Разрыв с империализмом и выход из войны; освобождение угнетённых национальностей бывшей Российской империи; экспроприация помещиков и капиталистов; подготовка условий для организации социалистического хозяйства,- таковы элементы стратегического плана большевиков в этот период. “Вся власть Советам” - так формулировали тогда большевики свой стратегический план. Он важен не только в том отношении, что правильно учитывал движущие силы новой, пролетарской революции в России, но и в том отношении, что облегчал и ускорял дело развязывания революционного движения на Западе.
Последующее развитие событий вплоть до Октябрьского переворота всецело подтвердило правильность этого стратегического плана.
4. ТРЕТИЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ПОВОРОТ
И КУРС НА ПРОЛЕТАРСКУЮ РЕВОЛЮЦИЮ В ЕВРОПЕ
Третий поворот начался с Октябрьского переворота, когда смертельная схватка двух империалистических групп Запада дошла до высшей точки; когда революционный кризис на Западе явно нарастал; когда обанкротившаяся и запутавшаяся в противоречиях буржуазная власть в России пала под ударом пролетарской революции; когда победившая пролетарская революция, порвав с империализмом и выйдя из войны, обрела себе в лице империалистических коалиций Запада заклятых врагов; когда акты нового Советского правительства о мире, о конфискации помещичьих земель, экспроприации капиталистов и освобождении угнетённых национальностей снискали ему доверие миллионов трудящихся всего мира. Это был поворот в международном масштабе, ибо впервые был прорван международный фронт капитала, впервые был поставлен на практическую ногу вопрос о низвержении капитализма. Тем самым Октябрьская революция была превращена из силы национальной, русской, в силу международную, а русские рабочие из отсталого отряда международного пролетариата - в его авангард, будящий своей самоотверженной борьбой рабочих Запада и угнетённые страны Востока. Поворот этот не дошёл еще до своего конечного развития, ибо он не развернулся еще в международном масштабе, но его содержание и общее направление уже определились с достаточной ясностью.
Два стратегических плана боролись тогда в политических кругах России: план контрреволюционеров, втянувших в свои организации активную часть меньшевиков и эсеров, и план большевиков.
Контрреволюционеры и активные эсеро-меньшевики планировали по линии объединения в один лагерь всех недовольных элементов: старого офицерства в тылу и на фронте, буржуазно-националистических правительств на окраинах, экспроприированных революцией капиталистов и помещиков, агентов Антанты, готовивших интервенцию, и пр. Они держали курс на свержение Советского правительства путём восстаний или иностранной интервенции и реставрацию капиталистических порядков в России.
Большевики, наоборот, планировали по линии внутреннего укрепления диктатуры пролетариата в России и расширения сферы действия пролетарской революции на все страны мира путём объединения усилий пролетариев России с усилиями пролетариев Европы и угнетённых стран Востока против мирового империализма. Чрезвычайно замечательна точная и сжатая формулировка этого стратегического плана, данная тов. Лениным в своей брошюре “Пролетарская революция и ренегат Каутский”: “Провести максимум осуществимого в одной (своей.- И. Ст .) стране для развития, поддержки, пробуждения революции во всех странах”. Ценность этого стратегического плана заключается не только в том, что он правильно учитывал движущие силы мировой революции, но и в том, что он предвидел и облегчал открывшийся потом процесс превращения Советской России в центр внимания революционного движения всего мира, в знамя освобождения рабочих Запада и колоний Востока.
Последующее развитие революции во всём мире, так же как пять лет существования Советской власти в России, целиком подтвердили правильность этого стратегического плана. Факты, вроде того, что контрреволюционеры и эсеро-меньшевики, несколько раз пытавшиеся свергнуть Советскую власть, сидят теперь в эмиграции, а Советская власть и Международная пролетарская организация превращаются в важнейшее орудие политики мирового пролетариата,- эти факты с очевидностью говорят в пользу стратегического плана большевиков.
