Готовы ли вы, что воскреснут ваши мёртвые, и что они, предки ваши, будут судить своих потомков. Не будет ли вам страшно или стыдно перед ними? Мы, Странники, ждём ответа.
* * *
И долгая тишина повисла в зале, словно вслушивались все в голос далёкой Земли.
Странник тем временем присел возле Уно и негромко заговорил:
– Я помню тот миг, когда воскресли мы, когда наш мир вошёл в Союз Странников. Внезапно тьма сменилась ярким светом, и среди чудной, льющейся отовсюду Мелодии Мироздания я услышал голос. И голос этот вещал: «И воскресаете вы для новой жизни, ибо взвешены деяния ваши на весах судьбы, и решено, что жить вам далее!» Это были слова из нашей священной книги, переиначенные с будущего на настоящее время, и… И сколько уже прошло веков – а я никогда не забуду этот момент. Это самое яркое моё воспоминание…
– А сейчас вы… скажете Слова здесь, для наших мёртвых? – Уно посмотрел в глаза Страннику.
– Нет, по традиции их должен произнести кто-то из мира, входящего в Союз Странников. Живые должны поприветствовать своих мертвецов, возвращающихся к жизни вечной.
– Наверное, это будет Каммерер, как старший по званию и чинам… – сказал Уно. – Хотя я бы лично вручил это право Корнею Яшмаа, как единственному, кто здесь действительно может иметь причины обижаться на вас… Моральная компенсация, так сказать… Правда – я одного боюсь.
– Чего же, Уно?
– Ну воскреснут же не только хорошие люди, но и всякие там убийцы, насильники и маньяки! От них же вновь житья не станет?
– Во-первых, бессмертному убийцы вроде как и не страшны, верно? А во-вторых, можешь мне поверить – они станут совершенно другими, ведь они будут знать не только то, что знали они, но и то, что испытывали их жертвы… А сколько людей были б добрее и чище, просто прочти они вовремя хорошую книгу или встреться с другим человеком… Теперь они будут знать и эти книги, и мысли хороших людей… Всё станет другим, совсем другим для них…
– И Рудольф Сикорски воскреснет?
– И Сикорски.
– И Рэба?!
– Видишь ли, Уно, это будет несколько затруднительно…
– Но почему, вы же говорили, что это для всех одинаково!
– Я и не отказываюсь от своих слов… Просто сложности возникают, когда один и тот же человек жил одновременно в разных телах, пользующих общую душу… Тогда он воскреснет, воскреснет вместе с остальными, но – в одном теле, в том, в котором ему более понравилось при жизнях… Так что тело Рэбы не приглянулось его владельцу.
– А кем же он будет? – осторожно спросил Уно.
– Я-то думал – ты догадался… Вспомни, чем занимался Рэба? ГЛАВНОЕ вспомни. Он всю свою жизнь ловил чертей, Дьяволов. Он и Румату считал таковым! Как он кричал, что у того золото дьявольской чистоты! Как он выслеживал и отлавливал землян-Прогрессоров, отстаивая по-своему свой мир и свою власть! А теперь… Ты же помнишь, что говорил Рудольф Сикорски, тот самый Экселенц, что всю жизнь старался отловить на Земле Странников-Прогрессоров и отстаивал свою Землю и свою власть: «Мы – работники КОМКОНа-2. Нам разрешается слыть невеждами, мистиками, суеверными дураками. Нам одно не разрешается: недооценить опасность. И если в нашем доме вдруг завоняло серой, мы просто обязаны предположить, что где-то рядом объявился чёрт с рогами, и принять соответствующие меры вплоть до организации производства святой воды в промышленных масштабах». Никого не напоминает?
– Так он и Рэба…
– Именно! Один человек, хотя и в двух телах, да ещё и рождавшихся на разных планетах… Впрочем, есть миры, где подобным поворотом событий никого не удивишь… Например, есть мир, где в эти самые годы Землю захлестнул военный переворот, а все сторонники света и мира собрались на борту космической станции «Вавилон-5» и готовятся к решительной битве с Тенями… Так в том мире души жителей планеты Мембария уже с тысячу лет возрождаются в земных телах… А есть мир, где какой-то взбалмошный Светлый Волшебник из Виртуальных Земель кинул заклинание на серое здание, похожее на казарму, и угодил им в школу, и с тех пор когда эти школьники засыпали, их души возрождались в Виртуальном Мире и действовали там… Так что переселением душ сейчас никого не удивишь… И здесь среди рождённых будет несколько меньше, чем среди умерших, хотя возродятся все. Возродятся… если жители ваших планет действительно готовы к этому…
– Каммерер, наверное, уже речь готовит… – Уно встряхнул головой, и прядки его причёски разлетелись в стороны… – А я бы, наверное, засмущался бы… А скажи – людены тоже станут Странниками?
