А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z


 

Дмитрий Стародубцев
Семь колодцев
Свободный полет мысли, или Хулиганский роман о невероятных похождениях одного нового русского

Предупреждение автора

Первую распечатку этой книжки я вручил одной знакомой эстетствующей девушке с филологического факультета, скромной владелице несметного количества добродетелей, которая долго меня умоляла дать почитать что-нибудь мое неизданное. Она так меня допекла, что я решил (против своих правил) уступить. Однако, как человек веселый и глубоко порочный, я подсунул этому сущему ангелу не ля-ля-ля и не бла-бла-бла из раннего, а аж «Семь колодцев».
На следующий день она прибежала ко мне с таким видом, будто ее всю ночь насиловали в казарме Таманской дивизии. Вернув мне с брезгливым видом, словно что-то совершенно непотребное, прочитанную за ночь от корки до корки рукопись, она поспешила перечислить длинный список всех моих не только литературных, но и личных качеств. Графоман, извращенец, алкоголик, демагог – оказались самыми беззлобными достоинствами моей неунывающей героической личности.
А я-то и не догадывался!
В заключение своего драматического спича она заявила, что больше не хочет со мной знаться, и потребовала, чтобы я при ней стер из своего мобильника номер ее телефона.
Памятуя об этом случае, я решил дополнить «Семь колодцев» следующим весьма актуальным предупреждением:
Дорогой друг! Эти страницы содержат материалы, которые могут быть неадекватно восприняты, не приемлемы или даже опасны для некоторых категорий граждан.
Продолжая чтение, ты тем самым подтверждаешь свое соответствие следующим требованиям:
1. Я уже давно в теме, чтобы читать книги, ориентированные главным образом на продвинутую аудиторию.
2. Я, как дееспособный гражданин, имею неотъемлемое право обойтись без сопливых – читать то, что сам выбрал, и утверждаю, что страницы подобного рода не содержат оскорбительных или неприемлемых для меня материалов, а также не будут таковыми мной впоследствии истолкованы.
3. Я несу полную ответственность за возможные последствия этого чтения и не собираюсь переносить ее на автора (как девушка, о которой сказано выше).
4. Автор снимает с себя всякую ответственность, если данный материал станет доступным, по моему недосмотру, наивным ангелам, добродетельным личностям, а также ханжам, чистюлям, критиканам и людям впечатлительным, с несформировавшейся или неустойчивой по жизни психикой.
Если вы не согласны хотя бы с одним из вышеперечисленных пунктов, пожалуйста, закройте навсегда эту книгу и читайте мое ля-ля-ля и бла-бла-бла из раннего!
Та милая девушка дулась на меня примерно полгода. Однако вскоре она отказалась от очков, закурила, стала довольно сносно ругаться матом. Что помогло ей так измениться? Прочитанная рукопись, филологический факультет или просто жизненные обстоятельства – не знаю.
Я встретил ее в три часа ночи в модном клубе в сопровождении прирученного блондина из какого-то микроскопического европейского государства. Узнав меня, она вдруг восторженно бросилась мне на грудь.
Мы хряпнули по жгучему Б-52. Блондина тоже угостили, чтобы перестал скулить. Потом повторили.
«Знаешь что, – сказала она с хмельной развязностью, когда настало время прощаться, – я горжусь тем, что первая прочла тогда эту твою гребаную книгу!»
Дм. Ст.

