Чтобы никаких таких слов, как "меховая накидка, муфта,
меховой капюшон, меховое одеяло" и тому подобное! Да, он меняет шкуры, но
свои собственные! Он является то в облике громадного черного медведя, то в
облике громадного могучего черноволосого человека с большими ручищами и
большой бородой. Одни говорят, будто он - медведь из старинного и
знаменитого рода черных медведей, живших в горах, пока не пришли великаны.
Другие говорят, будто он потомок людей, живших в горах до тех пор, пока
там не завелся Смог и другие драконы и пока с севера не пожаловали
гоблины. Не знаю, конечно, но мне кажется, что правильнее второе
предположение. Во всяком случае, на нем нет ничьих чар, кроме своих
собственных. Живет он в дубовой роще в просторном деревянном доме, держит
скот и лошадей, которые не менее чудесны, чем он. Они на него работают и
разговаривают с ним. Он их не ест и на диких животных тоже не охотится. Он
держит ульи, бесчисленные ульи с большими злыми пчелами, и питается
главным образом сливками и медом. В обличье медведя он скитается далеко от
дома. Однажды я застал его сидящим в одиночестве на вершине Каррока ночью;
он смотрел, как луна садится на Туманные Горы, и бормотал на медвежьем
языке: "Придет день, все они сгинут, и тогда я вернусь назад". Потому-то я
и думаю, что некогда он пришел с гор.
Бильбо и гномам нашлось теперь над чем поразмыслить, так что они
замолчали и перестали приставать с расспросами к Гэндальфу. Они брели и
брели, то вверх, то под уклон. Припекало. Бильбо до того проголодался, что
охотно поел бы желудей, если бы они уже созрели и падали на землю.
Наконец во второй половине дня они заметили, что цветы стали расти
так, как будто их нарочно посеяли. Каждый сорт отдельно. Особенно много
было клевера: целые моря красного клевера, короткого белого, сладко
пахнущего медом, розового. В воздухе стояло сплошное жужжание и гудение.
Повсюду трудились пчелы. И какие! Крупнее шершней. Бильбо в жизни ничего
похожего не видел. "Такая ужалит, - подумал он, - так я вдвое распухну!"
- Уже близко, - сказал Гэндальф. - Начались пчелиные угодья. Вскоре
показалась гряда могучих древних дубов, а за ними - высокая живая колючая
изгородь, через которую не пролезть и не увидеть, что за ней.
- Вам лучше обождать здесь, - сказал волшебник. - Когда позову или
свистну, следуйте за мной. Но только помните - парами, с промежутком в
пять минут. Бомбур у нас самый толстый, он сойдет за двоих и будет
последним. Пойдемте, мистер Бэггинс! Где-то тут должны быть ворота.
С этими словами волшебник двинулся вдоль изгороди, забрав с собой
оробевшего Бильбо.
Вскоре они увидели высокие и широкие ворота, а за ними - сад и низкие
деревянные постройки: несколько бревенчатых с соломенными крышами амбаров,
конюшен и сараев и длинный низкий жилой дом. С южной, внутренней, стороны
высокой изгороди рядами стояли бесчисленные островерхие ульи, крытые
соломой. В воздухе слышался несмолкаемый гул гигантских пчел, которые
беспрестанно влетали в ульи и вылетали оттуда, вползали и выползали.
Волшебник и хоббит толкнули тяжелые скрипучие ворота и пошли по
широкой дорожке к дому. Прямо по траве к ним подбежали рысцой холеные
гладкие лошадки с очень умными мордами, внимательно посмотрели на вошедших
и ускакали к строениям.
- Они доложат ему о приходе чужих, - промолвил Гэндальф.
Наконец путь им преградил дом, который вместе с двумя пристройками
образовывал двор. Посредине двора лежал ствол большого дуба, подле
валялись отрубленные сучья. Тут же стоял громадный человек с густой черной
бородой и черными волосами, с могучими голыми руками и ногами. На нем была
шерстяная туника до колен, он опирался на громадный топор. Лошадки стояли
рядом, уткнув морды ему в плечо.
- Ух! Вот они! - сказал человек лошадям. - На вид не страшные,
ступайте! - Он громко захохотал. - Кто вы такие и что вам надо? - спросил
он нелюбезно. Он возвышался над Гэндальфом, как скала. Что же касается
Бильбо, то он свободно прошел бы у человека под ногами, даже не задев
головой края серой туники.
- Я Гэндальф! - заявил волшебник.
