Задача языка как одного из средств деятельности – всемерно способствовать (наряду с другими средствами) реализации этих потребностей.
С учетом указанного, язык[161] «невозможен» (нереализуем) вне психики вне сложной психической деятельности. Однако психическая деятельность (разумеется, прежде всего в элементарной форме) может осуществляться без языка или же осуществляться с его помощью.
Существуют следующие основные варианты соотношения психической и языковой деятельности.
• Психическая деятельность осуществляется без непосредственного использования знаков языка. Например, при некоторых формах зрительного восприятия, при решении некоторых интеллектуальных или художественных задач (прежде всего на ранних этапах осуществления умственных действий) и т. д. Вспомним также образно-действенное и образное мышление: эти формы мышления могут осуществляться без использования знаков языка.
• Психическая деятельность «на всем ее протяжении» (на всех этапах реализации) использует язык. Например, чтение лекции, выступление оратора, письмо другу и т. д.
• Психическая деятельность использует язык лишь на определенном, наиболее «ответственном» этапе (или этапах) своего осуществления:
(а) на этапе возникновения потребности, интенции, замысла речевого высказывания. Например, мы говорим себе: «Нужно перекусить», «Нужно идти на лекцию», «Скажем о главном», «Докажи, что», «Расскажите о...» и т. п.;
(б) на этапе афферентного синтеза (т. е. анализа ситуации, в которой будет происходить деятельность). Например, перед началом выступления мы нередко говорим себе: «Не волнуйся, публика (аудитория) очень хочет тебя послушать акустические свойства помещения благоприятсвуют восприятию речи» и т. п.;
(в) на этапе принятия решения. Когда мы, сообразуясь с ситуацией деятельности, например, говорим себе: «Я буду (или: не буду,) говорить»; «Я буду говорить на русском (или на каком-либо другом) языке»; «Я буду говорить быстро (или медленно), лапидарно (или развернуто)» и т. д.;
(г) на этапе планирования деятельности. Когда, например, кто-то из нас говорит себе: «Чтобы в Петербурге от площади Искусств быстро добраться до Эрмитажа, лучше пойти по улице Михайловской, дойти до Невского проспекта, повернуть направо, сесть на троллейбус»;
(д) на этапе осуществления деятельности. Я говорю себе (см. предыдущий пример): «Я выхожу на Невский проспект, поворачиваю к остановке троллейбуса».
На этом этапе речь может использоваться и в процессе текущего контроля, когда результаты определенных действий и операций деятельности сравниваются с составленным планом и вносятся (если это необходимо) соответствующие коррективы в выполнение действий и операций, а подчас и всей деятельности. Например, мы говорим себе: «Нет, я пошел неправильно, не нужно было переходить на другую сторону Невского проспекта. Надо вернуться на другую сторону»;
(е) на этапе сличения результатов завершившейся деятельности с замыслом. Например: «Ну вот, наконец-то и Эрмитаж!»
Характер отношений психики и языка определяется очень многими факторами: структурой личности (в частности, личностными потребностями), особенностями психических процессов и состояний, спецификой деятельности или ситуацией речевой коммуникации, в которой деятельность совершается, степенью сформированности у индивида самой психической деятельности, а также уровнем сформированности языковой способности.
При рассмотрении отношений «психика» – «язык» не следует забывать, что психика – это целостное образование. В реальной психической деятельности индивида тот или иной психический процесс, состояние или характеристика личности лишь временно выдвигается на передний план; вместе с тем следует помнить о нераздельной связи в психической деятельности рационального и эмоционального. Поэтому, рассмотри-вая отдельные частные отношения в общей системе отношений «психика» – «язык (речь)», необходимо иметь в виду, что это делается прежде всего в дидактических целях.
§ 2. Отношение «язык» – «ощущения»[162]
Ощущение — это отражение отдельных свойств предметов и явлений, которое возникает при непосредственном воздействии раздражителей на рецепторы организма человека. Ощущение тесно связано с восприятием, а также с другими компонентами-феноменами психики (мышлением, личностными особенностями и др.), которые могут влиять на процессы возникновения ощущений.