– Нет, Уно…
– Но это… Это же несправедливо! – выкрикнул мальчишка. – Почему одни обретут бессмертие, а другие – нет? Чем прогневили вас людены – тем, что пошли не вашим путём?!
– Нет, Уно… Они не прогневили… И никто не отказывает им в бессмертии. Просто людены – не люди, они – совершенно другая цивилизация. Да, они имеют с людьми Земли общих предков, но они уже сколько лет идут своим путём, непохожим на ваш… Если кто из люденов возжелает присоединиться к Странникам – мы никому не откажем, а учитывая, что людены – цивилизация единиц, а не сообщество, то готовы рассмотреть каждого поотдельности, стоит им только пожелать… Но ведь сами-то они этого не хотят, Уно, их вполне устраивает их нынешний Путь… Всему своё время… Возможно – когда-нибудь и они придут в какой-нибудь янтариновый город, чтоб обратиться к нам… И мы выйдем навстречу…
– Вы… Ваш дар бессмертия – как спасение от старого, очень старого зла… Когда-то у нас в мире учёный и лекарь Будах написал такие строки:
Теперь не уходят из жизни,
Теперь из жизни уводят.
И если кто-нибудь даже
Захочет, чтоб было иначе,
Бессильный и неумелый,
Опустит слабые руки,
Не зная, где сердце спрута
И есть ли у спрута сердце…
А теперь – благодаря вам вернутся все, кого увели насильно, вернутся, чтобы допеть, долюбить, дорадоваться жизни…
Странник взглянул в глаза мальчишке из Арканара. Сказал задумчиво:
– Сколько миров, а боли все схожие… Когда-то в моём мире один хороший человек написал такие стихи:
Мы все сиротеем на нашем пути,
Закон расставаний царит над планетой.
Дай, Боже, нам в будущей жизни найти,
Кого потеряли мы в этой.
За миром галактик и звёздных зарниц
Даруй нам, о Господи, с милыми встречу:
Ведь память о них не имеет границ
И голос любви нашей вечен.
Тогда это был лишь крик души… А спустя века, уже после Рокласовского Кризиса, наш представитель впервые встретился со Странниками… И затем, войдя в Союз Странников, мы действительно встретились с теми, о ком скорбели, кого лишь мечтали вновь увидеть… Но я с ужасом думаю: а что было бы, не пожелай тогда наша Земля присоединиться к Странникам? Ведь тогда так и остался бы главной силой мира Закон Расставаний…
– Ты боишься, что…
– Да, Уно, да… Я слышу споры на Земле, слышу их у тебя на родине… У вас есть те, кто кричат, что нельзя дать вторую жизнь тем, кто убивал их дедов и прадедов. На Земле изобретают аргументы потоньше, поразнообразнее, но суть-то их от этого не меняется… Боюсь – оба ваши мира решат отказаться… Ну – ничего страшного, не расстраивайся, Уно. Когда-нибудь ваши миры, может быть, и надумают… И если это будет позднее, чем… лет так через сто-двести, то ты всё равно воскреснешь… И Антон-Румата… И остальные… Ты всё равно увидишь бессмертную жизнь, стоит лишь подождать…
– Они боятся, что с восставшими из мёртвых восстанут и похороненные, как казалось, навсегда, тайны, – вздохнул Уно. – Они как испуганные ребята, обманувшие кого-то и боящиеся, что их обман вдруг раскроется… Боюсь, что так будет и дальше, и никогда, никогда не наступит светлый момент, если даже среди Полдня есть те, кому есть что скрывать…
– Ты говоришь, будто слышишь их слова и их мысли…
– Но… я их действительно слышу!
– И давно это у тебя… так? – осторожно спросил Странник.
– Нет, минуты… А что?
– Да так, ты мне просто напомнил одного человека, жившего совершенно в другие времена… Но – нет… Видимо – показалось…
– А он был… из нашего мира?
– Не уверен… Давно это было… Под Хармонтом… Да ладно, забудь, я же говорю – показалось!..
– Эх, вляпались мы, как ракопаук в янтарин! – до неприличного громко сказал вдруг Загорский. – Наши бюрократы, как всегда, на высоте! Собирается Всеобщий Совет, готовится совместное заседание всех трёх КомКонов и скоропостижно реанимировавшейся ГСП! Не знаю, как там покойнички вообще, но одного вы уже воскресили – Группу Свободного Поиска! Похоже – только они и готовы ратовать за ваше предложение! Остальные пока сомневаются, будут заседать, взвешивать все «за» и «против»… Кстати, Мак, мне жутко интересно, как это Второй и Третий КомКоны собираются заседать без своих шефов! Или они будут ждать нашего возвращения на Землю, а?
