Первый маленький городок, к которому они вышли, лежал в руинах, и следующие два тоже. Вероятно, они могли бы найти там запасы продуктов, не тронутые огнем, но ни тот ни другой не сочли возможным опуститься до подобных поисков. Бойня произошла несколько месяцев назад, но вонь от гари и разложения по-прежнему висела над руинами, и нетронутые черепа скалились из золы на выжженных дотла полях.
Эти городки были расположены между Высокой Дорогой и побережьем. Следующий, под названием Рэндби, находился дальше от побережья и стоял на высоком холме; его жителям удалось отразить эквешцев, хотя и с большими потерями. Но туда стеклись беженцы из других городков, уничтожившие и без того скудные запасы продовольствия. Голод и моровые поветрия собирали обильную жатву. Вокруг лагеря беженцев у ворот города бродили истощенные мужчины и женщины; завидев путешественников, они устремились к ним с яростными воплями. Керморвану пришлось оглушить троих, чтобы отогнать их. Остаток дня он провел в мрачном молчании.
– Волки в человеческом обличье! – наконец произнес он. – Бедные, жалкие существа! Они были готовы убить нас за последнюю монетку в наших карманах или за корку черствого хлеба.
– Или даже ради мяса на наших костях, – сумрачно добавил Элоф. – Я прочел это в их глазах. Вот так эквешцы опускают нас до своего уровня!
– И, тем не менее, вокруг них полно еды, нужно лишь уметь охотиться. Но я не рискну учить их сейчас. – Керморван невесело рассмеялся, – Ворон мог оказаться добрее, чем ты думаешь. Если то, что мы видим, происходит и в других местах, на Высоких Дорогах в этом году будет мало путешественников.
Элоф кивнул:
– Я мог бы сейчас голодать, как и они. Но мне все равно хочется помочь им.
– Тогда избавь их от эквешцев! Без этого любая другая помощь будет бессмысленной.
В ту ночь и в следующую они спали на деревьях, чтобы избавиться от возможных преследователей. Через два дня, когда дорога круто повернула в сторону от моря, они вышли к Тенсборгу, значительно более крупному городу, который пока не подвергся нападению или наплыву беженцев. Хотя у местных жителей почти не было продуктов на продажу, лошади имелись в изобилии: целые табуны были приготовлены для сотранских торговцев, которые так и не приехали. Они недорого купили двух хороших коней, и с тех пор продвижение на север значительно ускорилось.
Около месяца они ехали по Высоким Дорогам вдоль побережья, наблюдая, как постепенно меняется местность вокруг них. По мере того как дорога заворачивала вглубь, огибая высокие холмы, вокруг вырастали лесные чащи. Здесь было гораздо меньше конусообразных сосен и могучих реликтовых елей; их место заняли дубы, пихты и невысокие голубые ели. Подлесок тоже поредел. Высокие мечевидные папоротники совсем пропали, анемоны и рододендроны измельчали, становились все более бледными и, наконец, скрылись из виду. Когда дорога снова приблизилась к побережью, сами леса отступили перед низкими холмами, покрытыми жесткой травой, а из-за дюн выглядывали лишь яркие цветы вербены да морской лаванды. Здесь они увидели новые следы разрушений, оставленных эквешцами в маленьких городках.
– Заметь, всегда неподалеку от моря! – мрачно сказал Керморван. – Эквешцы плохие всадники и не владеют искусством конного боя. Для этого нужны правильные стремена. Поэтому они не привозят с собой лошадей и не уходят далеко от своих кораблей, опасаясь оказаться отрезанными от большой воды.
Элоф смотрел на восток, где череда пологих зеленых холмов с островками лесных чащ уходила в туманную даль. Это была страна, в которой он вырос; руины Эшенби находились совсем недалеко к северу отсюда. Однако он ни в малейшей степени не чувствовал себя дома.
– Значит, внутренние города находятся в относительной безопасности? – спросил он.
– Нет, хотя сами они так думают, здесь и на юге. Не встречая сопротивления, варвары будут уходить все дальше от своих кораблей, привозить или захватывать лошадей… О, как я устал вдалбливать эти истины в головы торговцев, тупых фермеров и жирных бюргеров! И чего я добился в итоге? Они не хотят верить! Эквешцы могут угрожать кому угодно, только не им.
– Но если мастер-кузнец собирает эквешские племена под свою руку, то, уничтожив его…
Воин покачал головой.