“Правда” № 56 ,
14 марта 1923 г.
Подпись: И. Сталин
К ДЕСЯТИЛЕТИЮ “ПРАВДЫ” (Воспоминания)
1. ЛЕНСКИЕ ДНИ
Ленские дни явились результатом столыпинского режима “успокоения”. Молодые члены партии, конечно, не испытали и не помнят прелестей этого режима. Что касается стариков, то им, должно быть, памятны проклятой памяти карательные экспедиции, разбойничьи набеги на рабочие организации, массовая порка крестьян и, как прикрытие всего этого,- черносотенно-кадетская Дума. Скованность общественной мысли, общая усталость и апатия, нужда и отчаяние среди рабочих, забитость и запуганность крестьян при общем разгуле полицейско-помещичье-капиталистической своры - таковы характерные черты столыпинского “успокоения”.
Поверхностному наблюдателю могло показаться, что эпоха революций канула в вечность, что наступил период “конституционного” развития России на манер Пруссии. Ликвидаторы - меньшевики кричали об этом открыто, проповедуя необходимость организации столыпинской легальной рабочей партии. А некоторые старые “большевики”, сочувствуя в душе такой проповеди, заблаговременно покидали ряды нашей партии.
Торжество кнута и темноты было полное. “Мерзость запустения” - так характеризовалась тогда политическая жизнь России.
Ленские дни ворвались в эту “мерзость запустения” ураганом и открыли для всех новую картину. Оказалось, что столыпинский режим не так уж прочен, Дума вызывает в массах презрение, а рабочий класс накопил в себе достаточно энергии для того, чтобы ринуться в бой за новую революцию. Достаточно было расстрела рабочих в далёкой сибирской глуши (Бодайбо на Лене), чтобы Россия покрылась забастовками, а питерский пролетариат, выйдя на улицу, одним взмахом смёл с пути хвастливого министра Макарова с его наглым лозунгом “так было, так будет”. Это были первые ласточки начинающегося мощного движения. “Звезда”была тогда права, восклицая: “мы живы, кипит наша алая кровь огнём неистраченных сил...”. Подъём нового революционного движения был налицо.
В волнах этого движения и родилась массовая рабочая газета “Правда”:
2. ОСНОВАНИЕ “ПРАВДЫ”
Это было в середине апреля 1912 года, вечером, на квартире у тов. Полетаева, где двое депутатов Думы (Покровский и Полетаев), двое литераторов (Ольминский и Батурин) и я, член ЦК (я, как нелегал, сидел в “бесте” у “неприкосновенного” Полетаева), договорились о платформе “Правды” и составили первый номер газеты. Не помню, присутствовали ли на этом совещании ближайшие сотрудники “Правды” - Демьян Бедный и Данилов.
Технические и материальные предпосылки газеты были уже даны благодаря агитации “Звезды”, сочувствию широких масс рабочих и массовым добровольным сборам денег для “Правды” на заводах и фабриках. “Правда” была поистине результатом усилий рабочего класса России и прежде всего Питера. Без этих усилий она не могла бы существовать.
Физиономия “Правды” была ясна: “Правда” была призвана популяризовать в массах платформу “Звезды”. “Кто читает “Звезду”,- писала “Правда” в первом же номере,- и знает её сотрудников, являющихся также сотрудниками “Правды”, тому не трудно понять, в каком направлении будет работать “Правда””. Разница между “Звездой” и “Правдой” состояла лишь в том, что аудиторией “Правды”, в отличие от “Звезды”, служили не передовые рабочие, а широкие массы рабочего класса. “Правда” должна была помочь передовым рабочим сплотить вокруг партийного знамени проснувшиеся к новой борьбе, но политически отсталые широкие слои русского рабочего класса. Именно поэтому ставила тогда “Правда” одной из своих задач выработку литераторов из среды самих рабочих и вовлечение их в дело руководства газетой.
