А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Николас приподнял темную бровь, словно все еще не верил ей.
– Где, ты думаешь, я взяла, его? Украла?
– Вряд ли ты бы стала размениваться на такие мелочи, – усмехнулся он, – ведь ты у нас теперь богатая вдова. Интересно, кто тебя содержал до Стефана…
– Меня не волнует, что ты думаешь. Браслет принадлежал моей матери. Это единственное, что мне от нее осталось, поэтому мне особенно приятно носить его.
– Ты так говоришь, словно твоя мать умерла, – прошептал Николас.
Его пронизывающий взгляд пришпилил ее к стулу, как бабочку к картонке. Если у Клэр есть мать, он должен недоумевать, почему она до сих пор не связалась с ней! Саре стало жарко.
– Мне надо уйти, – неожиданно сообщила она. – Я плохо себя чувствую.
– Но только что принесли еду.
– Извини, но я не голодна. Просто отправь меня домой, а потом Грувер вернется за тобой.
– Клэр, это будет грубо. Каулины пригласили нас.
Она повернулась к Элизабет.
– Элизабет, я уверена, вы поймете, если мне придется уйти прямо сейчас. Я не привыкла так надолго оставаться без Вильяма.
– Ну конечно, я понимаю, дорогая, – ответила Элизабет. – Имея двух собственных детей, я все отлично помню. Еще увидимся. И я жду тебя в четверг на следующей неделе.
С облегчением и благодарностью Сара пожала ей руку, подхватила костыли и поспешила из ресторана.
Глава седьмая
Оказавшись на улице, она быстро пошла к экипажу. По дороге ее догнал Николас. Появился Грувер.
– Миссис Холлидей спешит, – сказал Николас.
– Простите меня, вам придется вернуться за мистером Холлидеем, – извинилась Сара.
– Нет, не придется, – сказал Николас кучеру, а затем повернулся к ней: – Это слишком далеко, чтобы ездить туда-сюда в этот час. Я уже пожелал Каулинам спокойной ночи.
Он уложил костыли и поднял ее саму, а затем сел напротив. Грувер убрал подножку, залез на козлы, и уже через минуту они были в пути.
– Я очень сожалею, что испортила тебе вечер, – извинилась Сара.
Он вздохнул и устало откинулся на сиденье.
– Ты не испортила мне вечера. Я просто хотел доставить тебе удовольствие и познакомить тебя с женой Эдварда.
Эти произнесенные тихим голосом слова удивили ее. Он приподнял кожаную шторку, и лунный свет осветил его строгие черты.
Да, он был человеком жестким и упорным, как сталь с его фабрики. Он был предельно осторожен и подозрителен к ней.
И он, кстати, был абсолютно прав.
Она обманывала и его, и его добрейшую мать. Она играет роль, преследуя лишь собственную выгоду, и он в равной мере был пешкой и противником в ее игре. Неожиданно она осознала абсурдность своей злости на него.
– Спасибо, Николас, – мягко, искренне поблагодарила она его. – Мне очень понравилось в театре. И я рада, что познакомилась с Элизабет. С ней так приятно общаться.
Он повернулся, и в полутьме она скорее почувствовала, чем увидела его взгляд. Он не побеспокоился о том, чтобы включить свет в салоне. После долгого, как ей показалось, молчания он произнес:
– Пьесы Стефана были лучше этой. Правда?
– Ты хочешь сказать, что видел работы Стефана? – в голосе прозвучал скепсис. Она была уверена, что он всегда игнорировал избранную братом профессию.
– Две.
– Он знал?
Лицо у него стало печальным. Он покачал головой и снова отвернулся к окну.
– Я знаю, ты не одобрял выбора Стефана, – мягко произнесла она. – Но я также знаю, что ты сильно любил его.
Он повернулся, и в темноте она смогла увидеть только половину его лица.
– Откуда ты знаешь?
– Я вижу твою боль. И я не забываю, что причина твоего недоверия и подозрительности – лишь желание защитить свою семью.
Он ничего не ответил, и она добавила:
– Неважно, как все складывалось между тобой и Стефаном, ты хотел как лучше. Ты хотел как лучше для него.
Похоже, над последними словами он задумался.
– Тебе не кажется, что хотеть лучшего не всегда достаточно?
– Теперь такое впечатление, что ты винишь себя за ваши размолвки.
– Леди, вы ничего не знаете ни обо мне, ни о моих отношениях с братом.
– Я начинаю думать, что знаю.
Он отвернулся, и Сара поняла, что разговор окончен. Ему не нравилось, когда с ним менялись ролями.