1

Я загорелся желанием сразу, как только ЕЕ увидел. Странно. В ней вроде бы не было ничего примечательного: лет двадцать семь, крашеная, невыразительные черты… В общем, совсем не то. И все же ее формы, а чуть позже все ее движения и повадки и низкий голос с притягательным тембром, показались мне необыкновенно сексуальными. И этот якобы безразличный взгляд, на самом деле цепкий, опытный, ищущий. Он поначалу представился мне уж очень надменным, но одновременно чрезвычайно порочным…
«Похотливая сучка!» – ласково подумал я.
Она была создана не для высоких чувств, а для жаркой любовной схватки. Она вся излучала эту плотскую жажду. Она была сам соблазн. Ее незаурядное сексуальное обаяние было настолько вопиющим, что я даже оглянулся. Но, в отличие от меня, никто из посетителей-мужчин ничего особенного не замечал.
– Что вы хотите? – наконец спросила она требовательным голосом, когда мое присутствие вблизи ее стола слишком затянулось.
– Я много чего хочу, – шутливо начал я, – но не уверен, что вы сможете… вернее, захотите мне помочь…
Она явно не была расположена флиртовать с первым встречным. Весь офис, частью которого она была: кожаные диваны, картины по стенам, основательный дядька-начальник в стеклянном кабинете, компьютеры и импортная канцелярия, в конце концов, строгая бирка на ее груди, – настраивали исключительно на делопроизводство. Но ее глупый вопрос заранее предполагал такой же несуразный ответ, которому я по привычке придал ироничную и пошловатую форму.
Она бросила на меня почти бесчувственный взгляд и отвечала очень громко, настолько громко, что ее слова услышали все, кто в помещении находился.
– Здесь туристическое агентство, молодой человек. Путевку будете брать?
«Удивительно, почему сегодня меня все принимают за какого-то проходимца?» По магазинам я не любил ходить, одевался, как придется, поэтому не все угадывали во мне героя нашего времени, способного запросто купить не только несчастную путевку, но и все это турагентство вместе с кожаными диванами, компьютерами и прелестным персоналом.
– Буду. Собственно, я за этим и пришел.
На шум из стеклянного кабинета выглянул начальник. Дорогой костюм и шелковый галстук с пальмами. Интеллигентный. У него был очень умный вид, как у профессора-математика. Про себя я его почему-то обозвал Мозгоправом.
Она ошиблась. Это был явный непрофессионализм. Она не угадала во мне потенциального клиента, решила, что я случайно сюда забрел, ведь этот офис располагался внутри многолюдного торгового центра, и теперь заметно смутилась.
Она кивнула начальнику: все в порядке, я справлюсь, потом очень мило мне улыбнулась и поспешила указать на стульчик напротив своего стола.
– Меня зовут Вера. Я буду вас обслуживать. (Как же удачно она это сказала!) На самом деле, у нас есть замечательные путевки в Сочи, – и она, качнув тугим бюстом, вытащила из ящика стола и вывалила передо мной пачку буклетов.
– Сочи меня не интересует. – Я кашлянул и покосился на пепельницу.
Мой ответ окончательно заинтриговал ее, она разрешила курить и предложила кофе.
«Послушайте, Вера! Раз вы решили меня обслуживать… Встаньте, повернитесь ко мне задом и предъявите вашу попку. Знаете ли, я очень хочу как следует ее рассмотреть. Мне ужасно интересно, какая у вас попка. Если она плоская и угловатая, я буду страшно разочарован. Мой интерес к вам пропадет, и я, пожалуй, встану и уйду. Но если она той формы, которой я ее уже наделил в своем воображении, ведь в паре с таким потрясающем бюстом должна быть соответствующая попка, держитесь…»
– Послушайте, Вера! – обратился я, отгоняя похабщину, которая крутилась в голове. – Меня интересует что-нибудь эдакое, экзотическое. Может быть, индивидуальный тур куда-нибудь на необитаемый остров.
– Bay! – ляпнула она.
В этом нечаянно соскользнувшем с ее губ возгласе было и удивление, и восхищение, и все-таки недоверие.
– Ведь у вас же написано в рекламе: любые путешествия, насколько хватит вашего воображения?
И я предъявил качественный цветной буклетик, который сегодня утром вытащил из своего почтового ящика. В буклете был вложен купон на пятипроцентную скидку.
Вера сосредоточилась: не разыгрываю ли я.
– Индивидуальные туры очень дорогие…
– Не сомневаюсь…
Она впервые постаралась меня рассмотреть. Я, как мартовский кот, размяк под воздействием магии ее распутных глаз. Блаженствовал в лучах ее неподдельного любопытства.
