прервал его фюрер. – Топили... Топили... в этом что-то есть.
– Воды не хватит.
– Воду можно заменить.
В свое время ефрейтор Шилькгрубер попал под газовую атаку союзников.
Глядя в его остекленевшие глаза, все в один голос выдохнули:
– Газ!
Идея родилась, оставалось внедрить. Правда, не ясны были кое-какие детали: например, что делать с золотыми зубами и волосами казненных?
Это доработали на месте.
87. БОМБА ДЛЯ ХИРОСИМЫ
Атомную бомбу изобрели очень порядочные и очень миролюбивые люди – физики.
Бросить ее на Хиросиму поручили тоже хорошему человеку – отличному летчику и семьянину, полковнику Тибетсу.
Свой самолет он назвал ласково в честь жены "Энола Гей".
Под самолет подвесили бомбу и полковник отлетел к Японским островам.
Когда показалась Хиросима, Тибетс аккуратно установил на прицеле высоту и скорость, навел самолет на цель и нажал кнопку.
Бомба, покачиваясь на парашютных стропах, медленно опускалась прямо на центр города.
Сбегались люди, приехала в грузовике полиция – все думали, что это вывалился из самолета парашютист.
Раздался взрыв и двухсот тысяч японцев не стало, они испарились, как дождь над костром, деревья сгорели, как спички, земля оплавилась. Во всей Хиросиме остался только один выгоревший изнутри бетонный дом.
Когда самолет вернулся на базу, полковник вспомнил, что не сообщил жене, как назвал машину. Он приказал соединить себя по телефону с коттеджем в Штатах.
– Как ты? Как наши малыши? А у меня для тебя есть приятный сюрприз, – сказал он в трубку.
88. ДЕЛО О "ЛАКОНИИ"
Когда Нюренбергский трибунал уже заканчивал допрос бывшего командующего немецким военно-морским флотом адмирала Деница, и один из судей уже, зевнув, шепнул на ухо другому: "Повесим?" – возникло название парохода "Лакония"...
12 сентября 1942 года командир немецкой подводной лодки Хартенштейн, всплыв посреди Атлантического океана в тысяче миль от африканского побережья, неожиданно рассмотрел в вечернем сумраке силуэт огромного пассажирского судна.
Какие тут могут быть пароходы кроме американских и английских? Не раздумывая командир выпустил по судну две торпеды. Ахнули взрывы.
– Что они так кричат? – спросил некоторое время спустя он своего помощника, прислушиваясь к звукам в океане. Была чудесная тропическая ночь, ярко сияли звезды. Ни ветерка. Слышно как у себя дома в Вильгельмсгафене.
– Взывают о помощи, – сообщил помощник. – Кричит на итальянском языке.
– На како-ом?
– На итальянском, – сказав это помощник побледнел, а командир схватился за голову. Итальянцы были союзниками Германии.
– Немедленно вытащить кого-нибудь из воды!
Вытащили. Оказалось, что потоплен английский пароход "Лакония" битком набитый итальянцами взятыми в плен в Африке. Скандал!
Хартенштейн, видимо, чем-то отличался от остальных командиров, удиравших со всех ног с места потопления. Он дал открытую радиограмму: "Всем-всем! Если кто-нибудь может помочь экипажу затонувшей "Лаконии" я не буду нападать. В воде полторы тысячи человек. Немецкая подводная лодка".
Радиограмма всполошила весь мир.
– "Лаконию" потопили, на ней же тьма народу, – сказал Черчиль.
– Срочно сообщите итальянцам, – распорядился Дениц. – И свяжитесь с французами, их африканские порты рядом.
– Ввязались мы в эту войну, – в который раз с горечью подумали итальянцы.
– Конечно, нам прикажут, мы пойдем спасать, – сказали командиры французских кораблей. – Да как бы самим не получить торпеду в борт.
– Вот где они, сволочи, прятались, – сообразили в американском штабе, – послать туда два гидросамолета с бомбами!
Больше всех рассвирепел Гитлер:
– Этот мальчишка Хартенштейн зовет к себе еще три наших подводных лодки. Нашелся спасатель! Где у него итальянцы? На палубе? Срочно погрузиться!
Дениц эту радиограмму не передал.
Зато прилетел американский самолет. Он быстро нашел лодку Хартенштейна и сбросил на нее две бомбы.
– Боевая тревога! Срочное погружение!