“Мы бы желали,- писала “Правда” в первом же номере,- чтобы рабочие не ограничивались одним сочувствием, а принимали активное участие в деле ведения нашей газеты. Пусть не говорят рабочие, что писательство для них “непривычная” работа: рабочие-литераторы не падают готовыми с неба, они вырабатываются лишь исподволь, в ходе литературной работы. Нужно только смелее браться за дело: раза два споткнёшься, а там и научишься писать...”
3. ОРГАНИЗАЦИОННОЕ ЗНАЧЕНИЕ “ПРАВДЫ”
“Правда” появилась на свет в такой период развития нашей партии, когда подполье находилось целиком в руках большевиков (меньшевики бежали оттуда), а легальные формы организации - думская фракция, печать, больничные кассы, кассы страхования, профессиональные объединения - не были еще вполне отвоёваны у меньшевиков. Это был период решительной борьбы большевиков за изгнание ликвидаторов (меньшевики) из легальных форм организаций рабочего класса. Лозунг “снятия с постов” меньшевиков был тогда популярнейшим лозунгом рабочего движения. Страницы “Правды” пестрели сообщениями об изгнании из страховых организаций, больничных касс и профессиональных объединений засевших было там одно время ликвидаторов. Все шесть депутатских мест рабочей курии были отвоёваны у меньшевиков. В таком же или почти в таком же безнадёжном состоянии находилась меньшевистская пресса. Это была поистине героическая борьба большевистски настроенных рабочих за партию, ибо агенты царизма не дремали, преследуя и изничтожая большевиков, а без легальных прикрытий партия, загнанная в подполье, не была в состоянии развиваться дальше. Более того,- без завоевания легальных организаций партия не смогла бы при тогдашних политических условиях протянуть щупальца к широким массам и сплотить последних вокруг своего знамени, она оторвалась бы от масс и превратилась бы в замкнутый, варящийся в своём собственном соку, кружок.
В центре этой борьбы за партийность, за создание массовой рабочей партии стояла “Правда”. Она была непросто газетой, подводящей итог успехам большевиков в деле завоевания легальных рабочих организаций,- она была вместе с тем организующим центром, сплачивающим эти организации вокруг подпольных очагов партии и направляющим рабочее движение к одной определённой цели. Тов. Ленин писал еще в “Что делать?” (1902 г.), что хорошо поставленная общерусская боевая газета должна быть не только коллективным агитатором, но и коллективным организатором. Именно в такую газету превратилась “Правда” в период борьбы с ликвидаторами за сохранение подполья и завоевание легальных рабочих организаций. Если верно то положение, что без победы над ликвидаторами не было бы у нас той партии, сильной своей сплочённостью и непобедимой своей преданностью пролетариату, которая организовала Октябрь 1917 года,- то столь же верно и то, что упорная и самоотверженная работа старой “Правды” в значительной мере подготовила и ускорила эту победу над ликвидаторами. В этом смысле старая “Правда” была несомненно предвестницей будущих славных побед русского пролетариата.
“Правда” № 98,
5 мая 1922 г.
Подпись: И. Сталин
К ПОСТАНОВКЕ НАЦИОНАЛЬНОГО ВОПРОСА
Постановка национального вопроса, данная коммунистами, существенно отличается от той его постановки, которой придерживаются деятели II и II 1/2 Интернационала, все и всякие “социалистические”, “социал-демократические”, меньшевистские, эсеровские и т. п. партии.
Особенно важно отметить четыре основных момента, как наиболее характерные отличительные признаки новой постановки национального вопроса, ставящие грань между старым и новым пониманием национального вопроса.
