Чтобы творить, необходимо
вдохновение, и я изобрел, как его вызывать по собственному желанию. Как
язык души, а значит, свойств ее, чувств, Музыка проникает,
"договорившись", в самые "андеграундные" уровни сознания, и имеет доступ
непосредственно в ту "каморку", в которой живет Главное Отличие Человека
от прочих живых существ.
Со временем, уже находясь немалой частью своей души ЗДЕСЬ, за стеной,
но еще не умея вытащить сюда тело и разум целиком, я ненавидел себя за то,
что вынужден просыпаться или выходить из транса, созданного музыкой,
звучащей в наушниках. Я не умел игнорировать призыв родного мира, но я
быстро учился, разум мой оказался способным учеником, да и материальная
ипостась не подкачала, как позднее выяснилось, в силу своих патологических
изменений, в силу "мутаций", привнесенных болезнью, отбросив всякие
костыли, сумела выйти за стену...
Музыка сыграла (во, каламбур!) для меня, уже homo voyajer'а, примерно
ту роль, выполнила ту важнейшую функцию, какую играет и выполняет
программное обеспечение во всех операциях или действиях, выполняемых
компьютером и его сервисными устройствами. Без музыки, я уверен, человеком
путешествующим не станешь, короче говоря, как ни один копм без программ
даже два с двумя не сложит. КУДА ты придешь, зависит от того, как ты
настроился. Может, есть другие способы, но мне они не известны.
Когда я впервые понял это, то бродил неприкаянный по городу, моему
родному городу, проклятому и ненавидимому, но поющему в моей крови, это
был мой город, а я был частью его, и он не хотел меня отпускать, но я уже
чувствовал, что другому, гораздо более величественному, Городу суждено
стать МОИМ, впустить меня в себя и воззвать ко мне о помощи... Я бродил по
родному городу, и всеми порами тела чувствовал, что романтика - реально
существующая вещь, особое состояние души, ничего общего не имеющее с
ежедневной мышиной возней. И Музыке, наряду с другими элементами моего
МЕТОДА ПЕРЕХОДА, Музыке, Созидающей Настрой, единственной "женщине",
которая никогда мне не изменит, пока Я это "Я", благодарен я был за это
состояние..."
50. УЖЕ НЕ ОДИН (СНОВА ВТРОЕМ)
...рот ему залепили какой-то клейкой прозрачной... бумагой, что ли.
Или тканью?.. губами, стянутыми этой мерзостью, он не мог даже шевельнуть.
Носом дышалось трудно, и он старался сберечь силы, не рыпался. Руки за
спиной, закованные какими-то тонкими металлическими браслетами, были
притянуты к подобным же браслетам, сковавшим щиколотки, и сцеплены с ними.
В такой позе, колесом выгнутый назад, он и лежал, бессильный что-либо
предпринять. В эту минуту он, не колеблясь, продал бы душу дьяволу только
за то, чтобы тот подсказал способ освободиться, исчезнуть, не умирать от
стыда и позора, от бессильной ярости... Девка в странных штанах и вообще
странно одетая, со странным оружьем в руках, оказалась не одна такая.
Полдюжины их было, все как на подбор, высоченные, с него ростом, худющие,
с длинными до полнейшей некрасивости ногами, и после того, как та, первая,
передала ему привет, неведомо как возникшие сзади остальные схватили его,
наподдали по макитре чем-то тяжелым. Когда очнулся, уже лежал скованным
колесом. Зато увидел их всех, в подробностях, перед тем, как они
повырубали электричество. В жизни бы не подумал, что женщины, да и
мужчины, могут так одеваться... Срам-то какой... Та, которую он условно
называл первой, явно командовала, да и возрастом вроде постарше остальных,
хотя возраст их определить он затруднился. Повыключав электричество, они
собрались в гостиной, где он лежал, и стали о чем-то переговариваться
тихими голосами, часто замолкая. Но ему почему-то мстилось, что их
разговор продолжается, только настолько тихо, что он не слышит. Язык, на
котором они переговаривались, он не знал, хотя некоторые слова звучали
совсем как английские... А некоторые, с удивлением распознал он, очень
даже напоминают москальскую мову, и один раз он четко расслышал: "Аж
гэть". Чего они все ждут? кто они такие? неужели Катруся через ТАКИХ могла
передать весточку? он не знал. Самым обидным было то, что его повязали как
малого хлопчика, без звука, в один момент. Бить ЖЕНЩИН ему бы и в голову
не пришло, могли бы и поговорить сначала, претензии предъявить, в конце
концов, если имеются какие...
Но теперь, полежав, он уже не был уверен, что отказался бы от
удовольствия побить ЭТИХ женщин.
