Я еще долго не мог прийти в себя, когда музыка стихла. Женщина
повернулась ко мне и внимательно изучала мое лицо.
Наконец, я очнулся.
- Кто вы? - прошептали мои губы.
- Я та, кто позвал тебя сюда, - спокойно ответила она.
- Что ж, я здесь, хотя и сам не понимаю почему.
Незнакомка рассмеялась, и я невольно залюбовался ее ослепительной
красотой. Я никогда не видел таких огромных глаз, таких ярких, влекущих
губ, такой нежной шеи. Ее отточенные до совершенства линии ввергали в
трепет желания, будили ни с чем не сравнимые чувства.
И вдруг я понял, что уже видел ее однажды. Это было совсем недавно, во
сне. Но теперь красота ее не отталкивала, наоборот, она притягивала с
безграничной силой океанского прилива.
Улыбнувшись, она указала мне на ложе и сама прилегла на одно из них. Я не
в силах был сопротивляться и занял место напротив.
- Пусть будет все, как в древнем Риме, - сказала она, и звон ручья
коснулся моих ушей. - Мне нравились те времена.
- Так ты тоже!.. - вскрикнул я и замолчал, натолкнувшись на холодный
взгляд.
Она указала глазами на столик.
- Наслаждайся. Все разговоры - потом.
И я ел, я пил вино вместе с ней и любовалсяею, не ощущая вкуса во рту, не
чувствуя алкоголя. А потом столик исчез, и мы остались вдвоем, возлежащие в
странных позах, призывающих, манящих, но столь далеких. И тогда она
заговорила:
- Ты не знаешь, кто я, Сайрис Глендон, хотя, наверное, и догадываешься.
- Нет, - я отрицательно покачал головой.
- Это тебе так кажется. Ты уже давно понял, что тебя позвала к себе
смерть.
- Смерть?!!
Спазм страха сдавил мое сердце.
- Да. И ты видишь ее перед собой.
- Но ведь...
Она жестом остановила, меня.
- Люди ошибаются. В их представлении, смерть - страшное чудовище с
пустыми глазницами и нелепой косой в руках. Однако это не так.
Я молчал, чувствуя, что тело, скованное ужасом, больше не подчиняется
мне.
- Впрочем, столь ли это важво, как я выгляжу? Главное - это та работа,
которую мне приходится выполнять.
- Ты хочешь забрать меня? - с трудом выдавил я.
Она внимательно посмотрела мне в глаза.
- Ты никогда не задумывался, почему живешь столько лет?
Я кивнул. Сил заговорить снова у меня не было.
- Но ты не разгадал свой секрет?
Теперь я сделал отрицательный жест.
- Не удивительно, - она задумчиво смотрела сквозь меня. - Я тоже долго не
могла понять этого, следила за тобой почти три столетия, пытаясь разгадать
загадку, которая даже для меня была необъяснимой. Признаться, не знаю,
смогла бы я постичь ее сама, если бы не вмешался мой повелитель - Властелин
Тьмы. Но теперь я знаю разгадку.
Я молчал, и опа поняла, что я боюсь. И рассмеялась.
- Человеческим заблуждениям нет конца. Я не отнимаю у людей жизнь, они
делают это сами. Да-да, ты не ослышался. Человек умирает, если хочет
смерти: старики - от усталости, больные - от боли. Правда, есть и такие, с
кем случаются несчастные случаи. Впрочем, их гибель предначертана их же
судьбой. Я же никакого отношения к этому не имею, я лишь забираю души тех,
кого уже нет в живых, вернее, то, что вы, люди, называете душами. На самом
деле - это энергия колоссальной мощности, способная испепелить не то что
вашу крохотную планету - галактики, вселенные, а, может быть, и все
мироздание. Энергия, помещенная в тебе, вообще не имеет границ. Мало того,
ты постоянно ее накапливаешь. Это очень опасно. Потому я обязана остановить
тебя пока не поздно.
Я внимательно слушал ее, s то же время чувствуя, как страх все больше и
больше разжимает свои стальные объятия.
- Но если я не желаю смерти? - я наконец смог заговорить!
- Тогда ты тем самым ставишь под угрозу существование всего человечества,
всех разумных цивилизаций. Кроме того, ты угрожаешь нам - Властителям Света
и Мрака. И я должна покончить с тобой.
- Подожди, - я больше не чувствовал сковывающего тело ужаса, все мое
естество поднялось на защиту самое себя. - Туг что-то не получается. Исходя
из твоих слов, я не умру, если не возжелаю смерти?
- Да, это так.
- И судьба ко мне благосклонна, коль ты пришла за мной.
Она молчала.
- Значит, я не умру и ты не сможешь ничего со мной сделать.
- Ты ошибаешься. Я не могу тебя убить, но я могу сделать так, что ты сам
захочешь смерти.