– Это может спасти положение на некоторое время, но не навсегда. Он просто пользуется ситуацией и осваивает то, что было подготовлено его истинными хозяевами задолго до того, как ты выковал меч. Без него эквешцы будут попросту продолжать разрозненные набеги, но рано или поздно все равно двинутся на юг. Другие, более могущественные силы вынуждают их к этому, и я не знаю, под силу ли нам или кому-то другому остановить их.
Через несколько дней они достигли пересеченной местности, где высокие холмы и глубоко врезанные бухты загораживали проход вдоль побережья. Дорога снова повернула в глубь суши. Появились многочисленные ямы и выбоины, замедлявшие движение путников. Прошло еще две недели, прежде чем они достигли подножия гор, и лето было уже в самом разгаре. Наступило самое благоприятное время для горных походов, но поскольку они не собирались идти по наезженным тропам, то нужда в лошадях отпала. Они продали животных в небольшом селении, памятном Элофу по предыдущим скитаниям, и купили вдоволь еды. Однако Элоф придержал несколько монет и сторговался с местным кузнецом на небольшую толику металла и возможность попользоваться кузницей. Он взял два крепких посоха и оснастил их металлическими шипами и тяжелыми изогнутыми крючьями, сработанными с таким мастерством, что кузнец заподозрил, будто его хотят опозорить перед соседями, и убедился в обратном лишь после того, как Керморван приставил меч к его горлу.
– По крайней мере, мой бывший мастер научил меня ходить по горам, – заметил Элоф. – Эти орудия могут спасти нам жизнь на крутых склонах.
Керморван изогнул бровь.
– Тогда постараемся поскорее проверить их в действии. В любом случае здесь ночевать небезопасно.
В ту ночь они остановились в небольшом лесу в одной-двух лигах от деревни. Но еще до захода луны их разбудило громкое пыхтение и царапанье по импровизированной крыше из еловых веток. Они поспешно вскочили и нос к носу столкнулись с огромным медведем. Животное отпрянуло назад, потревоженное громкими криками, поэтому они успели обнажить мечи. Гневно зарычав, медведь поднялся на задние лапы и угрожающе взмахнул передними. Керморван нагнулся к своему мешку и быстро вытащил кольчугу, расправив ее наподобие сети, чтобы запутать когти зверя. Но, увидев, что люди не собираются отступать, медведь с хриплым фырканьем опустился на все четыре лапы и убежал в чащу, ломая ветки. Керморван передернул плечами.
– До сих пор я считал, что в лесу нам ничто не угрожает. Большинство животных обходит спящих людей стороной или не обращает на них внимания.
– В самом деле, – согласился Элоф. – Мелкие медведи иногда впадают в ярость, но огромные звери, зимующие в пещерах и берлогах, редко едят мясо, даже падаль. Что сделало его таким агрессивным?
– Медведи – непредсказуемые животные, – со вздохом ответил Керморван. – Что ж, устроимся на ночлег, но будем поочередно нести стражу. Я постою первым, до захода луны.
Элоф кивнул, но промолчал. Поведение медведя показалось ему странным, тревожным симптомом скрытого недуга, поразившего лес. Он завернулся в холодный, сырой плащ и попытался уснуть. Но в следующие дни, пока они постепенно поднимались по лесистым склонам, болезнь то и дело напоминала о себе высохшими деревьями, зловеще фосфоресцирующими грибами на гнилых пнях, обширными зарослями ядовитого плюща, выглядывавшими чуть ли не из-за каждого поворота. Паразитные лианы цеплялись за одежду путников длинными побегами, колючки впивались в тело, мошкара роилась над головой, не давая покоя. Помехи были незначительными, но странным образом сочетались с поведением животных. Не раз путешественникам приходилось останавливаться, когда бронзовые лесные гадюки неожиданно атаковали их вместо того, чтобы побыстрее убраться с дороги. Керморван, вскинувший голову на необычный звук, раздавшийся в темной древесной кроне, едва не потерял глаз из-за огромной ушастой совы, спикировавшей на него. Ему с трудом удалось отбиться. В полуденную жару мошка и оводы жужжали в косых солнечных лучах; ближе к вечеру вокруг них звенящим облаком клубились комары. Все это было вполне обычным для леса, но не в таких количествах. Элофу казалось, что в тех чащах, где он когда-то бродил с мастером-кузнецом, произошла неуловимая, но зловещая перемена.
