Оттянутые к вискам глаза с тяжелыми, нависающими веками, щелевидными зрачками, отличались не человеческой красотой.
- Добро пожаловать, - Вкрадчиво промурлыкал Миа*рон, приближаясь.- Сегодня ты – моя гостья.
По мановению руки оборотня, как в сказках, на полу растянулась скатерть. На ней аккуратно, в ряд, выстроились: чайник с дымящимся кипятком, чашки, пузатый сливочник, сахарница, фарфоровые тарелки с миндальными пирожными, украшенными сочными фруктами.
Утолив голод, я поинтересовалась прямо, без экивоков:
- Почему ты взял меня к себе? Зачем? Что тебе от меня нужно?
- Разве не могу я оказаться сердобольным дядюшкой, спасающим несчастную девицу по доброте душевной?
Я молчала.
- Чего же я, по-твоему, могу от тебя хотеть? – Губы сложились в усмешку. - Сущей безделицы, - вздохнул красавец, - тело, сердце и душу.
- Почему ещё и не посмертие в придачу?
- Оно мне не к чему.
- Отпустите меня, - не смело попросила я, стараясь не глядеть в узкие, точно лезвия, зрачки. Стоило посмотреть оборотню в глаза и сердце заходилось.
- Куда же ты предлагаешь мне тебя отпустить? – участливо спросил мужчина. Мягко. В его тоне мне померещились сочувствие.
В растерянности я не знала, что отвечать.
- Где ты живешь? - продолжал допрашивать он.
- Не знаю.
- Где твои родители?
- Их нет. – Со вздохом ответила я.
- Хоть имя-то у тебя есть? - Чувственные, нервные губы характерно изгибались, время от времени приоткрывая острые концы резцов.
- Нет. Вернее, я его не знаю.
- Не женщина, а сплошная загадка! Но у любого существа, пусть даже у дворняжки из подворотни, должно быть имя. Огонь, подвластный тебе, мои сородичи из Клана называют Красный цветком. Так и запишем, куколка. А то, что ни имени, ни родителей, ни прошлого у тебя нет, это к лучшему. Вот что скажу, - продолжал Миар*рон, - я отшлифую грани твоего дара, о котором, по - счастью, ты мало знаешь, но который виден любому, мало-мальски сведущему в магии. Я превращу тебя в уникальное оружие, равного которому не будет под тремя лунами.
Рывком меня подняли на ноги. Всей кожей я ощутила жар ладоней:
- Иди за мной.
Длинный коридор вывел в темную, окруженную колоннами, залу. В центре, на круглом постаменте, возвышался удивительный ансамбль: белоснежная женская фигура и обнимающий её уродливый великан с лицом, напоминающим причудливую смесь кабана, медведя и химеры.
Невольно передернув плечами, я поинтересовалась, что это такое?
- Хантр*Руам, - лаская длинными пальцами бесчувственный мрамор, выдохнул Миа*рон. – Бог боли, смерти и запретных страстей.
- Мило.
- Во славу его, с именем его тысячи племен обнажали оружие, стремясь напоить клинок кровью врага. Летописи клана, в котором я родился, повествуют о великих победах, одержанных в его честь, во славу его имени.
- О поражениях, полагаю, ваши летописи скромно умалчивают?
- Скорее всего, - согласился оборотень. – В переводе на твой язык Хантр*Руам означает: Пожиратель Плоти. По легенде именно Руам приведет в Мирь*Тон – Лэо Хозяйку Бездны - Литу*эль.
- Это её изображение?
- Да.
Внимательнее приглядевшись к названной богине, я не нашла в Хозяйке Бездны ничего занимательного. Обыкновенное традиционно изображение вполне тривиальной особы. На мой субъективный взгляд - излишне пышной. Мужчинам таким формы нравятся. Но причем здесь богини?
- И кто она такая? - Пришлось поинтересоваться, раз именно этого, от меня, по-видимому, ждали.
Оборотень прищурился:
- Ты не знаешь легенду о Хозяйке Бездны?
- Нет.
- Согласно древним сказкам, она хранит рубежи между мирами. Когда демоница воплотиться в наш мир, Врата останутся без присмотра, оковы рухнут. Ну, а дальше, как всегда в таких случаях: бла-бла-бла. Мир рухнет, спасутся лишь праведники. На всех остальных ляжет жестокая, неотвратимая кара. У всякого народа есть подобные страшные сказочки на сон грядущий. В них справедливость, пусть и жестокая, рано или поздно торжествует. Должны же несчастные получать удовлетворение за то, что прозябают, в то время как другие живут на полную катушку?