"Нас сбрасывали с палубы в воду ударами кулаков, нам угрожали оружием, мы не хотели снова очутиться в океане", – прочитал судья трибунала показания уцелевших итальянцев.
Через сутки подошел французский крейсер и подобрал плававших в воде.
В этой истории трагически переплелось все, что сопровождает войны: злой умысел, трагическая случайность, риск, подвиг, трагедия, смерть, а для кого и счастливый исход. Трагедий было куда больше. Некоторые английские матросы, не желая сдаваться немцам, пошли на шлюпках к берегам Африки. Их плавание продолжалось от двух до трех месяцев. Умерших от голода и жажды выбрасывали за борт. В живых остались считанные.
Судьям хорошо было, сидя в мягких креслах и попивая минералку, рассуждать: "Зачем пошли на шлюпках?", "Не стоило метать бомбы, если ты видишь на палубе народ", "Не надо было бить и толкать людей за борт"...
Непереданная радиограмма спасла Деницу жизнь. Судьи дали ему десятку, а чтобы подстраховаться записали: "действия командиров подводных лодок были пиратскими".
Добрые дела наказуемы: лодка Хартенштейна была вскоре потоплена американским самолетом.
89. БУМАЖНЫЙ ТИГР
День когда Мао Дзедун встретился в Пекине с Хрущевым был очень жарким.
– Надо бы искупаться, – предложил великий кормчий.
Пошли в бассейн и разделись до трусов. Бассейн был открытый, на одном его берегу стояли два кресла, а на другом росли кусты. Мао с Хрущевым сели в кресла, а в кустах притаились за зелеными ветками их советники.
Сполоснулись и разговор зашел о делах.
– Сколько у вас и у американцев дивизий? – спросил Мао.
Хрущев поманил пальцем, из кустов выскочил военный специалист и загребая по-собачьи быстро-быстро переплыл бассейн.
– У нас двести, у них сто, – сказал он прячась за кресло.
– Чего же вы боитесь? – недовольно спросил Дзедун.
– Считают сейчас не дивизии, а атомные бомбы, – возразил Хрущев.
– А сколько у вас и у американцев атомных бомб?
Хрущев сделал еще знак и через бассейн к нему подплыл физик-ядерщик. Он был в плавках и с него капало.
– У нас три тыщи и у них столько же, – сообщил Никита.
– Ага, поровну. Зато у вас и у нас миллиард людей. Если бросить все бомбы, нас останется больше. Надо начинать войну, – решил Мао. – Атомная бомба – бумажный тигр.
– Ну и арифметика! – подумал Хрущев. – Странный он какой-то, этот азиат. Надо держаться от него подальше.
– Плывите, – разрешил он и два специалиста плюхнулись в воду.
– Погибнет половина человечества, зато для остальных настанет райская жизнь, – развивал свою мысль кормчий. – Построим общество свободное от угнетения и эксплуатации.
"Провести бы тебя раз по тому месту где она взорвалась, посмотрел бы я, как ты будешь строить". Подумав так, Хрущев зашел за кресло и стал отжимать трусы. Мао последовал за ним. Один из специалистов, сидевших в кустах, потом говорил, что в эти минуты он услышал легкий скрип. Он считал, что это повернулось колесо истории. Но он может и ошибаться. Выжимались трусы, а трусы на обоих лидерах были большие, футбольные, черного цвета.
Отжимались они, безусловно, со скрипом.
90. КАК БРАЛИ БЕРИЮ
О том, что с Берией пора кончать, ни у кого из вождей сомнения не было.
– В одну прекрасную ночь проснешься, а над тобой – трое, и у всех револьверы. Дадут только штаны надеть и поведут по коридору. Чего доброго, еще пуговицы срежут, чтобы не убежал, – рассуждали руководители. – Нет, нет, надо торопиться!
Самым решительным был Никита Хрущев. У него была здравая сметка хлебороба, он и уговорил остальных. Надо было только найти исполнителя. Пригласил Жукова.
– Ну, наконец-то, – обрадовался маршал. – Давно пора. А то, честно говоря, по ночам такое снится... На фронте так страшно не было.
– Что снится? Ведут в одних штанах по коридору?
– Ага. Нет, нет, я готов, приказывайте.
И маршал устроил все как надо. Он прихватил с собой несколько генералов и полковников и провез их тайком в Кремль.
Там уже шло заседание Президиума.