Время от времени в чаще раздавался рев вышедшего на охоту саблезуба, заставлявший их ускорять шаг и держать мечи наготове.
– Сколько здесь может быть этих зверюг? – раздраженно поинтересовался Керморван. – Десяток саблезубое в таком лесу за неделю очистит его от любой добычи! Или это один настойчивый хищник, который преследует нас?
Элоф пожал плечами.
Той ночью они спали на дереве, привязавшись к ветвям веревками из сыромятной кожи, предусмотрительно захваченными Керморваном с корсарского корабля. Элоф долго лежал на своем насесте, глядя на бледное сияние над вершинами гор и думая о той могучей враждебной силе, чьим отражением оно служило. Была ли усилившаяся враждебность леса и его обитателей другой разновидностью этого отражения? По его спине поползли мурашки. Он вздрогнул и отвернулся. Но уже погружаясь в дремоту, он услышал тихий шелест листьев над головой, а затем по его лицу забарабанили первые крупные капли дождя. Элоф застонал, но было уже поздно искать укрытие на земле; приходилось терпеть дождь, оставаясь на месте.
Путь через нижние леса был достаточно нелегким, но когда путники приблизились к крутым склонам, наступило самое худшее. Запасы еды, которые они несли с собой, уже давно истощились, и лишь охотничьи навыки Керморвана сохраняли им жизнь. Добычи становилось все меньше.
– Я уже почти жалею, что тот саблезуб не догнал нас, – пробормотал Элоф, обсасывавший косточку маленького грызуна, похожего на землеройку. – Тогда мы бы попробовали, каково на вкус жаркое из дикой кошки!
– Вряд ли оно оказалось бы жестче этого, – согласился Керморван. Он насадил свою крошечную порцию на прутик и поворачивал над костром, чтобы получше прожарить. Но в следующее мгновение он внезапно вскочил, быстро затоптал пламя и выхватил меч.
– Хаи юма? – воскликнул он. – Что там движется?
Сперва Элоф услышал тихое шуршание, потрескивание сухих веток на лесном ложе, шелест мнущегося кустарника. Что-то в самом деле двигалось в сумерках – что-то неповоротливое, но тяжелое. Однако в звуках не было ритма звериной или человеческой поступи.
– Оно ползет! – прошептал он.
– Да, – тоже шепотом отозвался Керморван. Затем он вдруг с силой оттолкнул Элофа в сторону, полетев вместе с ним на мягкий мох за стволом могучего дерева.
– Полезай вверх! – прошипел он и без дальнейших объяснений сам ухватился за нижнюю ветку, пока Элоф приходил в себя. Потом он подтянулся и наклонился к кузнецу, протягивая руку… как раз вовремя. В кустах раздался громкий треск, и что-то огромное и извивающееся выползло на маленькую поляну. Тяжело дыша, путники прижались друг к другу на ветке. С того места, где они сидели, невозможно было разглядеть неведомого зверя, но в следующее мгновение он издал странный скрежещущий звук и двинулся вперед. В поле зрения появилась громадная темная туша. Она лежала на земле, подобно змеиному туловищу, но была гораздо крупнее любой змеи, которую им когда-либо приходилось видеть. Из задней части туловища выпирала короткая толстая нога, напоминавшая заднюю лапку ящерицы, разросшуюся до чудовищного размера. Длинные когти заскребли по углям костра, животное снова испустило скрежещущий рев. Зашуршала чешуйчатая кожа; Элофа и Керморвана окатила волна едкой мускусной вони. Кровь застыла в жилах кузнеца, но его любопытство, как всегда, пересилило. Освободившись от поддерживавшей его руки Керморвана, он наклонился вперед, пытаясь разглядеть зверя. Но увы, монстр повернулся к ним спиной, и ему удалось разглядеть лишь мощную заднюю ногу, расположенную футах в двенадцати от передней. Совсем неподалеку лежали их вещевые мешки с драгоценным снаряжением…
Элоф спрыгнул с ветки и на мгновение повис на руках. Он раскачался, разжал руки и приземлился легко, как перышко, на мягкие сосновые иглы, приглушившие звук его прыжка. Потянувшись вперед, он схватил мешки и нырнул в кусты как раз в тот момент, когда темный бок приподнялся и когти чешуйчатой ноги заскребли по земле. Но существо не заметило его. Испустив очередную волну мускусной вони, оно медленно заскользило вперед, помогая себе короткими лапами наподобие весел, и скрылось в зарослях ниже по склону. Прошло еще довольно много времени, прежде чем люди осмелились двинуться с места.
