Ему показалось, что эти электрички никогда не кончатся, и эта ночь никогда не пройдет, и сам он не выдержит их яростного движения. «Прямо как на войне», – пронеслась мысль, когда мимо него по ближнему пути громыхал поезд, мелькая окнами пассажирских вагонов. Поезда прошли мимо так же неожиданно, как возникли, а Бойл так и лежал на спасительной железной решетке, вжимаясь в скалу.
С трудом поднявшись на колени, он внимательно вслушивался в звуки удалявшихся поездов. Они оглушительно громыхали еще лишь секунду назад, а теперь уже скрылись из виду. Скоро их и слышно не будет. Это пугало его, заставляло быть начеку. Как же быстро они возникли и растворились во тьме! Ему надо было скорее идти по туннелю, не теряя осторожности и осмотрительности.
Бойл дошел по мостику, оказавшемуся чем-то вроде балкона или парапета, до лампочки, под которой висело расписание поездов. Лампочка светила достаточно ярко, чтобы он мог его разглядеть и свериться с часами. Поезд из города ушел в десять сорок, значит, эти две электрички были последними. Какое счастье! Он спустился по ступеням вниз на пути и пошел дальше вглубь горы. Мужики у входа в туннель сказали ему, что идти надо в самую глубину. Они ему пообещали, что именно там он сделает свой лучший репортаж, – именно там обитал отшельник, человек, известный им по прозвищу Банкир. Довольно скоро Бойл заметил пляшущие язычки пламени костра, который должен был стать концом его путешествия. Подходил он к нему с осторожностью, хоть и дрожал от холода, как будто охвативший его недавно страх лишил тело молодого человека последнего тепла. Подойдя ближе к костру, он крикнул:
– Добрый вечер! Есть там кто-нибудь? Здравствуйте, Банкир!
У костра шевельнулась неясная тень. Над огнем как меч взметнулся факел, который угрожающе занес над головой похожий на привидение мужчина, вскочивший на ноги по другую сторону костра. В воздухе плясали многоликие языки пламени, факел, охваченный огненными сполохами, был направлен в сторону непрошеного гостя.
– Это вас здесь называют Банкиром? – громко спросил журналист.
– Кто ты такой? – прозвучал в ответ вопрос. – Друг или враг? – Факел с присвистом рассек воздух.
Бойл не без труда удержался от улыбки. Он был почти готов к тому, чтобы оказаться в каком-то ином измерении жизни, и не очень удивился, что его здесь ждало что-то похожее на средневековый рыцарский поединок.
– Друг, – ответил он.
– Так я тебе и поверил, – огнедышащий дракон, заточенный в подземной темнице, подался назад.
– Послушайте, я пишу для газет. Меня зовут Окиндер Бойл. Парни у входа в туннель сказали мне, чтоб я пришел сюда поговорить с вами. Вам ведь наверняка есть что мне рассказать! Или они просто так воздух сотрясали?
Бойлу показалось, что человек не знал, как ответить. Поэтому он предпочел еще раз махнуть своей головешкой как булавой.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что мне есть что тебе рассказать? – спросил он через какое-то время.
– Как случилось, что вы здесь живете?
– Я здесь не живу. Жить здесь может только безмозглый псих. Я тут, бывает, сплю да время провожу.
– Именно об этом я и хотел с вами побеседовать. Мне нужны как раз такие подробности, и я бы очень хотел вас послушать. Начнем хотя бы с того, почему вас называют Банкиром.
– Это длинная история.
– Я сюда для того и пришел, чтобы вас послушать. Можно мне к вам подойти поближе?
– Ну… – начал было Банкир, но осекся.
– Что вы сказали? – Окиндер Бойл не сдавал позиций.
– Ладно, давай, подваливай сюда поближе, – сказал Банкир.
– Уже к вам поднимаюсь, – сообщил ему Бойл.
Он схватился руками в перчатках за цементный карниз, подтянулся и влез на помост, где немолодой уже мужчина жег костер. Банкир снова сел и протянул ладони к пламени, согревая озябшие руки в рукавицах. Свой факел он сунул в огонь. Бойл присел напротив него на широкую доску, их разделял небольшой сильно дымивший костер.
– Так кто же ты все-таки? – спросил его Банкир.