- Первый раз слышу! - пробурчал человек. - А это что за фитюлька? -
спросил он, насупив черные мохнатые брови и наклоняясь, чтобы разглядеть
хоббита.
- Это мистер Бэггинс, хоббит безупречной репутации, из очень хорошей
семьи, - ответил Гэндальф.
Бильбо поклонился. Шляпы он снять не мог, ибо не имел ее.
- Я волшебник, - продолжал Гэндальф. Разумеется, я о вас слышал. Вы
не знаете меня, но, может быть, знаете моего кузена Радагаста? Он живет
близ южной границы Черного Леса.
- Как же, славный малый, хоть и волшебник. Одно время я с ним часто
виделся. Ладно, теперь я знаю, кто вы или за кого себя выдаете. Что вам
надо?
- Сказать по правде, мы потеряли наши пожитки, заблудились и очень
нуждаемся в помощи или хотя бы в добром совете. Дело в том, что в горах
нам досталось от гоблинов.
- Го-облинов? - переспросил человек уже менее нелюбезным тоном. -
Ого, значит, вы им попались в лапы? А зачем, спрашивается, вы к ним
полезли?
- Это получилось нечаянно. Они застигли нас врасплох во время ночлега
в горах. Мы совершали переход из западного края в здешний. Но это долгая
история.
- Тогда проходите в дом и расскажите хоть часть, коли на это не уйдет
целый день, - сказал человек, открывая дверь внутрь.
Следуя за ним, Гэндальф и Бильбо очутились в просторном холле, где
посредине был сложен очаг. Несмотря на летнюю пору, пылали поленья, и дым
поднимался кверху к почерневшим балкам, ища выхода в крыше. Они миновали
этот темноватый зал, освещенный лишь огнем очага да светом, падавшим через
потолочную дыру, и вышли через небольшую дверку на веранду, стоящую на
деревянных сваях. Обращенная на юг, она еще хранила дневное тепло, солнце
пронизывало ее косыми лучами и золотым дождем падало в сад, заросший
цветами до самых ступенек веранды.
Они сели на деревянные скамьи; Гэндальф приступил к рассказу, а
Бильбо раскачивал коротенькими ножками, не достававшими до полу,
посматривал на цветы в саду и гадал, как они называются, - половины из них
он никогда раньше не видал.
- Я шел в горах с одним-двумя друзьями... - начал волшебник.
- Одним-двумя? Я вижу только одного, да и того еле могу разглядеть, -
прервал его Беорн.
- По правде говоря, мне не хотелось вам мешать, я боялся, что вы
заняты. Если позволите, я подам сигнал.
- Подавайте, так и быть.
Гэндальф пронзительно свистнул, и тут же Торин и Дори показались
из-за угла дома на садовой дорожке, а через минуту стояли перед ними и
низко кланялись.
- Вы хотели сказать - с одним-тремя! - заметил Беорн. - Это уже не
хоббиты, а гномы!
- Торин Оукеншильд, к вашим услугам! Дори, к вашим услугам! -
проговорили оба гнома, снова кланяясь.
- Спасибо, я в ваших услугах не нуждаюсь, - ответил Беорн. - Зато вы,
видно, нуждаетесь в моих. Я не очень-то долюбливаю гномов. Но коли вы и
вправду Торин, сын Трейна, внук Трора, а ваш спутник вполне порядочный
гном, и вы враги гоблинов и не замышляете никаких каверз в моих
владениях... кстати, как вы здесь очутились?
- Они шли в земли своих отцов, что лежат к востоку за Черным Лесом, -
вставил Гэндальф. - Мы по чистой случайности оказались в ваших владениях.
Мы переходили Верхний Перевал и думали попасть на дорогу, проходящую южнее
ваших земель. И тут на нас напали злые гоблины. Об этом я и собирался вам
рассказать.
- Ну, так и рассказывайте, - нетерпеливо сказал Беорн, не
отличавшийся вежливостью.
- Разразилась страшная гроза. Каменные великаны перебрасывались
обломками скал, поэтому мы укрылись в пещере - я, хоббит и еще несколько
гномов...
- По-вашему, два - это несколько?
- Нет, конечно. Но нас было больше...
- Куда же они подевались? Убиты, съедены, вернулись домой?
- Н-нет. Они, очевидно, постеснялись явиться все сразу, когда я
свистнул. Видите ли, мы просто боимся быть вам в тягость.
- Давайте свистите! Раз уж все равно навязались в гости, так
одним-двумя больше - погоды не делает, - проворчал Беорн.