- А этот Хантр*Руам, – спросила я, - он-то здесь причем?
- Он просто зверь, жестокий и кровожадный. Как говорится, без лишних тараканов в голове. Справедливость для него ничто. И мир, кстати, тоже.
- Это хорошо?
- Отлично. Кстати, тебе оказана огромная честь: ни одна женщина, ни лицезрела сего грозного лика.
- Они не многое потеряли.
Неожиданно чеканные строгие черты исказилось. Между губами промелькнули острые клыки, из глотки отчетливо вырвалось рычание:
- Ты всего лишь человек, девчонка! Частичка целого, чему имя – люди. Все представители вашего племени – слабаки. Цель вашего существования сводится к одному - жратве. Чтобы вы не делали, за любым поступком, чем бы он не казался, на самом деле стоит желание сожрать кусок больше, чем у соседа. По сути своей вы больше животные, чем любое другое. Человеку никогда не понять красоту подлинного величия Добра и Зла, Света и Тьмы. Величия того, чьи острые когти вонзаются в теплую плоть, разрывая её на части! На ча-ссс –ти! Ты не можешь з-знна-тть, что за вкус у человеческого мяса и крови! Какое наслаждение стирать с земли ваши постные душонки!
Будто загипнотизированная, я смотрелась в острые зрачки. Зверь, голодный, беспощадный, стоял в трех шагах, и ничто нас не разделяло: стальных прутьев Судьба не поставила. Тигр был волен нападать, в то время как у меня шанса защититься, практически, не было.
Неизвестно откуда в руках у Миа*рона оказался стилет. Лезвие, тонкое, как игла, ослепительно сверкало.
- Что ты видишь? – Вкрадчиво прошелестел голос.
- Оружие.
Свет, сосредоточенный на лезвии, завораживал. Холод острия - пугал.
Точным, как прыжок хищника, отточенным движением, кинжал послали ко мне. Уклониться я уже не успевала. Интуитивно отпуская от себя Силу, сути которой понимала не лучше, чем сложные законы мироустройства, непонятную нотную грамоту или запутанную юридическую казуистику, превратила её в пылающий ветер. Под его дуновением пространство менялось, растягивалось, звуки искажались, цвета линяли, стекая с предметов. В движение пришло все.
Только стилет застыл, искря, переливаясь, синим, ослепительным цветом.
В том, другом, наизнанку вывернутом мире, вытянуть руку, перехватить рукоятку кинжала, послать его обратно, оказалось просто.
Миа*рон уклонился потому, что не был человеком. Человек на его месте лежал бы мертвым.
Ветер стих, окружающий мир встал на место.
Оружие по рукоятку ушло в изображение Пожирателя Плоти. Оборотню пришлось приложить усилие, чтобы извлечь его из камня. Когда это удалось, оказалось, что тонкое металлическое жало обкрошилось и потрескалось, утратив кровожадное сияние.
По каменному ансамблю пошла тонкая сеть множественных трещинок.
- Невероятно, - нелюдь бросил на меня взгляд, в котором промелькнуло восхищение. – Вы меня приятно удивили, маэра.
- Невероятно? – Повторила я непослушными, сухими губами, возмущенная до глубины души. – Невероятно то, что ты напал на меня, без всякого предупреждения, повода, смысла!!!
Оборотень поморщился:
- Умерь-ка экспрессию, детка. Только в балладах противник заранее предупреждает о нападении. Баллады можно слушать. Только к чему им верить? Внезапность атаки – почти стопроцентная гарантия успеха. Глупо этим пренебрегать. Это, во-первых. Во-вторых, - в любом поступке смысл есть всегда. Просто не у всякого хватает прозорливости этот смысл разглядеть. В данном конкретном случае я счел тебя ненужной обузой, которую и торопился убрать. Ты сумела убедить меня повременить и не проявлять излишней торопливости, - честь тебе и хвала. С предупреждением и смыслом, кажется, разобрались? Ну, а повод? - Миа*рон насмешливо улыбнулся. - К чему мне повод? Я - зверь. Мне захотелось ударить - я ударил. Все просто.
- Куда уж проще, - огрызнулась я.
