А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 



«Золото дикой станицы: Роман»: КРПА Олимп АСТ; Москва; 2008
ISBN 978-5-17-04830
Аннотация
В станице Новоорлянская, где случайно оказывается Турецкий, творятся темные дела. Спасаясь от преследования местных милиционеров, он становится случайным свидетелем заговора между ограбившим его в поезде казачком и бандитом. Они обсуждают план ограбления вагона с золотом. Оказавшись между молотом и наковальней, Турецкий видит только один выход. Своим замыслом он делится со своим спасителем - бывшим начальником милиции Володей. Тот соглашается помочь московскому «важняку», поскольку давно возмущен беспределом, царящим в родной станице. Племянница Володи - отважная девушка Лена - спасает жизнь Турецкому, оказавшись вовремя в нужном месте.
Фридрих Евсеевич Незнанский
«Казаки-разбойники»
Золото дикой станицы
1
С утра над Тихорецком гуляли тучи — тяжелые, черные, казалось — вот-вот разразится гроза, которую метеорологи обещали уже третий день кряду. Но подул ветер с юга, тучи дружной чередой помчались на север да так быстро, что небо прояснилось прямо на глазах.
— Опять жара весь день будет, — проворчала Тамара Семеновна, жена старшего оперуполномоченного Топоркова, накрывая стол к завтраку. На плите скворчала дежурная яичница с помидорами, а Тимофей все не шел. Она слышала из кухни, как он говорил в коридоре по телефону, прохаживаясь с трубкой, насколько хватало телефонного шнура.
— Петя, да о чем речь, конечно помогу, — донесся его громкий голос, словно он говорил не в трубку, а пытался докричаться в Москву через окно. Тамара по междугороднему звонку догадалась, с кем сейчас беседует ее муж.
— Ты своим тоже, — услышала она. — Да нет, не могу, лучше ты сам к нам приезжай. Мы тебе тут найдем какую-нибудь казачку. А не захочешь — у нас и хохлушки красавицы. Давай, шевелись, а то годы идут, надумаешь ребенка родить, а тебя все будут за его дедушку принимать… Ну ладно, шучу, шучу. Но приглашение остается в силе, у нас сейчас сезон фруктов да ягод, все свое, бесплатное, ешь — не хочу. И жара, как будто лето продолжается, радикулит свой прогреешь. Ну, бывай.
Тимофей Иванович, все еще улыбаясь, зашел в кухню.
— Петя Щеткин звонил? — уточнила Тамара.
— Он самый, сто лет его голоса не слышал, а сразу узнал, — похвастался Тимофей.
— И в чем ты ему помочь можешь? Жениться, что ли? — пошутила Тамара, — Так помнишь пословицу — тридцать лет жены нет — и не будет. Мужику уже полтинник, а он все в женихах ходит.
— Нет. Жениться он не собирается. У него другие проблемы, — уклончиво ответил Тимофей. Он никогда не посвящал жену в свои служебные дела.
— Понятно… — вздохнула Тамара. Муж уже мысленно погрузился в чужие проблемы и молча ел яичницу. Теперь уже не поговоришь о всякой всячине. Тамара тоже молчала, не мешая ему думать, хотя ей это давалось и нелегко. Опять на целый день уйдет, и поговорить некогда…
— Все, бегу, — он на ходу прикоснулся губами к ее щеке и быстро засобирался.
— А чай почему не допил? — крикнула ему вслед жена и услышала привычное:
— Некогда, на работе выпью.
Улица встретила его ярким солнцем и синим небом, хотя всю ночь грохотал гром и где-то вдали сверкали молнии. Но дождь и на этот раз обошел их стороной. Трава на газонах совсем пожухла, листья на деревьях скрючились. Природа изнывала без дождя. Вот так лето незаметно перешло в осень, а ее что-то совсем и не чувствуется.