Одна из них тихонечко воскликнула нечто вроде: "Аташьен!..", и
воцарилась абсолютная тишина. Пауза. Что-то мелькнуло, заслонив более
светлый прямоугольник окна, обдало - фухх! - веянием воздуха - мимо быстро
проскочила одна из странных, нереальных женщин. Кажется, к двери в
соседнюю комнату, библиотеку...
Напряженный слух его, скованного и беспомощного, пытался уловить хоть
что-то, но ничего практически, кроме собственного тяжелого сопения, не
улавливал... и вдруг - бумх! - что-то достаточно тяжелое мягко, но ощутимо
упало на пол в библиотеке. И - сразу же - мимо - фухх, фухх, фухх, - три
веяния, почти слившихся в одно - и чуть погодя еще одно, фухх - как бы в
другую сторону, к двери в библиотеку... Он лежал, как можно шире распахнув
веки, пытаясь хоть что-то уловить, но улавливал только разные оттенки
черноты; слух - разные "оттенки" шороха, сопение и гулкое "бум-бум-бум"
собственного сердца...
БУМ!!! БУМ!!! БУМ!!!
Но это уже было не сердце, точно. Удары, причем сильные, раз он их
услышал, ведь раздались они за окном, и снова тишина... "Ну бисовы
дивкы!!! - в ярости закричал он им мысленно, - ну я до вас доберусь, если
доля меня раскует!!!"
...фу-у-уххх!
...сильное веяние воздуха - мимо - и тут же, рядом совсем, удар:
ЧВАК!!! - и мягкое - бумх! - об пол, сразу же твердое - стук! - об пол же,
и - уже из библиотеки, короткий глухой вскрик: "Умм!..", - и тут же звуки,
характер которых его ухо вообще отказалось идентифицировать, нечто вроде
сухого треска, смешанного с чпоканьем, которое можно издавать губами, если
нечего делать, и с хлопками ладони по "надутому" животу... И снова -
ТИШИНА.
- ...Здоровэнькы булы, - разродилась тишина неожиданным "дитятей",
голосом из темноты, на ридний мови. У Пита глаза полезли на лоб, если бы
мог, он бы вскрикнул от изумления. - Як ся маетэ? Закрый очи, братыку, я
зараз свитло увимкну.
Пит послушно закрыл глаза. Сквозь веки ощутил включившееся
электричество. Чьи-то пальцы тут же осторожно притронулись к вонючей
клейкой ткани, залепившей рот. Поддергивая за краешки, по чуть-чуть,
принялись отлеплять ее. Питу было ужасно больно, но никогда в жизни никого
он не благодарил за причиняемую боль так страстно, как эти пальцы в эту
минуту!.. Когда рот освободился, Пит выдохнул смрадный воздух, застывший в
глотке: - ФФФУУУХХХ!!! - замычал, мотая головой, и закашлялся. Пока он
корчился, сотрясаясь в спазмах, неведомые руки, приложившиеся к голосу,
умудрились освободить его от кандалов, и корчи приобрели гораздо более
широкий размах. Разрядившись, организм Пита замер в изнеможении,
обессиленный, и Пит приоткрыл глаза, одновременно со ртом. В глаза вошло
то, что Пит увидел, а изо рта его вышло то, что он давно и горячо желал
высказать по поводу.
Давно он не ругался на ридний мови, но душа горела, требуя своей
части разрядки, ну от, проснувшийся в Пите Пэтро и выдал полный вперед!..
- Добрэ я-як! - восхитилось то, что Пит увидел. Оно было облачено в
еще более странные, вообще ни на что не похожие, одеяния и увешано вовсе
уж запредельными штукенциями. - Ну не, просто-такы добрячэ! Йим николы нэ
зрозумиты, аж гэть!!
- А ты хто такэ?! - с живейшим интересом спросил Пэтро.
"Оно" сняло с головы черный казан, и обнаружилась под ним голова
хлопца, с виду чуть помоложе его самого, небритая и всклокоченная, и
уставилась эта голова на Пита во все очи, а ртом произнесла: - Я свий, шо,
нэ чуеш?
- Та чую ж, - ответил Пэтро и с трудом, но встал. Растер запястья. -
А воны хто? - глянул на одну из бисовых дивок, лежащую в этой комнате. Это
ее приложили со звуком "чвак".
- А воны... - начал было говорить хлопец, но в этот момент в проеме
двери библиотеки появился второй хлопец, разодетый примерно как его
небритый товарищ, но гораздо меньших размеров, ростом футов пять с парой
дюймов. Второй хлопец держал в одной руке конструкцию, в которой Пэтро с
трудом, но признал пулемет, а другой рукой держался за подбородок. Этому
второму хлопцу было явно худо... Он отнял руку от лица, осторожно
пошевелил челюстью, зашипел и снова схватился за подбородок.