Как уже было отмечено ранее, отношения между языком и психикой[163] неоднозначны. В полной мере это касается отношения «язык» (речевая деятельность в языковом плане) – «ощущения».
Ощущения могут возникать и протекать без использования языка (в речевой деятельности), в чем мы постоянно убеждаемся в опыте нашей обыденной жизни: огромное число разнообразных экстероцептивных, проприоцептивных и интероцептивных ощущений совершается без участия языка. Например, ощущая тепло, мы далеко не всегда говорим: «Мне тепло»; услышав грохот, не обязательно говорим: «[Что-то] грохочет» или же, испытывая боль, не всегда говорим: «Ой, больно» и т. д.[164]
В то же время язык (через речевую деятельность) может оказывать на ощущения разнородные влияния. У человека, достигшего определенного возраста, ощущения «очеловечены», социолизированы, и поэтому их связь с языком очевидна. Так, посредством языка возможно вызывать некоторые ощущения. Если, например, в ситуации отсутствия лимона человек говорит («продуцирует» в плане внутренней речи): «Кислый лимон», у него, как правило, возникает ощущение кислого. Аналогично можно вызвать те или иные обонятельные, осязательные и даже болевые, а также некоторые другие ощущения. Поэтому традиционнее утверждение о том, что ощущения возникают при непосредственном воздействии раздражителей на рецепторы, не может рассматриваться как «абсолютное».
Язык «в состоянии» устранить («снять») ряд ощущений, например болевых: «Нет, мне не больно!», или слуховых: «Не слышу!»; ослабить или, наоборот, усилить их (недаром у постоянно говорящих о своих «болячках» эти «болячки», как правило, и болят сильнее). Аналогичным образом посредством речи (использования соответствующих знаков языка) возможно и целенаправленное «переключение» внимания.
Речь способна в ситуациях неопределенности помогать определению и уточнению модальности ощущений, их локализации, временной последовательности и длительности.
Комплексные ощущения достаточно часто вербализуются. Мы говорим: «Мягкий звук», «теплый звук», «бархатный голос», «холодный цвет», «горький запах», или как сказано у поэта: «томящим сумраком духов».
Нередко язык (речь) дает установку на ту или иную характеристику предстоящего ощущения: «Этот предмет мягкий, а этот твердый»; «Вода, наверное, холодная», «Груз-то тяжелый» и т. д. Надо сказать, что эти установки не всегда соответствуют объективным характеристикам воспринимаемых (ощущаемых) вещей или явлений, но мы нередко поступаем сообразно именно этим установкам. И здесь бывают случаи, когда язык искажает объективные характеристики тех или иных предметов или явлений. Например, если о гладкой доске говорится: «доска шероховатая», то мы подчас ощущаем мнимую шероховатость. Поскольку так называемые «органические ощущения» связаны с потребностями и нередко – с волевым напряжением, яркой эмоциональной окрашенностью, постольку эти ощущения, как правило, включают языковую оценку: «приятно» («неприятно»); «хорошо» («плохо»), «грубый голос», «отвратительный вкус» и т. д.
Язык способен обогащать наши ощущения. Например, мы говорим: «красный, как маков цвет»; «звук тихий, как шум камыша» и т. п.
Хотя язык (через посредство речи) и оказывает разнородные влияния на ощущения, он, тем не менее, не определяет генезис и проявления ощущений. Их определяют физиологические возможности человека и, что особенно важно, культура (в широком ее понимании), в которой индивид формировался и живет. Картина мира не задается языком. Язык используется в процессах познания окружающего мира в той мере, в какой это необходимо потребностям неязыковой деятельности (23, 218 и др.).