Первый момент - это слияние национального вопроса, как части, с общим вопросом об освобождении колоний, как целым. В эпоху II Интернационала национальный вопрос обычно замыкался тесным кругом вопросов, касающихся исключительно “цивилизованных” наций. Ирландцы, чехи, поляки, финны, сербы, армяне, евреи и некоторые другие национальности Европы - таков тот круг неполноправных наций, судьбами которых интересовался II Интернационал. Десятки и сотни миллионов азиатских и африканских народов, терпящих национальный гнёт в самой грубой и жестокой форме, обычно оставались вне поля зрения “социалистов”. Белых и чёрных, “некультурных” негров и “цивилизованных” ирландцев, “отсталых” индусов и “просвещённых” поляков не решались ставить на одну доску. Молчаливо предполагалось, что если и нужно бороться за освобождение европейских неполноправных наций, то совершенно не пристало “порядочным социалистам” серьёзно говорить об освобождении колоний, “необходимых” для “сохранения” “цивилизации”. Эти, с позволения сказать, социалисты и не предполагали, что уничтожение национального гнёта в Европе немыслимо без освобождения колониальных народов Азии и Африки от гнёта империализма, что первое органически связано со вторым. Коммунисты первые вскрыли связь национального вопроса с вопросом о колониях, обосновали её теоретически и положили ее в основу своей революционной практики. Тем самым была уничтожена стена между белыми и чёрными, между “культурными” и “некультурными” рабами империализма. Это обстоятельство значительно облегчило дело координации борьбы отсталых колоний с борьбой передового пролетариата против общего врага, против империализма.
Второй момент - это замена расплывчатого лозунга о праве наций на самоопределение ясным революционным лозунгом о праве наций и колоний на государственное отделение, на образование самостоятельного государства. Говоря о праве на самоопределение, деятели II Интернационала обычно не заикались о праве на государственное отделение,- право на самоопределение толковалось, в лучшем случае, как право на автономию вообще. “Специалисты” по национальному вопросу, Шпрингер и Бауэр, дошли даже до того, что право на самоопределение превратили в право угнетённых наций Европы на культурную автономию, т. е. в право иметь свои культурные учреждения при оставлении всей политической (и экономической) власти в руках господствующей нации. Иначе говоря, право неполноправных наций на самоопределение было превращено в привилегию господствующих наций на обладание политической властью, причём вопрос о государственном отделении был исключён. Идейный глава II Интернационала, Каутский, в основном присоединился к этому, в сущности, империалистическому толкованию самоопределения, данному Шпрингером - Бауэром. Неудивительно, что империалисты, уловив эту удобную для них особенность лозунга самоопределения, объявили его своим собственным лозунгом. Известно, что империалистическая война, преследовавшая цели порабощения народов, велась под флагом самоопределения. Так расплывчатый лозунг самоопределения из орудия освобождения наций, равноправия наций, был превращён в орудие приручения наций, в орудие удержания наций в повиновении у империализма. Ход вещей во всём мире за последние годы, логика революции в Европе, наконец, рост освободительного движения в колониях требовали, чтобы этот, ставший реакционным, лозунг был отброшен и заменён другим, революционным лозунгом, могущим рассеять атмосферу недоверия трудящихся масс неполноправных наций к пролетариям господствующих наций, могущим расчистить путь к равноправию наций и к единству трудящихся этих наций. Таким лозунгом является выдвинутый коммунистами лозунг о праве наций и колоний на государственное отделение.
Достоинство этого лозунга состоит в том, что он:
1) уничтожает всякое основание для подозрений в захватнических стремлениях трудящихся одной нации в отношении к трудящимся другой нации, стало быть, подготовляет почву для взаимного доверия и добровольного объединения;
2) срывает маску с империалистов, фальшиво болтающих о самоопределении, но старающихся удержать в повиновении, удержать в рамках своего империалистического государства неполноправные народы и колонии, и углубляет тем самым освободительную борьбу этих последних против империализма.