– Похоже – без нас им только удобнее спорить! – буркнул в ответ Каммерер. И отвернулся, уставившись в тусклую желтизну стены.
Уно вскочил и выкрикнул, не столько к присутствующим, сколько к аппаратуре Загорского, стараясь докричаться до землян:
– Ну нельзя же так! Зачем вновь ссылаться на Бромберга? Что значит «Человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру, причём меньшая часть форсированно и навсегда обгонит большую, и это свершится волею и искусством сверхцивилизации, решительно человечеству чуждой.»?! Сколько можно наслаждаться этим непостижимым понятием чуждости? Раньше лепили его к люденам, сейчас вообще ещё сами толком не понимаете, к чему это цитируете! Зачем прикрывать свои мелкие боязни громкими словами, претендующими на правильность, как Рэба на ангела?! Что значит «Неторопливо обсудить, взвесить всё за годик-другой?!» Ведь каждый в душе за жизнь вечную, но почему-то готов отказать в ней другому, кого считал своим врагом или просто противником! Ну почему, почему на всё готовы ввести ограничения?! Ведь если счастье – то оно должно быть для всех, даром! Его нельзя дарить одним и отнимать у других!
Странник как-то странно посмотрел на Уно и мотнул головой, словно отгоняя наваждение.
Арканарский мальчишка с досадой плюхнулся рядом, прямо на пол, и зло и растерянно сказал, ни к кому не обращаясь:
– Не пойму… Не могу их понять… Высокое и низменное – в одном сплаве…
Он замолчал, и тишина висела в зале минут десять… Тем временем, повинуясь воле Странника, часть стен превратилась в экраны, транслирующие заседания с двух планет-кандидатов… Глупые, пустые заседания…
Уно отвернулся от изображения.
– А как всё началось бы, если бы наши миры согласились, а? Расскажи? Просто любопытно: а то вряд ли я увижу, как всё это будет по-правде.
– Сперва я поставил бы посреди зала Шар, – сказал Странник. И, повинуясь ему, посреди зала возникла рыже-золотистая сфера. – А затем тот, кто возьмёт на себя ответственность объявить Принятие и Воскрешение, коснётся этого Шара, запуская Музыку Миров, Музыку Мироздания… И произнесёт слова, которые встретят воскресающих… Скорее всего – слова из какой-то местной религии, приличествующие моменту… Произнесёт… Произнёс бы… Кажется – ваши миры хотят отказаться…
Странник сделал жест, желая убрать Шар, от которого в спешке отсели все остальные, едва он появился, но Уно остановил его.
– Подожди… Я, кажется, уже видел этот Шар… Воспоминания смазанные, как плохо запомнившийся сон… Я бежал в какой-то карьер, громко щёлкая каблуками и всё боясь, что в такой обуви сорвусь и полечу вниз, и что это будет неприлично… А внизу лежал Шар. Этот самый, или точно такой же… Я был уверен, что он выполнит любое желание. Любое-любое… Я бежал к нему и кричал во весь голос, чтобы он услышал меня… Кричал, и голос отражался откуда-то и возвращался ко мне моими же словами: «Счастье для всех!.. Даром!.. Сколько угодно счастья!.. Все собирайтесь сюда!.. Хватит всем!.. Никто не уйдёт обиженный!.. Даром!.. Счастье! Даром!..» Я бежал к Шару, а потом что-то подняло меня в воздух, скрутило… Было очень больно, но я понимал, что это надо стерпеть. Ведь чтобы всем стало хорошо – кому-то должно стать очень плохо. Так пусть одному, пусть мне… Как ещё раньше, в одном очень счастливом городе, где я видел, как все жители живут счастливо и радостно лишь оттого, что мне в моём подвале плохо и неуютно… А потом я увидел, как с моей ноги сорвался башмак, и почему-то полетел не вниз, а вверх, в пыльное небо… И тогда меня скрутило так, что я всё забыл от боли… И очнулся уже в Арканаре… А всё это вспоминал, как сон. Выходит – не сон, а, Странник?
– Не сон… Тогда тебя звали Артур Барбридж… Это и было под Хармонтом… Значит – не показалось… Но я и не думал, что в Омеласе – это тоже ты… Может – и малыш Тробо – твоя жизнь, одна из многих?