Он снова улыбнулся:
- Не злись, Огненная Ведьма. Не будем помнить об опрометчивых решениях. Садись. – Мне кивком указали на ковер. – Вкратце расскажу тебе о нашей организации. Я возглавляю банду наемников-убийц, профессионалов высшего класса. Можно сказать, - хотя лично я не люблю высокопарных слов, - что «тени» это мастера, виртуозы, артисты, в выбранном мною для них ремесле. Видишь, я не искажаю истины? - Блики пламени играли на смуглой коже, придавая и без того резким чертам демоническую завершенность. - Подчеркиваю, ремесле, выбранном мною для них, - не ими самими. Сами-то они мало что решают. Они - «тени», идеальные марионетки, собственные желания им ни к чему. Могу по секрету тебе признаться, - я делаю все, от меня зависящее, дабы способность чего-то хотеть у них вообще отсутствовала. Я набираю мальчишек там, где могу. Обучаю их. Те, кто выживают, занимаются кровавым ремеслом до тех пор, пока не станут достаточно взрослыми или сильными, чтобы представлять опасность для меня лично. Когда такое происходит, я уничтожаю их. Затем все повторяется сначала.
Местоимение «я» в его монологе, на мой взгляд, повторялось слишком часто.
- Этот род занятий приносит хорошую прибыль, ибо кровь врага - дорогая роскошь. За убийство платят многие: мужчины, женщины; дроу и оборотни; маги и не маги. Кто из мести, кто из ревности, кто из злобы. Но чаще всего из простой, древней как мир, корысти. Все, кому не хватает храбрости, умения или силы выполнить грязную работу самому, - приходят ко мне. И покупают врагу, другу, сопернику, любовнику, конкуренту, отцу или брату Смерть, - путевку на другой берег Вечной Реки. А я, в свой черед, спускаю с поводка Тень. Наша задача убрать «заказ» не оставляя следов. Магических или кровавых – неважно. Ни одна ниточка не должна протянуться от заказчика к «заказанному». Тень работает чисто. Очень чисто. А если нет, то умирает.
- Выходит, Хантр*Руам не столько кровавый, сколько подсчитывающий барыши монстр? - Не без сарказма заметила я.
- Хантр*Руама почитают как темное божество, покрывающее порочные страсти. А что может быть порочнее слепого влечения к наживе? Как видишь, я истинный адепт. Хотя, сделаю тебе ещё одно признание, раз уж меня потянуло на откровения: не только деньги влекут меня. Но и кровь! И боль! И ярость! Отчаяние обреченной жертвы всегда сладко. Знаешь, какое наслаждение испытываешь, удерживая в когтях чужое тело и душу? Его не заменит ничто, кроме нового убийства и новой жертвы!
- У меня нет ни когтей, ни клыков,- сухо отозвалась я. – Насколько я понимаю, мне отведена роль очередной жертвенной овцы. Поэтому, буду в свой черед откровенна, мои симпатии, целиком и полностью на противоположной от вас стороне, маэстро.
- Ты либо очень храбрая, либо, что вероятнее, просто глупая. Но я продолжу, с твоего разрешения, или без. Жертва жертве рознь. Убить того, кто слабее, кто не имеет шансов выстоять - не интересно. Одержать победу над сильным противником - совсем другое дело. Сражение это ведь своего рода игра, на кону которой лежит не меньше, чем жизнь. Даже и не представляешь, как скучно жить в последнее время. Марионетки – надоели. Надоело все: секс, кровь, выпивка. Даже боль – пресытила. Я хочу, наконец, владеть чем-то сильным. Сломать то, что отличается стойкостью, яркостью, цельностью. Помериться силой с тем, у кого она действительно есть.
- И что же? – С наивным любопытством спросила я. – Такого противника вы хотите вылепить из меня?
- Что за нелепая шутка? Ты – всего лишь женщина, Красный цветок.
Стало обидно. Очень обидно. Что значит «всего лишь женщина»?!
- Забудь глупости и перестань воображать невозможное. Раз мы заговорили о тебе, чтобы удовлетворить твоё любопытство, скажу следующее. Большинство детей, обладающих хоть маломальскими магическими способностями, Департамент ставит на учет в том возрасте, когда те ещё пускают пузыри и мочатся под себя. А ты до сих пор нигде не засвечена. При этом у тебя сильный дар. В моем бизнесе ты весьма ценное приобретение. Вот и все. Но этого, признаюсь, не мало. Вполне достаточно, чтобы тобой дорожить.
Миа*рон скрестил жилистые руки на груди. Круглые бицепсы даже на вид казались горячими и упругими.
- Благодаря твоей Силе ты будешь ценнейшей марионеткой. Но пока тебе предстоит учиться атаковать и уходить от атаки, читать, плести заклинания, очаровывать, отравлять, соблазнять, карать. Сжигать в жестоком пламени огня и сладком пламени страсти. Словом, учись, дитя. И я вылеплю из тебя очаровательную тварь, равной которой в Эдонии не будет.