– И чего это нас так неожиданно собрали? – возмущался Берия. – Ни тебе объявления, ни повестки дня. А у меня дела государственной важности.
На сегодня у него было намечено подписать кучу расстрелов и прошвырнуться по Москве, поискать девочку помоложе, желательно блондинку.
Председательствовал Маленков, но с перепугу он никак не мог открыть заседание.
Тогда Никита нажал кнопку звонка и в комнату вошли генералы с Жуковым. Они подхватили Берию под белые руки и вытащили в соседнюю комнату.
– Как же мы его подлеца из Кремля будем выводить? Может закатать в ковер, да и вынести?
– Охрану надо сменить.
Сменили охрану. На всякий случай к Кремлю подогнали танки. Берию увезли и спрятали в каземате под землей. Разобрались с ним быстро, хватило трех месяцев.
Между прочим, когда его держали в соседней комнате, у него срезали со штанов пуговицы. Бывают же такие полезные сны! Особенно если они снятся многим и эти сны у всех одинаковые.
91. БРЕВНО
Однажды прохладным апрельским днем пенсионер Никита Хвостиков объявил, что бревно, лежащее у него во дворе, то самое, которое нес на субботнике Владимир Ильич Ленин.
Город возликовал, бревно поместили в местный музей, а Никите дали двухкомнатную квартиру.
Через несколько месяцев в музей пригласили профессора – определить породу дерева. По указанию корифея бревно с одного конца опилили, а из середины отколупнули щепочку.
Профессор понюхал комель и сказал:
– Сосна.
Потом пересчитал годовые кольца и посмотрел через микроскоп на щепочку.
– Дерево срублено пять лет тому назад.
– Ай, ай, ай! – всполошились отцы города. – Не то бревно! Что же делать? Ведь нам Москва обещала и крытый спортзал, и пять автобусов и асфальт на главную улицу!
Решили – ничего не делать. Молчать.
И верно: крытый рынок построили, на заасфальтированных улицах появились "Икарусы". Над бревном возвели павильон из стекла.
И все были довольны. Это было в славное время застоя.
Теперь, в связи с введением рынка, Никита подыскивает на бревно покупателя:
– Что гранит? Пустяк, – говорит он, – а вот сосна, она и есть сосна, дерево справное. Главное – не продешевить!
92. ТУР ХЕЙЕРДАЛ
Норвежский зоолог Хейердал, окончив университет, увидел, что все звери на земле давно открыты.
– Вот так дела! – опечалился зоолог. – Лошадь Пржевальского и ту описали. Кё фёр, что делать? Фёр-то кё?
В жилах Тура текла кровь древних викингов, разбойников и авантюристов.
Он построил плот и пустился на нем вплавь из Америки через Тихий океан.
Когда плот уже подплывал к острову, викинг спохватился:
– Научную цель забыл, ай-ай-ай!.. Спросят зачем плыл, что скажу?
И он объявил: плавание доказывает, что острова Тихого океана заселили когда-то на плотах выходцы из Америки.
– Ерунда какая-то! – ахнули ученые. – Островитяне пришли из Азии, тому миллион доказательств. Да они и сами это помнят!
Но их слабые голоса потонули в шуме оваций.
Ободренный успехом Тур пересек на папирусной лодке Атлантический океан.
Чтобы вновь привлечь внимание общественности, он объявил перед началом плавания: пирамиды в Мексике строили выходцы из Египта.
– Приплывали вот на таких лодках! – сказал он осторожно тыча пальцем в рыхлый папирус.
Египтяне забросали его цветами.
Ученые совсем скисли. Они не плавали на плотах и их никто не хотел слушать: что с того, что последняя пирамида в Египте была построена две тысячи лет до нашей эры, а первая в Мексике три тысячи лет спустя?
Это уже никого не интересовало. Главное в науке – напор и неожиданность.
93. МАРГАРЕТ ТЕТЧЕР
Конфликт из-за горстки островов в холодном южном океане развивался стремительно.
– Острова следует называть Мальдивскими. И открыли их наши предки, – утверждали аргентинцы.
– Нет Фольклендскими. А сколько мы на них овец развели! Сколько труда вложили! – упирались англичане.
Тогда аргентинцы высадили на острова десант и взяли в плен англичан вместе с их овцами.
В Лондоне собрался парламент. Решали как поступить. В зале сидело несколько сот мужчин в черных пиджаках, в брюках и рубашках с твердыми воротничками.