Едва ли нужно доказывать, что русские рабочие не завоевали бы себе симпатий своих инонациональных товарищей Запада и Востока, если бы они, взяв власть, не провозгласили права народов на государственное отделение, если бы они не доказали на деле свою готовность проводить в жизнь это неотъемлемое право народов, если бы они не отказались от “права”, скажем, на Финляндию (1917 г.), если бы они не вывели войска из Северной Персии (1917 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Последующее развитие событий вплоть до Октябрьского переворота всецело подтвердило правильность этого стратегического плана.
4. ТРЕТИЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ПОВОРОТ
И КУРС НА ПРОЛЕТАРСКУЮ РЕВОЛЮЦИЮ В ЕВРОПЕ
Третий поворот начался с Октябрьского переворота, когда смертельная схватка двух империалистических групп Запада дошла до высшей точки; когда революционный кризис на Западе явно нарастал; когда обанкротившаяся и запутавшаяся в противоречиях буржуазная власть в России пала под ударом пролетарской революции; когда победившая пролетарская революция, порвав с империализмом и выйдя из войны, обрела себе в лице империалистических коалиций Запада заклятых врагов; когда акты нового Советского правительства о мире, о конфискации помещичьих земель, экспроприации капиталистов и освобождении угнетённых национальностей снискали ему доверие миллионов трудящихся всего мира. Это был поворот в международном масштабе, ибо впервые был прорван международный фронт капитала, впервые был поставлен на практическую ногу вопрос о низвержении капитализма. Тем самым Октябрьская революция была превращена из силы национальной, русской, в силу международную, а русские рабочие из отсталого отряда международного пролетариата - в его авангард, будящий своей самоотверженной борьбой рабочих Запада и угнетённые страны Востока. Поворот этот не дошёл еще до своего конечного развития, ибо он не развернулся еще в международном масштабе, но его содержание и общее направление уже определились с достаточной ясностью.
Два стратегических плана боролись тогда в политических кругах России: план контрреволюционеров, втянувших в свои организации активную часть меньшевиков и эсеров, и план большевиков.
Контрреволюционеры и активные эсеро-меньшевики планировали по линии объединения в один лагерь всех недовольных элементов: старого офицерства в тылу и на фронте, буржуазно-националистических правительств на окраинах, экспроприированных революцией капиталистов и помещиков, агентов Антанты, готовивших интервенцию, и пр. Они держали курс на свержение Советского правительства путём восстаний или иностранной интервенции и реставрацию капиталистических порядков в России.
Большевики, наоборот, планировали по линии внутреннего укрепления диктатуры пролетариата в России и расширения сферы действия пролетарской революции на все страны мира путём объединения усилий пролетариев России с усилиями пролетариев Европы и угнетённых стран Востока против мирового империализма. Чрезвычайно замечательна точная и сжатая формулировка этого стратегического плана, данная тов. Лениным в своей брошюре “Пролетарская революция и ренегат Каутский”: “Провести максимум осуществимого в одной (своей.- И. Ст .) стране для развития, поддержки, пробуждения революции во всех странах”. Ценность этого стратегического плана заключается не только в том, что он правильно учитывал движущие силы мировой революции, но и в том, что он предвидел и облегчал открывшийся потом процесс превращения Советской России в центр внимания революционного движения всего мира, в знамя освобождения рабочих Запада и колоний Востока.
Последующее развитие революции во всём мире, так же как пять лет существования Советской власти в России, целиком подтвердили правильность этого стратегического плана. Факты, вроде того, что контрреволюционеры и эсеро-меньшевики, несколько раз пытавшиеся свергнуть Советскую власть, сидят теперь в эмиграции, а Советская власть и Международная пролетарская организация превращаются в важнейшее орудие политики мирового пролетариата,- эти факты с очевидностью говорят в пользу стратегического плана большевиков.
“Правда” № 56 ,
14 марта 1923 г.
