
– Нет еще.
– Заведите дело, и после этого обращайтесь к нам.
– Алло? – в трубке раздались гудки.
Ну хорошо, в полицию, так в полицию. Моя милиция меня бережет.
Открыв телефонный справочник, я нашел номер ближайшего к моему месту жительства отделения.
– Добро пожаловать! – бодрый голос автоответчика не предвещал ничего хорошего. – Вы соединились с отделением полиции города Пало Альто. Наш город предлагает свои услуги туристам. В субботу вечером в ресторане «У трех Пальм» состоится концерт Элтона Джона. Билеты стоят восемьсот долларов, причем половина этой суммы пойдет в фонд помощи обездоленным детям черных кварталов. Если вы хотите заказать билет, пожалуйста приготовьте вашу кредитную карточку и нажмите «ноль»… Если вы желаете связаться с полицейским отделением, ждите ответа…
– Жду, жду, – ругнулся я. Я любил сэра Элтона Джона, но не в таких обстоятельствах, и не за такие деньги. В трубке захрипело и надрывно закашляло, как будто кто-то умирал от чахотки.
– Пожалуйста, прослушайте и выберите подходящий вам номер. Если на вас совершено нападение с целью убийства или насилия, с применением огнестрельного оружия, нажмите или скажите «один». Если на вас совершено нападение с целью убийства или насилия, с применением холодного оружия, нажмите или скажите «два». Если на вас совершено нападение с целью ограбления с применением огнестрельного оружия, нажмите или скажите «три». Если на вас…
– Ууууу – завыл я, смеясь, и почему-то вслед за этим заплакал, вернее зарыдал. Мне стало обидно и за человечество, и за державу, и за всех тех, кого грабили, убивали и насиловали одновременно.
– Если вы хотите сообщить о нарушении правопорядка или автодорожном происшествии, нажмите или скажите «девять». Если вы хотите прослушать это сообщение еще раз, нажмите или скажите «ноль».
Меня грабили, хотели убить. Скорее всего, меня насиловали, и, осознав это прискорбное обстоятельство, я нажал на кнопку «один».
– Спасибо за ваш выбор… Ввиду большого количества звонков, мы не можем ответить вам немедленно. Мы понимаем ситуацию и сочувствуем вам. Ваш звонок очень важен для нас…
– Ааааа.. – я зарыдал, не в силах сдержаться. – А если бы меня действительно убивали? Конечно, остается еще «Телефон полиции 911», они работают быстрее…
– Алло? – задержка в отделении полиции была все-таки недолгой, трех минут не прошло.
– Вы знаете, меня хотят убить. Тут сложная история.
– Я не поняла, – девушка мгновенно начала раздражаться. – Вас хотят убить, или убивают?
– Если бы меня убивали, то успели бы десять раз, пока я до вас дозвонился.
– Так зачем же вы звоните? Не задерживайте нас.
Господи, наверное я все-таки сошел с ума. Или, быть может, эта девушка обладает тонким чувством юмора, присущим британцам, проницательностью Шерлока Холмса, и, вычислив мою ситуацию, ожидает вежливого смешка, столь уместного в кругу джентльменов. Я так и сделал, но смешок получился нервным.
– Я бы на вашем месте не смеялась, у меня уже четыре звонка в очереди. Вас хотят убить? Откуда вы звоните?
Нет, я ошибся. И поделом мне. Такова будничная реальность этих телефонных ангелов, никаких шуток. Пациент или жив, или мертв…
– Нет, меня не сейчас убивают, еще не убивают, мне угрожают.
– Так бы сразу и сказали, соединяю с отделом угроз…
– Хэлло, – на этот раз мне отвечал мужчина, и голос его излучал оптимизм. – Как дела?
Я всегда теряюсь, когда американцы спрашивают меня о делах. «О Кей,» – отвечаю я. – «Никогда не было лучше». – это еще один стандартный, оптимистичный вариант, совершенно ничего не означающий.
– Прекрасно, – по инерции ответил я. – Меня хотят убить.
– Замечательно! Чем могу помочь?
– Меня хотят убить. – Я смутился.
– Потрясающе! – жизнерадостный мой собеседник внушал оптимизм. – И давно?
– Ну, – я замялся, – примерно с неделю.
– Удивительно! – ваше имя.
– Да, да, – Ти, как Том, Эй как Алекс…
– Записал. Ваш адрес?
– Улица Форда… Как автомобиль, – Я смутился.
– Прекрасно!
– Ну, и что же я теперь должен делать?
– Расслабьтесь, но будьте осторожны. Мы сделать ничего не можем, по крайней мере, пока вас не убьют.
– Меня это не устраивает! Послушайте, вы полиция, или нет? В конце концов, я плачу почти что сорок процентов от своей зарплаты налоговому ведомству. Меня хотят убить, вы понимаете или нет?
– Мистер, вам присвоен идентификационный номер, запомните его: один один три, шестнадцать, восемнадцать, восемьдесят пять. Желаем успеха.
– А, будь ты проклят, – я еще раз набрал номер телефонной компании. Номер был занят, я набирал его снова и снова, впрочем, без особого успеха.
О, Господи. До чего же я, оказывается, наивен. Я-то думал, что если полицейский патруль обязательно поймает тебя при любом, даже самом невинном превышении скорости, это автоматически означает, что мы проживаем в правовом обществе и государстве. А все на самом деле совсем не так. Похоже, и я убеждаюсь в этой истине все больше, я нахожусь на диком западе. Да, стоит вспомнить фильмы про индейцев и ковбоев, перестрелки и грабежи почтовых поездов. Каждый сам за себя, – так говорил шакал Табаки в сказке про Маугли. И, как это не грустно, я тоже должен быть «сам за себя».
Денег у меня, конечно, нет, но я еще на что-то способен. Самое страшное в моем положении – это спать. Человек спящий – человек беспомощный. А сплю я крепко, не слышу ничего, и меня можно брать голыми руками.
Проведя пару бессонных ночей, прислушиваясь к звукам лифта, и вскакивая при каждом шорохе, я понял, что больше так не могу.
Зря я, что ли, живу в центре электронной цивилизации? В огромном, уходящем за горизонт магазине, я нашел наконец стеллаж с системами охраны жилища. Два датчика. Один на входную дверь, один на балкон. Кто знает, быть может мои потенциальные убийцы по совместительству освоили скалолазание. Два детектора движения. Пульт с антенной. Если охрана срабатывает, коробочка эта начинает голосить таким диким голосом, что и мертвец проснется.
Работала система прекрасно, мне, правда, пришлось потратить целый день на изучение инструкции. Инструкция не помогла, и, разозлившись, я разорвал ее на мелкие клочки и выбросил в мусор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23