– Это когда злой колдун развалил норку, и пришлось скитаться по свету, ища справедливости? Кажется, я читал когда-то такую сказку…
– Уно, Уно… Сколько же сюрпризов в тебе, малыш… – совсем как Румата сказал Странник. Он казался настолько удивлённым, что совершенно позабыл про Шар.
Прошло какое-то мгновение, и вдруг Уно вновь вскочил. Громко и звонко, напористо и торжественно выкрикнул:
– Я понял! Вы просто боитесь взять ответственность на себя! Каждый ищет бессмертия, счастья, полноты жизни, но хочет в случае неудачи иметь того, на кого можно сказать, что это он виноват. Ну что же – должен найтись кто-то, кто возьмёт ответственность на себя!
Уно отвернулся от камер Загорского и, взглянув на Странника, сказал:
– Извини, может, это не по правилам, но я это сделаю!
И с этими словами он положил руку на золотой Шар. Повернулся к камерам.
– Если Вы ищете, кого потом можно обвинить – знайте: меня! Я беру на себя ответственность этого решения, ведь я знаю, чувствую, что в душе каждый из вас стремится к счастью. Так пусть оно будет – для каждого! Для всех! Навсегда!
Странно колыхнулось Пространство, и из ниоткуда полилась тонкая, хрупкая мелодия, дарующая Свет…
* * *
В Союз Странников входили две новые планеты. Входили не младшими, но равными среди равных. И Слова говорил тот, кто первый посмотрел на Странников по-человечески. И среди сияния и Музыки Мироздания, немного смущаясь, Уно произнёс:
– Приветствую. С возвращением в мир живых!
Записи привёл в читабельный вид Владимир Талалаев,
бывший Прогрессор князь Артагорт дол-Эндорский,
ныне – Странник Дороги.
Старинная легенда
Борис Немировский
…Продвигаясь очень медленно. И неудивительно – ведь в этом сумасшедшем переплетении ветвей, корней и листьев даже пешком можно было идти, лишь прорубая себе дорогу топором. А что уж говорить о рыцаре в полном вооружении, при всех доспехах и на боевом коне…
– Господи, когда это всё кончится?! – безнадёжно простонал сэр Родерик. Из-под шлема стон прозвучал глухо и неестественно.
– Эй, сударь! – окликнул его Фальк, беззаботно трусивший на своей лошадке сзади по широкой тропе-просеке, оставляемой господином, – Сударь! Осмелюсь заметить, что негоже герою жаловаться. Вам подобает сейчас ободрить упавшего духом спутника уверенным голосом, подобным звуку боевой трубы…
– Это обязятельно?! – жалобно спросил рыцарь. – Ой! – ветка хлестнула его по забралу.
– Во всяком случае, хозяин, – кивнул Фальк, достав из кармана яблоко, – раз уж угораздило вашу милость попасть в легенду, то извольте соответствовать.
– Ох, ну ладно… Крепись, друг мой! – продолжал сэр Родерик неестественно бодрым тоном…
… – Крепись, друг мой! – вскричал рыцарь голосом, подобным звуку боевой трубы, – Не вечно тянуться мрачной чащобе! Нам судьбою суждено одолеть сей лес! – и он твёрдой рукой, закованной в боевую перчатку, поддержал готового упасть от усталости слугу…
– Теперь правильно? – робко спросил сэр Родерик.
– Шипящих многовато, – назидательно заметил Фальк. – Шипяшие портят образ, они больше подходят злодеям и другим отрицательным персонажам. И кстати, не могли бы вы отпустить мою руку? Вы-то, надеюсь, понимаете, что я не упаду? – Движением плеча слуга стряхнул с себя боевую перчатку. Рука рыцаря безвольно качнулась, стукнувшись о щит. Загремело. Словно в ответ, справа послышался треск ломаемых деревьев и жуткий рёв…
…На поляне появилось ужасное чудовище. Ростом оно было с трёх коней, поставленных один на другого, лапы его оканчивались страшными когтями, а из ноздрей валил дым. Чудовище открыло жуткую, полную огромных зубов, пасть и заревело, оглушая:
– Кто посмел тревожить меня?!!
… – Потише, пожалуйста, – поморщился Фальк. Чудище замолчало. Фальк с хрустом откусил половину яблока:
– Ты кто такое?
– Я? – удивилось чудовище, – Я страж замка. Стою в карауле у главных ворот, а что?
– Это я хочу спросить «что!», – разозлился Фальк, – Позволь-ка поинтересоваться, что ты делаешь здесь, посреди леса, где тебе быть не положено?
– Я услышало грохот железа и решило, что мой выход… И пошло на поляну.