Керморван покачал головой.
– Керайс! Да ты отчаянный смельчак, друг мой! Но что это было, ради всего святого?
– Не жди от меня ответа! – пропыхтел Элоф. – Может быть, дракон?
– Едва ли. Я помню драконов, изображенных на старых гобеленах в нашем доме. Рисунки делались по рассказам людей, не понаслышке знакомых с огненной смертью. Но таких чудищ я, признаться, еще не видел. Кроме того, оно кажется очень тупым… а про драконов ходят другие слухи. Оно двигалось как обычная ящерица – быстрая пробежка, а затем отдых.
– Ящерица размером с лошадь! Я никогда не видел и не слышал ни о чем подобном в этих лесах.
– Тогда держу пари, что это существо пришло со Льда. Оно послано оттуда, чтобы сеять смерть и ужас перед его продвижением. Ну и вонь! Нужно убираться отсюда, раз наш обед все равно пропал.
До того, как они вышли из леса, им пришлось столкнуться еще с несколькими странными существами, но ни одно из них не было столь ужасным и не подходило так близко. Однажды, готовясь ко сну, они заметили тусклый фосфоресцирующий силуэт, прыгавший за стволами деревьев ниже по склону. Все ночные шорохи и шепоты моментально стихали на его пути. Позднее, когда они уже приближались к безлесным склонам, что-то массивное с треском и топотом пересекло их путь наверху. Судя по изломанным веткам кустов, оно двигалось как человек, хотя и очень неуклюжий. Ни у кого не возникло желания задержаться и проверить, что это было.
– Здесь нам тоже не будет укрытия, – сказал Элоф, когда они вышли на крутой склон, где обнаженные кости земли проглядывали из-под тонкого слоя почвы, жесткой травы и карликового кустарника. – Я помню это место. Сейчас мы находимся не более чем в одном дневном переходе к югу от перевала, ведущего к дому мастера-кузнеца, и это означает, что нужно соблюдать особенную осторожность: в ясную погоду он часто бродил по окрестностям. Но он никогда не брал нас с собой в путешествия к северу от долины, где Лед выбрасывает свои глетчеры почти к самым вершинам гор. Место, где дьюргары выпустили нас, расположено восточнее за этими вершинами, примерно в двух днях ходьбы. Пожалуй, оттуда можно начать наши поиски.
– Тогда мы заберемся под самую снеговую линию, а дальше пойдем в обход, – решил Керморван.
Вскоре последние следы растительности исчезли, если не считать редких стебельков в заполненных землей трещинах. Они пересекали длинные скалистые гребни, скользили и вязли на широких осыпях либо карабкались по нагромождениям валунов. Ветер завывал все сильнее: он прижимал к телу тонкие плащи, дергал за ремни заплечных мешков, хлестал в лицо с такой силой, что после нескольких часов пути глаза как будто запорошило песком, а ноздри саднили и шелушились. Ветер собирал серые кучевые облака, словно армию, рядами громоздя их над северными пиками. Керморван с беспокойством поглядывал в том направлении. Он вынул длинный шарф и начал было заматывать лицо, но тут же спохватился. Вытащив меч из ножен, он аккуратно разрезал шарф пополам и протянул одну половину Элофу. Тот кивнул, не зная, как еще выразить свою благодарность.
Наконец, к вечеру второго дня, они обогнули склон и вышли на подветренную сторону. Порывы ветра настигали и здесь, но с меньшей силой, и они устроили небольшой привал. Элоф окинул взглядом горные склоны, вспоминая первые головокружительные моменты странной свободы от всего земного. Внизу виднелись леса и озера, но они выглядели далеко не так дружелюбно, как раньше. Тускло-серый свет, сочившийся с неба, придавал картине зловещий оттенок. Элоф повернулся к хребту, поднимавшемуся впереди.
– За ним находятся глетчеры, – сказал он. – Дьюргары не могли там пройти. Скорее всего они исчезли где-то на этом склоне. Было темно, и они несли с собой лишь масляные светильники.
Керморван пнул по булыжнику носком сапога.