От ее пристального взгляда наверняка не ускользнули и несколько существенных деталей: краешек тяжелых золотых часов из-под манжеты рубашки, да и сама белоснежная рубашка с темным итальянским галстуком в проеме только что распахнутой куртки.
– Одну секундочку! – Голос ее теперь был совершенно другим: заискивающим, почти томным.
Она кокетливо поднялась и направилась к стеклянному кабинету. Я жадно впился глазами в ее заднюю часть. Как я и предполагал, ее ягодицы были великолепны: тугие, правильной выпуклой формы. Оттопыренная попка полностью соответствовала фигуре, глазам, всей той притягательной сексуальной ауре, которая ее обвивала.
Я облизал губы.
Она вернулась через несколько минут. Видимо, получила от Мозгоправа подробные инструкции.
– Я уточнила: мы располагаем всем необходимым, чтобы вам помочь. Но для того чтобы выбрать наилучший вариант, я хотела бы задать несколько вопросов. Если, конечно, вы не возражаете…
Я не возражал. С чего мне возражать? Я давно мечтал о необитаемом острове. С детства. И вот сейчас, благодаря неожиданно пробудившимся во мне предпринимательским талантам, я был в силах осуществить свою заветную мечту.
– Вы действительно хотите на необитаемый остров или ограничитесь просто островом? Знаете, у нас договор с великолепным пятизвездочным отелем на острове Крит. Если есть желание, вы можете арендовать самый дорогой номер, с индивидуальным бассейном…
– На Крите я уже был. Два раза… – Я скривил губы. – Мне хочется именно на необитаемый остров. Чтобы там никого не было…
– Хорошо, – она постучала пальцами по столу. Вернее, не пальцами, а длинными ногтями, покрытыми темно-вишневым лаком. Клац-клац. – Вы поедете… один?
– Ну что вы… Я и две дамы. Нет, три: Маринку я тоже возьму…
Она поверила.
– Шучу, не пугайтесь!
– Чего мне пугаться? На самом деле, мы обеспечим любую вашу прихоть.
Я вздрогнул. «Любую прихоть! Здорово!» В ее устах подобные словечки воспринимались особенно пикантно.
Я посмотрел ей в лицо, оценил лоб, нос, губы. Оттолкнувшись от подбородка, мой взгляд съехал, как на санках с горы, – на грудь, подпрыгнул на этом олимпийском трамплине и опустился на голые коленки, нарочито выставленные напоказ. Показывать было что.
– Любую прихоть?
В моем вопросе, вернее, интонации был намек. Такой крохотный, крохотный. Но конкретный.
– Да, любую, – запнувшись, подтвердила она.
– А если я хочу поехать с вами?
Теперь это был не только официальный разговор. Я с бесцеремонностью афганского контрабандиста перешагнул хрупкую границу, отделявшую деловую сферу от личной. Дело за пограничниками.
«…Что скажет товарищ Жжуков?»
Я бы не стал утверждать, что мои слова явились для нее уж слишком большой неожиданностью. Я не первый такой и не последний. И все же Вера явно запуталась в своих привычных заготовках, долго подбирала нужные слова.
– Я еду в другую сторону!
Фу, как грубо. Невоспитанная девочка! Так можно и клиента потерять. Пограничники поймали нарушителя, заломили руки и дали прикладом автомата по башке.
«…Я думаю, товарищ Сталин, что враг получит достойный отпор!»
– Я могу вам чем-то помочь?
К столу подошел благожелательный Мозгоправ.
– Вера, прими, пожалуйста, уважаемых клиентов. – Он указал на вошедшую уже немолодую пару.
Она с готовностью устремилась навстречу новым посетителям. Я с сожалением проводил взглядом подвижные половинки попы. Очень сексуальная штучка!
Мозгоправ занял Верино место и инициировал долгий и нудный диалог. Этот мужчина был пластичным, находчивым, дружественным, невероятно покладистым. Он готов был всю свою жизнь посвятить организации моего отдыха. А взамен ему не требовалось почти ничего: он только тогда получает удовлетворение от своей работы, когда его клиенты довольны. В подтверждение он предъявил несколько благодарственных факсов.
Грамотная логичная речь, доказательные доводы. Действительно, мозгоправ. Однако я всегда очень тонко чувствовал людей, и сейчас уловил в его словах и поведении какую-то заученную неискренность. Скорее всего, это игра. Игра убедительная, по Станиславскому, но все же игра. Впрочем, любой бизнес и есть игра. Чем достоверней играешь свою роль, тем больше зарабатываешь…
Мозгоправ всецело меня поддержал. Он и сам давно мечтает о необитаемом острове. Вот это настоящее путешествие!
Вскоре мы обо всем договорились.