В этой связи в психологии человека традиционно обсуждается проблема восприятия и ощущения цвета и его обозначений.[165] Одни исследователи полагают, что язык определяет способность к цветоразличению (его объему, дифференциации оттенков и т. д.). Другие исследователи считают, что не язык (речь), а неязыковой опыт, потребности человека, живущего в «континууме» той или иной культуры, определяют процесс цветоразличения. Думается, что вторая точка зрения так же по-своему правомерна. Действительно, южанин в отличие от жителя Крайнего Севера может не различать многих оттенков снега, но не потому, что в его родном языке нет соответствующих названий, а потому, что в его жизненном опыте это не имело для него важного значения. Если же у него и возникнет когда-либо такая необходимость, то он в своем новом опыте освоит данные различия и отыщет в своем родном языке соответствующие словесные обозначения (характеристики). Например, такие определения, как «серебристо-голубой», «беловато-серый», «искрящийся» и даже к примеру, «алюминиевый». Таким образом дифференцированное ощущение мира или других психических явлений (о чем пойдет речь далее) определяется не только языком (речью), но и неязыковыми культурными влияниями и индивидуальным социальным опытом человека.
§ 3. Отношение «язык» – «восприятие»
Восприятие – это, как указывал Н.И.Жинкин, «процесс анализа наличного объекта» (81). Следует принимать во внимание, что восприятие, как и другие психические процессы (компоненты психики), тесно связано с личностью и другими психическими процессами и состояниями.
Основные варианты отношения «речь (язык) – восприятие» по своей сути те же, что и варианты рассмотренного выше отношения «язык» – «ощущения», а именно: 1) восприятие может протекать без использования языка, (2) речь (язык) может включаться в процесс восприятия на том или ином из его этапов и так или иначе влиять на характер и продуктивность восприятия.
Следует помнить, что в ходе онтогенетического развития человек сначала усваивает определенную систему отношений в структуре воспринимаемого объекта и между разными объектами, а уже затем «закрепляет» эти отношения в своем языке. Разумеется, речевая деятельность при этом отнюдь «не пассивна», но приоритет все же принадлежит сенсорному опыту или – «сенсомоторному интеллекту» (по определению Ж. Пиаже, 1932).
В то же время человек не может существовать только в сфере «чистой сенсорики». Ему переодически необходимо «отключаться» от материального мира и бытия в нем, необходимо «проникать» в глубь вещей, устанавливать отношения между предметами, преобразовывать их (и более широко – окружающую действительность) и т. д. Для этого человеку даны интеллект и речь (знаки языка). Для эффективного осуществления познавательной и творческой деятельности человек должен научиться не только смотреть, но и видеть, не только слушать, но и слышать и т. д. Осмысленному видению и слышанию, а также другим формам истинно человеческого восприятия как раз и служит реализуемый в речевой деятельности язык.
Язык (через посредство РД) обеспечивает категоризацию воспринимаемого. Например, мы наблюдаем признаки каких-то предметов (предположим, острых) и с помощью языка относим их к определенному классу, т. е. «категоризуем» их, говоря: «эти предметы острые».
В восприятии всегда проявляется единство чувственного и логического. Мы воспринимаем окружающие нас объекты как предметы, которые имеют для нас определенное практическое значение.
Выявлению этого значения (практического назначения предметов) способствует язык. Например, мы видим некое сложное сооружение из металла, но не знаем, что это такое. Когда же нам говорят: «Это станок», мы начинаем иначе воспринимать это сооружение; наше восприятие перестраивается, и в предмете мы уже пытаемся найти какие-то логические связи между его отдельными частями и т. д.
В процессе восприятия с помощью языка отражаются как предметы («это стул», «это кошка» и т. п.), так и действия («мальчик бежит»), процессы («яблони цветут»), состояния («кот спит»). При этом язык может отражать различные состояния окружающего мира и в отсутствии субъекта в данном геобиологическом «континууме», например: «Вокруг зазеленело». Язык в процессе восприятия отражает также временные и пространственные отношения, например: «сегодня», «сейчас», «в данную минуту», «здесь», «там» (некто или нечто); «книга на столе» и т. п. В зависимости от соответствующей (передаваемой знаками языка) установки начертания типа О, 3, Ч, 6 могут восприниматься («идентифицироваться») или как цифры, или как буквы, а, к примеру, начертания вроде 3 0 13, 13 0 3 могут быть интерпретированы как математические знаки (три, ноль, тринадцать) или как полнозначные слова: «зов», «воз». Язык отражает события и ситуации в плане их «комплексного восприятия», например: «Петр скачет на коне и рукой указывает на север»; «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека» (А. Блок).