– Надо написать жалобу в Организацию Объединенных Наций, – предложил пожилой джентльмен. У него был галстук-бабочка.
– Суд. Только Международный суд в Гааге, – настаивал молодой, поднаторевший в склоках депутат. – Да мы их затаскаем по заседаниям. Да одних апелляций штук им сто приготовим.
Его сменил лорд, который еще помнил англо-бурскую войну.
– Сэр Уинстон, – начал лорд. Ему вдруг почему-то показалось, что в зале присутствует Черчиль. – Сэр Уинстон как всегда прав. Надо поставить заслон импорту германских товаров... Ах, не о том?.. Ах Фольклендские острова?.. Ноту, написать ноту и в ней все объяснить. Как сейчас помню, мы с Чемберленом...
Лорда сняли с трибуны и отнесли на место.
Тогда встала премьер министр. Все с любопытством ждали, что скажет слабая женщина.
– Мне стыдно, что в этом зале единственный мужчина – это я, – сказала леди. – Я уже приказала развести пары на кораблях и приготовить сто самолетов. Будем бомбить. Наплевать на овец... Давайте уточним кое-какие детали.
Острова отобрали. Понятное дело, когда бомбили погибло не столько овец, сколько людей.
А к леди пристало название "железная". Наверное поэтому англичане поспешили потом от нее избавиться. Уж они-то народ искушенный, знают – всему есть мера. И очень опасно, если правители железные.
Тут автор должен извиниться перед читателем и сделать маленькое отступление. Дело в том, что после Маргарет Тетчер у него так прямо и чесались руки написать про других политических деятелях. Скажем, про Михаила Горбачева или про Бориса Ельцина. Даже придумались кое-какие фразы. Например, новеллу про Михаила Сергеевича можно было кончить так: "Процесс пошел!" – сказал он и побежал умывать руки". А про последнего президента: "Тому, что получилось, он очень удивился: "А мне они говорили, понимаешь, что все будет совсем иначе!"
Однако, прокручивая в голове все, что произошло за последние годы: в Грозном дома стоят с пустыми глазницами, прямо как в Сталинграде, президентская семья отжимает трусики на каменистом пляже в Форосе, бизнесмена застрелили в парадном, журналиста взорвали вместе с кейсом, в переходе метро старушка с плакатиком "Помогите на похороны" – мы остановились. Подумав, автор понял, что не следует забегать вперед времени, пускай история сперва разберется кто чего стоит. "Ху из кто" – как говорил один из упомянутых выше персонажей.
Так что вернемся лучше к менее драматическим событиям, я бы сказал даже мелким, тем более, что за ними все же просматривается непредсказуемость всего, что случается и будет случаться с нами.
А еще хочется порассуждать на разные отвлеченные темы: скажем, о театре и сексе. В них тоже, как в зеркале, искаженные страстями физиономии.
Возражений нет?
94. СВАДЬБА С МИЛЛИАРДЕРОМ
Когда пуля, выпущенная из ружья Ли Харви Освальда, пробила грудь президента, мир содрогнулся. Припав к экранам телевизоров, люди наблюдали повтор: в забрызганном кровью автомобиле белокурая Жаклин держит на руках умирающего мужа...
Но телевидение перешло к очередным сюжетам, автомобиль отмыли, а для ухода за могилой президента на Арлингтонском кладбище наняли сторожа.
На повестку дня стал вопрос: за кого выходить замуж? На выбор были: друзья детства, астронавты и художники-модернисты. Но Джекки – так звали ее в детстве – рассудила правильно: друзья забылись, астронавты многодетны и бедны, художники пьют вусмерть и спят в грязных носках.
Оставались одни миллиардеры.
Самым миллиардеристым был грек Аристотель Онасис – владелец супертанкеров.
Правда, были моменты, которые смущали.
– Опомнись! Ему шестьдесят два, а тебе нет сорока. У тебя рост сто шестьдесят, а его из-за стола не видно. Нос, как банан. Двух жен уже в гроб вогнал... Подумай, Джекки! – предупреждали подруги.
– А что думать? У него свой остров и ванна с золотыми краниками! – парировала вдова. – В случае развода остров разделим пополам.
Стали составлять брачный контракт. Жених оказался тертым калачем.
– Чтобы жила со мной не менее пяти лет. Потом может уходить, получит 18 миллионов и по 2 миллиона за каждый год сверх пяти. Остров ей никчему, яхта – только по предварительной заявке. Ванной может пользоваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
– Воды не хватит.