Склонив голову, я внимательно слушала странные, по-своему привлекательные, речи. Пытаясь понять: как же, собственно, я отношусь к тому, через что мне предлагают пройти? Поводов возражать не было, желания – тоже. Да и силы были не равными.
Пока.
Глава 4
Ученица зверя
Из двадцати пяти человек, что Миа*рон намеревался подготовить к карьере наемников-убийц, я была единственной в своем роде. Хотя бы потому, что являлась девушкой.
Поскольку нашего наставника не заботила вероятность смертельного исхода в процессе муштры, предложенные им «уроки» отличались крайне высоким травматизмом и вероятностью увечий. Так сейчас, например, предстояло пройти полосу препятствий, длившуюся всего-то ничего: около ста футов. Но путь пролегал через выскакивающие под ноги острые копья, рассекающие воздух молоты, беспрестанно мельтешащие лезвия, ножи, заточенные диски.
Когда подошла очередь, мне завязали глаза, натянули специальные браслеты, дезактивирующие магические способности; сделали внушение, мол, прежде чем двигаться вперед, необходимо обязательно сосредоточиться. Без полного спокойствия невозможно использовать такие преимущества, как слух, гибкость, способность быстро передвигаться. После чего втолкнули в комнату для испытаний. За спиной раздался скрип. Железная дверь затворилась, отрезая от безопасного мира.
Прислушиваясь к мертвой тишине, обступившей плотным кольцом, я старалась дышать тихо и размеренно. Механизмы могли сработать на любое, пусть даже слабое колебание.
Слух чутко прислушивался, но ничего не улавливал. От напряжения в висках застучало. Глухой кровяной гул нервировал, лишал необходимого равновесия. Чтобы избавиться от подступающей паники, я сделала шаг вперед, как в холодную воду.
Следующий шаг пришелся на пустоту, - пол разверзся под ногами. Стремясь удержать тело от падения, руки инстинктивно ухватились за пролетающий мимо молот. С силой качнуло назад, затем вперед. Амплитуда движения была такой, что уши заломило от свиста. Плечи от резкого рывка чуть не выдернуло из суставов.
Пока я раскачивалась на импровизированных качелях, туда и сюда, рядом свистели диски и лезвия. В какой-то момент влажные ладони соскользнули. При падении больно ударилась об пол. Со звоном вылетали заточенные металлические колья, и лишь каким-то чудом удавалось от них увертываться. Распластавшись по полу, я ползла, перекатывалась со спины на живот, чуть ли не кувыркалась, пока не наткнулась на стену. С удивлением осознав, что испытание пройдено.
Ноги так тряслись, что далеко не сразу удалось на них подняться. Заскрежетала, поворачиваясь на рычагах, тяжелая каменная плита. Согревающее воздействие света я ощутила даже через темную повязку.
- Три минуты сорок секунд, - прозвучал довольный голос Миа*рона. – Впечатляет.
Похвала приятно согревала душу, хотя никакой заслуги я за собой не чувствовала. Удачное стечение обстоятельств, и только.
- Ступай, переоденься, - распорядился Миарон.
Я выбежала, чуть ли не вприпрыжку, краем уха услышав, что оборотень дает напарнику знак впускать в Комнату Испытаний очередную жертву.
***
Естественным наукам, чтению и истории меня обучал, Хай*Син, престарелый занудный профессор, медленно, но неуклонно приближающийся к роковой черте, за которой начинается буйное царство маразма. Только одно меня радовало - классная комната являлась единственным местом, где сидеть разрешалось за столом, а не на полу.
- Итак, юная маэра, успешно ли вы заучили преподанный на прошлом занятии урок? - Дребезжащим голосом неизменно вопрошал старик.
- Да, маэстро, - отчасти правдиво звучало в ответ.
Я принялась излагать информацию:
- Планета Мирь*тэн-Лэо состоит из четырех тектонических плит; на них лежат четыре материка, на которых располагаются восемь крупных государств: Антрэкон, Эдония, Мэрикон, Эльферсон, Пирия, Гэстрон*сон и Фиар.
Эдония, хранимая Двуликими, отличается благоприятным климатом, богатой флорой и фауной. Она почти целиком находится в умеренных широтах. На большинстве её территорий климат мягкий, с плавным переходом от одного сезона к другому. Эдония контролируется магами Высшей Гильдии, поэтому различные виды нечисти здесь встречаются крайне редко.