Особые случаи восприятия – это восприятие знаков устного, письменного и кинетического языка. В этих случаях человек должен на разном уровне осознания обнаружить стоящие за знаками значения, как «общезначимые сущности» (А.Н. Леонтьев, 1974), а затем перевести эти значения в личностные смыслы.
Речь (посредством языка) может формировать установку на восприятие. Например, экскурсантам перед восприятием колокольни собора Петра и Павла в Петропавловской крепости экскурсоводы чаще всего говорят: «Сейчас вы увидите величественную колокольню с очень высоким шпилем. На его вершине парит ангел — один из символов Санкт-Петербурга».
Язык способен помогать определению различных характеристик восприятия, например: локализации образа восприятия («сзади», «слева», «под забором»), времени совершения того или иного события («перерыв продлится пять минут»), определение количества объектов («в толпе – пять Гигантов»), формы предметов («зигзагообразный», «эллипсовидный», их величины («большой», «маленький») и др.
Особую роль речь и язык играют в формировании целостности восприятия образа в тех ситуациях, где человеку представлена только часть воспринимаемого предмета, что не позволяет оптимально быстро вынести четкое суждение о нем. В таких случаях человеку приходится воссоздавать, «дорисовывать» образ, и он прибегает не только к своему «образному» опыту, но и к языку. Вместе с тем язык помогает, в зависимости от целей деятельности, вычленению в предмете тех или иных его характеристик. Например, об одной и той же книге при ее восприятии можно сказать: «большая», «солидная», «в кожаном переплете», «порванная» и т. д. Посредством языка образ может уточняться, например: «Это закат» (именно закат, а не отсвет костра, пожара, не электрический свет на горизонте города), «Это ворона кричит» (именно ворона, а не сорока или другая какая-то птица). Используя язык, можно полнее представить воспринимаемые предметы, действия или события. Следует подчеркнуть, что с помощью языка человек гораздо более глубоко проникает в суть воспринимаемого. В процессе восприятия мы часто рассуждаем, сопоставляем, анализируем, стремясь за наблюдаемыми внешними свойствами предмета осознать его сущность и назначение, и здесь значение языка как одного из важнейших средств познания оказывается весьма существенным. Например, известно, что различение объектов или их выделение заметно улучшается, если включается осмысление воспринимаемого; известно также, что для построения «интегративного» образа, части которого оказываются разрозненными или «разведенными» во времени, необходимо прибегать к смысловому анализу воспринимаемого посредством опоры на знаки языка.
Восприятие – это не только «копия» воспринимаемого, но и его интерпретация. Поэтому и к данной характеристике процесса восприятия речь и язык также причастны. Восприятие предмета обычно происходит в определенном «ситуационном» контексте. Этот контекст бывает простым и сложным, благоприятным и неблагоприятным для восприятия. Выделению предмета из окружающей обстановки (ситуации, фона) всемерно способствуют речь и знаки языка. Вспомним в этой связи известные рисунки, иллюстрирующие феномен «фигуры и фона», например: «ваза» – «лицо», «старуха» – «девушка». Разрешению «конфликта восприятия», как правило, весьма активно помогают язык и речь.
Восприятие может совершаться на разных уровнях осознания: на уровне сознания, предсознания и на подсознательном уровне. Если нам необходимо «поднять» восприятие или какой-то его компонент на более высокий уровень осознания, то мы нередко прибегаем к помощи речи и знаков языка.