- ...таки соби дивчатка, - невозмутимо продолжал говорить земляк (?)
на ридний мови, - навижени тилькы... - и он перешел на американский: -
Познакомься, Вилли, это еще один наш брат, четвертый. В нашей команде...
полку прибыло. Во, каламбур.
Невысокий хлопец помахал Питу рукой, но не издал ни звука. Челюсть
болела, видать, не на шутку. Пит ошалело замотал головой. - Пострывай,
пострывай-но, хлопче, яка така... - начал было говорить он на ридний мови,
но непроизвольно также перешел на американскую, на которой говорил с таким
же, кстати, акцентом, как и небритый, непривычно для туземного уха
коверкая некоторые звуки, но в целом вполне вразумительно и бегло, -
...команда? О щем это ты? Шчетвертый?.. Это ты обо мне-е?! Не-е, я... - от
волнения он снова перешел на украинский, - ...сам по соби. Дякую дужэ, що
вызволыв, пишлы вып'емо, алэ ни у яку...
- Выпить - это ты отлично придумал, - перебил высоченный хлопец, - но
говори, пожалуйста, по-американски, Вилли еще не выучил украинский. И
прежде чем ты продолжишь свой манифест настоящего мужчины, уверенного в
собственных силах, лучше выслушай. Я буду говорить, и попутно приберусь
тут немножко... кстати, - он повернулся к своему потирающему челюсть
спутнику, - ...видишь, Вилли, вместо того, чтобы меня стукнуть, как
договаривались, чтоб я не забыл нажать на спусковой крючок, ты сам получил
по башке.
- Не по башке, а по морде... - неразборчиво пробурчал тот. -
Ничего... ты справился, не забыл... счет увеличил...
- Номер два, номер три, - сказал высокий слова, для Пита загадочные.
- Дурное дело нехитрое. Главное начать, а там пошло-поехало... - он
почему-то тяжело вздохнул, взял девку, лежащую на полу, за руки и уволок в
библиотеку. Вернулся, молча быстро прошел мимо и исчез в холле. Появился,
неся на плечах еще два тела, по одному на каждое плечо. И тоже - в
библиотеку. Он их там что, на зиму заготавливает? пришло вдруг в голову
Пита дикое сравнение. Когда высокий хлопец нес из холла в библиотеку
третье бездыханное женское тело, Пит уже стоял, потирая поясницу и морщась
от ноющей боли. Невысокий хлопец, наблюдая все это дело, молчал-молчал, а
потом вдруг высказался: - Смерть нонкам.
- Вот-вот, - кивнул шагнувший из библиотеки высокий, земляк (!), - и
все-таки, если бы у меня выбор оставался, если бы они так близко в дверям
не оказались, я бы этих двух не мочил.
- Тебе дай волю, ты бы с ними целовался... - пробурчал невысокий и
уселся на ломберный столик, пулемет свой диковинный примостив на коленях.
- Ничего, если что, я тебе по башке врежу, чтоб не...
- Сим победиши. - Коротко и загадочно выразился высокий на уж совсем
неведомой мове.
- Чего-чего? - сбитый с толку на полуслове, спросил Уилли.
- Это не по-американски, - сказал высокий по-американски.
- Опять ругаешься?! Ну ты и...
- Ладно, ладно, брэк! - перебил высокий. Посмотрел на Пита Перешел на
ридну. - Та дэ ж в тэбэ напойи, братэ? Давай знайомытыся, до рэчи. Звы
мэнэ Сирко... собачэ им'я, алэ сымволычно...
...и они выпили по пять капель "Курвуазье". За знакомство. И еще по
пять, за ридну нэньку, будьмо!.. Невысокий Уилли проучаствовал и спросил
насчет пива, и Пит с удовольствием предоставил на дегустацию -
собственного производства, марки "NEP LIGHT", гэй!.. Уилли опробовал,
вытаращил очи, смачно выругался и попросил - еще!!! Высокий Сирко
высказался в том духе, что оно и понятно, настоящее ж, наше, пЫво, а не то
пи-иво, что квартальным мужикам пить приходится... Тут Пит совершенно
запутался. Он уже устал мотать головой. Словно почувствовав это, Сирко
завершил вводную часть и отправил хлопчика Уилли на варту. Уилли ушел, и
спустя минуту Пит вдруг услышал отдаленные звуки, напоминающие те, что
слыхал в темноте, помесь чпоканья, ударов по "надутому" животу и сухого
треска. Сирко дернулся, резко повернулся на эти звуки, напрягся... но
расслабился, отвернулся. - А ля гер ком а ля гер, - сказал, и Пит его
ПОНЯЛ.