1 2 3 4 5 6
- Добро пожаловать, - Вкрадчиво промурлыкал Миа*рон, приближаясь.- Сегодня ты – моя гостья.
По мановению руки оборотня, как в сказках, на полу растянулась скатерть. На ней аккуратно, в ряд, выстроились: чайник с дымящимся кипятком, чашки, пузатый сливочник, сахарница, фарфоровые тарелки с миндальными пирожными, украшенными сочными фруктами.
Утолив голод, я поинтересовалась прямо, без экивоков:
- Почему ты взял меня к себе? Зачем? Что тебе от меня нужно?
- Разве не могу я оказаться сердобольным дядюшкой, спасающим несчастную девицу по доброте душевной?
Я молчала.
- Чего же я, по-твоему, могу от тебя хотеть? – Губы сложились в усмешку. - Сущей безделицы, - вздохнул красавец, - тело, сердце и душу.
- Почему ещё и не посмертие в придачу?
- Оно мне не к чему.
- Отпустите меня, - не смело попросила я, стараясь не глядеть в узкие, точно лезвия, зрачки. Стоило посмотреть оборотню в глаза и сердце заходилось.
- Куда же ты предлагаешь мне тебя отпустить? – участливо спросил мужчина. Мягко. В его тоне мне померещились сочувствие.
В растерянности я не знала, что отвечать.
- Где ты живешь? - продолжал допрашивать он.
- Не знаю.
- Где твои родители?
- Их нет. – Со вздохом ответила я.
- Хоть имя-то у тебя есть? - Чувственные, нервные губы характерно изгибались, время от времени приоткрывая острые концы резцов.
- Нет. Вернее, я его не знаю.
- Не женщина, а сплошная загадка! Но у любого существа, пусть даже у дворняжки из подворотни, должно быть имя. Огонь, подвластный тебе, мои сородичи из Клана называют Красный цветком. Так и запишем, куколка. А то, что ни имени, ни родителей, ни прошлого у тебя нет, это к лучшему. Вот что скажу, - продолжал Миар*рон, - я отшлифую грани твоего дара, о котором, по - счастью, ты мало знаешь, но который виден любому, мало-мальски сведущему в магии. Я превращу тебя в уникальное оружие, равного которому не будет под тремя лунами.
Рывком меня подняли на ноги. Всей кожей я ощутила жар ладоней:
- Иди за мной.
Длинный коридор вывел в темную, окруженную колоннами, залу. В центре, на круглом постаменте, возвышался удивительный ансамбль: белоснежная женская фигура и обнимающий её уродливый великан с лицом, напоминающим причудливую смесь кабана, медведя и химеры.
Невольно передернув плечами, я поинтересовалась, что это такое?
- Хантр*Руам, - лаская длинными пальцами бесчувственный мрамор, выдохнул Миа*рон. – Бог боли, смерти и запретных страстей.
- Мило.
- Во славу его, с именем его тысячи племен обнажали оружие, стремясь напоить клинок кровью врага. Летописи клана, в котором я родился, повествуют о великих победах, одержанных в его честь, во славу его имени.
- О поражениях, полагаю, ваши летописи скромно умалчивают?
- Скорее всего, - согласился оборотень. – В переводе на твой язык Хантр*Руам означает: Пожиратель Плоти. По легенде именно Руам приведет в Мирь*Тон – Лэо Хозяйку Бездны - Литу*эль.
- Это её изображение?
- Да.
Внимательнее приглядевшись к названной богине, я не нашла в Хозяйке Бездны ничего занимательного. Обыкновенное традиционно изображение вполне тривиальной особы. На мой субъективный взгляд - излишне пышной. Мужчинам таким формы нравятся. Но причем здесь богини?
- И кто она такая? - Пришлось поинтересоваться, раз именно этого, от меня, по-видимому, ждали.
Оборотень прищурился:
- Ты не знаешь легенду о Хозяйке Бездны?
- Нет.
- Согласно древним сказкам, она хранит рубежи между мирами. Когда демоница воплотиться в наш мир, Врата останутся без присмотра, оковы рухнут. Ну, а дальше, как всегда в таких случаях: бла-бла-бла. Мир рухнет, спасутся лишь праведники. На всех остальных ляжет жестокая, неотвратимая кара. У всякого народа есть подобные страшные сказочки на сон грядущий. В них справедливость, пусть и жестокая, рано или поздно торжествует. Должны же несчастные получать удовлетворение за то, что прозябают, в то время как другие живут на полную катушку?