Я расхохотался.
- Ну уж нет, только не это.
- Да пойми ты, - она вскочила со своего ложа, - даже наша жизнь конечна,
а ты... ты единственный бессмертный в этом мире и все потому, что ты не
отсюда, ты из другого бытия, о котором мы знаем лишь то, что оно
существует. Даже нам оно неподвластно. И вот каким-то чудом ты оказываешься
здесь, накапливаешь энергию неимоверной мощи, способную в любой момент
вырваться из тебя. Кто ты? Зачем тебя сюда послали? Неужели, чтобы
уничтожить наше мироздание?
Я пожал плечами.
- Я не знаю, что сказать. Все это мне кажется бредом. Я обычный человек,
такой же как все.
- Которому скоро ИСПОЛHИТСЯ триста семьдесят два года?
- Быть может, я какой-то мутант?
- Нет! - резко оборвала она меня. - Ты тот, о ком я тебе рассказала -
чужак, враг всего в этом мире. Мне очень жаль, но ты должен умереть.
Я тоже встал.
- И все же это бред. Я не верю во все эти сказки в диверсантов и
разрушителей, хотя они и не лишены игры воображения.
Я отключил в мгновение ока силовой экран и, сделав резкий выпад, ухватил
ее за плечи.
- Кем ты подослана: Макгаузом или Рокфеллером? Ну, говори же.
Глаза ее горели печалью.
- Ты так ничего и не понял.
Я рассмеялся ей в лицо.
- Ты ошибаешься, я не такой уж тупица.
- Что ж, ты сделал свой выбор. Теперь берегись, ты обречен.
Что-то вспыхнуло, и я вдруг понял, что стою посреди кладбища. Солнце
клонилось к западу, наступал вечер. Там, где только что была ночь.
Тело мое затрепетало от ужаса. Нет, такое не под силу смертным! Сомнения
вновь одолели меня. Неужели я был сейчас наедине со СМЕРТЬЮ? Я не верю в
это, но даже если так оно на самом деле, я сумею защитить себя, ибо я имею
то, что охраняет лучше сторожевых псов, лучше полиции и роботов-охранников.
У меня есть деньги. А с ними я могу объявить войну и преисподней.
И в этот миг я услышал женский смех. Мне показалось, что я узнал его.
Синероуа был бледен. Он начал свой доклад несколько минут назад, но этого
было достаточно, чтобы бледность проступила и на моем лице.
- Падение акций всех предприятий Корпорации продолжается, - растерянно
говорил он. - На бирже творится какое-то светопреставление. Все стараются
избавиться от наших бумаг, продавая их за бесценок. Акции "Спейс-хаус"
упали на сорок пункгов,"Разработки Марса" - на двадцать пять. "Деневер
Моторс" уже пошла с молотка, не лучше дело обстоит и с "Бетельгейэ
компани". Местные туземцы вышли на тропу войны. Разгромлена большая часть
перерабатывающих заводов. На орбитальных верфях уже неделя, как рабочие
объявили забастовку. И здесь мы терпим огромные убытки. Но и это еще не
все. В Австралии произошел очередной переворот. Вчера новый диктатор Ален
Глюс объявил о национализации всех предприятий континента.
- А как "Норт Ю-Эс-Эй компани"?
- Здесь тоже полнейший хаос. Новый управляющий не знает, что предпринять.
Рвутся старые связи с поставщиками сырья, а новых нет...
- Достаточно, - прервал я.
Мои ладони были мокрыми or пота, да и выглядел я, наверное, страшно.
Прошла всего лишь недели, и моя незыблемая империя рухнула, как Вавилонская
башня. Такого финансового краха история еще не знала. Казалось, какая-то
лавина смела за собой в бездонную пропасть все, что принадлежало мне. Я был
в шоке, в полнейшей растерянности, как, впрочем, и весь мир. Не так уж
часто происходит падение "финансовых китов".
Синероуа снова заговорил:
- Я считаю, что никто из наших конкурентов не смог бы это провернуть
каждый в отдельности за такое короткое время. Кто-то объединился против нас
и начал эту игру.
- Нет, - я поручал головой, - это не они.
- Но тогда кто?
Я тяжело вздохнул:
- Похоже, нам действительно конец.
- Нет, господин, вы не должны сдаваться! - воскликнул Синероуа. - Мы пока
еще достаточно сильны.
- Зто только пока. Не пройдет и нескольких дней, а, может быть, и меньше,
как я останусь без всего.
- И все же вы должны спасти хоть часть из того, что есть. Я свяжусь с
Биржами Нью-Йорка, Токио, Лондона, Москвы и Бомбея, попытаюсь заткнуть
дыры.
- Делай, как знаешь, - отмахнулся я.