– Какую поляну, ты, зелёное… – Фальк замялся, поскольку не знал, как произнести «идиот» в среднем роде, – …чучело ты зелёное!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
* * *
И долгая тишина повисла в зале, словно вслушивались все в голос далёкой Земли.
Странник тем временем присел возле Уно и негромко заговорил:
– Я помню тот миг, когда воскресли мы, когда наш мир вошёл в Союз Странников. Внезапно тьма сменилась ярким светом, и среди чудной, льющейся отовсюду Мелодии Мироздания я услышал голос. И голос этот вещал: «И воскресаете вы для новой жизни, ибо взвешены деяния ваши на весах судьбы, и решено, что жить вам далее!» Это были слова из нашей священной книги, переиначенные с будущего на настоящее время, и… И сколько уже прошло веков – а я никогда не забуду этот момент. Это самое яркое моё воспоминание…
– А сейчас вы… скажете Слова здесь, для наших мёртвых? – Уно посмотрел в глаза Страннику.
– Нет, по традиции их должен произнести кто-то из мира, входящего в Союз Странников. Живые должны поприветствовать своих мертвецов, возвращающихся к жизни вечной.
– Наверное, это будет Каммерер, как старший по званию и чинам… – сказал Уно. – Хотя я бы лично вручил это право Корнею Яшмаа, как единственному, кто здесь действительно может иметь причины обижаться на вас… Моральная компенсация, так сказать… Правда – я одного боюсь.
– Чего же, Уно?
– Ну воскреснут же не только хорошие люди, но и всякие там убийцы, насильники и маньяки! От них же вновь житья не станет?
– Во-первых, бессмертному убийцы вроде как и не страшны, верно? А во-вторых, можешь мне поверить – они станут совершенно другими, ведь они будут знать не только то, что знали они, но и то, что испытывали их жертвы… А сколько людей были б добрее и чище, просто прочти они вовремя хорошую книгу или встреться с другим человеком… Теперь они будут знать и эти книги, и мысли хороших людей… Всё станет другим, совсем другим для них…
– И Рудольф Сикорски воскреснет?
– И Сикорски.
– И Рэба?!
– Видишь ли, Уно, это будет несколько затруднительно…
– Но почему, вы же говорили, что это для всех одинаково!
– Я и не отказываюсь от своих слов… Просто сложности возникают, когда один и тот же человек жил одновременно в разных телах, пользующих общую душу… Тогда он воскреснет, воскреснет вместе с остальными, но – в одном теле, в том, в котором ему более понравилось при жизнях… Так что тело Рэбы не приглянулось его владельцу.
– А кем же он будет? – осторожно спросил Уно.
– Я-то думал – ты догадался… Вспомни, чем занимался Рэба? ГЛАВНОЕ вспомни. Он всю свою жизнь ловил чертей, Дьяволов. Он и Румату считал таковым! Как он кричал, что у того золото дьявольской чистоты! Как он выслеживал и отлавливал землян-Прогрессоров, отстаивая по-своему свой мир и свою власть! А теперь… Ты же помнишь, что говорил Рудольф Сикорски, тот самый Экселенц, что всю жизнь старался отловить на Земле Странников-Прогрессоров и отстаивал свою Землю и свою власть: «Мы – работники КОМКОНа-2. Нам разрешается слыть невеждами, мистиками, суеверными дураками. Нам одно не разрешается: недооценить опасность. И если в нашем доме вдруг завоняло серой, мы просто обязаны предположить, что где-то рядом объявился чёрт с рогами, и принять соответствующие меры вплоть до организации производства святой воды в промышленных масштабах». Никого не напоминает?
– Так он и Рэба…
– Именно! Один человек, хотя и в двух телах, да ещё и рождавшихся на разных планетах… Впрочем, есть миры, где подобным поворотом событий никого не удивишь… Например, есть мир, где в эти самые годы Землю захлестнул военный переворот, а все сторонники света и мира собрались на борту космической станции «Вавилон-5» и готовятся к решительной битве с Тенями… Так в том мире души жителей планеты Мембария уже с тысячу лет возрождаются в земных телах… А есть мир, где какой-то взбалмошный Светлый Волшебник из Виртуальных Земель кинул заклинание на серое здание, похожее на казарму, и угодил им в школу, и с тех пор когда эти школьники засыпали, их души возрождались в Виртуальном Мире и действовали там… Так что переселением душ сейчас никого не удивишь… И здесь среди рождённых будет несколько меньше, чем среди умерших, хотя возродятся все. Возродятся… если жители ваших планет действительно готовы к этому…
– Каммерер, наверное, уже речь готовит… – Уно встряхнул головой, и прядки его причёски разлетелись в стороны… – А я бы, наверное, засмущался бы… А скажи – людены тоже станут Странниками?