– Я и не думал, что Лед так близко от нас. Это недобрый знак. Если у дьюргаров здесь есть дверь или ворота, ведущие в подземные туннели, то они должны были замаскировать их с великим умением – боюсь, недоступным для нас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Эти городки были расположены между Высокой Дорогой и побережьем. Следующий, под названием Рэндби, находился дальше от побережья и стоял на высоком холме; его жителям удалось отразить эквешцев, хотя и с большими потерями. Но туда стеклись беженцы из других городков, уничтожившие и без того скудные запасы продовольствия. Голод и моровые поветрия собирали обильную жатву. Вокруг лагеря беженцев у ворот города бродили истощенные мужчины и женщины; завидев путешественников, они устремились к ним с яростными воплями. Керморвану пришлось оглушить троих, чтобы отогнать их. Остаток дня он провел в мрачном молчании.
– Волки в человеческом обличье! – наконец произнес он. – Бедные, жалкие существа! Они были готовы убить нас за последнюю монетку в наших карманах или за корку черствого хлеба.
– Или даже ради мяса на наших костях, – сумрачно добавил Элоф. – Я прочел это в их глазах. Вот так эквешцы опускают нас до своего уровня!
– И, тем не менее, вокруг них полно еды, нужно лишь уметь охотиться. Но я не рискну учить их сейчас. – Керморван невесело рассмеялся, – Ворон мог оказаться добрее, чем ты думаешь. Если то, что мы видим, происходит и в других местах, на Высоких Дорогах в этом году будет мало путешественников.
Элоф кивнул:
– Я мог бы сейчас голодать, как и они. Но мне все равно хочется помочь им.
– Тогда избавь их от эквешцев! Без этого любая другая помощь будет бессмысленной.
В ту ночь и в следующую они спали на деревьях, чтобы избавиться от возможных преследователей. Через два дня, когда дорога круто повернула в сторону от моря, они вышли к Тенсборгу, значительно более крупному городу, который пока не подвергся нападению или наплыву беженцев. Хотя у местных жителей почти не было продуктов на продажу, лошади имелись в изобилии: целые табуны были приготовлены для сотранских торговцев, которые так и не приехали. Они недорого купили двух хороших коней, и с тех пор продвижение на север значительно ускорилось.
Около месяца они ехали по Высоким Дорогам вдоль побережья, наблюдая, как постепенно меняется местность вокруг них. По мере того как дорога заворачивала вглубь, огибая высокие холмы, вокруг вырастали лесные чащи. Здесь было гораздо меньше конусообразных сосен и могучих реликтовых елей; их место заняли дубы, пихты и невысокие голубые ели. Подлесок тоже поредел. Высокие мечевидные папоротники совсем пропали, анемоны и рододендроны измельчали, становились все более бледными и, наконец, скрылись из виду. Когда дорога снова приблизилась к побережью, сами леса отступили перед низкими холмами, покрытыми жесткой травой, а из-за дюн выглядывали лишь яркие цветы вербены да морской лаванды. Здесь они увидели новые следы разрушений, оставленных эквешцами в маленьких городках.
– Заметь, всегда неподалеку от моря! – мрачно сказал Керморван. – Эквешцы плохие всадники и не владеют искусством конного боя. Для этого нужны правильные стремена. Поэтому они не привозят с собой лошадей и не уходят далеко от своих кораблей, опасаясь оказаться отрезанными от большой воды.
Элоф смотрел на восток, где череда пологих зеленых холмов с островками лесных чащ уходила в туманную даль. Это была страна, в которой он вырос; руины Эшенби находились совсем недалеко к северу отсюда. Однако он ни в малейшей степени не чувствовал себя дома.
– Значит, внутренние города находятся в относительной безопасности? – спросил он.
– Нет, хотя сами они так думают, здесь и на юге. Не встречая сопротивления, варвары будут уходить все дальше от своих кораблей, привозить или захватывать лошадей… О, как я устал вдалбливать эти истины в головы торговцев, тупых фермеров и жирных бюргеров! И чего я добился в итоге? Они не хотят верить! Эквешцы могут угрожать кому угодно, только не им.
– Но если мастер-кузнец собирает эквешские племена под свою руку, то, уничтожив его…
Воин покачал головой.