В так называемых «обычных» случаях адекватность обозначаемого языком осуществляется на подсознательном уровне, когда посредством языка оживляются многочисленные и разнообразные знания о предмете восприятия (выступающем при этом и как предмет речи);
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
С учетом указанного, язык[161] «невозможен» (нереализуем) вне психики вне сложной психической деятельности. Однако психическая деятельность (разумеется, прежде всего в элементарной форме) может осуществляться без языка или же осуществляться с его помощью.
Существуют следующие основные варианты соотношения психической и языковой деятельности.
• Психическая деятельность осуществляется без непосредственного использования знаков языка. Например, при некоторых формах зрительного восприятия, при решении некоторых интеллектуальных или художественных задач (прежде всего на ранних этапах осуществления умственных действий) и т. д. Вспомним также образно-действенное и образное мышление: эти формы мышления могут осуществляться без использования знаков языка.
• Психическая деятельность «на всем ее протяжении» (на всех этапах реализации) использует язык. Например, чтение лекции, выступление оратора, письмо другу и т. д.
• Психическая деятельность использует язык лишь на определенном, наиболее «ответственном» этапе (или этапах) своего осуществления:
(а) на этапе возникновения потребности, интенции, замысла речевого высказывания. Например, мы говорим себе: «Нужно перекусить», «Нужно идти на лекцию», «Скажем о главном», «Докажи, что», «Расскажите о...» и т. п.;
(б) на этапе афферентного синтеза (т. е. анализа ситуации, в которой будет происходить деятельность). Например, перед началом выступления мы нередко говорим себе: «Не волнуйся, публика (аудитория) очень хочет тебя послушать акустические свойства помещения благоприятсвуют восприятию речи» и т. п.;
(в) на этапе принятия решения. Когда мы, сообразуясь с ситуацией деятельности, например, говорим себе: «Я буду (или: не буду,) говорить»; «Я буду говорить на русском (или на каком-либо другом) языке»; «Я буду говорить быстро (или медленно), лапидарно (или развернуто)» и т. д.;
(г) на этапе планирования деятельности. Когда, например, кто-то из нас говорит себе: «Чтобы в Петербурге от площади Искусств быстро добраться до Эрмитажа, лучше пойти по улице Михайловской, дойти до Невского проспекта, повернуть направо, сесть на троллейбус»;
(д) на этапе осуществления деятельности. Я говорю себе (см. предыдущий пример): «Я выхожу на Невский проспект, поворачиваю к остановке троллейбуса».
На этом этапе речь может использоваться и в процессе текущего контроля, когда результаты определенных действий и операций деятельности сравниваются с составленным планом и вносятся (если это необходимо) соответствующие коррективы в выполнение действий и операций, а подчас и всей деятельности. Например, мы говорим себе: «Нет, я пошел неправильно, не нужно было переходить на другую сторону Невского проспекта. Надо вернуться на другую сторону»;
(е) на этапе сличения результатов завершившейся деятельности с замыслом. Например: «Ну вот, наконец-то и Эрмитаж!»
Характер отношений психики и языка определяется очень многими факторами: структурой личности (в частности, личностными потребностями), особенностями психических процессов и состояний, спецификой деятельности или ситуацией речевой коммуникации, в которой деятельность совершается, степенью сформированности у индивида самой психической деятельности, а также уровнем сформированности языковой способности.
При рассмотрении отношений «психика» – «язык» не следует забывать, что психика – это целостное образование. В реальной психической деятельности индивида тот или иной психический процесс, состояние или характеристика личности лишь временно выдвигается на передний план; вместе с тем следует помнить о нераздельной связи в психической деятельности рационального и эмоционального. Поэтому, рассмотри-вая отдельные частные отношения в общей системе отношений «психика» – «язык (речь)», необходимо иметь в виду, что это делается прежде всего в дидактических целях.
§ 2. Отношение «язык» – «ощущения»[162]
Ощущение — это отражение отдельных свойств предметов и явлений, которое возникает при непосредственном воздействии раздражителей на рецепторы организма человека. Ощущение тесно связано с восприятием, а также с другими компонентами-феноменами психики (мышлением, личностными особенностями и др.), которые могут влиять на процессы возникновения ощущений.