Подпись: И. Сталин
К ДЕСЯТИЛЕТИЮ “ПРАВДЫ” (Воспоминания)
1. ЛЕНСКИЕ ДНИ
Ленские дни явились результатом столыпинского режима “успокоения”. Молодые члены партии, конечно, не испытали и не помнят прелестей этого режима. Что касается стариков, то им, должно быть, памятны проклятой памяти карательные экспедиции, разбойничьи набеги на рабочие организации, массовая порка крестьян и, как прикрытие всего этого,- черносотенно-кадетская Дума. Скованность общественной мысли, общая усталость и апатия, нужда и отчаяние среди рабочих, забитость и запуганность крестьян при общем разгуле полицейско-помещичье-капиталистической своры - таковы характерные черты столыпинского “успокоения”.
Поверхностному наблюдателю могло показаться, что эпоха революций канула в вечность, что наступил период “конституционного” развития России на манер Пруссии. Ликвидаторы - меньшевики кричали об этом открыто, проповедуя необходимость организации столыпинской легальной рабочей партии. А некоторые старые “большевики”, сочувствуя в душе такой проповеди, заблаговременно покидали ряды нашей партии.
Торжество кнута и темноты было полное. “Мерзость запустения” - так характеризовалась тогда политическая жизнь России.
Ленские дни ворвались в эту “мерзость запустения” ураганом и открыли для всех новую картину. Оказалось, что столыпинский режим не так уж прочен, Дума вызывает в массах презрение, а рабочий класс накопил в себе достаточно энергии для того, чтобы ринуться в бой за новую революцию. Достаточно было расстрела рабочих в далёкой сибирской глуши (Бодайбо на Лене), чтобы Россия покрылась забастовками, а питерский пролетариат, выйдя на улицу, одним взмахом смёл с пути хвастливого министра Макарова с его наглым лозунгом “так было, так будет”. Это были первые ласточки начинающегося мощного движения. “Звезда”была тогда права, восклицая: “мы живы, кипит наша алая кровь огнём неистраченных сил...”. Подъём нового революционного движения был налицо.
В волнах этого движения и родилась массовая рабочая газета “Правда”:
2. ОСНОВАНИЕ “ПРАВДЫ”
Это было в середине апреля 1912 года, вечером, на квартире у тов. Полетаева, где двое депутатов Думы (Покровский и Полетаев), двое литераторов (Ольминский и Батурин) и я, член ЦК (я, как нелегал, сидел в “бесте” у “неприкосновенного” Полетаева), договорились о платформе “Правды” и составили первый номер газеты. Не помню, присутствовали ли на этом совещании ближайшие сотрудники “Правды” - Демьян Бедный и Данилов.
Технические и материальные предпосылки газеты были уже даны благодаря агитации “Звезды”, сочувствию широких масс рабочих и массовым добровольным сборам денег для “Правды” на заводах и фабриках. “Правда” была поистине результатом усилий рабочего класса России и прежде всего Питера. Без этих усилий она не могла бы существовать.
Физиономия “Правды” была ясна: “Правда” была призвана популяризовать в массах платформу “Звезды”. “Кто читает “Звезду”,- писала “Правда” в первом же номере,- и знает её сотрудников, являющихся также сотрудниками “Правды”, тому не трудно понять, в каком направлении будет работать “Правда””. Разница между “Звездой” и “Правдой” состояла лишь в том, что аудиторией “Правды”, в отличие от “Звезды”, служили не передовые рабочие, а широкие массы рабочего класса. “Правда” должна была помочь передовым рабочим сплотить вокруг партийного знамени проснувшиеся к новой борьбе, но политически отсталые широкие слои русского рабочего класса. Именно поэтому ставила тогда “Правда” одной из своих задач выработку литераторов из среды самих рабочих и вовлечение их в дело руководства газетой.
“Мы бы желали,- писала “Правда” в первом же номере,- чтобы рабочие не ограничивались одним сочувствием, а принимали активное участие в деле ведения нашей газеты. Пусть не говорят рабочие, что писательство для них “непривычная” работа: рабочие-литераторы не падают готовыми с неба, они вырабатываются лишь исподволь, в ходе литературной работы. Нужно только смелее браться за дело: раза два споткнёшься, а там и научишься писать...”