И самое удивительное, что понял ВСЕ, что рассказал Сирко дальше. И
поверил от первого до последнего словечка. Почему это произошло, он и не
пытался сейчас разбираться. Потом, как-нибудь... может, пятидесятилетний
коньяк повлиял, может, подкупила "ридна мова" Сирка, а может, то, что
выглядели эти странные, увешанные несусветным оружьем и разодетые как
огородные пугала неожиданные гости почему-то донельзя РЕАЛЬНО, без
малейшего намека на возможное рассеяние в воздухе, как порождения бреда,
созданные воспаленным от боли воображением. Эта грязь на их видавших виды
многих и разных дорог сапогах, этот ядреный запах пота, эти непривычные,
но грозно поблескивающие в электрическом свете воинские припасы, эта
детская радость хлопчика Вилли от хорошего пыва, эта неподдельная мука, на
дольку секунды промелькнувшая в глазах Сирка, услышавшего звуки из
библиотеки... ВСЕ ЭТО придумать можно, но напрочь - НЕ НУЖНО! Однако все
это не придуманное, верил очам и вухам своим Пит, это - настоящее, и не
сплю я. На кой ляд такое придумывать, такое и в страшном сне не приснится,
это ж каким извергом надо быть, шоб придумать!..
Завершил свою хмурую повесть земляк словами на ридний мови: - Отак
воно, братэ. Тоби я всэ розповив як на сповиди, хоч и стысло. Ты мени
потрибэн, зрозумив, так? И дивчаток свойих ты тилькы там знайдэшь, якщо...
знайдэшь... - он секунду помолчал и закончил почему-то на чужой мове: -
Только не подумай, черт побери, шо я ждал, пока тебя припечет со всех
сторон, чтоб жизнь неопровержимые аргументы за меня выдвинула! Бог Мой
видит, знал бы, что сегодня за ней придут, появился бы вчера... Я их уже,
стерв... патлатых, как говорит наш брат Билл, каждую секунду жду, все
перемешалось... - он обреченно махнул рукой, понуро склонил голову долу...
и вдруг вскинулся, напрягся. Пит непроизвольно тоже подобрался. Ледяное
дыхание смертельной опасности коснулось его лоба. Хмель моментально
улетучился. Вот ЭТО придумать никак нельзя. Не в ляльки играем, понял для
себя Пит. И не с ляльками, как могло показаться по тому, как земляк быстро
с ними управился. С реальными, жестокими, не привыкшими останавливаться
вражинами. Которые не щадят никого. Никогда. На том и стоят. На том и
построили свой дом. Так сказал Сирко. И Пит ему поверил. То, как они его
зверски скрутили колесом, только подтверждало.
- Ты кого-то ждешь? - быстро спросил Пита Сирко, и тут только хозяин
особняка вспомнил, что звонил детективу Карпентеру. Если это его авто,
конечно, там за окнами рычит.
- Так. - И Пит сказал, кого и зачем. В дверях появился Билли и
взглядом спросил высокого партнера: мочим??? Именно этот вопрос увидел Пит
в жестоких глазах маленького мужика. И вдохнул воздуху полной грудью.
Потрогал медальон с родной землицей. Ну что ж, на войне как на войне,
подумал хмуро, но с неким даже облегчением. Воевать я не умею, но научусь.
Если раньше, чем, с этими горами трупов у г'амэрыканську тюрму не попаду.
51. ВОТ. ПРЕКРАСНЫЙ НОВЫЙ МИР...
...если бы Госпожа имела склонность к стебу, она символом нового
порядка приказала бы считать стилизованное изображение троллейбуса. Но
стебаться она не умела, даже слова такого не знала, поэтому пошла по пути
наименьшего сопротивления, и рукава комбинезонов украсили кошачьи силуэты.
Создав "NONCKY'S TERROR" и удостоверившись, что тщательно
разработанные планы будут претворяться в реальность без ее личного
участия, она отбыла пожинать плоды посеянного ею страха. Наконец-то она
создала мир, куда могла, как мечтала, "запроториться", и он будет в
точности таким, как угодно ей. И законы, которым будут подчиняться живые
существа, создала она. Так она хотела. Так будет. Так теперь ЕСТЬ.