Тимофей Иванович думал о разговоре с Петром. Когда-то начальство откомандировало Топоркова на курсы повышения квалификации в Москву, где он и подружился со Щеткиным. Когда же это было? — стал вспоминать он. О-о, уже двенадцать лет прошло. Петр Щеткин приглашал его несколько раз к себе домой, познакомил с сестрой и племянницей. Если бы Топорков не был женат и счастлив в браке, он обязательно поухаживал бы за сестрой своего друга. Она была очень миловидной, характер добрый, мягкий, хозяйственная, гостеприимная. Но от добра добра не ищут. Со своей женой он уже много лет жил в любви и согласии. И жалел только об одном — нажили они одного-единственного сына, а ведь мечтали о куче ребятишек… Так что Тимофей только бросал украдкой робкие взгляды на сестрицу Петра и иногда ловил ее смущенные взгляды. Потом, когда Топорков наезжал в Москву, у них с Петром сложилась добрая традиция — хоть один вечерок проводить в неформальной обстановке. Однажды удалось и Петра заманить в отпуск в Тихорецк, и он признался, что давно так не отдыхал. У Топоркова был просторный одноэтажный особняк, который достался ему в наследство от родителей. В небольшом саду росли всевозможные фруктовые деревья, и Петр целыми днями лежал в гамаке и читал приключенческую литературу из домашней библиотеки Алешки — сына Тимофея и Тамары, поедая яблоки, груши, абрикосы, особенно он полюбил ягоды шелковицы, поскольку до сих пор о них только слышал. Даже видеть не доводилось. Шелковичное дерево росло у калитки — старое, огромное, и Алешка залезал на него и набирал в бидончик ягод для московского гостя. Потом спускался весь измазанный в шелковичном соке, потому что ягоды были такие крупные и спелые, что он не мог удержаться и поедал их, сидя на толстой ветке. Щеткин стоял под деревом и изнывал от нетерпения, подгоняя прожорливого Алешку, хотя ягоды были такие сладкие, что много съесть Петр не мог. Вечерами они с Тимофеем говорили обо всем на свете, но постоянно возвращались к профессиональным делам. Алешка всегда крутился рядом и слушал их рассказы, наматывая себе на ус. Никогда у него еще не было на улице таких благодарных слушателей, как в то лето. Ему тогда казалось, что все самое интересное происходит в Москве. И мечтал, что когда вырастет, обязательно поедет учиться в столицу.
Со временем встречались все реже. Ездить в Москву как-то не было надобности, в Тихорецк Щеткин тоже больше не наведывался, не желая обременять своим присутствием друзей. Топорков подозревал, что на его приглашения Петр отвечает отказом вовсе не оттого, что занят под завязку. У всех людей раз в году бывает отпуск, просто такой он скромный. Решил для себя, что нечего злоупотреблять гостеприимством Топорковых, и тут хоть тресни. Кроме того, что он отличался скромностью, был еще и упертый, хоть кол на голове теши. И вот сегодня неожиданно возник, да еще с такой непростой просьбой. Как он сам выразился: «Помоги найти человека, который сошел с поезда Москва-Новороссийск где-то в вашем районе».
— А конкретнее назвать место не можешь? — на всякий случай спросил Топорков, хотя и так знал ответ.
— А конкретнее мы бы сами взяли билет да и приехали на это место, — поддел товарища Щеткин.
Топорков уже по дороге на работу понял, что лучшей кандидатуры для поисков, чем сержант Королев, нет. Помимо того, что он не утратил свой пыл молодого следователя, отличался амбициозностью и готов был горы перевернуть, чтобы обскакать своих коллег. Голова у него была всегда ясная, он просчитывал все ходы, предлагая многовариантные решения, как в математических задачах, а под занавес выбирал из них именно то, что нужно.
Королев с готовностью принялся за поиски пропавшего москвича. Уже через три дня он нашел путевых рабочих, которые очень нелицеприятно отозвались о своем обидчике, пассажире из поезда Москва-Новороссийск, свалившегося им на голову в чистом поле среди ночи, как раз в то время, когда они честно зарабатывали на свой кусок хлеба. Королев немало удивился нелестной характеристике, и потом уже, докладывая Топоркову о проделанной работе, все-таки спросил:
— А это тот человек или нет? По описанию он, но чтобы московский важняк первый набрасывался на путевого обходчика да еще так измочалил его, что-то мне верится с трудом.
— Он, он, — успокоил его Топорков. — Просто, видишь ли, у человека обстоятельства такие сложились, что по другому он себя вести не мог. Обокрал его в вагоне-ресторане один наш местный, вот он и хотел разобраться. Только ошибся маленько…
— Обстоятельства всякие бывают, это точно, — подтвердил Королев, довольный, что напал на след именно того, кого нужно. Хорошо бы заодно найти и вора, но преступление было совершено за пределами Тихорецкого района, а там свое отделение милиции. Наверное, уже сами ищут.