Похоже, все это грозило плохо кончиться, если только за время своего пребывания у них она не найдет возможности изменить ситуацию.
Этот вопрос занимал ее мысли всю следующую ночь.
Последние несколько дней Милош был каким-то отстраненным. Николас знал его достаточно долго, чтобы понять, что того гложет какая-то мысль. Он оторвался от стопки писем и внимательно посмотрел на своего заместителя, сидящего за столом напротив.
– С цифрами какая-то проблема? – спросил Николас.
Милош отрицательно покачал головой.
– Мы выполнили нашу производственную норму?
– На самом деле на несколько тысяч фунтов даже перевыполнили.
Николас постучал по столу кончиком украшенного перламутровой ручкой ножа для бумаги.
– Ну, тогда скажи, что тебя беспокоит?
Милош пробежал пальцами по своим песочным волосам, откинулся на стуле, отчего заскрипели пружины и кожаная обивка, и, глядя Николасу в глаза, ответил:
– Ладно. Дело в Клэр.
Николас в негодовании отбросил нож.
– Так я и знал. Что сделала эта женщина на этот раз?
Милош некоторое время смотрел на него поверх скрещенных кистей рук.
– Она ничего не сделала. По крайней мере, я ничего такого не знаю. Кроме того, что она вышла замуж за твоего брата, а затем с ней случилось несчастье. Именно поэтому я не понимаю, откуда у тебя такое отношение к ней и такая подозрительность.
– Что за чушь она вбила тебе в голову? – спросил Николас, нахмурившись.
– Ты нанимал детектива расследовать ее прошлое?
Николас не видел причины чувствовать себя виноватым из-за желания защитить интересы семьи.
– Конечно. Я был бы дураком, если бы этого не сделал.
– Ну и как, результаты повлияли на твои к ней чувства?
– Конечно. Ее отец был рабочим на заводе в Нью-Йорке. Он умер, когда она была совсем маленькой. Доходы ее матери стали несколько сомнительными.
– А Клэр?
– Клэр начала работать на швейной фабрике, когда ей было тринадцать лет. Но ту работу она оставила, чтобы шить костюмы для театров. У нее было несколько интимных связей с мужчинами до Стефана. Все так или иначе связаны с театром.
– А тебе не кажется, что Стефан и сам был в состоянии судить о ней? Неужели он женился бы на женщине, которая только использовала его ради денег? Ведь ты именно об этом думаешь?
– Конечно, я думаю об этом. Что меня беспокоит, так это почему ты не видишь всего этого? Какое-то время она даже жила в многоквартирном доме!
Милош закрыл гроссбух и встал. Отойдя от своего стола, он пристально посмотрел на Николаса.
– Я думал, что знаю тебя, а теперь вижу, что нет. Неужели ты думаешь, что родословная человека определяет, хороший он или плохой?
Сталь, которую Николасу редко доводилось слышать, зазвучала в голосе у Милоша. Что, черт возьми, Клэр сказала или сделала, чтобы заполучить Милоша в союзники?
– Конечно, нет, но это определяет их характер.
– И каким же образом?
– С тех пор, как она здесь, она ни разу не связалась со своей матерью. Если бы она была столь благородна, как тебе кажется, разве ее не волновала бы судьба матери? Она без оглядки сбежала из своего города. Кроме того, я не математик, как ты, мой друг, но могу подсчитать, что она не была замужем за моим братом, когда был зачат Вильям.
– И ты собираешься осуждать ее за то, что она любила твоего брата?
– Нет, если Вильям действительно сын моего брата.
– У тебя есть основания считать, что он не ребенок Стефана? – Милош еле справился с удивлением.
– У меня есть основание сомневаться, – резко ответил Николас. – Она была бедной, Стефан был богатым. Выйдя за него замуж, она тоже стала богатой. У нее были отношения с другими мужчинами до Стефана.
– Ничто из этого не является доказательством.
– Именно поэтому она здесь, – сказал Николас, ударив кулаком по столу. – Потому что я ничего не могу доказать.
Милош пронзил его серым немигающим взглядом.
– Я думал, она здесь потому, что она жена твоего брата.
Николас подавил свою злость, которая выросла до опасного предела. Почему его друг защищает эту женщину? Почему Стефан женился на ней? Будь он проклят! Будь они оба прокляты!
Милош подошел к столу Николаса.
– Эти подозрения не против Клэр лично. – Его пытливый взгляд искал подтверждения на лице друга. – Это недоверие относится больше к Стефану. И причина этого недоверия – твое постоянное осуждение и отсутствие уважения к брату. Он мог жениться на девушке с Востока, занимающей видное положение и с приданым, и ты все равно нашел бы повод осуждать его.