– Воду можно заменить.
В свое время ефрейтор Шилькгрубер попал под газовую атаку союзников.
Глядя в его остекленевшие глаза, все в один голос выдохнули:
– Газ!
Идея родилась, оставалось внедрить. Правда, не ясны были кое-какие детали: например, что делать с золотыми зубами и волосами казненных?
Это доработали на месте.
87. БОМБА ДЛЯ ХИРОСИМЫ
Атомную бомбу изобрели очень порядочные и очень миролюбивые люди – физики.
Бросить ее на Хиросиму поручили тоже хорошему человеку – отличному летчику и семьянину, полковнику Тибетсу.
Свой самолет он назвал ласково в честь жены "Энола Гей".
Под самолет подвесили бомбу и полковник отлетел к Японским островам.
Когда показалась Хиросима, Тибетс аккуратно установил на прицеле высоту и скорость, навел самолет на цель и нажал кнопку.
Бомба, покачиваясь на парашютных стропах, медленно опускалась прямо на центр города.
Сбегались люди, приехала в грузовике полиция – все думали, что это вывалился из самолета парашютист.
Раздался взрыв и двухсот тысяч японцев не стало, они испарились, как дождь над костром, деревья сгорели, как спички, земля оплавилась. Во всей Хиросиме остался только один выгоревший изнутри бетонный дом.
Когда самолет вернулся на базу, полковник вспомнил, что не сообщил жене, как назвал машину. Он приказал соединить себя по телефону с коттеджем в Штатах.
– Как ты? Как наши малыши? А у меня для тебя есть приятный сюрприз, – сказал он в трубку.
88. ДЕЛО О "ЛАКОНИИ"
Когда Нюренбергский трибунал уже заканчивал допрос бывшего командующего немецким военно-морским флотом адмирала Деница, и один из судей уже, зевнув, шепнул на ухо другому: "Повесим?" – возникло название парохода "Лакония"...
12 сентября 1942 года командир немецкой подводной лодки Хартенштейн, всплыв посреди Атлантического океана в тысяче миль от африканского побережья, неожиданно рассмотрел в вечернем сумраке силуэт огромного пассажирского судна.
Какие тут могут быть пароходы кроме американских и английских? Не раздумывая командир выпустил по судну две торпеды. Ахнули взрывы.
– Что они так кричат? – спросил некоторое время спустя он своего помощника, прислушиваясь к звукам в океане. Была чудесная тропическая ночь, ярко сияли звезды. Ни ветерка. Слышно как у себя дома в Вильгельмсгафене.
– Взывают о помощи, – сообщил помощник. – Кричит на итальянском языке.
– На како-ом?
– На итальянском, – сказав это помощник побледнел, а командир схватился за голову. Итальянцы были союзниками Германии.
– Немедленно вытащить кого-нибудь из воды!
Вытащили. Оказалось, что потоплен английский пароход "Лакония" битком набитый итальянцами взятыми в плен в Африке. Скандал!
Хартенштейн, видимо, чем-то отличался от остальных командиров, удиравших со всех ног с места потопления. Он дал открытую радиограмму: "Всем-всем! Если кто-нибудь может помочь экипажу затонувшей "Лаконии" я не буду нападать. В воде полторы тысячи человек. Немецкая подводная лодка".
Радиограмма всполошила весь мир.
– "Лаконию" потопили, на ней же тьма народу, – сказал Черчиль.
– Срочно сообщите итальянцам, – распорядился Дениц. – И свяжитесь с французами, их африканские порты рядом.
– Ввязались мы в эту войну, – в который раз с горечью подумали итальянцы.
– Конечно, нам прикажут, мы пойдем спасать, – сказали командиры французских кораблей. – Да как бы самим не получить торпеду в борт.
– Вот где они, сволочи, прятались, – сообразили в американском штабе, – послать туда два гидросамолета с бомбами!
Больше всех рассвирепел Гитлер:
– Этот мальчишка Хартенштейн зовет к себе еще три наших подводных лодки. Нашелся спасатель! Где у него итальянцы? На палубе? Срочно погрузиться!
Дениц эту радиограмму не передал.
Зато прилетел американский самолет. Он быстро нашел лодку Хартенштейна и сбросил на нее две бомбы.
– Боевая тревога! Срочное погружение!