Бойл изучал отшельника. Лицо у него было круглым и достаточно упитанным – впечатления, что он недоедает, никак не складывалось. Оно заросло двух– или трехдневной колючей щетиной. Над маленькими глазками топорщились кустистые брови. Под одним глазом в свете отблесков пламени виднелся шрам странной, почти квадратной формы, как будто кто-то хирургическим скальпелем аккуратно срезал со щеки полоску кожи. На голове была нахлобучена плотная шерстяная шапка.
– Меня зовут Окиндер Бойл, – ответил молодой человек. – Я работаю журналистом.
– Да, – отозвался Банкир, – я что-то припоминаю. Но кто ты такой?
Бойл сразу почувствовал, что от нападения надо переходить к обороне. После непродолжительной паузы он ответил:
– Это к делу не относится.
– Может быть, так, а может быть, иначе, – задумчиво проговорил Банкир. Голос его изменился, теперь он звучал вполне убедительно. – Но я хочу это знать. Сделай милость, развлеки меня. Давай, сынок, ты здесь покалякай чуток, а я тебя послушаю.
Два детектива поднимались по лестнице тихо и осторожно, прислушиваясь к доносившимся отовсюду звукам. Лестничные площадки на всех этажах тускло освещались слабыми лампочками, лестничные пролеты были узкими и обшарпанными. Из комнат, где жили студенты, доносились приглушенные ритмы музыкальных каналов и веселый смех. Вечер выдался спокойный, потому что многие обитатели дома на праздники разъехались. Преследуя Санта-Клауса, мужчины поднялись на второй этаж, потом на третий. Мэтерз шел первым, Санк-Марс двигался за ним, отставая на пару шагов. Им нужна была квартира тридцать семь. Дойдя до нее, они остановились перед дверью и прислушались. Изнутри не доносилось ни звука.
Санк-Марс, стоявший сбоку от двери, легонько в нее постучал.
Никто не ответил.
Он ждал.
В квартире стояла гнетущая тишина.
Он постучал сильнее. Потом сделал неопределенный жест подбородком.
– Что? – шепотом спросил его Мэтерз.
– Попробуй ручку.
Она повернулась.
Санк-Марс вскинул бровь.
Мэтерз чуть приоткрыл дверь и в щелку глянул внутрь. Потом легонько толкнул ее, она распахнулась, и оба мужчины с пистолетами наготове быстро вошли в комнату и замерли по обе стороны дверного проема. Мэтерз быстро оглядел помещение, слегка пригнувшись на тот случай, если бы вдруг по ним открыли огонь. Санк-Марс последовал его примеру, осматривая комнату. Он приложил палец к губам, давая напарнику понять, что они сюда вторглись без предупреждения, потом показал ему большим пальцем, чтобы он первым проходил дальше.
Мэтерз низко пригнулся, продолжая сжимать пистолет в вытянутых вперед руках. Осматривать в пустой комнате было практически нечего, в помещении царило запустение. Из вещей стояли только большой сосновый гардероб и стол, на котором валялся мешок Санта-Клауса с игрушками. Мэтерз осторожно пошел дальше, направляясь к кухне и внимательно озираясь по сторонам. Это длинное узкое помещение тоже оказалось пустым, если не считать нескольких картонных коробок. Он обернулся, но Санк-Марс знаком приказал ему хранить молчание.
В правой стене комнаты был встроен альков, в который вела закрытая дверь. Санк-Марс сначала прислушался, потом опустился на колени и, держа пистолет наготове, распахнул дверь. Выпрямившись, он вошел внутрь и зажег свет. Ванная комната оказалась пустой. Не было даже занавески, отгораживавшей душевую кабинку.
– Черный ход есть? – спросил Санк-Марс.
– Через дверь на кухне, – ответил Мэтерз.
В кухню они вошли вместе. У них был выбор между двумя дверями. Одна из них, чуть приоткрытая, вела в небольшую кладовку. Она была пуста. Другая дверь была заперта. Мэтерз щелкнул выключателем на стене, наклонился и глянул в замочную скважину.
– Похоже, там лестница.
– Дымовая труба для Санта-Клауса, – буркнул детектив.
– Взломать ее?
– Зачем? Если Санта-Клаус хотел оторваться, ему это удалось.
– Так он что, был чем-то вроде наживки?
– Со всеми необходимыми аксессуарами. Но почему? В чем здесь дело?
Мэтерз сунул пистолет в кобуру. Он пошел обратно в комнату, звук его шагов по дощатому полу эхом отражался от голых стен.
– Кто-то здесь все заранее вычистил.
– Да нет, не все, – возразил Санк-Марс.