Только он вышел из кабинета, как Топорков уже звонил в Москву и докладывал Петру Щеткину, что первичная работа проведена успешно. На след Турецкого вышли. Но тут же оный след и потеряли. Поскольку лишних людей в подчинении Топоркова как не было, так и нет. А вплотную заняться поисками никак невозможно, за последнее время на территории Тихорецкого района было совершен ряд серьезных преступлений, все сотрудники милиции зашиваются.
— Присылайте своего человека. Мы ему тут на месте создадим наиболее благоприятные условия. Чем сможем — тем поможем, — пообещал Топорков своему товарищу.
Щеткин очень обрадовался, что след Турецкого все-таки обнаружился.
— Пришлем своего человека. А тебе, Тимофей, огромная благодарность.
Топорков был рад, что сумел хоть как-то помочь московским коллегам. Хотя это капля в море по сравнению с тем, какую еще придется проводить работу по поискам человека, умудрившегося в незнакомом месте залечь так, что о нем ни слуху, ни духу.
2
Ирина проснулась мрачнее тучи. Яростно чистя зубы, она размышляла о своей горькой судьбине. И ведь бывают же счастливые женщины, обладательницы спокойных заботливых мужей, которые все несут в дом, а жену берегут, как зеницу ока. То есть не нервируют свою дражайшую половину, всегда находятся в досягаемом пространстве, отзывчивы на доброе слово и готовы свою жену холить и лелеять за одну ее нежную улыбку. Она призадумалась, пытаясь вспомнить таких счастливиц из своего окружения, но попытка не удалась. Ну и не важно, такие все равно существуют. Иначе почему возникла крылатая фраза «Человек создан для счастья, как птица для полета»? А ей достался какой-то вечный странник, с ним жизнь — как на вулкане. Никогда не знаешь, что он выкинет в следующие полчаса. А как выпьет да еще и обидится незнамо на что — все, суши весла! Ну это нормально? — думала она, сплевывая остатки зубной пасты, от ярости явно выдавила из тюбика лишку, — напридумывал себе всякую чушь и отправился в кругосветное путешествие. Ладно — выпил, не впервой, так сиди дома и отсыпайся. В крайнем случае опохмелись, хрен с тобой. А он на вокзал и в поезд. И куда, спрашивается, навострил лыжи? И с какого будуна сошел на неизвестной станции? А то, что с будуна, у нее сомнений не вызывало. Трезвый Шурик всегда очень пунктуален и мыслит очень даже здраво. Вот есть же у него положительные черты! Почему их не развивать, как всякому интеллигентному человеку, который стремится к самосовершенствованию? Правда, Катька ей как-то говорила в утешение: «Твой Шурик — человек необыкновенный, талантливый. А с талантливыми людьми всегда трудно жить. Но ты же сама себе такого выбрала. Могла бы выйти замуж за сантехника». А с чего она, собственно, решила, что с сантехниками жить проще? Из соображений, что чем меньше у человека голова забита знаниями, тем они проще? Правда, их работа не требует дальних командировок, но там наверняка свои проблемы. И тоже алкогольные…
На кухне Катька загремела кастрюлькой. Небось варит себе овсянку. И заранее злится, что ее придется еще и есть — такую слизкую и серую массу, на которую без отвращения не взглянешь. И зачем садиться на такую невкусную диету? Перешла бы на яблоки, эффект тот же. Так нет, нужно варить эту гадость и заталкивать ее в себя со скорбным видом на глазах у подруги, чтобы та прочувствовала, как она страдает. И только потому, что заботливая Ирина как-то посоветовала ей: «Ты, Катюша, на ночь бутерброды не лопай, а то растолстеешь». И что такого она ей сказала? Позаботилась о фигуре подружки, ей же замуж когда-нибудь выходить, а та теперь с видом великомученицы ест всякую дрянь, а на ночь пьет зеленый чай литрами. Кстати, похорошела, и цвет лица стал здоровее. Но характер явно испортился. Голодные люди редко бывают оптимистами, Ира эту истину знала непонаслышке.
Ирина вышла на кухню, приветливо поздоровалась с Катериной. Та хмуро что-то пробурчала в ответ. В глазах стояла вселенская тоска. Горка серого дымящегося варева могла отбить аппетит у кого угодно. Хоть отворачивайся…
— На воде варила? — уточнила Ирина.
— От молока поправляются… — буркнула подружка и, содрогнувшись, отправила в рот очередную ложку каши.
— Приятного аппетита! — лучезарно улыбнулась Ирина, чтобы подбодрить Катьку. Та вскинула свои угрюмые бровки, но ничего не ответила. И куда девалось ее обычное по утрам веселое настроение? Называется, приехала поддержать подругу. Да она сама нуждается в утешении… Завтрак прошел в молчании. Темы исчезновения Турецкого с некоторых пор по негласному уговору не касались.