– Это может спасти положение на некоторое время, но не навсегда. Он просто пользуется ситуацией и осваивает то, что было подготовлено его истинными хозяевами задолго до того, как ты выковал меч. Без него эквешцы будут попросту продолжать разрозненные набеги, но рано или поздно все равно двинутся на юг. Другие, более могущественные силы вынуждают их к этому, и я не знаю, под силу ли нам или кому-то другому остановить их.
Через несколько дней они достигли пересеченной местности, где высокие холмы и глубоко врезанные бухты загораживали проход вдоль побережья. Дорога снова повернула в глубь суши. Появились многочисленные ямы и выбоины, замедлявшие движение путников. Прошло еще две недели, прежде чем они достигли подножия гор, и лето было уже в самом разгаре. Наступило самое благоприятное время для горных походов, но поскольку они не собирались идти по наезженным тропам, то нужда в лошадях отпала. Они продали животных в небольшом селении, памятном Элофу по предыдущим скитаниям, и купили вдоволь еды. Однако Элоф придержал несколько монет и сторговался с местным кузнецом на небольшую толику металла и возможность попользоваться кузницей. Он взял два крепких посоха и оснастил их металлическими шипами и тяжелыми изогнутыми крючьями, сработанными с таким мастерством, что кузнец заподозрил, будто его хотят опозорить перед соседями, и убедился в обратном лишь после того, как Керморван приставил меч к его горлу.
– По крайней мере, мой бывший мастер научил меня ходить по горам, – заметил Элоф. – Эти орудия могут спасти нам жизнь на крутых склонах.
Керморван изогнул бровь.
– Тогда постараемся поскорее проверить их в действии. В любом случае здесь ночевать небезопасно.
В ту ночь они остановились в небольшом лесу в одной-двух лигах от деревни. Но еще до захода луны их разбудило громкое пыхтение и царапанье по импровизированной крыше из еловых веток. Они поспешно вскочили и нос к носу столкнулись с огромным медведем. Животное отпрянуло назад, потревоженное громкими криками, поэтому они успели обнажить мечи. Гневно зарычав, медведь поднялся на задние лапы и угрожающе взмахнул передними. Керморван нагнулся к своему мешку и быстро вытащил кольчугу, расправив ее наподобие сети, чтобы запутать когти зверя. Но, увидев, что люди не собираются отступать, медведь с хриплым фырканьем опустился на все четыре лапы и убежал в чащу, ломая ветки. Керморван передернул плечами.
– До сих пор я считал, что в лесу нам ничто не угрожает. Большинство животных обходит спящих людей стороной или не обращает на них внимания.
– В самом деле, – согласился Элоф. – Мелкие медведи иногда впадают в ярость, но огромные звери, зимующие в пещерах и берлогах, редко едят мясо, даже падаль. Что сделало его таким агрессивным?
– Медведи – непредсказуемые животные, – со вздохом ответил Керморван. – Что ж, устроимся на ночлег, но будем поочередно нести стражу. Я постою первым, до захода луны.
Элоф кивнул, но промолчал. Поведение медведя показалось ему странным, тревожным симптомом скрытого недуга, поразившего лес. Он завернулся в холодный, сырой плащ и попытался уснуть. Но в следующие дни, пока они постепенно поднимались по лесистым склонам, болезнь то и дело напоминала о себе высохшими деревьями, зловеще фосфоресцирующими грибами на гнилых пнях, обширными зарослями ядовитого плюща, выглядывавшими чуть ли не из-за каждого поворота. Паразитные лианы цеплялись за одежду путников длинными побегами, колючки впивались в тело, мошкара роилась над головой, не давая покоя. Помехи были незначительными, но странным образом сочетались с поведением животных. Не раз путешественникам приходилось останавливаться, когда бронзовые лесные гадюки неожиданно атаковали их вместо того, чтобы побыстрее убраться с дороги. Керморван, вскинувший голову на необычный звук, раздавшийся в темной древесной кроне, едва не потерял глаз из-за огромной ушастой совы, спикировавшей на него. Ему с трудом удалось отбиться. В полуденную жару мошка и оводы жужжали в косых солнечных лучах; ближе к вечеру вокруг них звенящим облаком клубились комары. Все это было вполне обычным для леса, но не в таких количествах. Элофу казалось, что в тех чащах, где он когда-то бродил с мастером-кузнецом, произошла неуловимая, но зловещая перемена.
Время от времени в чаще раздавался рев вышедшего на охоту саблезуба, заставлявший их ускорять шаг и держать мечи наготове.