Гэндальф опять свистнул - и в то же мгновение перед ними предстали
Нори и Ори.
- Вот это да! - сказал Беорн. - Быстро, ничего не скажешь. Где вы
прятались, у Гэндальфа в табакерке? Пожалуйте сюда.
- Нори, к вашим услугам, Ори, к ва... - начали они, но Беорн их
прервал:
- Благодарствую. Когда ваши услуги понадобятся, я их сам попрошу.
Садитесь и давайте продолжать, а то не успеем дослушать историю до ужина.
- Как только мы заснули, - продолжал Гэндальф, - цель в задней стене
пещеры раздвинулась, оттуда выскочили гоблины и схватили хоббита, гномов и
вереницу наших пони...
- Вереницу? Да вы что - бродячий цирк? Или везли с собой горы
поклажи? Или для вас шестеро значит вереница?
- Нет, нет! По правде говоря, с нами было больше шести пони, так как
нас тоже было больше... ага, вот еще двое.
В эту минуту появились Балин и Двалин и поклонились так низко, что
вымели бородами каменный пол. Громадный человек нахмурился, но гномы до
того старались быть вежливыми, так кивали, кланялись, перегибались в
пояснице и махали перед его коленями своими капюшонами с истинно
гномовской вежливостью, что Беорн перестал хмуриться и отрывисто
расхохотался. Уж очень они были смешные!
- И в самом деле, цирк, - сказал он. - Входите, господа весельчаки,
входите. Как ваши имена? Услуги мне сейчас не нужны, только имена.
Садитесь и перестаньте так суетиться.
- Балин и Двалин, - ответили гномы, не смея обидеться, и, опешив,
сели прямо на пол.
- Дальше! - приказал Беорн волшебнику.
- На чем я остановился? Ах, да. Меня не схватили. Я убил парочку
гоблинов вспышкой из посоха...
- Славно! - вставил Беорн. - Значит, иногда и волшебник может на
что-то пригодиться.
- ...и проскользнул в трещину, когда она закрывалась. Я последовал за
ними в главный зал, где толпились гоблины - Верховный Гоблин с тридцатью
или сорока вооруженными стражниками. Я подумал: "Если бы даже гномы не
были скованы вместе - что может поделать дюжина против такой уймы?"
- Дюжина? В первый раз слышу, чтобы восемь называлось дюжиной. Или у
вас в табакерке есть еще кто-то в запасе?
- Да, вот еще одна пара, Фили и Кили, - проговорил Гэндальф, когда
перед ними возникли эти двое и принялись улыбаться и кланяться.
- Хватит, хватит, - оборвал их Беорн. - Сядьте и молчите!
Продолжайте, Гэндальф!
И Гэндальф продолжал, пока не дошел до схватки во мраке у нижних
ворот и до того ужасного момента, когда обнаружилось, что потерялся мистер
Бэггинс. "Мы пересчитали друг друга, и выяснилось, что хоббита нет. Нас
осталось всего четырнадцать".
- Четырнадцать?! Значит, от десяти отнять один будет четырнадцать?
Это что-то новенькое! Вы хотите сказать "девять", или же мне представили
не всех членов отряда.
- Да, разумеется, вы еще не видели Ойна и Глойна. А-а-а, вот и они.
Вы извините их за лишнее беспокойство?
- Ладно. Пускай идут! Скорей входите и садитесь! Послушайте,
Гэндальф, все равно получается так: вы, десять гномов и хоббит, который
потерялся. Итого двенадцать, а не четырнадцать. Может, волшебники считают
не так, как люди? Но сейчас-то уж, пожалуйста, продолжайте.
Беорн старался не показать виду, как его заинтересовала эта история.
Встарь он знавал именно ту часть гор, о которой шла речь. Он кивал головой
и одобрительно ворчал, слушая про то, как нашелся хоббит, как они катились
по каменной круче, и про волчью стаю в лесу.
Когда Гэндальф дошел до того места, как они залезли на деревья, а
волки расселись под ними, Беорн встал и зашагал взад и вперед, бормоча:
- Меня бы туда! Они бы у меня не отделались фейерверком!
- Ну, что ж, - сказал Гэндальф, очень довольный тем, что рассказ
производит впечатление, - я сделал все, что мог. И вот мы сидим на
деревьях, волки беснуются внизу - и тут с гор являются гоблины и видят
нас. Они завопили от восторга и запели издевательские песни: "Пятнадцать
птиц..."
- Боже милостивый! - простонал Беорн. - Не уверяйте меня, будто
гоблины не умеют считать. Умеют. Двенадцать не пятнадцать, и они это
отлично знают.