Он ушел, а я остался наедине со своими мыслями. Я верил в свое
могущество, верил в капитал, которым обладал. Глупец! Да, любой смертный не
смог бы ничего сделать со мной, но только не Она. Я знал, кто затеял все
это и потому прекрасно понимал, что спасения нет. В дверях появился
Кристелонион.
- Сэр, по каналу пси-связи пришел запрос. Мистер Рокфеллер спрашивает,
можно ли встретиться с вами для конфиденциальной беседы.
- Хорошо. Ответь, что я не против.
Я поднялся с кресла и направился к джайгер-кабине. Такого гостя следовало
встречать у порога.
Рокфеллер не заставил себя долго ждать. Через минуту он вышел из кабины,
старенький, сморщенный, почерневший. Но таким я его помнил последние
тридцать лет.
- Здравствуй, Генри, - сказал я, протягивая ему руку.
- Здравствуй, Сайрис.
Мы обменялись рукопожатием и направились в библиотеку, где я обычно
принимал деловых посетителей, впрочем, это случалось довольно редко.
Там мы устроились в высоких кожаных креслах.
- Сигару? - предложил я.
- Нет. Ты же знаешь мои привычки.
- О! да, - я улыбнулся.
Рокфеллер знал, сколько я живу, знал приблизительно, и все же это не
давало ему покоя. Я представил, как бы вытянулось его лицо, если бы он
разнюхал, сколько мне действительно лет. Но я, по мере возможности, скрывал
это.
- Ты не изменился, - сказал он.
- Как и ты.
Он махнул рукой.
- Я чувствую, что старею. Организм изнашивается и мне все труднее
поддерживать свое тело в норме. Однако, мы сейчас не о том говорим. Время,
как говорится, деньги. У меня же есть иная тема для разговора. Сайрис, что
происходит? Все семьи, ты понимаешь, кого я имею в виду, весьма и весьма
озабочены. Насколько я знаю, никто из нас не объявлял тебе войну, и вдруг
этот гром среди ясного неба...
Старые денежные мешки, подумал я, они всполошились, они в страхе: что
если завтра аналогичную свинью подложат и им? Но самое страшное для них
заключается в том, что они не могут понять, откуда ждать урагана. Если бы
они это знали, вряд ли бы Рокфеллер появился здесь.
- Для меня это тоже в некоторой степени неожиданность, - ответил я. - Мне
- конец, я это знаю, но вам, мне кажется, ничего не угрожает. (Проклятая
добропорядочность).
- Откуда эта уверенность? - в глазах его вспыхнули огоньки.
Что это? Рокфеллер разучился контролировать свои чувства? Сомневаюсь.
- Я не могу тебе всего объяснить, но я знаю, что собираются разорить
только меня.
- Кто?
- Если я скажу, ты примешь меня за сумасшедшего.
Рокфеллер пристально смотрел на меня.
- И все же ты не смог погасить нашу тревогу, - сказал он. А потому мы
решили тебе помочь. Я, Дюпон, Рашшарди и Кгуэнг попытаемся сбить падение
твоих акций на бирже. Конечно, это жест не безвозмезден, ты потеряешь часть
своего капитала, и все же останешься на плаву.
Я отрицательно покачал головой.
- Нет, Генри, это бесполезно. Я обречен.
- Да, черт побери! - рассвирепел он. - Неужели ты не понимаешь, что мы
все в опасности? Мы не можем допустить, чтобы нас безнаказанно бросали в
пучину банкротства. Тем более, неизвестно кто!
- Я же сказал, вам ничего не грозит.
- И все же мы в этом неуверены. Скажи мне кто - и ты развеешь наши
сомнения.
- Хорошо, - устало вздохнул я. - Смерть.
- Кто? - недоуменно переспросил Рокфеллер.
- Смерть.
- Ты шутишь? - он рассмеялся.
- Ничуть, - хмуро ответил я. - Можешь считать меня сумасшедшим, я бы так
же сам постулат на твоем месте, но это так.
- О чем ты говоришь, - хмыкнул Рокфеллер. - Разве смерть это не чисто
человеческое понятие, означающее биологический конец существованию
индивидуума?
- Да, это так. Но она еще имеет оболочку, разум, наконец.
- Кто?
- Смерть. Женщина, которую я видел.
Рокфеллер встал.
- Мне пора.
Я с горечью посмотрел на него. Он не верил мне. Что ж, может это и к
лучшему. Пусть они считают, что я свихнулся. Они найдут в этом объяснение
моему банкротству, я же не стану переубеждать их.
Я провел Генри до джайгер-кабины. Он пожал мне на прощание руку и сказал:
- Вам необходимо отдохнуть, Сайрис. Вы переломились. Мы же тем временем
попытаемся исправить сложившееся положение.