Он оперся о дверной косяк и сделал очередное указующее движение подбородком. В тот же момент Мэтерз распахнул дверцы гардероба и застыл в оцепенении, не в силах отвести взгляда от жуткой картины.
– Билл?
– Господи!
Санк-Марс подошел к напарнику. В шкафу с поперечной палки для вешалок свисал Санта-Клаус. Голова его была повернута под неестественным углом, как будто ему сломали шею, провал раскрытого рта, бледное вздувшееся лицо почти целиком закрывали накладная борода и забавные завитушки парика. С его шеи на красный кафтан на веревочке свисало написанное на куске картона сообщение – несколько слов приветствия, которое, как понял Санк-Марс, было адресовано именно ему.
Потухшие глаза жертвы и обмякшее тело безошибочно свидетельствовали, что человек мертв. Но Санк-Марс все-таки решил это проверить. Прикоснувшись к телу, он почувствовал, что труп холоден как лед.
В тот же вечер на вершине горы на залитом светом льду замерзшего озера вдали от городского шума под звуки заезженной рождественской песенки каталась на коньках симпатичная девушка. Ее звали Джулия Мардик. Спутник ее был раза в два старше. Он дрожал от холода, стоя у самого края катка, и пристально на нее смотрел, переминаясь с ноги на ногу на пятачке плотно утрамбованного снега, чтобы разогнать стывшую на морозе кровь. Девушка тоже сильно замерзла, она отвернулась от задувавшего в лицо леденящего ветерка и чуть сгорбилась, чтобы повыше натянуть воротник. Сделав еще круг по льду замерзшего озера, она остановилось рядом со своим спутником.
– Теперь я понял, в чем особенность твоей походки, – сказал он, и его выдох на сильном морозе в ярких лучах фонарей превратился в белое облачко.
– Моей походки?
Девушка, казалось, немного обиделась. Ей льстило его внимание, но Джулия верила, что сможет устоять перед его чарами. Ее так и подмывало схлестнуться с этим мужчиной, проверить свои способности и одержать победу над его искусством утонченного обольщения. Джулия отчетливо понимала, в чем ее слабость и уязвимость, которые он старался использовать, но больше всего ей хотелось узнать, чего же ему нужно от нее на самом деле и почему именно она стала объектом его интереса.
Мужчина был одет в темно-серое пальто, воротник которого был повязан розовато-лиловым шарфом, на голове его красовалась щегольская соболья шапка. Он замерз и постукивал одной ногой о другую.
– У тебя, Джулия, особенный пружинистый шаг, и ходишь ты, как на коньках катаешься, милая моя. А катаешься ты просто замечательно!
– Походка у меня дурацкая. Именно об этом ты и хочешь мне сказать. Не зли меня, Селвин. Ничего нового для меня в этом нет.
Фамилия мужчины была Норрис – Селвин Эмерсон Норрис. Джулия познакомилась с ним совсем недавно. Ей понравились его глубокие глаза, лоск и вальяжность манер, а еще странная аура таинственности. Он всегда одевался с иголочки и выглядел на все сто. Держался он немного старомодно и, казалось, ему всегда было интересно то, о чем она ему рассказывает. Он вообще любил поговорить. Вот, пожалуй, и все, что ей было о нем известно.
– Ты же знаешь, этому есть свое название, – сказала она.
– Чему?
– Моей походке.
– Неужели?
– Да не люблю я об этом распространяться! Походка у меня такая по физиологическим причинам, поэтому не пытайся ее исправить. Ой! Я совсем задубела на этой холодрыге. Как же я промерзла!
Чтобы хоть немного согреться, она стала делать приседания. Когда девушка нагнулась, чтобы развязать шнурки на высоких ботинках, Норрис поставил на лед ее сапожки. В варежках Джулии никак не удавалось справиться со своей задачей, поэтому она сняла их, зажала в зубах и с новой силой стала сражаться со шнурками негнущимися от холода пальцами. Чтобы устоять на ногах, она дала ему руку. Продолжая держать варежки во рту, она наконец смогла ослабить узел, потом скинула с ноги один конек и быстренько засунула ее в холодный сапожок.
– Селвин, – с трудом сказала она, потом вынула изо рта рукавички и снова надела их на руки, – почему стоит такой дикий холод? Это, наверное, самый холодный канун Рождества в моей жизни.
– Как бы ты сейчас отнеслась к большой тарелке горяченького супчика?
– Наверное, как к хлопку в ладоши одной рукой. – Она скинула второй конек и сунула в зимний сапог вторую ногу.