- А этот Хантр*Руам, – спросила я, - он-то здесь причем?
- Он просто зверь, жестокий и кровожадный. Как говорится, без лишних тараканов в голове. Справедливость для него ничто. И мир, кстати, тоже.
- Это хорошо?
- Отлично. Кстати, тебе оказана огромная честь: ни одна женщина, ни лицезрела сего грозного лика.
- Они не многое потеряли.
Неожиданно чеканные строгие черты исказилось. Между губами промелькнули острые клыки, из глотки отчетливо вырвалось рычание:
- Ты всего лишь человек, девчонка! Частичка целого, чему имя – люди. Все представители вашего племени – слабаки. Цель вашего существования сводится к одному - жратве. Чтобы вы не делали, за любым поступком, чем бы он не казался, на самом деле стоит желание сожрать кусок больше, чем у соседа. По сути своей вы больше животные, чем любое другое. Человеку никогда не понять красоту подлинного величия Добра и Зла, Света и Тьмы. Величия того, чьи острые когти вонзаются в теплую плоть, разрывая её на части! На ча-ссс –ти! Ты не можешь з-знна-тть, что за вкус у человеческого мяса и крови! Какое наслаждение стирать с земли ваши постные душонки!
Будто загипнотизированная, я смотрелась в острые зрачки. Зверь, голодный, беспощадный, стоял в трех шагах, и ничто нас не разделяло: стальных прутьев Судьба не поставила. Тигр был волен нападать, в то время как у меня шанса защититься, практически, не было.
Неизвестно откуда в руках у Миа*рона оказался стилет. Лезвие, тонкое, как игла, ослепительно сверкало.
- Что ты видишь? – Вкрадчиво прошелестел голос.
- Оружие.
Свет, сосредоточенный на лезвии, завораживал. Холод острия - пугал.
Точным, как прыжок хищника, отточенным движением, кинжал послали ко мне. Уклониться я уже не успевала. Интуитивно отпуская от себя Силу, сути которой понимала не лучше, чем сложные законы мироустройства, непонятную нотную грамоту или запутанную юридическую казуистику, превратила её в пылающий ветер. Под его дуновением пространство менялось, растягивалось, звуки искажались, цвета линяли, стекая с предметов. В движение пришло все.
Только стилет застыл, искря, переливаясь, синим, ослепительным цветом.
В том, другом, наизнанку вывернутом мире, вытянуть руку, перехватить рукоятку кинжала, послать его обратно, оказалось просто.
Миа*рон уклонился потому, что не был человеком. Человек на его месте лежал бы мертвым.
Ветер стих, окружающий мир встал на место.
Оружие по рукоятку ушло в изображение Пожирателя Плоти. Оборотню пришлось приложить усилие, чтобы извлечь его из камня. Когда это удалось, оказалось, что тонкое металлическое жало обкрошилось и потрескалось, утратив кровожадное сияние.
По каменному ансамблю пошла тонкая сеть множественных трещинок.
- Невероятно, - нелюдь бросил на меня взгляд, в котором промелькнуло восхищение. – Вы меня приятно удивили, маэра.
- Невероятно? – Повторила я непослушными, сухими губами, возмущенная до глубины души. – Невероятно то, что ты напал на меня, без всякого предупреждения, повода, смысла!!!
Оборотень поморщился:
- Умерь-ка экспрессию, детка. Только в балладах противник заранее предупреждает о нападении. Баллады можно слушать. Только к чему им верить? Внезапность атаки – почти стопроцентная гарантия успеха. Глупо этим пренебрегать. Это, во-первых. Во-вторых, - в любом поступке смысл есть всегда. Просто не у всякого хватает прозорливости этот смысл разглядеть. В данном конкретном случае я счел тебя ненужной обузой, которую и торопился убрать. Ты сумела убедить меня повременить и не проявлять излишней торопливости, - честь тебе и хвала. С предупреждением и смыслом, кажется, разобрались? Ну, а повод? - Миа*рон насмешливо улыбнулся. - К чему мне повод? Я - зверь. Мне захотелось ударить - я ударил. Все просто.
- Куда уж проще, - огрызнулась я.