Как уже было отмечено ранее, отношения между языком и психикой[163] неоднозначны. В полной мере это касается отношения «язык» (речевая деятельность в языковом плане) – «ощущения».
Ощущения могут возникать и протекать без использования языка (в речевой деятельности), в чем мы постоянно убеждаемся в опыте нашей обыденной жизни: огромное число разнообразных экстероцептивных, проприоцептивных и интероцептивных ощущений совершается без участия языка. Например, ощущая тепло, мы далеко не всегда говорим: «Мне тепло»; услышав грохот, не обязательно говорим: «[Что-то] грохочет» или же, испытывая боль, не всегда говорим: «Ой, больно» и т. д.[164]
В то же время язык (через речевую деятельность) может оказывать на ощущения разнородные влияния. У человека, достигшего определенного возраста, ощущения «очеловечены», социолизированы, и поэтому их связь с языком очевидна. Так, посредством языка возможно вызывать некоторые ощущения. Если, например, в ситуации отсутствия лимона человек говорит («продуцирует» в плане внутренней речи): «Кислый лимон», у него, как правило, возникает ощущение кислого. Аналогично можно вызвать те или иные обонятельные, осязательные и даже болевые, а также некоторые другие ощущения. Поэтому традиционнее утверждение о том, что ощущения возникают при непосредственном воздействии раздражителей на рецепторы, не может рассматриваться как «абсолютное».
Язык «в состоянии» устранить («снять») ряд ощущений, например болевых: «Нет, мне не больно!», или слуховых: «Не слышу!»; ослабить или, наоборот, усилить их (недаром у постоянно говорящих о своих «болячках» эти «болячки», как правило, и болят сильнее). Аналогичным образом посредством речи (использования соответствующих знаков языка) возможно и целенаправленное «переключение» внимания.
Речь способна в ситуациях неопределенности помогать определению и уточнению модальности ощущений, их локализации, временной последовательности и длительности.
Комплексные ощущения достаточно часто вербализуются. Мы говорим: «Мягкий звук», «теплый звук», «бархатный голос», «холодный цвет», «горький запах», или как сказано у поэта: «томящим сумраком духов».
Нередко язык (речь) дает установку на ту или иную характеристику предстоящего ощущения: «Этот предмет мягкий, а этот твердый»; «Вода, наверное, холодная», «Груз-то тяжелый» и т. д. Надо сказать, что эти установки не всегда соответствуют объективным характеристикам воспринимаемых (ощущаемых) вещей или явлений, но мы нередко поступаем сообразно именно этим установкам. И здесь бывают случаи, когда язык искажает объективные характеристики тех или иных предметов или явлений. Например, если о гладкой доске говорится: «доска шероховатая», то мы подчас ощущаем мнимую шероховатость. Поскольку так называемые «органические ощущения» связаны с потребностями и нередко – с волевым напряжением, яркой эмоциональной окрашенностью, постольку эти ощущения, как правило, включают языковую оценку: «приятно» («неприятно»); «хорошо» («плохо»), «грубый голос», «отвратительный вкус» и т. д.
Язык способен обогащать наши ощущения. Например, мы говорим: «красный, как маков цвет»; «звук тихий, как шум камыша» и т. п.
Хотя язык (через посредство речи) и оказывает разнородные влияния на ощущения, он, тем не менее, не определяет генезис и проявления ощущений. Их определяют физиологические возможности человека и, что особенно важно, культура (в широком ее понимании), в которой индивид формировался и живет. Картина мира не задается языком. Язык используется в процессах познания окружающего мира в той мере, в какой это необходимо потребностям неязыковой деятельности (23, 218 и др.).