– Неправда.
– Правда. А если ты оглянешься на прошлое «Холлидей Айрон», то и сам поймешь это.
– Не надо напоминать мне об ошибках, допущенных в отношении Стефана, – почти ровным голосом заметил Николас. – Я ни о чем так не сожалею, как о невозможности вернуть время вспять и все изменить. Это невозможно.
– Да, невозможно, – согласился Милош. – Поэтому не допусти еще большей ошибки с Клэр.
Николас слушал Милоша, и его ярость угасала. Если бы это сказал кто-нибудь другой, не Милош, он вышвырнул бы его из офиса. И Милош знал это. Чтобы говорить с такой прямотой, он должен был быть уверен в крепости их дружбы.
– Я понял, – уступил Николас. – И пока мы не сменили тему, я хочу дать тебе один совет: не ошибись в ней сам.
Совет, казалось, озадачил Милоша. Он задумчиво кивнул уже на пути к своему столу.
Николас вернулся к почте с твердым намерением думать лишь о работе и забыть про Клэр до конца дня. Ну, разумеется, его чувства к Стефану влияли на его отношение к Клэр!
Снова зазвенел тревожный колокольчик – ему пришла на ум новая мысль. Если она настолько коварна, что способна использовать и Милоша в своих интересах, то он точно потерпит поражение. А этого допустить было нельзя.
Он был настолько глуп, что поцеловал ее, но оказался достаточно мудрым, чтобы задавить инстинкты и напомнить себе, кто она и что он может потерять. Однако ее поцелуй способен превратить в ее союзника любого мужчину. Подарила ли она такой же поцелуй и Милошу?
Дом Каулинов был обставлен так же элегантно, как и дом Холлидеев, хотя здесь больше чувствовалась женская рука. Обед подавали в освещенной солнцем музыкальной гостиной, которая благодаря кружевным папоротникам в огромных жардиньерках и висячим бегониям напоминала сад.
Элизабет знакомила Сару с каждой новой гостьей.
Сара потягивала чай и впервые получила возможность поговорить с другими женщинами о кормлении младенцев и воспитании детей. На несколько коротких часов она забыла о своих проблемах и чувствовала себя как обычная молодая мать.
Дама-лектор была из общества «Женская помощь». Она говорила о нуждах их общества, о том, что любое пожертвование пойдет на пользу. Она говорила о судьбе рабочего, который недавно оказался без работы, и чья жена заболела. Эти люди нуждались не только в деньгах, им нужна была помощь по дому, по уходу за детьми.
Может быть, это тот же рабочий, о котором, как она слышала, Николас рассказывал Груверу? Тот, которому Николас посылал провизию? Хотя «Холлидей Айрон», конечно, не единственная фабрика в долине.
После речи Сара отвела женщину в сторону.
– Один из рабочих Николаса пострадал, – сказала она. – Его фамилия Крейн.
Фиби Грэм кивнула.
– Да, тот самый, о котором я говорила. У него очень больна жена.
У Сары не было собственных средств для пожертвований, но у нее было время. Мгновенно ей вспомнился совет Стефана: просто, в свою очередь, помогите кому-нибудь еще.
– Вы не могли бы дать мне адрес? – попросила она. – Я бы хотела сама съездить к Крейнам.
– Я пришлю вам посыльного с адресом сегодня вечером, – пообещала миссис Грэм.
Этим же вечером за ужином Николас сообщил о приезде гостей.
– Три моих деловых партнера и их жены около недели поживут у нас. Я хотел бы, чтобы ты сделала необходимые приготовления к их приезду. – Он поднял бровь и посмотрел на Сару. – Подумай и о вечерних развлечениях. Квин Клеймами важный биржевой брокер, а Монти Галламур и Шервуд Маккаул одни из наших самых крупных покупателей.
Она кивнула и посмотрела на Леду. Та ободряюще улыбнулась.
– Тебе они понравятся, дорогая. А я помогу. Как только Николас извинился и вышел из-за стола, Сара обратилась к Леде:
– Мы будем нанимать дополнительную прислугу па эту неделю?
Леда ответила утвердительно.
– Я позабочусь об этом. Сегодня вечером я поговорю с миссис Пратт по поводу меню, но завтра у меня есть кое-какие дела.
О?
Сара рассказала о жене Крейна.
– Клэр, дорогая, пожалуйста, не рискуй собственным здоровьем. Николас может послать кого-нибудь еще.
– Нет-нет, не волнуйтесь. Я искала способ быть полезной, и…
– Но ты и так очень помогаешь мне.
– Боюсь, Николасу так не кажется. Я должна это сделать.