Он исчез в кабине, а я еще долго стоял на месте, бездумно глядя на
захлопнувшуюся дверь. Затем, отогнав от себя невеселые мысли, я вернулся в
библиотеку и вызвал Крисгепониона.
- Хочу видеть Лейлу и принеси хорошего вина.
Он удивленно посмотрел на меня, но не сказав ни слова, удалился. Я же
устроился поудобней в кресле и закурил сигару.
Итак, первый раунд, похоже, моя красавица выиграла. Я остался без денег,
а, значит, и без своей защиты. Но у меня, по крайней мере, есть еще остров
- моя неприступная цитадель, и сдаваться я не намерен. Проиграть в этой
битве равносильно самоубийству.
В дверях появилась Лейла. На ней было облегающее, искрящееся, как
шампанское, платье, изящное бриллиантовое колье и куча колец на пальцах.
Она всегда любила побрякушки. и я потакал этой прихоти. Лейла!
Очаровательная Лейла. Ты последняя женщина, которую я любил и которую
бросил десять лет назад, хотя оставил в сердце кажется навсегда. Приятно
осознавать, что кто-то тебя любит не простой любовью слуги к господину, а
любит на равных.
- Выпьешь?
Она кивнула, слегка склонив свою белокурую головку на бок. Я наполнил
бокалы, протянул ей один.
- За тебя!
- За нас.
- Как хочешь.
Мы выпили.
- Идем на террасу, - предложила она. - Меня тошнит от зтой пыли веков, -
она кивнула на книжные полки. Я повиновался.
Мы долго шли по многочисленным комнатам и коридорам, связанным в единый
лабиринт некогда буйного моего воображения, пока не оказались на свежем
воздухе. Остановившись у перил, Лейла глянула вниз.
- Как красиво,- прошептала она.- Извечная борьба двух стихий: воды и
суши. Волны бьют о скалы и кричат от боли. Прислушайся, это не шум прибоя,
это - стон.
- Скалы тоже кричат.
- Нет, они скрипят зубами.
Лейла повернулась ко мне и рассмеялась.
- Ты совсем не изменился. По-прежнему соглашаешься с каждым, но думаешь,
зачастую, иначе, делаешь не так, как тебе советуют, хотя все уверены, что
ты внял наставлениям. Быть может, я поэтому полюбила тебя.
- Не надо, - грустно сказал я.
Она опустила глаза.
- Но почему? Я думала...
- Нет, Лейла, нет. Я позвал тебя не поэтому.
Я нежно придрал ее к себе и поцеловал. Она не сопротивлялась, но и не
ответила. Я отпустил ее и вздохнул:
- Мне плохо, Лейла, очень плохо. Я не могу тебе всего объяснить и потому
выслушай меня не перебивая.
Она чуть-чуть склонила голову в легком кивке.
- Похоже, я скоро останусь без средств на существование.
В ее глазах вспыхнул ужас, но я продолжал, понимая, что если сейчас не
скажу всего, потом может не оказаться времени.
- И все же я кое-что приберег. Помнишь виллу на Канарах? Она теперь твоя,
только не возражай.
- Нет, Сайрис, - запротестовала она. - Я не приму от тебя такого подарка.
- Примешь. Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь и не посмеешь отказать.
- Сайрис, объясни мне...
- Нет.
- Но если тебе так плохо, почему бы нам вместе не отправиться на Канары.
- Потому что я не смогу жить с тобой под одной крышей, - сухо ответил я,
хотя прекрасно осознавал, что делаю больно. Но я также понимал, что если
сейчас смалодушничаю, то Лейла непременно окажется вовлеченной во всю эту
круговерть, а я еще не забыл, что произошло с Андерсом.
- Ты по-прежнему жесток, - сквозь слезы улыбнулась она, - но я всегда
тебя понимала. Делай, как знаешь. И счастья тебе.
Я взял ее под руку, и так мы шли до самой джайгер-кабины. Молча.
Потом она приподнялась на цыпочки и поцеловала меня в щеку.
- Прощай.
- Прощай, - ответил я.
В душе взрывались, коллапсировали звезды, превращаясь в черные дыры. Я ее
никогда не увижу.
К вечеру с докладом снова пришел Синероуа.
- Все, - выдохнул он, - полный крах.
Я кивнул. Но он, не заметив этого, продолжал:
- Был момент, когда вроде бы положение стабилизировалось. Падение наших
акций на всех биржах резко прекратилось.
- Все-таки Генри сдержал слово, - подумал я.
- Но потом прошел слух, что аргедонцы собираются начать с нами войну. Их
послам было объявлено в течение двадцати четырех часов покинуть Землю.
После этого на бирже началась настоящая паника, и акция наших предприятий
снова поползли вниз. Попытки остановить падение не привели ни к чему.
1 2 3 4 5 6 7