Он снова улыбнулся:
- Не злись, Огненная Ведьма. Не будем помнить об опрометчивых решениях. Садись. – Мне кивком указали на ковер. – Вкратце расскажу тебе о нашей организации. Я возглавляю банду наемников-убийц, профессионалов высшего класса. Можно сказать, - хотя лично я не люблю высокопарных слов, - что «тени» это мастера, виртуозы, артисты, в выбранном мною для них ремесле. Видишь, я не искажаю истины? - Блики пламени играли на смуглой коже, придавая и без того резким чертам демоническую завершенность. - Подчеркиваю, ремесле, выбранном мною для них, - не ими самими. Сами-то они мало что решают. Они - «тени», идеальные марионетки, собственные желания им ни к чему. Могу по секрету тебе признаться, - я делаю все, от меня зависящее, дабы способность чего-то хотеть у них вообще отсутствовала. Я набираю мальчишек там, где могу. Обучаю их. Те, кто выживают, занимаются кровавым ремеслом до тех пор, пока не станут достаточно взрослыми или сильными, чтобы представлять опасность для меня лично. Когда такое происходит, я уничтожаю их. Затем все повторяется сначала.
Местоимение «я» в его монологе, на мой взгляд, повторялось слишком часто.
- Этот род занятий приносит хорошую прибыль, ибо кровь врага - дорогая роскошь. За убийство платят многие: мужчины, женщины; дроу и оборотни; маги и не маги. Кто из мести, кто из ревности, кто из злобы. Но чаще всего из простой, древней как мир, корысти. Все, кому не хватает храбрости, умения или силы выполнить грязную работу самому, - приходят ко мне. И покупают врагу, другу, сопернику, любовнику, конкуренту, отцу или брату Смерть, - путевку на другой берег Вечной Реки. А я, в свой черед, спускаю с поводка Тень. Наша задача убрать «заказ» не оставляя следов. Магических или кровавых – неважно. Ни одна ниточка не должна протянуться от заказчика к «заказанному». Тень работает чисто. Очень чисто. А если нет, то умирает.
- Выходит, Хантр*Руам не столько кровавый, сколько подсчитывающий барыши монстр? - Не без сарказма заметила я.
- Хантр*Руама почитают как темное божество, покрывающее порочные страсти. А что может быть порочнее слепого влечения к наживе? Как видишь, я истинный адепт. Хотя, сделаю тебе ещё одно признание, раз уж меня потянуло на откровения: не только деньги влекут меня. Но и кровь! И боль! И ярость! Отчаяние обреченной жертвы всегда сладко. Знаешь, какое наслаждение испытываешь, удерживая в когтях чужое тело и душу? Его не заменит ничто, кроме нового убийства и новой жертвы!
- У меня нет ни когтей, ни клыков,- сухо отозвалась я. – Насколько я понимаю, мне отведена роль очередной жертвенной овцы. Поэтому, буду в свой черед откровенна, мои симпатии, целиком и полностью на противоположной от вас стороне, маэстро.
- Ты либо очень храбрая, либо, что вероятнее, просто глупая. Но я продолжу, с твоего разрешения, или без. Жертва жертве рознь. Убить того, кто слабее, кто не имеет шансов выстоять - не интересно. Одержать победу над сильным противником - совсем другое дело. Сражение это ведь своего рода игра, на кону которой лежит не меньше, чем жизнь. Даже и не представляешь, как скучно жить в последнее время. Марионетки – надоели. Надоело все: секс, кровь, выпивка. Даже боль – пресытила. Я хочу, наконец, владеть чем-то сильным. Сломать то, что отличается стойкостью, яркостью, цельностью. Помериться силой с тем, у кого она действительно есть.
- И что же? – С наивным любопытством спросила я. – Такого противника вы хотите вылепить из меня?
- Что за нелепая шутка? Ты – всего лишь женщина, Красный цветок.
Стало обидно. Очень обидно. Что значит «всего лишь женщина»?!
- Забудь глупости и перестань воображать невозможное. Раз мы заговорили о тебе, чтобы удовлетворить твоё любопытство, скажу следующее. Большинство детей, обладающих хоть маломальскими магическими способностями, Департамент ставит на учет в том возрасте, когда те ещё пускают пузыри и мочатся под себя. А ты до сих пор нигде не засвечена. При этом у тебя сильный дар. В моем бизнесе ты весьма ценное приобретение. Вот и все. Но этого, признаюсь, не мало. Вполне достаточно, чтобы тобой дорожить.
Миа*рон скрестил жилистые руки на груди. Круглые бицепсы даже на вид казались горячими и упругими.
- Благодаря твоей Силе ты будешь ценнейшей марионеткой. Но пока тебе предстоит учиться атаковать и уходить от атаки, читать, плести заклинания, очаровывать, отравлять, соблазнять, карать. Сжигать в жестоком пламени огня и сладком пламени страсти. Словом, учись, дитя. И я вылеплю из тебя очаровательную тварь, равной которой в Эдонии не будет.