В этой связи в психологии человека традиционно обсуждается проблема восприятия и ощущения цвета и его обозначений.[165] Одни исследователи полагают, что язык определяет способность к цветоразличению (его объему, дифференциации оттенков и т. д.). Другие исследователи считают, что не язык (речь), а неязыковой опыт, потребности человека, живущего в «континууме» той или иной культуры, определяют процесс цветоразличения. Думается, что вторая точка зрения так же по-своему правомерна. Действительно, южанин в отличие от жителя Крайнего Севера может не различать многих оттенков снега, но не потому, что в его родном языке нет соответствующих названий, а потому, что в его жизненном опыте это не имело для него важного значения. Если же у него и возникнет когда-либо такая необходимость, то он в своем новом опыте освоит данные различия и отыщет в своем родном языке соответствующие словесные обозначения (характеристики). Например, такие определения, как «серебристо-голубой», «беловато-серый», «искрящийся» и даже к примеру, «алюминиевый». Таким образом дифференцированное ощущение мира или других психических явлений (о чем пойдет речь далее) определяется не только языком (речью), но и неязыковыми культурными влияниями и индивидуальным социальным опытом человека.
§ 3. Отношение «язык» – «восприятие»
Восприятие – это, как указывал Н.И.Жинкин, «процесс анализа наличного объекта» (81). Следует принимать во внимание, что восприятие, как и другие психические процессы (компоненты психики), тесно связано с личностью и другими психическими процессами и состояниями.
Основные варианты отношения «речь (язык) – восприятие» по своей сути те же, что и варианты рассмотренного выше отношения «язык» – «ощущения», а именно: 1) восприятие может протекать без использования языка, (2) речь (язык) может включаться в процесс восприятия на том или ином из его этапов и так или иначе влиять на характер и продуктивность восприятия.
Следует помнить, что в ходе онтогенетического развития человек сначала усваивает определенную систему отношений в структуре воспринимаемого объекта и между разными объектами, а уже затем «закрепляет» эти отношения в своем языке. Разумеется, речевая деятельность при этом отнюдь «не пассивна», но приоритет все же принадлежит сенсорному опыту или – «сенсомоторному интеллекту» (по определению Ж. Пиаже, 1932).
В то же время человек не может существовать только в сфере «чистой сенсорики». Ему переодически необходимо «отключаться» от материального мира и бытия в нем, необходимо «проникать» в глубь вещей, устанавливать отношения между предметами, преобразовывать их (и более широко – окружающую действительность) и т. д. Для этого человеку даны интеллект и речь (знаки языка). Для эффективного осуществления познавательной и творческой деятельности человек должен научиться не только смотреть, но и видеть, не только слушать, но и слышать и т. д. Осмысленному видению и слышанию, а также другим формам истинно человеческого восприятия как раз и служит реализуемый в речевой деятельности язык.
Язык (через посредство РД) обеспечивает категоризацию воспринимаемого. Например, мы наблюдаем признаки каких-то предметов (предположим, острых) и с помощью языка относим их к определенному классу, т. е. «категоризуем» их, говоря: «эти предметы острые».
В восприятии всегда проявляется единство чувственного и логического. Мы воспринимаем окружающие нас объекты как предметы, которые имеют для нас определенное практическое значение.
Выявлению этого значения (практического назначения предметов) способствует язык. Например, мы видим некое сложное сооружение из металла, но не знаем, что это такое. Когда же нам говорят: «Это станок», мы начинаем иначе воспринимать это сооружение; наше восприятие перестраивается, и в предмете мы уже пытаемся найти какие-то логические связи между его отдельными частями и т. д.
В процессе восприятия с помощью языка отражаются как предметы («это стул», «это кошка» и т. п.), так и действия («мальчик бежит»), процессы («яблони цветут»), состояния («кот спит»). При этом язык может отражать различные состояния окружающего мира и в отсутствии субъекта в данном геобиологическом «континууме», например: «Вокруг зазеленело». Язык в процессе восприятия отражает также временные и пространственные отношения, например: «сегодня», «сейчас», «в данную минуту», «здесь», «там» (некто или нечто); «книга на столе» и т. п. В зависимости от соответствующей (передаваемой знаками языка) установки начертания типа О, 3, Ч, 6 могут восприниматься («идентифицироваться») или как цифры, или как буквы, а, к примеру, начертания вроде 3 0 13, 13 0 3 могут быть интерпретированы как математические знаки (три, ноль, тринадцать) или как полнозначные слова: «зов», «воз». Язык отражает события и ситуации в плане их «комплексного восприятия», например: «Петр скачет на коне и рукой указывает на север»; «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека» (А. Блок).