"Нас сбрасывали с палубы в воду ударами кулаков, нам угрожали оружием, мы не хотели снова очутиться в океане", – прочитал судья трибунала показания уцелевших итальянцев.
Через сутки подошел французский крейсер и подобрал плававших в воде.
В этой истории трагически переплелось все, что сопровождает войны: злой умысел, трагическая случайность, риск, подвиг, трагедия, смерть, а для кого и счастливый исход. Трагедий было куда больше. Некоторые английские матросы, не желая сдаваться немцам, пошли на шлюпках к берегам Африки. Их плавание продолжалось от двух до трех месяцев. Умерших от голода и жажды выбрасывали за борт. В живых остались считанные.
Судьям хорошо было, сидя в мягких креслах и попивая минералку, рассуждать: "Зачем пошли на шлюпках?", "Не стоило метать бомбы, если ты видишь на палубе народ", "Не надо было бить и толкать людей за борт"...
Непереданная радиограмма спасла Деницу жизнь. Судьи дали ему десятку, а чтобы подстраховаться записали: "действия командиров подводных лодок были пиратскими".
Добрые дела наказуемы: лодка Хартенштейна была вскоре потоплена американским самолетом.
89. БУМАЖНЫЙ ТИГР
День когда Мао Дзедун встретился в Пекине с Хрущевым был очень жарким.
– Надо бы искупаться, – предложил великий кормчий.
Пошли в бассейн и разделись до трусов. Бассейн был открытый, на одном его берегу стояли два кресла, а на другом росли кусты. Мао с Хрущевым сели в кресла, а в кустах притаились за зелеными ветками их советники.
Сполоснулись и разговор зашел о делах.
– Сколько у вас и у американцев дивизий? – спросил Мао.
Хрущев поманил пальцем, из кустов выскочил военный специалист и загребая по-собачьи быстро-быстро переплыл бассейн.
– У нас двести, у них сто, – сказал он прячась за кресло.
– Чего же вы боитесь? – недовольно спросил Дзедун.
– Считают сейчас не дивизии, а атомные бомбы, – возразил Хрущев.
– А сколько у вас и у американцев атомных бомб?
Хрущев сделал еще знак и через бассейн к нему подплыл физик-ядерщик. Он был в плавках и с него капало.
– У нас три тыщи и у них столько же, – сообщил Никита.
– Ага, поровну. Зато у вас и у нас миллиард людей. Если бросить все бомбы, нас останется больше. Надо начинать войну, – решил Мао. – Атомная бомба – бумажный тигр.
– Ну и арифметика! – подумал Хрущев. – Странный он какой-то, этот азиат. Надо держаться от него подальше.
– Плывите, – разрешил он и два специалиста плюхнулись в воду.
– Погибнет половина человечества, зато для остальных настанет райская жизнь, – развивал свою мысль кормчий. – Построим общество свободное от угнетения и эксплуатации.
"Провести бы тебя раз по тому месту где она взорвалась, посмотрел бы я, как ты будешь строить". Подумав так, Хрущев зашел за кресло и стал отжимать трусы. Мао последовал за ним. Один из специалистов, сидевших в кустах, потом говорил, что в эти минуты он услышал легкий скрип. Он считал, что это повернулось колесо истории. Но он может и ошибаться. Выжимались трусы, а трусы на обоих лидерах были большие, футбольные, черного цвета.
Отжимались они, безусловно, со скрипом.
90. КАК БРАЛИ БЕРИЮ
О том, что с Берией пора кончать, ни у кого из вождей сомнения не было.
– В одну прекрасную ночь проснешься, а над тобой – трое, и у всех револьверы. Дадут только штаны надеть и поведут по коридору. Чего доброго, еще пуговицы срежут, чтобы не убежал, – рассуждали руководители. – Нет, нет, надо торопиться!
Самым решительным был Никита Хрущев. У него была здравая сметка хлебороба, он и уговорил остальных. Надо было только найти исполнителя. Пригласил Жукова.
– Ну, наконец-то, – обрадовался маршал. – Давно пора. А то, честно говоря, по ночам такое снится... На фронте так страшно не было.
– Что снится? Ведут в одних штанах по коридору?
– Ага. Нет, нет, я готов, приказывайте.
И маршал устроил все как надо. Он прихватил с собой несколько генералов и полковников и провез их тайком в Кремль.
Там уже шло заседание Президиума.
– И чего это нас так неожиданно собрали? – возмущался Берия. – Ни тебе объявления, ни повестки дня. А у меня дела государственной важности.