– Нет, Уно…
– Но это… Это же несправедливо! – выкрикнул мальчишка. – Почему одни обретут бессмертие, а другие – нет? Чем прогневили вас людены – тем, что пошли не вашим путём?!
– Нет, Уно… Они не прогневили… И никто не отказывает им в бессмертии. Просто людены – не люди, они – совершенно другая цивилизация. Да, они имеют с людьми Земли общих предков, но они уже сколько лет идут своим путём, непохожим на ваш… Если кто из люденов возжелает присоединиться к Странникам – мы никому не откажем, а учитывая, что людены – цивилизация единиц, а не сообщество, то готовы рассмотреть каждого поотдельности, стоит им только пожелать… Но ведь сами-то они этого не хотят, Уно, их вполне устраивает их нынешний Путь… Всему своё время… Возможно – когда-нибудь и они придут в какой-нибудь янтариновый город, чтоб обратиться к нам… И мы выйдем навстречу…
– Вы… Ваш дар бессмертия – как спасение от старого, очень старого зла… Когда-то у нас в мире учёный и лекарь Будах написал такие строки:
Теперь не уходят из жизни,
Теперь из жизни уводят.
И если кто-нибудь даже
Захочет, чтоб было иначе,
Бессильный и неумелый,
Опустит слабые руки,
Не зная, где сердце спрута
И есть ли у спрута сердце…
А теперь – благодаря вам вернутся все, кого увели насильно, вернутся, чтобы допеть, долюбить, дорадоваться жизни…
Странник взглянул в глаза мальчишке из Арканара. Сказал задумчиво:
– Сколько миров, а боли все схожие… Когда-то в моём мире один хороший человек написал такие стихи:
Мы все сиротеем на нашем пути,
Закон расставаний царит над планетой.
Дай, Боже, нам в будущей жизни найти,
Кого потеряли мы в этой.
За миром галактик и звёздных зарниц
Даруй нам, о Господи, с милыми встречу:
Ведь память о них не имеет границ
И голос любви нашей вечен.
Тогда это был лишь крик души… А спустя века, уже после Рокласовского Кризиса, наш представитель впервые встретился со Странниками… И затем, войдя в Союз Странников, мы действительно встретились с теми, о ком скорбели, кого лишь мечтали вновь увидеть… Но я с ужасом думаю: а что было бы, не пожелай тогда наша Земля присоединиться к Странникам? Ведь тогда так и остался бы главной силой мира Закон Расставаний…
– Ты боишься, что…
– Да, Уно, да… Я слышу споры на Земле, слышу их у тебя на родине… У вас есть те, кто кричат, что нельзя дать вторую жизнь тем, кто убивал их дедов и прадедов. На Земле изобретают аргументы потоньше, поразнообразнее, но суть-то их от этого не меняется… Боюсь – оба ваши мира решат отказаться… Ну – ничего страшного, не расстраивайся, Уно. Когда-нибудь ваши миры, может быть, и надумают… И если это будет позднее, чем… лет так через сто-двести, то ты всё равно воскреснешь… И Антон-Румата… И остальные… Ты всё равно увидишь бессмертную жизнь, стоит лишь подождать…
– Они боятся, что с восставшими из мёртвых восстанут и похороненные, как казалось, навсегда, тайны, – вздохнул Уно. – Они как испуганные ребята, обманувшие кого-то и боящиеся, что их обман вдруг раскроется… Боюсь, что так будет и дальше, и никогда, никогда не наступит светлый момент, если даже среди Полдня есть те, кому есть что скрывать…
– Ты говоришь, будто слышишь их слова и их мысли…
– Но… я их действительно слышу!
– И давно это у тебя… так? – осторожно спросил Странник.
– Нет, минуты… А что?
– Да так, ты мне просто напомнил одного человека, жившего совершенно в другие времена… Но – нет… Видимо – показалось…
– А он был… из нашего мира?
– Не уверен… Давно это было… Под Хармонтом… Да ладно, забудь, я же говорю – показалось!..
– Эх, вляпались мы, как ракопаук в янтарин! – до неприличного громко сказал вдруг Загорский. – Наши бюрократы, как всегда, на высоте! Собирается Всеобщий Совет, готовится совместное заседание всех трёх КомКонов и скоропостижно реанимировавшейся ГСП! Не знаю, как там покойнички вообще, но одного вы уже воскресили – Группу Свободного Поиска! Похоже – только они и готовы ратовать за ваше предложение! Остальные пока сомневаются, будут заседать, взвешивать все «за» и «против»… Кстати, Мак, мне жутко интересно, как это Второй и Третий КомКоны собираются заседать без своих шефов! Или они будут ждать нашего возвращения на Землю, а?