Так она думала. Но когда прибыла в расчетное время, оказалось, что не
везде так есть, хотя почти весь старый мир уничтожен, и на его пепле
взращиваются ростки нового.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
вдохновение, и я изобрел, как его вызывать по собственному желанию. Как
язык души, а значит, свойств ее, чувств, Музыка проникает,
"договорившись", в самые "андеграундные" уровни сознания, и имеет доступ
непосредственно в ту "каморку", в которой живет Главное Отличие Человека
от прочих живых существ.
Со временем, уже находясь немалой частью своей души ЗДЕСЬ, за стеной,
но еще не умея вытащить сюда тело и разум целиком, я ненавидел себя за то,
что вынужден просыпаться или выходить из транса, созданного музыкой,
звучащей в наушниках. Я не умел игнорировать призыв родного мира, но я
быстро учился, разум мой оказался способным учеником, да и материальная
ипостась не подкачала, как позднее выяснилось, в силу своих патологических
изменений, в силу "мутаций", привнесенных болезнью, отбросив всякие
костыли, сумела выйти за стену...
Музыка сыграла (во, каламбур!) для меня, уже homo voyajer'а, примерно
ту роль, выполнила ту важнейшую функцию, какую играет и выполняет
программное обеспечение во всех операциях или действиях, выполняемых
компьютером и его сервисными устройствами. Без музыки, я уверен, человеком
путешествующим не станешь, короче говоря, как ни один копм без программ
даже два с двумя не сложит. КУДА ты придешь, зависит от того, как ты
настроился. Может, есть другие способы, но мне они не известны.
Когда я впервые понял это, то бродил неприкаянный по городу, моему
родному городу, проклятому и ненавидимому, но поющему в моей крови, это
был мой город, а я был частью его, и он не хотел меня отпускать, но я уже
чувствовал, что другому, гораздо более величественному, Городу суждено
стать МОИМ, впустить меня в себя и воззвать ко мне о помощи... Я бродил по
родному городу, и всеми порами тела чувствовал, что романтика - реально
существующая вещь, особое состояние души, ничего общего не имеющее с
ежедневной мышиной возней. И Музыке, наряду с другими элементами моего
МЕТОДА ПЕРЕХОДА, Музыке, Созидающей Настрой, единственной "женщине",
которая никогда мне не изменит, пока Я это "Я", благодарен я был за это
состояние..."
50. УЖЕ НЕ ОДИН (СНОВА ВТРОЕМ)
...рот ему залепили какой-то клейкой прозрачной... бумагой, что ли.
Или тканью?.. губами, стянутыми этой мерзостью, он не мог даже шевельнуть.
Носом дышалось трудно, и он старался сберечь силы, не рыпался. Руки за
спиной, закованные какими-то тонкими металлическими браслетами, были
притянуты к подобным же браслетам, сковавшим щиколотки, и сцеплены с ними.
В такой позе, колесом выгнутый назад, он и лежал, бессильный что-либо
предпринять. В эту минуту он, не колеблясь, продал бы душу дьяволу только
за то, чтобы тот подсказал способ освободиться, исчезнуть, не умирать от
стыда и позора, от бессильной ярости... Девка в странных штанах и вообще
странно одетая, со странным оружьем в руках, оказалась не одна такая.
Полдюжины их было, все как на подбор, высоченные, с него ростом, худющие,
с длинными до полнейшей некрасивости ногами, и после того, как та, первая,
передала ему привет, неведомо как возникшие сзади остальные схватили его,
наподдали по макитре чем-то тяжелым. Когда очнулся, уже лежал скованным
колесом. Зато увидел их всех, в подробностях, перед тем, как они
повырубали электричество. В жизни бы не подумал, что женщины, да и
мужчины, могут так одеваться... Срам-то какой... Та, которую он условно
называл первой, явно командовала, да и возрастом вроде постарше остальных,
хотя возраст их определить он затруднился. Повыключав электричество, они
собрались в гостиной, где он лежал, и стали о чем-то переговариваться
тихими голосами, часто замолкая. Но ему почему-то мстилось, что их
разговор продолжается, только настолько тихо, что он не слышит. Язык, на
котором они переговаривались, он не знал, хотя некоторые слова звучали
совсем как английские... А некоторые, с удивлением распознал он, очень
даже напоминают москальскую мову, и один раз он четко расслышал: "Аж
гэть". Чего они все ждут? кто они такие? неужели Катруся через ТАКИХ могла
передать весточку? он не знал. Самым обидным было то, что его повязали как
малого хлопчика, без звука, в один момент. Бить ЖЕНЩИН ему бы и в голову
не пришло, могли бы и поговорить сначала, претензии предъявить, в конце
концов, если имеются какие...
Но теперь, полежав, он уже не был уверен, что отказался бы от
удовольствия побить ЭТИХ женщин.