— Все, побежала… — вскочила из-за стола Катя, стойко проглотив последнюю ложку каши.
— Я тоже бегу. Может, новости какие-то поступили. Приду поздно. Работой завалили, чтобы меньше печальных мыслей в голову приходило — это так мне ребята сказали. Да, не забудь, что обещала у меня пожить, пока не надоест, — напомнила Ирина.
— Еще не надоело, — ответила Катя, явно повеселевшая, потому что утренняя пытка овсянкой осталась позади, а впереди рабочий день, много пациентов, и, может, среди них окажется один здоровый и красивый, пускай не принц и не на белом коне, но тот самый, которого Катя ждет много лет, а он что-то припозднился. Правда, здоровые редко посещают поликлинику. Но есть же такие, которые заботятся о своем здоровье и проходят диспансеризацию.
Катерина оставила тарелку на столе и бросилась одеваться. В чужом доме посуду она не мыла принципиально. Ирина привычно все свалила в раковину. Еще не хватало — с утра запрягать себя мойкой посуды. И так жизнь паршивая.
Новости поступили к полудню. Щеткин даже не стал говорить о них по телефону. Удостоверился только, что Ирина сидит на своем рабочем месте и занимается, соответственно, своими прямыми обязанностями. Чтоб она не отвлекалась от дела, даже не предупредил, что ему есть чем ее порадовать.
— Ну что, Ирина Генриховна, рассказать, как оперативно работают наши органы? — официальным тоном начал он прямо с порога, чтобы придать своей информации должный пафос.
— Про Шурика? — тут же подняла голову от бумаг Ирина и в ее глазах засветилась надежда.
— Про нашего лучшего опера, которому цены нет, если бы не отдельные его недостатки. Так сказать — мелочь. Смыться от проблем и заставить всех друзей и солидные организации стоять на ушах.
— Ой, Петечка, только без нравоучений. Не по адресу. А Шурик их и так не слышит.
— Есть информация, где сошел твой драгоценный с поезда.
— Где? — выдохнула Ирина, округлив глаза.
— Сначала — как! — Щеткин не давал сбить себя с толку. Он хотел заодно и покрасоваться перед Ириной, подчеркнуть лишний раз, с какими людьми работает ее благоверный.
— Ой не тяни, Петечка, я и так несчастная.
— Без предыстории никак нельзя. В общем события разворачивались в районе населенного пункта, о котором ты не знаешь, слыхом не слыхивала. А вот следственные действия доблестных работников МУРа как раз по теме. Одним словом, вышли мы на официанта вагона-ресторана, где наш герой с удовольствием оттягивался чуть ли не сутки, до глубокой ночи. По официальной фотографии из личного дела Александра Борисовича официант сначала его не узнал, отнекивался, дескать, народу в ресторане навалом, постоянно мельтешат то одни, то другие, всех не упомнишь. Наш опер ему Сашину фотку показал, ну ту, где мы Новый год справляли, помнишь? Он там еще такой пьяненький… — вспомнил сразу. Ну как же, говорит, дольше всех сидел, насупленный, столько выпил — не каждому под силу. Потом с каким-то молодым франтом беседу вел, жалились они друг другу на баб. Сам, говорил официант, слышал, — как пройду мимо с заказом — те все о бабах да их неверности. Наш опер насел, чтобы каждую деталь вспомнил из услышанного. Дескать, важно очень. Тот и вспомнил. Про какие-то колготки…Ты не в курсе, Ира, что он имел ввиду?
— Да понятия не имею! — как отрезала Ирина. Деталь о колготках ее почему-то задела. Не понравилась. И главное — непонятно, при чем тут этот предмет женского туалета.
— А потом официант поведал, что молодой как-то незаметно вышел, словно испарился, а твой красавец уснул за столиком, как будто в собственной спальне. Но тут, слушай меня внимательно, кто-то сорвал стоп-кран, Саша проснулся и вдруг как рванет к выходу. Официант жаловался — столько пил и ел и не расплатился. Как будто заранее рассчитывал смыться. Ну, наш официант тоже не лыком шит — решил организовать поиски наглого клиента, но они как начались — так сразу и закончились. Потому как оказалось, что в тамбуре дверь вагона-ресторана распахнута, и сколько они не смотрели в ночь — ничего не увидели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27