3. ОРГАНИЗАЦИОННОЕ ЗНАЧЕНИЕ “ПРАВДЫ”
“Правда” появилась на свет в такой период развития нашей партии, когда подполье находилось целиком в руках большевиков (меньшевики бежали оттуда), а легальные формы организации - думская фракция, печать, больничные кассы, кассы страхования, профессиональные объединения - не были еще вполне отвоёваны у меньшевиков. Это был период решительной борьбы большевиков за изгнание ликвидаторов (меньшевики) из легальных форм организаций рабочего класса. Лозунг “снятия с постов” меньшевиков был тогда популярнейшим лозунгом рабочего движения. Страницы “Правды” пестрели сообщениями об изгнании из страховых организаций, больничных касс и профессиональных объединений засевших было там одно время ликвидаторов. Все шесть депутатских мест рабочей курии были отвоёваны у меньшевиков. В таком же или почти в таком же безнадёжном состоянии находилась меньшевистская пресса. Это была поистине героическая борьба большевистски настроенных рабочих за партию, ибо агенты царизма не дремали, преследуя и изничтожая большевиков, а без легальных прикрытий партия, загнанная в подполье, не была в состоянии развиваться дальше. Более того,- без завоевания легальных организаций партия не смогла бы при тогдашних политических условиях протянуть щупальца к широким массам и сплотить последних вокруг своего знамени, она оторвалась бы от масс и превратилась бы в замкнутый, варящийся в своём собственном соку, кружок.
В центре этой борьбы за партийность, за создание массовой рабочей партии стояла “Правда”. Она была непросто газетой, подводящей итог успехам большевиков в деле завоевания легальных рабочих организаций,- она была вместе с тем организующим центром, сплачивающим эти организации вокруг подпольных очагов партии и направляющим рабочее движение к одной определённой цели. Тов. Ленин писал еще в “Что делать?” (1902 г.), что хорошо поставленная общерусская боевая газета должна быть не только коллективным агитатором, но и коллективным организатором. Именно в такую газету превратилась “Правда” в период борьбы с ликвидаторами за сохранение подполья и завоевание легальных рабочих организаций. Если верно то положение, что без победы над ликвидаторами не было бы у нас той партии, сильной своей сплочённостью и непобедимой своей преданностью пролетариату, которая организовала Октябрь 1917 года,- то столь же верно и то, что упорная и самоотверженная работа старой “Правды” в значительной мере подготовила и ускорила эту победу над ликвидаторами. В этом смысле старая “Правда” была несомненно предвестницей будущих славных побед русского пролетариата.
“Правда” № 98,
5 мая 1922 г.
Подпись: И. Сталин
К ПОСТАНОВКЕ НАЦИОНАЛЬНОГО ВОПРОСА
Постановка национального вопроса, данная коммунистами, существенно отличается от той его постановки, которой придерживаются деятели II и II 1/2 Интернационала, все и всякие “социалистические”, “социал-демократические”, меньшевистские, эсеровские и т. п. партии.
Особенно важно отметить четыре основных момента, как наиболее характерные отличительные признаки новой постановки национального вопроса, ставящие грань между старым и новым пониманием национального вопроса.