Одна из них тихонечко воскликнула нечто вроде: "Аташьен!..", и
воцарилась абсолютная тишина. Пауза. Что-то мелькнуло, заслонив более
светлый прямоугольник окна, обдало - фухх! - веянием воздуха - мимо быстро
проскочила одна из странных, нереальных женщин. Кажется, к двери в
соседнюю комнату, библиотеку...
Напряженный слух его, скованного и беспомощного, пытался уловить хоть
что-то, но ничего практически, кроме собственного тяжелого сопения, не
улавливал... и вдруг - бумх! - что-то достаточно тяжелое мягко, но ощутимо
упало на пол в библиотеке. И - сразу же - мимо - фухх, фухх, фухх, - три
веяния, почти слившихся в одно - и чуть погодя еще одно, фухх - как бы в
другую сторону, к двери в библиотеку... Он лежал, как можно шире распахнув
веки, пытаясь хоть что-то уловить, но улавливал только разные оттенки
черноты; слух - разные "оттенки" шороха, сопение и гулкое "бум-бум-бум"
собственного сердца...
БУМ!!! БУМ!!! БУМ!!!
Но это уже было не сердце, точно. Удары, причем сильные, раз он их
услышал, ведь раздались они за окном, и снова тишина... "Ну бисовы
дивкы!!! - в ярости закричал он им мысленно, - ну я до вас доберусь, если
доля меня раскует!!!"
...фу-у-уххх!
...сильное веяние воздуха - мимо - и тут же, рядом совсем, удар:
ЧВАК!!! - и мягкое - бумх! - об пол, сразу же твердое - стук! - об пол же,
и - уже из библиотеки, короткий глухой вскрик: "Умм!..", - и тут же звуки,
характер которых его ухо вообще отказалось идентифицировать, нечто вроде
сухого треска, смешанного с чпоканьем, которое можно издавать губами, если
нечего делать, и с хлопками ладони по "надутому" животу... И снова -
ТИШИНА.
- ...Здоровэнькы булы, - разродилась тишина неожиданным "дитятей",
голосом из темноты, на ридний мови. У Пита глаза полезли на лоб, если бы
мог, он бы вскрикнул от изумления. - Як ся маетэ? Закрый очи, братыку, я
зараз свитло увимкну.
Пит послушно закрыл глаза. Сквозь веки ощутил включившееся
электричество. Чьи-то пальцы тут же осторожно притронулись к вонючей
клейкой ткани, залепившей рот. Поддергивая за краешки, по чуть-чуть,
принялись отлеплять ее. Питу было ужасно больно, но никогда в жизни никого
он не благодарил за причиняемую боль так страстно, как эти пальцы в эту
минуту!.. Когда рот освободился, Пит выдохнул смрадный воздух, застывший в
глотке: - ФФФУУУХХХ!!! - замычал, мотая головой, и закашлялся. Пока он
корчился, сотрясаясь в спазмах, неведомые руки, приложившиеся к голосу,
умудрились освободить его от кандалов, и корчи приобрели гораздо более
широкий размах. Разрядившись, организм Пита замер в изнеможении,
обессиленный, и Пит приоткрыл глаза, одновременно со ртом. В глаза вошло
то, что Пит увидел, а изо рта его вышло то, что он давно и горячо желал
высказать по поводу.
Давно он не ругался на ридний мови, но душа горела, требуя своей
части разрядки, ну от, проснувшийся в Пите Пэтро и выдал полный вперед!..
- Добрэ я-як! - восхитилось то, что Пит увидел. Оно было облачено в
еще более странные, вообще ни на что не похожие, одеяния и увешано вовсе
уж запредельными штукенциями. - Ну не, просто-такы добрячэ! Йим николы нэ
зрозумиты, аж гэть!!
- А ты хто такэ?! - с живейшим интересом спросил Пэтро.
"Оно" сняло с головы черный казан, и обнаружилась под ним голова
хлопца, с виду чуть помоложе его самого, небритая и всклокоченная, и
уставилась эта голова на Пита во все очи, а ртом произнесла: - Я свий, шо,
нэ чуеш?
- Та чую ж, - ответил Пэтро и с трудом, но встал. Растер запястья. -
А воны хто? - глянул на одну из бисовых дивок, лежащую в этой комнате. Это
ее приложили со звуком "чвак".
- А воны... - начал было говорить хлопец, но в этот момент в проеме
двери библиотеки появился второй хлопец, разодетый примерно как его
небритый товарищ, но гораздо меньших размеров, ростом футов пять с парой
дюймов. Второй хлопец держал в одной руке конструкцию, в которой Пэтро с
трудом, но признал пулемет, а другой рукой держался за подбородок. Этому
второму хлопцу было явно худо... Он отнял руку от лица, осторожно
пошевелил челюстью, зашипел и снова схватился за подбородок.