На сегодня у него было намечено подписать кучу расстрелов и прошвырнуться по Москве, поискать девочку помоложе, желательно блондинку.
Председательствовал Маленков, но с перепугу он никак не мог открыть заседание.
Тогда Никита нажал кнопку звонка и в комнату вошли генералы с Жуковым. Они подхватили Берию под белые руки и вытащили в соседнюю комнату.
– Как же мы его подлеца из Кремля будем выводить? Может закатать в ковер, да и вынести?
– Охрану надо сменить.
Сменили охрану. На всякий случай к Кремлю подогнали танки. Берию увезли и спрятали в каземате под землей. Разобрались с ним быстро, хватило трех месяцев.
Между прочим, когда его держали в соседней комнате, у него срезали со штанов пуговицы. Бывают же такие полезные сны! Особенно если они снятся многим и эти сны у всех одинаковые.
91. БРЕВНО
Однажды прохладным апрельским днем пенсионер Никита Хвостиков объявил, что бревно, лежащее у него во дворе, то самое, которое нес на субботнике Владимир Ильич Ленин.
Город возликовал, бревно поместили в местный музей, а Никите дали двухкомнатную квартиру.
Через несколько месяцев в музей пригласили профессора – определить породу дерева. По указанию корифея бревно с одного конца опилили, а из середины отколупнули щепочку.
Профессор понюхал комель и сказал:
– Сосна.
Потом пересчитал годовые кольца и посмотрел через микроскоп на щепочку.
– Дерево срублено пять лет тому назад.
– Ай, ай, ай! – всполошились отцы города. – Не то бревно! Что же делать? Ведь нам Москва обещала и крытый спортзал, и пять автобусов и асфальт на главную улицу!
Решили – ничего не делать. Молчать.
И верно: крытый рынок построили, на заасфальтированных улицах появились "Икарусы". Над бревном возвели павильон из стекла.
И все были довольны. Это было в славное время застоя.
Теперь, в связи с введением рынка, Никита подыскивает на бревно покупателя:
– Что гранит? Пустяк, – говорит он, – а вот сосна, она и есть сосна, дерево справное. Главное – не продешевить!
92. ТУР ХЕЙЕРДАЛ
Норвежский зоолог Хейердал, окончив университет, увидел, что все звери на земле давно открыты.
– Вот так дела! – опечалился зоолог. – Лошадь Пржевальского и ту описали. Кё фёр, что делать? Фёр-то кё?
В жилах Тура текла кровь древних викингов, разбойников и авантюристов.
Он построил плот и пустился на нем вплавь из Америки через Тихий океан.
Когда плот уже подплывал к острову, викинг спохватился:
– Научную цель забыл, ай-ай-ай!.. Спросят зачем плыл, что скажу?
И он объявил: плавание доказывает, что острова Тихого океана заселили когда-то на плотах выходцы из Америки.
– Ерунда какая-то! – ахнули ученые. – Островитяне пришли из Азии, тому миллион доказательств. Да они и сами это помнят!
Но их слабые голоса потонули в шуме оваций.
Ободренный успехом Тур пересек на папирусной лодке Атлантический океан.
Чтобы вновь привлечь внимание общественности, он объявил перед началом плавания: пирамиды в Мексике строили выходцы из Египта.
– Приплывали вот на таких лодках! – сказал он осторожно тыча пальцем в рыхлый папирус.
Египтяне забросали его цветами.
Ученые совсем скисли. Они не плавали на плотах и их никто не хотел слушать: что с того, что последняя пирамида в Египте была построена две тысячи лет до нашей эры, а первая в Мексике три тысячи лет спустя?
Это уже никого не интересовало. Главное в науке – напор и неожиданность.
93. МАРГАРЕТ ТЕТЧЕР
Конфликт из-за горстки островов в холодном южном океане развивался стремительно.
– Острова следует называть Мальдивскими. И открыли их наши предки, – утверждали аргентинцы.
– Нет Фольклендскими. А сколько мы на них овец развели! Сколько труда вложили! – упирались англичане.
Тогда аргентинцы высадили на острова десант и взяли в плен англичан вместе с их овцами.
В Лондоне собрался парламент. Решали как поступить. В зале сидело несколько сот мужчин в черных пиджаках, в брюках и рубашках с твердыми воротничками.