Особые случаи восприятия – это восприятие знаков устного, письменного и кинетического языка. В этих случаях человек должен на разном уровне осознания обнаружить стоящие за знаками значения, как «общезначимые сущности» (А.Н. Леонтьев, 1974), а затем перевести эти значения в личностные смыслы.
Речь (посредством языка) может формировать установку на восприятие. Например, экскурсантам перед восприятием колокольни собора Петра и Павла в Петропавловской крепости экскурсоводы чаще всего говорят: «Сейчас вы увидите величественную колокольню с очень высоким шпилем. На его вершине парит ангел — один из символов Санкт-Петербурга».
Язык способен помогать определению различных характеристик восприятия, например: локализации образа восприятия («сзади», «слева», «под забором»), времени совершения того или иного события («перерыв продлится пять минут»), определение количества объектов («в толпе – пять Гигантов»), формы предметов («зигзагообразный», «эллипсовидный», их величины («большой», «маленький») и др.
Особую роль речь и язык играют в формировании целостности восприятия образа в тех ситуациях, где человеку представлена только часть воспринимаемого предмета, что не позволяет оптимально быстро вынести четкое суждение о нем. В таких случаях человеку приходится воссоздавать, «дорисовывать» образ, и он прибегает не только к своему «образному» опыту, но и к языку. Вместе с тем язык помогает, в зависимости от целей деятельности, вычленению в предмете тех или иных его характеристик. Например, об одной и той же книге при ее восприятии можно сказать: «большая», «солидная», «в кожаном переплете», «порванная» и т. д. Посредством языка образ может уточняться, например: «Это закат» (именно закат, а не отсвет костра, пожара, не электрический свет на горизонте города), «Это ворона кричит» (именно ворона, а не сорока или другая какая-то птица). Используя язык, можно полнее представить воспринимаемые предметы, действия или события. Следует подчеркнуть, что с помощью языка человек гораздо более глубоко проникает в суть воспринимаемого. В процессе восприятия мы часто рассуждаем, сопоставляем, анализируем, стремясь за наблюдаемыми внешними свойствами предмета осознать его сущность и назначение, и здесь значение языка как одного из важнейших средств познания оказывается весьма существенным. Например, известно, что различение объектов или их выделение заметно улучшается, если включается осмысление воспринимаемого; известно также, что для построения «интегративного» образа, части которого оказываются разрозненными или «разведенными» во времени, необходимо прибегать к смысловому анализу воспринимаемого посредством опоры на знаки языка.
Восприятие – это не только «копия» воспринимаемого, но и его интерпретация. Поэтому и к данной характеристике процесса восприятия речь и язык также причастны. Восприятие предмета обычно происходит в определенном «ситуационном» контексте. Этот контекст бывает простым и сложным, благоприятным и неблагоприятным для восприятия. Выделению предмета из окружающей обстановки (ситуации, фона) всемерно способствуют речь и знаки языка. Вспомним в этой связи известные рисунки, иллюстрирующие феномен «фигуры и фона», например: «ваза» – «лицо», «старуха» – «девушка». Разрешению «конфликта восприятия», как правило, весьма активно помогают язык и речь.
Восприятие может совершаться на разных уровнях осознания: на уровне сознания, предсознания и на подсознательном уровне. Если нам необходимо «поднять» восприятие или какой-то его компонент на более высокий уровень осознания, то мы нередко прибегаем к помощи речи и знаков языка.
В так называемых «обычных» случаях адекватность обозначаемого языком осуществляется на подсознательном уровне, когда посредством языка оживляются многочисленные и разнообразные знания о предмете восприятия (выступающем при этом и как предмет речи);
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50