– Сколько здесь может быть этих зверюг? – раздраженно поинтересовался Керморван. – Десяток саблезубое в таком лесу за неделю очистит его от любой добычи! Или это один настойчивый хищник, который преследует нас?
Элоф пожал плечами.
Той ночью они спали на дереве, привязавшись к ветвям веревками из сыромятной кожи, предусмотрительно захваченными Керморваном с корсарского корабля. Элоф долго лежал на своем насесте, глядя на бледное сияние над вершинами гор и думая о той могучей враждебной силе, чьим отражением оно служило. Была ли усилившаяся враждебность леса и его обитателей другой разновидностью этого отражения? По его спине поползли мурашки. Он вздрогнул и отвернулся. Но уже погружаясь в дремоту, он услышал тихий шелест листьев над головой, а затем по его лицу забарабанили первые крупные капли дождя. Элоф застонал, но было уже поздно искать укрытие на земле; приходилось терпеть дождь, оставаясь на месте.
Путь через нижние леса был достаточно нелегким, но когда путники приблизились к крутым склонам, наступило самое худшее. Запасы еды, которые они несли с собой, уже давно истощились, и лишь охотничьи навыки Керморвана сохраняли им жизнь. Добычи становилось все меньше.
– Я уже почти жалею, что тот саблезуб не догнал нас, – пробормотал Элоф, обсасывавший косточку маленького грызуна, похожего на землеройку. – Тогда мы бы попробовали, каково на вкус жаркое из дикой кошки!
– Вряд ли оно оказалось бы жестче этого, – согласился Керморван. Он насадил свою крошечную порцию на прутик и поворачивал над костром, чтобы получше прожарить. Но в следующее мгновение он внезапно вскочил, быстро затоптал пламя и выхватил меч.
– Хаи юма? – воскликнул он. – Что там движется?
Сперва Элоф услышал тихое шуршание, потрескивание сухих веток на лесном ложе, шелест мнущегося кустарника. Что-то в самом деле двигалось в сумерках – что-то неповоротливое, но тяжелое. Однако в звуках не было ритма звериной или человеческой поступи.
– Оно ползет! – прошептал он.
– Да, – тоже шепотом отозвался Керморван. Затем он вдруг с силой оттолкнул Элофа в сторону, полетев вместе с ним на мягкий мох за стволом могучего дерева.
– Полезай вверх! – прошипел он и без дальнейших объяснений сам ухватился за нижнюю ветку, пока Элоф приходил в себя. Потом он подтянулся и наклонился к кузнецу, протягивая руку… как раз вовремя. В кустах раздался громкий треск, и что-то огромное и извивающееся выползло на маленькую поляну. Тяжело дыша, путники прижались друг к другу на ветке. С того места, где они сидели, невозможно было разглядеть неведомого зверя, но в следующее мгновение он издал странный скрежещущий звук и двинулся вперед. В поле зрения появилась громадная темная туша. Она лежала на земле, подобно змеиному туловищу, но была гораздо крупнее любой змеи, которую им когда-либо приходилось видеть. Из задней части туловища выпирала короткая толстая нога, напоминавшая заднюю лапку ящерицы, разросшуюся до чудовищного размера. Длинные когти заскребли по углям костра, животное снова испустило скрежещущий рев. Зашуршала чешуйчатая кожа; Элофа и Керморвана окатила волна едкой мускусной вони. Кровь застыла в жилах кузнеца, но его любопытство, как всегда, пересилило. Освободившись от поддерживавшей его руки Керморвана, он наклонился вперед, пытаясь разглядеть зверя. Но увы, монстр повернулся к ним спиной, и ему удалось разглядеть лишь мощную заднюю ногу, расположенную футах в двенадцати от передней. Совсем неподалеку лежали их вещевые мешки с драгоценным снаряжением…
Элоф спрыгнул с ветки и на мгновение повис на руках. Он раскачался, разжал руки и приземлился легко, как перышко, на мягкие сосновые иглы, приглушившие звук его прыжка. Потянувшись вперед, он схватил мешки и нырнул в кусты как раз в тот момент, когда темный бок приподнялся и когти чешуйчатой ноги заскребли по земле. Но существо не заметило его. Испустив очередную волну мускусной вони, оно медленно заскользило вперед, помогая себе короткими лапами наподобие весел, и скрылось в зарослях ниже по склону. Прошло еще довольно много времени, прежде чем люди осмелились двинуться с места.