– Проныра…
– Зачем ты так говоришь? Я надеюсь, ты не собираешься меня пригласить в первую попавшуюся забегаловку?
Джулия люто ненавидела ресторанчики, где можно было что-то перехватить на скорую руку, куда водили детей поесть путин и согреться, позволяя им шалить и баловаться в знакомой обстановке.
– Я не это имел в виду.
В таком случае поступившее предложение можно было рассмотреть более предметно – поездку в «инфинити», еду в хорошем ресторане, тем более что подобного рода предложений ей давно никто не делал.
– Тогда побежали, – сказала она.
– Ты беги, а я пройдусь.
Джулия пустилась бежать по тропинке и скоро скрылась из вида за деревьями. Снова Селвин Норрис увидел ее уже на стоянке – она прыгала на месте у его машины. Он шел по заледеневшему снегу, хруст его шагов громко и четко разносился в холодном вечернем воздухе. Дверцы своей «инфинити» модели Q45 он открыл еще на подходе, нажав кнопку устройства дистанционного управления. Джулия услышала веселый щелчок замков – блип! – открыла дверцу и скользнула на переднее сиденье роскошного автомобиля. Она смотрела, как Норрис открыл багажник и аккуратно положил туда ее коньки, а потом сел рядом с ней за руль.
– Так холодно, Селвин, заводи скорей машину!
Ей странно было произносить имя этого мужчины. В его звуках, как ей казалось, крылись классовые различия, культурная эпоха, к которой она не принадлежала, и грань, которую ее приглашали переступить. Каждый раз, когда она называла его по имени, возникало ощущение, что происходящее с ней нереально, кем-то нарочно подстроено. Ей очень хотелось понять, раскроется ли когда-нибудь перед ней его истинная сущность?
– Но ведь это тебе, Проныра, хотелось покататься на коньках.
– Ну и что? Ты меня в этом обвиняешь?
Он пристегнул ремень безопасности.
Очарованный самонадеянностью ее молодости, Норрис не смог сдержать улыбки. Это качество его влекло к ней сильнее всего, и он постоянно пытался сообразить, как его лучше использовать и при каких обстоятельствах это достоинство девушки могло бы оказаться наиболее ценным. Он включил машину, двигатель зарокотал на холоде негромко, но уверенно.
– А что было первым, что ты во мне заметил? – спросила девушка.
– Молодец, Джулия! Отлично. Прекрасно исполнено. Никогда не торопись с вопросом. Повремени немного, чтобы человек, который знает ответ, захотел с тобой говорить. Умерь свое любопытство. Сделай вид, что задаешь вопрос как бы между прочим, просто так, чтобы поддержать разговор, и больше ничего. Ты это сделала просто замечательно.
– Иди ты, Селвин, знаешь куда?
– Ты права. Но это мы это обсудим как-нибудь в другой раз. А сейчас, – сказал он, – тарелка горячего супа. Поехали.
«Инфинити» плавно выехала со стоянки и пристроилась в хвост недлинной цепочки машин, проезжавших по шоссе, проложенному через вершину горы. Проходя между взорванными для его прокладки скалами, дорога изгибалась и петляла, и вскоре справа перед ними открылась восхитительная панорама восточной части города. Селвин Норрис повернул на смотровую площадку, заставленную машинами, в которых сидели влюбленные. Перед ними раскинулась грандиозная ледяная равнина города, искрившаяся яркими огнями и дымившая трубами.
– Представь себе мир, в котором мы живем, – сказал он так, будто предлагал ей все, что открывалось с горы ее взору.
– Хорошо, – откликнулась она, – попытаюсь.
– Советский Союз развалился на части. В его бывших республиках проблем выше головы, многие сами могут распасться быстрее, чем успевают печатать новые карты.
– Да, Селвин, там, наверное, невообразимый кавардак, – согласилась Джулия, передернув плечами, хотя уже начала согреваться. – Как ты сам считаешь?
– Сверхдержава превратилась в бандитское государство. Потерявшие совесть бюрократы воруют доллары десятками миллионов. Банкиры стали миллиардерами, но около пятидесяти из них только в прошлом году погибли ужасной смертью. Это просто в голове не укладывается! Чтобы преступники могли успешно действовать, нужны мощные организации, в планы которых входит установление все более тесных, постоянно расширяющихся связей с Западом. Корни и щупальца преступности растут одновременно, опутывая весь земной шар.
Глядя на город с обрыва, Джулия слушала его скептически.
– Селвин, не сгущай краски, – возразила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9