– Похоже – без нас им только удобнее спорить! – буркнул в ответ Каммерер. И отвернулся, уставившись в тусклую желтизну стены.
Уно вскочил и выкрикнул, не столько к присутствующим, сколько к аппаратуре Загорского, стараясь докричаться до землян:
– Ну нельзя же так! Зачем вновь ссылаться на Бромберга? Что значит «Человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру, причём меньшая часть форсированно и навсегда обгонит большую, и это свершится волею и искусством сверхцивилизации, решительно человечеству чуждой.»?! Сколько можно наслаждаться этим непостижимым понятием чуждости? Раньше лепили его к люденам, сейчас вообще ещё сами толком не понимаете, к чему это цитируете! Зачем прикрывать свои мелкие боязни громкими словами, претендующими на правильность, как Рэба на ангела?! Что значит «Неторопливо обсудить, взвесить всё за годик-другой?!» Ведь каждый в душе за жизнь вечную, но почему-то готов отказать в ней другому, кого считал своим врагом или просто противником! Ну почему, почему на всё готовы ввести ограничения?! Ведь если счастье – то оно должно быть для всех, даром! Его нельзя дарить одним и отнимать у других!
Странник как-то странно посмотрел на Уно и мотнул головой, словно отгоняя наваждение.
Арканарский мальчишка с досадой плюхнулся рядом, прямо на пол, и зло и растерянно сказал, ни к кому не обращаясь:
– Не пойму… Не могу их понять… Высокое и низменное – в одном сплаве…
Он замолчал, и тишина висела в зале минут десять… Тем временем, повинуясь воле Странника, часть стен превратилась в экраны, транслирующие заседания с двух планет-кандидатов… Глупые, пустые заседания…
Уно отвернулся от изображения.
– А как всё началось бы, если бы наши миры согласились, а? Расскажи? Просто любопытно: а то вряд ли я увижу, как всё это будет по-правде.
– Сперва я поставил бы посреди зала Шар, – сказал Странник. И, повинуясь ему, посреди зала возникла рыже-золотистая сфера. – А затем тот, кто возьмёт на себя ответственность объявить Принятие и Воскрешение, коснётся этого Шара, запуская Музыку Миров, Музыку Мироздания… И произнесёт слова, которые встретят воскресающих… Скорее всего – слова из какой-то местной религии, приличествующие моменту… Произнесёт… Произнёс бы… Кажется – ваши миры хотят отказаться…
Странник сделал жест, желая убрать Шар, от которого в спешке отсели все остальные, едва он появился, но Уно остановил его.
– Подожди… Я, кажется, уже видел этот Шар… Воспоминания смазанные, как плохо запомнившийся сон… Я бежал в какой-то карьер, громко щёлкая каблуками и всё боясь, что в такой обуви сорвусь и полечу вниз, и что это будет неприлично… А внизу лежал Шар. Этот самый, или точно такой же… Я был уверен, что он выполнит любое желание. Любое-любое… Я бежал к нему и кричал во весь голос, чтобы он услышал меня… Кричал, и голос отражался откуда-то и возвращался ко мне моими же словами: «Счастье для всех!.. Даром!.. Сколько угодно счастья!.. Все собирайтесь сюда!.. Хватит всем!.. Никто не уйдёт обиженный!.. Даром!.. Счастье! Даром!..» Я бежал к Шару, а потом что-то подняло меня в воздух, скрутило… Было очень больно, но я понимал, что это надо стерпеть. Ведь чтобы всем стало хорошо – кому-то должно стать очень плохо. Так пусть одному, пусть мне… Как ещё раньше, в одном очень счастливом городе, где я видел, как все жители живут счастливо и радостно лишь оттого, что мне в моём подвале плохо и неуютно… А потом я увидел, как с моей ноги сорвался башмак, и почему-то полетел не вниз, а вверх, в пыльное небо… И тогда меня скрутило так, что я всё забыл от боли… И очнулся уже в Арканаре… А всё это вспоминал, как сон. Выходит – не сон, а, Странник?
– Не сон… Тогда тебя звали Артур Барбридж… Это и было под Хармонтом… Значит – не показалось… Но я и не думал, что в Омеласе – это тоже ты… Может – и малыш Тробо – твоя жизнь, одна из многих?
– Это когда злой колдун развалил норку, и пришлось скитаться по свету, ища справедливости? Кажется, я читал когда-то такую сказку…
– Уно, Уно… Сколько же сюрпризов в тебе, малыш… – совсем как Румата сказал Странник. Он казался настолько удивлённым, что совершенно позабыл про Шар.