Керморван покачал головой.
– Керайс! Да ты отчаянный смельчак, друг мой! Но что это было, ради всего святого?
– Не жди от меня ответа! – пропыхтел Элоф. – Может быть, дракон?
– Едва ли. Я помню драконов, изображенных на старых гобеленах в нашем доме. Рисунки делались по рассказам людей, не понаслышке знакомых с огненной смертью. Но таких чудищ я, признаться, еще не видел. Кроме того, оно кажется очень тупым… а про драконов ходят другие слухи. Оно двигалось как обычная ящерица – быстрая пробежка, а затем отдых.
– Ящерица размером с лошадь! Я никогда не видел и не слышал ни о чем подобном в этих лесах.
– Тогда держу пари, что это существо пришло со Льда. Оно послано оттуда, чтобы сеять смерть и ужас перед его продвижением. Ну и вонь! Нужно убираться отсюда, раз наш обед все равно пропал.
До того, как они вышли из леса, им пришлось столкнуться еще с несколькими странными существами, но ни одно из них не было столь ужасным и не подходило так близко. Однажды, готовясь ко сну, они заметили тусклый фосфоресцирующий силуэт, прыгавший за стволами деревьев ниже по склону. Все ночные шорохи и шепоты моментально стихали на его пути. Позднее, когда они уже приближались к безлесным склонам, что-то массивное с треском и топотом пересекло их путь наверху. Судя по изломанным веткам кустов, оно двигалось как человек, хотя и очень неуклюжий. Ни у кого не возникло желания задержаться и проверить, что это было.
– Здесь нам тоже не будет укрытия, – сказал Элоф, когда они вышли на крутой склон, где обнаженные кости земли проглядывали из-под тонкого слоя почвы, жесткой травы и карликового кустарника. – Я помню это место. Сейчас мы находимся не более чем в одном дневном переходе к югу от перевала, ведущего к дому мастера-кузнеца, и это означает, что нужно соблюдать особенную осторожность: в ясную погоду он часто бродил по окрестностям. Но он никогда не брал нас с собой в путешествия к северу от долины, где Лед выбрасывает свои глетчеры почти к самым вершинам гор. Место, где дьюргары выпустили нас, расположено восточнее за этими вершинами, примерно в двух днях ходьбы. Пожалуй, оттуда можно начать наши поиски.
– Тогда мы заберемся под самую снеговую линию, а дальше пойдем в обход, – решил Керморван.
Вскоре последние следы растительности исчезли, если не считать редких стебельков в заполненных землей трещинах. Они пересекали длинные скалистые гребни, скользили и вязли на широких осыпях либо карабкались по нагромождениям валунов. Ветер завывал все сильнее: он прижимал к телу тонкие плащи, дергал за ремни заплечных мешков, хлестал в лицо с такой силой, что после нескольких часов пути глаза как будто запорошило песком, а ноздри саднили и шелушились. Ветер собирал серые кучевые облака, словно армию, рядами громоздя их над северными пиками. Керморван с беспокойством поглядывал в том направлении. Он вынул длинный шарф и начал было заматывать лицо, но тут же спохватился. Вытащив меч из ножен, он аккуратно разрезал шарф пополам и протянул одну половину Элофу. Тот кивнул, не зная, как еще выразить свою благодарность.
Наконец, к вечеру второго дня, они обогнули склон и вышли на подветренную сторону. Порывы ветра настигали и здесь, но с меньшей силой, и они устроили небольшой привал. Элоф окинул взглядом горные склоны, вспоминая первые головокружительные моменты странной свободы от всего земного. Внизу виднелись леса и озера, но они выглядели далеко не так дружелюбно, как раньше. Тускло-серый свет, сочившийся с неба, придавал картине зловещий оттенок. Элоф повернулся к хребту, поднимавшемуся впереди.
– За ним находятся глетчеры, – сказал он. – Дьюргары не могли там пройти. Скорее всего они исчезли где-то на этом склоне. Было темно, и они несли с собой лишь масляные светильники.
Керморван пнул по булыжнику носком сапога.
– Я и не думал, что Лед так близко от нас. Это недобрый знак. Если у дьюргаров здесь есть дверь или ворота, ведущие в подземные туннели, то они должны были замаскировать их с великим умением – боюсь, недоступным для нас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46