Леда неуверенно посмотрела на нее.
– Что ж, делай, если чувствуешь, что должна.
Сара порывисто наклонилась и поцеловала ее в щеку.
– А мне оставь вечерние развлечения. Я придумаю что-нибудь. И они нежно друг другу улыбнулись.
Грувер пришел за ней ровно в двенадцать пятнадцать, как она и просила. Он знал район, в котором жили Крейны, и доставил ее прямо к их двери.
– Я могу подождать вас.
– Нет, нет. Спасибо.
Она с тяжелым сердцем осмотрела ряд лачуг.
– Здесь безопасно, миссис Холлидей, – заверил ее Грувер. – Я бы не привез вас сюда, если бы вам угрожала опасность.
Сара пошла по грязной тропинке к дому. В ящиках под каждым из двух окон, выходивших на улицу, красовались красные и желтые цветы. Сара постучала в дверь.
В образовавшейся щели появился маленький ребенок.
Да?
– Здравствуй. Это дом Томаса Крейна?
– Мой папа не может сейчас выйти, – ответил ребенок.
– Я знаю. А твоя мама дома?
– Мама в постели. Она болеет. Если у вас белье для стирки, то вы можете отнести его Паулсонам. Здесь недалеко.
– Нет, у меня нет белья. Я пришла помочь твоей маме. – Она повернулась к Груверу, который с интересом наблюдал за происходящим, и крикнула ему: – Возвращайтесь к четырем.
Он салютовал в знак того, что понял приказание, и уехал.
Вот уже три дня Сара помогала Крейнам, потом спешила домой покормить Вильяма, а вечером занималась приготовлениями к предстоящему приему гостей. Поэтому она чуть не застонала, когда однажды увидела, что Николас привез Милоша на ужин. Она попросила миссис Пратт поставить еще один прибор.
За ужином мужчины галантно развлекали женщин разговором, а Сара валилась с ног от усталости, с трудом заставляя себя слушать.
– Мы утомили тебя, Клэр?
Она вскинула голову, и румянец залил ей щеки.
– Нет, конечно, нет.
– Клэр просто устала, дорогой.
– Ты устаешь за день? – спросил Николас, усмехнувшись. – Ты составляешь неплохие меню на ужин, но вряд ли это так утомительно.
Сара предостерегающе посмотрела на Леду, уже готовую вступиться за невестку. Она не говорила Николасу, где пропадает днем, и почему-то ей не хотелось делать этого и сейчас.
– Если ты хочешь, чтобы я занималась чем-нибудь еще, тебе стоит только сказать, – услужливо ответила она.
– Пока мама довольна и имеет возможность отдыхать, я тоже доволен, – примирительно ответил он.
Сара взглянула на Милоша. Конечно, Милош – близкий друг семьи, но ей не нравилось, что Николас при нем унижает ее.
Милош улыбнулся ей одной из своих широких улыбок, и она воспряла духом.
Тут на кухне кто-то завизжал, и раздался страшный грохот.
– Я посмотрю, сэр. – Миссис Пратт поставила поднос на комод и поспешила в кухню.
Николас немедленно встал и пошел на половину прислуги.
– Прошу прощения. – Сара извинилась перед Милошем и, оттолкнув стул, бросилась на кухню следом за Николасом.
Раздался смех, миссис Пратт зашикала и предостерегающе замахала руками. Сара выглянула из-за широкого плеча Николаса и увидела кучу мокрых юбок и ноги в панталонах на мокром полу. Хихикая и не замечая ни миссис Пратт, ни своих хозяев, Пенелопа схватила с разделочного стола корыто с мыльной водой и вылила его содержимое на голову Грувера.
Только тут она заметила Николаса и Сару.
Смех замер у нее на губах, а улыбка сменилась выражением ужаса. Пошатываясь, Грувер поднялся на ноги и встал, часто мигая. Мыльные капли стекали с его лица и одежды на мокрый пол.
– П-прошу прощения, мистер Холлидей, – пробормотала Пенелопа.
– У Холлидеев гости, – едко напомнила миссис Пратт. – Вашим детским проказам вы бы лучше посвящали свое свободное время и делали это в своей комнате. – Повернувшись к Николасу, она добавила: – Сэр, я все улажу.
Несколько долгих минут Николас не говорил пи слова. Сара чувствовала панический ужас Пенелопы Грувер.
– Простите нас, мистер Холлидей, – умоляла она. – Грувер немного развеселился сегодня вечером. Этого больше не повторится.
– Что же вы праздновали? – Судя по выражению лиц присутствующих, Николас своим вопросом удивил не только Сару, но и всех остальных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20