Первый момент - это слияние национального вопроса, как части, с общим вопросом об освобождении колоний, как целым. В эпоху II Интернационала национальный вопрос обычно замыкался тесным кругом вопросов, касающихся исключительно “цивилизованных” наций. Ирландцы, чехи, поляки, финны, сербы, армяне, евреи и некоторые другие национальности Европы - таков тот круг неполноправных наций, судьбами которых интересовался II Интернационал. Десятки и сотни миллионов азиатских и африканских народов, терпящих национальный гнёт в самой грубой и жестокой форме, обычно оставались вне поля зрения “социалистов”. Белых и чёрных, “некультурных” негров и “цивилизованных” ирландцев, “отсталых” индусов и “просвещённых” поляков не решались ставить на одну доску. Молчаливо предполагалось, что если и нужно бороться за освобождение европейских неполноправных наций, то совершенно не пристало “порядочным социалистам” серьёзно говорить об освобождении колоний, “необходимых” для “сохранения” “цивилизации”. Эти, с позволения сказать, социалисты и не предполагали, что уничтожение национального гнёта в Европе немыслимо без освобождения колониальных народов Азии и Африки от гнёта империализма, что первое органически связано со вторым. Коммунисты первые вскрыли связь национального вопроса с вопросом о колониях, обосновали её теоретически и положили ее в основу своей революционной практики. Тем самым была уничтожена стена между белыми и чёрными, между “культурными” и “некультурными” рабами империализма. Это обстоятельство значительно облегчило дело координации борьбы отсталых колоний с борьбой передового пролетариата против общего врага, против империализма.
Второй момент - это замена расплывчатого лозунга о праве наций на самоопределение ясным революционным лозунгом о праве наций и колоний на государственное отделение, на образование самостоятельного государства. Говоря о праве на самоопределение, деятели II Интернационала обычно не заикались о праве на государственное отделение,- право на самоопределение толковалось, в лучшем случае, как право на автономию вообще. “Специалисты” по национальному вопросу, Шпрингер и Бауэр, дошли даже до того, что право на самоопределение превратили в право угнетённых наций Европы на культурную автономию, т. е. в право иметь свои культурные учреждения при оставлении всей политической (и экономической) власти в руках господствующей нации. Иначе говоря, право неполноправных наций на самоопределение было превращено в привилегию господствующих наций на обладание политической властью, причём вопрос о государственном отделении был исключён. Идейный глава II Интернационала, Каутский, в основном присоединился к этому, в сущности, империалистическому толкованию самоопределения, данному Шпрингером - Бауэром. Неудивительно, что империалисты, уловив эту удобную для них особенность лозунга самоопределения, объявили его своим собственным лозунгом. Известно, что империалистическая война, преследовавшая цели порабощения народов, велась под флагом самоопределения. Так расплывчатый лозунг самоопределения из орудия освобождения наций, равноправия наций, был превращён в орудие приручения наций, в орудие удержания наций в повиновении у империализма. Ход вещей во всём мире за последние годы, логика революции в Европе, наконец, рост освободительного движения в колониях требовали, чтобы этот, ставший реакционным, лозунг был отброшен и заменён другим, революционным лозунгом, могущим рассеять атмосферу недоверия трудящихся масс неполноправных наций к пролетариям господствующих наций, могущим расчистить путь к равноправию наций и к единству трудящихся этих наций. Таким лозунгом является выдвинутый коммунистами лозунг о праве наций и колоний на государственное отделение.
Достоинство этого лозунга состоит в том, что он:
1) уничтожает всякое основание для подозрений в захватнических стремлениях трудящихся одной нации в отношении к трудящимся другой нации, стало быть, подготовляет почву для взаимного доверия и добровольного объединения;
2) срывает маску с империалистов, фальшиво болтающих о самоопределении, но старающихся удержать в повиновении, удержать в рамках своего империалистического государства неполноправные народы и колонии, и углубляет тем самым освободительную борьбу этих последних против империализма.
Едва ли нужно доказывать, что русские рабочие не завоевали бы себе симпатий своих инонациональных товарищей Запада и Востока, если бы они, взяв власть, не провозгласили права народов на государственное отделение, если бы они не доказали на деле свою готовность проводить в жизнь это неотъемлемое право народов, если бы они не отказались от “права”, скажем, на Финляндию (1917 г.), если бы они не вывели войска из Северной Персии (1917 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34