Прошло какое-то мгновение, и вдруг Уно вновь вскочил. Громко и звонко, напористо и торжественно выкрикнул:
– Я понял! Вы просто боитесь взять ответственность на себя! Каждый ищет бессмертия, счастья, полноты жизни, но хочет в случае неудачи иметь того, на кого можно сказать, что это он виноват. Ну что же – должен найтись кто-то, кто возьмёт ответственность на себя!
Уно отвернулся от камер Загорского и, взглянув на Странника, сказал:
– Извини, может, это не по правилам, но я это сделаю!
И с этими словами он положил руку на золотой Шар. Повернулся к камерам.
– Если Вы ищете, кого потом можно обвинить – знайте: меня! Я беру на себя ответственность этого решения, ведь я знаю, чувствую, что в душе каждый из вас стремится к счастью. Так пусть оно будет – для каждого! Для всех! Навсегда!
Странно колыхнулось Пространство, и из ниоткуда полилась тонкая, хрупкая мелодия, дарующая Свет…
* * *
В Союз Странников входили две новые планеты. Входили не младшими, но равными среди равных. И Слова говорил тот, кто первый посмотрел на Странников по-человечески. И среди сияния и Музыки Мироздания, немного смущаясь, Уно произнёс:
– Приветствую. С возвращением в мир живых!
Записи привёл в читабельный вид Владимир Талалаев,
бывший Прогрессор князь Артагорт дол-Эндорский,
ныне – Странник Дороги.
Старинная легенда
Борис Немировский
…Продвигаясь очень медленно. И неудивительно – ведь в этом сумасшедшем переплетении ветвей, корней и листьев даже пешком можно было идти, лишь прорубая себе дорогу топором. А что уж говорить о рыцаре в полном вооружении, при всех доспехах и на боевом коне…
– Господи, когда это всё кончится?! – безнадёжно простонал сэр Родерик. Из-под шлема стон прозвучал глухо и неестественно.
– Эй, сударь! – окликнул его Фальк, беззаботно трусивший на своей лошадке сзади по широкой тропе-просеке, оставляемой господином, – Сударь! Осмелюсь заметить, что негоже герою жаловаться. Вам подобает сейчас ободрить упавшего духом спутника уверенным голосом, подобным звуку боевой трубы…
– Это обязятельно?! – жалобно спросил рыцарь. – Ой! – ветка хлестнула его по забралу.
– Во всяком случае, хозяин, – кивнул Фальк, достав из кармана яблоко, – раз уж угораздило вашу милость попасть в легенду, то извольте соответствовать.
– Ох, ну ладно… Крепись, друг мой! – продолжал сэр Родерик неестественно бодрым тоном…
… – Крепись, друг мой! – вскричал рыцарь голосом, подобным звуку боевой трубы, – Не вечно тянуться мрачной чащобе! Нам судьбою суждено одолеть сей лес! – и он твёрдой рукой, закованной в боевую перчатку, поддержал готового упасть от усталости слугу…
– Теперь правильно? – робко спросил сэр Родерик.
– Шипящих многовато, – назидательно заметил Фальк. – Шипяшие портят образ, они больше подходят злодеям и другим отрицательным персонажам. И кстати, не могли бы вы отпустить мою руку? Вы-то, надеюсь, понимаете, что я не упаду? – Движением плеча слуга стряхнул с себя боевую перчатку. Рука рыцаря безвольно качнулась, стукнувшись о щит. Загремело. Словно в ответ, справа послышался треск ломаемых деревьев и жуткий рёв…
…На поляне появилось ужасное чудовище. Ростом оно было с трёх коней, поставленных один на другого, лапы его оканчивались страшными когтями, а из ноздрей валил дым. Чудовище открыло жуткую, полную огромных зубов, пасть и заревело, оглушая:
– Кто посмел тревожить меня?!!
… – Потише, пожалуйста, – поморщился Фальк. Чудище замолчало. Фальк с хрустом откусил половину яблока:
– Ты кто такое?
– Я? – удивилось чудовище, – Я страж замка. Стою в карауле у главных ворот, а что?
– Это я хочу спросить «что!», – разозлился Фальк, – Позволь-ка поинтересоваться, что ты делаешь здесь, посреди леса, где тебе быть не положено?
– Я услышало грохот железа и решило, что мой выход… И пошло на поляну.
– Какую поляну, ты, зелёное… – Фальк замялся, поскольку не знал, как произнести «идиот» в среднем роде, – …чучело ты зелёное!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27