2

Они ушли ранним утром. Было часов пять, наверное…
Вот уже две недели Вовочка, его нынешняя подруга Лена – по паспорту еще молодая женщина, когда-то имевшая все: и дом, и мужа, и детей, и работу, а теперь бездомная алкоголичка со спитым и старым лицом, и двое их знакомых: Петя и Жанна – точно такая же бедовая парочка, – жили на даче у Деда. Дом был запущенный, но достаточно большой. Все они, включая хозяина дачи, были последними пропойцами и помышляли только об одном: сначала, как бы выпить, потом, как бы похмелиться. Потом опять, как бы выпить… И так до бесконечности. День за днем.
Деньги давно кончились, но голь на выдумки хитра. «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих!»– как любил говорить в минуты вдохновленного просветления Вовочка, пересыпая фразы густым, но не очень выразительным матом, свойственным людям, не обремененным высоким интеллектом. С утра до вечера новоиспеченные «дачники» слонялась по поселку и близлежащим деревням в поисках живительной влаги.
Дед по своей немощности никогда не сопровождал гоп-компанию, лежал на продавленном топчане, укрывшись стеганым одеялом, тяжело кряхтел и терпеливо дожидался возвращения «жильцов».
Ближе к ночи компания появлялась. Всегда вдугаря и всегда с несколькими бутылками водки или трехлитровой банкой белесой, будто смешанной с молоком, самогонки.
Деду достаточно было двух стопок, чтобы брякнуться с копыт, и происходило это всегда одинаково: он внезапно терял сознание. Причем, даже если в этот момент он писал в ведро, которое заменяло ему ночной горшок, он все равно, словно подстреленный, валился замертво на пол и при этом, в большинстве случаев, ведро с грохотом опрокидывалось… Однако проспиртованные насквозь, словно в кунсткамере, гости из города могли продержаться намного дольше немощного старика и, несмотря на происшествие, гуляли обычно еще часа три-четыре. Просто брали Деда за руки, за ноги и враскачку, заливаясь гоготом, швыряли его на топчан.
Праздник жизни продолжался. Пили, слушали сквозь дребезжащие колонки раскуроченного магнитофона Пугачеву и Машу Распутину, играли в карты, громко ругались. Иногда дрались, оставляя друг другу на утро синяки и отшибленные бока, и тут же мирились. Допивались до такого состояния, что все вместе попадали в какой-то диковинный мир измененного сознания, где возникающие иллюзии становились намного ярче и достовернее, чем сама матушка-реальность.
Нередко дело доходило до секса. Поднимались на мансарду, расстилали на полу одеяло и пытались трахаться. Долгие возлияния, конечно, самым печальным образом сказывались на мужских способностях, но благодаря неутомимым на выдумку женщинам иногда что-то получалось. Особенно тогда, когда пользовали извращенные формы совокупления или менялись парами…
В этот день из колоды приключений творец раздал честной компании исключительно козыри. Как только мрачный Вовочка и его обезвоженные собутыльники вышли за калитку дачи, им навстречу попался низкорослый подвыпивший мужичок, бредущий со стороны железнодорожной станции и разговаривающий сам с собой. Было странно в шесть утра в этом захолустье встретить такого удивительного типчика. Мужичок носил перебитый нос и большие наполненные каким-то мистическим страданием глаза. У него в сумке что-то заманчиво позвякивало.
Опытный аферист Вовочка сразу раскрутил этого заморыша на знакомство, тем более что тот и сам жаждал с кем-нибудь пообщаться. Вскоре выяснилось, что у него с собой три бутылки цивильной водки. Вовочка вцепился в него мертвой хваткой: весь заулыбался, стал называть «дружбаном» и «братишкой», застрочил автоматной очередью свежих анекдотов. А уж слушал своего собеседника так внимательно, как не слушал бы нотариуса, который зачитывает ему завещание умершего в Канаде дяди-миллиардера.
Новые знакомые мужичка вели себя весьма дружелюбно и были необычайно веселы, несмотря на весь свой помятый вид и тяжелейший колотун, который их сотрясал. Это не могло не прельстить. Мужичок решил их немного похмелить. Вскоре первая бутылка водки была взахлеб опустошена и с хрустом и чавканьем заедена водянистым соленым огурцом, величиной с кабачок. За первой бутылкой последовала вторая, а затем и третья. Пили водку, как воду: жадно, крупными глотками, будто много дней скитались по пустыне без капли влаги и вдруг встретили среди барханов колодец.
1 2 3 4 5 6 7 8