- ...таки соби дивчатка, - невозмутимо продолжал говорить земляк (?)
на ридний мови, - навижени тилькы... - и он перешел на американский: -
Познакомься, Вилли, это еще один наш брат, четвертый. В нашей команде...
полку прибыло. Во, каламбур.
Невысокий хлопец помахал Питу рукой, но не издал ни звука. Челюсть
болела, видать, не на шутку. Пит ошалело замотал головой. - Пострывай,
пострывай-но, хлопче, яка така... - начал было говорить он на ридний мови,
но непроизвольно также перешел на американскую, на которой говорил с таким
же, кстати, акцентом, как и небритый, непривычно для туземного уха
коверкая некоторые звуки, но в целом вполне вразумительно и бегло, -
...команда? О щем это ты? Шчетвертый?.. Это ты обо мне-е?! Не-е, я... - от
волнения он снова перешел на украинский, - ...сам по соби. Дякую дужэ, що
вызволыв, пишлы вып'емо, алэ ни у яку...
- Выпить - это ты отлично придумал, - перебил высоченный хлопец, - но
говори, пожалуйста, по-американски, Вилли еще не выучил украинский. И
прежде чем ты продолжишь свой манифест настоящего мужчины, уверенного в
собственных силах, лучше выслушай. Я буду говорить, и попутно приберусь
тут немножко... кстати, - он повернулся к своему потирающему челюсть
спутнику, - ...видишь, Вилли, вместо того, чтобы меня стукнуть, как
договаривались, чтоб я не забыл нажать на спусковой крючок, ты сам получил
по башке.
- Не по башке, а по морде... - неразборчиво пробурчал тот. -
Ничего... ты справился, не забыл... счет увеличил...
- Номер два, номер три, - сказал высокий слова, для Пита загадочные.
- Дурное дело нехитрое. Главное начать, а там пошло-поехало... - он
почему-то тяжело вздохнул, взял девку, лежащую на полу, за руки и уволок в
библиотеку. Вернулся, молча быстро прошел мимо и исчез в холле. Появился,
неся на плечах еще два тела, по одному на каждое плечо. И тоже - в
библиотеку. Он их там что, на зиму заготавливает? пришло вдруг в голову
Пита дикое сравнение. Когда высокий хлопец нес из холла в библиотеку
третье бездыханное женское тело, Пит уже стоял, потирая поясницу и морщась
от ноющей боли. Невысокий хлопец, наблюдая все это дело, молчал-молчал, а
потом вдруг высказался: - Смерть нонкам.
- Вот-вот, - кивнул шагнувший из библиотеки высокий, земляк (!), - и
все-таки, если бы у меня выбор оставался, если бы они так близко в дверям
не оказались, я бы этих двух не мочил.
- Тебе дай волю, ты бы с ними целовался... - пробурчал невысокий и
уселся на ломберный столик, пулемет свой диковинный примостив на коленях.
- Ничего, если что, я тебе по башке врежу, чтоб не...
- Сим победиши. - Коротко и загадочно выразился высокий на уж совсем
неведомой мове.
- Чего-чего? - сбитый с толку на полуслове, спросил Уилли.
- Это не по-американски, - сказал высокий по-американски.
- Опять ругаешься?! Ну ты и...
- Ладно, ладно, брэк! - перебил высокий. Посмотрел на Пита Перешел на
ридну. - Та дэ ж в тэбэ напойи, братэ? Давай знайомытыся, до рэчи. Звы
мэнэ Сирко... собачэ им'я, алэ сымволычно...
...и они выпили по пять капель "Курвуазье". За знакомство. И еще по
пять, за ридну нэньку, будьмо!.. Невысокий Уилли проучаствовал и спросил
насчет пива, и Пит с удовольствием предоставил на дегустацию -
собственного производства, марки "NEP LIGHT", гэй!.. Уилли опробовал,
вытаращил очи, смачно выругался и попросил - еще!!! Высокий Сирко
высказался в том духе, что оно и понятно, настоящее ж, наше, пЫво, а не то
пи-иво, что квартальным мужикам пить приходится... Тут Пит совершенно
запутался. Он уже устал мотать головой. Словно почувствовав это, Сирко
завершил вводную часть и отправил хлопчика Уилли на варту. Уилли ушел, и
спустя минуту Пит вдруг услышал отдаленные звуки, напоминающие те, что
слыхал в темноте, помесь чпоканья, ударов по "надутому" животу и сухого
треска. Сирко дернулся, резко повернулся на эти звуки, напрягся... но
расслабился, отвернулся. - А ля гер ком а ля гер, - сказал, и Пит его
ПОНЯЛ.