- Я тоже. Там еще были Бифур и Бофур. Просто я не осмелился
представить их раньше. Вот они.
При этих словах появился Бифур и Бофур.
- И я! - выпалил Бомбур, с пыхтеньем догоняя предыдущую пару. Он был
очень толстый и к тому же рассердился, что его оставили на конец, поэтому
очень запыхался. Он отказался выжидать пять минут и прибежал сразу.
- Ну, вот, теперь вас действительно пятнадцать, а раз гоблины умеют
считать, то, значит, столько и сидело на деревьях. Можете наконец
закончить ваш рассказ без помех.
Только тут мистер Бэггинс понял, как умно поступил Гэндальф. Перерывы
подогревали любопытство Беорна, а постепенный рассказ Гэндальфа помешал
Беорну прогнать гномов сразу, как подозрительных попрошаек. Беорн избегал
приглашать к себе в дом гостей. Друзей у него было мало, жили они довольно
далеко от него, и он никогда не принимал больше двух друзей за один раз. А
тут на его веранде собралось целых пятнадцать незнакомцев!
К тому времени, когда волшебник закончил рассказ о том, как их спасли
орлы и перенесли на скалу Каррок, солнце село за Туманные Горы и в саду
пролегли длинные тени.
- Отличный рассказ! - сказал Беорн. - Давненько такого не слыхал.
Может, вы все и сочиняете, но рассказ заслуживает ужина. Хотите есть?
- Да, очень! - ответили гости хором. - Большое спасибо!
В холле теперь совсем стемнело. Беорн хлопнул в ладоши, и вбежали
четыре красивейших белых пони и несколько рослых серых собак. Беорн что-то
сказал на непонятном языке, состоявшем из звуков, которые издают звери.
Послушные животные вышли и снова вернулись, неся в пасти по факелу. Они
зажгли факелы от пламени очага и воткнули их в подсвечники, прикрепленные
на столбах, окружавших очаг. Собаки, когда хотели, стояли на задних лапах
и держали в передних все, что нужно. Они ловко достали доски и козлы,
прислоненные к стене, и расставили перед очагом.
Потом послышалось "бя-бя-а-а" - и вбежало несколько белоснежных овец
под предводительством большого угольно-черного барана. Одна овца держала
во рту белую скатерть с вышитыми по углам фигурами животных, другие несли
на своих широких спинах подносы с чашами и деревянными тарелками, ножами и
деревянными ложками. Собаки быстро разложили все это на столах. Столы были
такие низкие, что даже Бильбо удобно было сидеть. Пони придвинул к торцу
стола две скамеечки с широкими плетеными сиденьями на коротких толстых
ножках - для Гэндальфа и Торина, а на дальнем конце поставил большой
черный, тоже невысокий и тоже с плетеным сиденьем стул для Беорна. Беорн
сел и вытянул свои толстые ноги далеко под стол. Вероятно, сиденья, как и
столы, нарочно сделали низкими, чтобы чудесным животным, служившим Беорну,
ловко было сидеть. Ну, а на что же уселись остальные? О них тоже
позаботились. Пони прикатили круглые, как барабаны, колоды, гладко
отесанные и отполированные и удобные даже для Бильбо. Скоро все
разместились за столом во главе с Беорном. В холле, наверное, давно не
бывало такого многочисленного сборища.
И тут начался ужин или обед (назовите, как хотите), какого они не
видали с тех пор, как покинули Последний Домашний Приют. Вокруг трепетало
пламя факелов и очага, а на столе горели две высокие красные восковые
свечи. Пока гости насыщались, Беорн развлекал их, рассказывая своим густым
раскатистым голосом истории про дикие земли и особенно про темный, полный
опасностей лес, который простирался далеко на Север и на Юг и преграждал
путь на Восток, - про ужасный Черный Лес.
Гномы слушали и качали головами, так как знали, что скоро им
предстоит проникнуть в глубину Черного Леса и что после Туманных Гор лес
этот - самое опасное из препятствий, подстерегающих их на пути к цитадели
дракона. Поев, они тоже принялись рассказывать истории, но Беорн был
сонный и слушал невнимательно. Гномы тараторили про золото, серебро и
драгоценности, про кузнечное ремесло, а Беорна такие вещи мало
интересовали: в холле не было ни одного золотого или серебряного предмета
и, кроме ножей, ничего металлического.
Гномы долго еще сидели за столом и пили мед из деревянных чаш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28