Склонив голову, я внимательно слушала странные, по-своему привлекательные, речи. Пытаясь понять: как же, собственно, я отношусь к тому, через что мне предлагают пройти? Поводов возражать не было, желания – тоже. Да и силы были не равными.
Пока.
Глава 4
Ученица зверя
Из двадцати пяти человек, что Миа*рон намеревался подготовить к карьере наемников-убийц, я была единственной в своем роде. Хотя бы потому, что являлась девушкой.
Поскольку нашего наставника не заботила вероятность смертельного исхода в процессе муштры, предложенные им «уроки» отличались крайне высоким травматизмом и вероятностью увечий. Так сейчас, например, предстояло пройти полосу препятствий, длившуюся всего-то ничего: около ста футов. Но путь пролегал через выскакивающие под ноги острые копья, рассекающие воздух молоты, беспрестанно мельтешащие лезвия, ножи, заточенные диски.
Когда подошла очередь, мне завязали глаза, натянули специальные браслеты, дезактивирующие магические способности; сделали внушение, мол, прежде чем двигаться вперед, необходимо обязательно сосредоточиться. Без полного спокойствия невозможно использовать такие преимущества, как слух, гибкость, способность быстро передвигаться. После чего втолкнули в комнату для испытаний. За спиной раздался скрип. Железная дверь затворилась, отрезая от безопасного мира.
Прислушиваясь к мертвой тишине, обступившей плотным кольцом, я старалась дышать тихо и размеренно. Механизмы могли сработать на любое, пусть даже слабое колебание.
Слух чутко прислушивался, но ничего не улавливал. От напряжения в висках застучало. Глухой кровяной гул нервировал, лишал необходимого равновесия. Чтобы избавиться от подступающей паники, я сделала шаг вперед, как в холодную воду.
Следующий шаг пришелся на пустоту, - пол разверзся под ногами. Стремясь удержать тело от падения, руки инстинктивно ухватились за пролетающий мимо молот. С силой качнуло назад, затем вперед. Амплитуда движения была такой, что уши заломило от свиста. Плечи от резкого рывка чуть не выдернуло из суставов.
Пока я раскачивалась на импровизированных качелях, туда и сюда, рядом свистели диски и лезвия. В какой-то момент влажные ладони соскользнули. При падении больно ударилась об пол. Со звоном вылетали заточенные металлические колья, и лишь каким-то чудом удавалось от них увертываться. Распластавшись по полу, я ползла, перекатывалась со спины на живот, чуть ли не кувыркалась, пока не наткнулась на стену. С удивлением осознав, что испытание пройдено.
Ноги так тряслись, что далеко не сразу удалось на них подняться. Заскрежетала, поворачиваясь на рычагах, тяжелая каменная плита. Согревающее воздействие света я ощутила даже через темную повязку.
- Три минуты сорок секунд, - прозвучал довольный голос Миа*рона. – Впечатляет.
Похвала приятно согревала душу, хотя никакой заслуги я за собой не чувствовала. Удачное стечение обстоятельств, и только.
- Ступай, переоденься, - распорядился Миарон.
Я выбежала, чуть ли не вприпрыжку, краем уха услышав, что оборотень дает напарнику знак впускать в Комнату Испытаний очередную жертву.
***
Естественным наукам, чтению и истории меня обучал, Хай*Син, престарелый занудный профессор, медленно, но неуклонно приближающийся к роковой черте, за которой начинается буйное царство маразма. Только одно меня радовало - классная комната являлась единственным местом, где сидеть разрешалось за столом, а не на полу.
- Итак, юная маэра, успешно ли вы заучили преподанный на прошлом занятии урок? - Дребезжащим голосом неизменно вопрошал старик.
- Да, маэстро, - отчасти правдиво звучало в ответ.
Я принялась излагать информацию:
- Планета Мирь*тэн-Лэо состоит из четырех тектонических плит; на них лежат четыре материка, на которых располагаются восемь крупных государств: Антрэкон, Эдония, Мэрикон, Эльферсон, Пирия, Гэстрон*сон и Фиар.
Эдония, хранимая Двуликими, отличается благоприятным климатом, богатой флорой и фауной. Она почти целиком находится в умеренных широтах. На большинстве её территорий климат мягкий, с плавным переходом от одного сезона к другому. Эдония контролируется магами Высшей Гильдии, поэтому различные виды нечисти здесь встречаются крайне редко.
1 2 3 4 5 6