– Надо написать жалобу в Организацию Объединенных Наций, – предложил пожилой джентльмен. У него был галстук-бабочка.
– Суд. Только Международный суд в Гааге, – настаивал молодой, поднаторевший в склоках депутат. – Да мы их затаскаем по заседаниям. Да одних апелляций штук им сто приготовим.
Его сменил лорд, который еще помнил англо-бурскую войну.
– Сэр Уинстон, – начал лорд. Ему вдруг почему-то показалось, что в зале присутствует Черчиль. – Сэр Уинстон как всегда прав. Надо поставить заслон импорту германских товаров... Ах, не о том?.. Ах Фольклендские острова?.. Ноту, написать ноту и в ней все объяснить. Как сейчас помню, мы с Чемберленом...
Лорда сняли с трибуны и отнесли на место.
Тогда встала премьер министр. Все с любопытством ждали, что скажет слабая женщина.
– Мне стыдно, что в этом зале единственный мужчина – это я, – сказала леди. – Я уже приказала развести пары на кораблях и приготовить сто самолетов. Будем бомбить. Наплевать на овец... Давайте уточним кое-какие детали.
Острова отобрали. Понятное дело, когда бомбили погибло не столько овец, сколько людей.
А к леди пристало название "железная". Наверное поэтому англичане поспешили потом от нее избавиться. Уж они-то народ искушенный, знают – всему есть мера. И очень опасно, если правители железные.
Тут автор должен извиниться перед читателем и сделать маленькое отступление. Дело в том, что после Маргарет Тетчер у него так прямо и чесались руки написать про других политических деятелях. Скажем, про Михаила Горбачева или про Бориса Ельцина. Даже придумались кое-какие фразы. Например, новеллу про Михаила Сергеевича можно было кончить так: "Процесс пошел!" – сказал он и побежал умывать руки". А про последнего президента: "Тому, что получилось, он очень удивился: "А мне они говорили, понимаешь, что все будет совсем иначе!"
Однако, прокручивая в голове все, что произошло за последние годы: в Грозном дома стоят с пустыми глазницами, прямо как в Сталинграде, президентская семья отжимает трусики на каменистом пляже в Форосе, бизнесмена застрелили в парадном, журналиста взорвали вместе с кейсом, в переходе метро старушка с плакатиком "Помогите на похороны" – мы остановились. Подумав, автор понял, что не следует забегать вперед времени, пускай история сперва разберется кто чего стоит. "Ху из кто" – как говорил один из упомянутых выше персонажей.
Так что вернемся лучше к менее драматическим событиям, я бы сказал даже мелким, тем более, что за ними все же просматривается непредсказуемость всего, что случается и будет случаться с нами.
А еще хочется порассуждать на разные отвлеченные темы: скажем, о театре и сексе. В них тоже, как в зеркале, искаженные страстями физиономии.
Возражений нет?
94. СВАДЬБА С МИЛЛИАРДЕРОМ
Когда пуля, выпущенная из ружья Ли Харви Освальда, пробила грудь президента, мир содрогнулся. Припав к экранам телевизоров, люди наблюдали повтор: в забрызганном кровью автомобиле белокурая Жаклин держит на руках умирающего мужа...
Но телевидение перешло к очередным сюжетам, автомобиль отмыли, а для ухода за могилой президента на Арлингтонском кладбище наняли сторожа.
На повестку дня стал вопрос: за кого выходить замуж? На выбор были: друзья детства, астронавты и художники-модернисты. Но Джекки – так звали ее в детстве – рассудила правильно: друзья забылись, астронавты многодетны и бедны, художники пьют вусмерть и спят в грязных носках.
Оставались одни миллиардеры.
Самым миллиардеристым был грек Аристотель Онасис – владелец супертанкеров.
Правда, были моменты, которые смущали.
– Опомнись! Ему шестьдесят два, а тебе нет сорока. У тебя рост сто шестьдесят, а его из-за стола не видно. Нос, как банан. Двух жен уже в гроб вогнал... Подумай, Джекки! – предупреждали подруги.
– А что думать? У него свой остров и ванна с золотыми краниками! – парировала вдова. – В случае развода остров разделим пополам.
Стали составлять брачный контракт. Жених оказался тертым калачем.
– Чтобы жила со мной не менее пяти лет. Потом может уходить, получит 18 миллионов и по 2 миллиона за каждый год сверх пяти. Остров ей никчему, яхта – только по предварительной заявке. Ванной может пользоваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12