И самое удивительное, что понял ВСЕ, что рассказал Сирко дальше. И
поверил от первого до последнего словечка. Почему это произошло, он и не
пытался сейчас разбираться. Потом, как-нибудь... может, пятидесятилетний
коньяк повлиял, может, подкупила "ридна мова" Сирка, а может, то, что
выглядели эти странные, увешанные несусветным оружьем и разодетые как
огородные пугала неожиданные гости почему-то донельзя РЕАЛЬНО, без
малейшего намека на возможное рассеяние в воздухе, как порождения бреда,
созданные воспаленным от боли воображением. Эта грязь на их видавших виды
многих и разных дорог сапогах, этот ядреный запах пота, эти непривычные,
но грозно поблескивающие в электрическом свете воинские припасы, эта
детская радость хлопчика Вилли от хорошего пыва, эта неподдельная мука, на
дольку секунды промелькнувшая в глазах Сирка, услышавшего звуки из
библиотеки... ВСЕ ЭТО придумать можно, но напрочь - НЕ НУЖНО! Однако все
это не придуманное, верил очам и вухам своим Пит, это - настоящее, и не
сплю я. На кой ляд такое придумывать, такое и в страшном сне не приснится,
это ж каким извергом надо быть, шоб придумать!..
Завершил свою хмурую повесть земляк словами на ридний мови: - Отак
воно, братэ. Тоби я всэ розповив як на сповиди, хоч и стысло. Ты мени
потрибэн, зрозумив, так? И дивчаток свойих ты тилькы там знайдэшь, якщо...
знайдэшь... - он секунду помолчал и закончил почему-то на чужой мове: -
Только не подумай, черт побери, шо я ждал, пока тебя припечет со всех
сторон, чтоб жизнь неопровержимые аргументы за меня выдвинула! Бог Мой
видит, знал бы, что сегодня за ней придут, появился бы вчера... Я их уже,
стерв... патлатых, как говорит наш брат Билл, каждую секунду жду, все
перемешалось... - он обреченно махнул рукой, понуро склонил голову долу...
и вдруг вскинулся, напрягся. Пит непроизвольно тоже подобрался. Ледяное
дыхание смертельной опасности коснулось его лоба. Хмель моментально
улетучился. Вот ЭТО придумать никак нельзя. Не в ляльки играем, понял для
себя Пит. И не с ляльками, как могло показаться по тому, как земляк быстро
с ними управился. С реальными, жестокими, не привыкшими останавливаться
вражинами. Которые не щадят никого. Никогда. На том и стоят. На том и
построили свой дом. Так сказал Сирко. И Пит ему поверил. То, как они его
зверски скрутили колесом, только подтверждало.
- Ты кого-то ждешь? - быстро спросил Пита Сирко, и тут только хозяин
особняка вспомнил, что звонил детективу Карпентеру. Если это его авто,
конечно, там за окнами рычит.
- Так. - И Пит сказал, кого и зачем. В дверях появился Билли и
взглядом спросил высокого партнера: мочим??? Именно этот вопрос увидел Пит
в жестоких глазах маленького мужика. И вдохнул воздуху полной грудью.
Потрогал медальон с родной землицей. Ну что ж, на войне как на войне,
подумал хмуро, но с неким даже облегчением. Воевать я не умею, но научусь.
Если раньше, чем, с этими горами трупов у г'амэрыканську тюрму не попаду.
51. ВОТ. ПРЕКРАСНЫЙ НОВЫЙ МИР...
...если бы Госпожа имела склонность к стебу, она символом нового
порядка приказала бы считать стилизованное изображение троллейбуса. Но
стебаться она не умела, даже слова такого не знала, поэтому пошла по пути
наименьшего сопротивления, и рукава комбинезонов украсили кошачьи силуэты.
Создав "NONCKY'S TERROR" и удостоверившись, что тщательно
разработанные планы будут претворяться в реальность без ее личного
участия, она отбыла пожинать плоды посеянного ею страха. Наконец-то она
создала мир, куда могла, как мечтала, "запроториться", и он будет в
точности таким, как угодно ей. И законы, которым будут подчиняться живые
существа, создала она. Так она хотела. Так будет. Так теперь ЕСТЬ.
Так она думала. Но когда прибыла в расчетное время, оказалось, что не
везде так есть, хотя почти весь старый мир уничтожен, и на его пепле
взращиваются ростки нового.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57