Рик стирал белье, прихлебывая из стакана джин. Коко даже задохнулась от негодования. Она считала себя искушенной, многоопытной жрицей любви, а тут такое… В ее умных книгах о сексе ничего не было сказано о мужчинах, которые после ночи любви с утра пораньше занимаются стиркой! По всем правилам, мужчина, с которым она впервые легла в постель, должен после завтрака немедленно потащить ее снова в постель и, глядя в глаза, нашептывать на ушко разные приятные глупости.
— В чем дело? — поинтересовалась она. Наверное, Коко сказала это чересчур громко, потому что Рик вздрогнул и выронил стакан.
— Я тебя напугала?…
Рик промямлил что-то невразумительное.
— Ты так любишь стирать? — осведомилась Коко, подбирая с пола осколки стакана.
Рик молча выкручивал мокрую сорочку, хотя машина была с автоматическим отжимом.
Неужто стесняется?… Сколько же ему лет? Наверняка за тридцать, вон сын какой большой. Интересно. Ведь все, что могло быть, уже состоялось, но теперь, при свете утра, он вдруг застеснялся…
— Иди сюда.
Коко взяла Рика за руку и потащила в спальню. Она снова забралась в постель, и Рик, опустив жалюзи, начал раздеваться.
Его руки были холодными и влажными после стирки. Он погладил Коко по шее, и в нос ей ударил запах стирального порошка. Но потом остывшее тело Рика, впитав жар Коко, повело себя именно так, как и положено после ночи любви, в полном соответствии с ее пособиями по сексу.
Рик и Коко познакомились вчера в ночном клубе. Народ гудел, и вокруг творился полный бедлам, однако они серьезно разглядывали друг друга и негромко переговаривались. Рик говорил Коко комплименты. Впрочем, она не слишком развешивала уши, воспринимая мужскую лесть как должное. Потом Рику приспичило в туалет, так что пришлось на время оставить Коко в одиночестве. Рик понесся туда сломя голову и на бегу все время оборачивался на Коко, словно боялся, что ее украдут. Это ее умилило, и, когда Рик вернулся, она по-прежнему сидела одна, поджидая его. Он просиял от счастья.
Подвыпив, Рик расслабился и развеселился. А у Коко в душе ничто даже не дрогнуло. Обычное дело… Похоже, он собирается заманить ее к себе домой. Вот и чудесно. А что он при этом плетет — ну какая разница? Она не ощущала никого трепета, только любопытство. Предвкушала начало новой любовной игры. Как и всегда в таких случаях.
Рик безостановочно пил. Коко тоже подносила стакан к губам — за компанию. В промежутках между шуточками и фривольными намеками Коко искусно выудила из Рика то, что ей было нужно. Она хотела знать, стоит ли ей связываться с Риком в плане предстоящей ночи. То есть, стоит ли соглашаться.
Рик женат не был. Коко терпеть не могла иметь дело с женатиками. Не то чтобы она опасалась разрушить чужую семью, просто ей были противны объятья мужчин, которых долго и регулярно употребляли другие женщины. От секса с женатыми мужчинами всегда веяло холодком. А уж эти клятвы, что они любят только ее… Они вызывали в Коко гадливое омерзение. Так что в этом смысле Рик «проходил по стандартам».
Почуяв ее настрой, Рик воспарил. Его сияющая физиономия простодушно выражала одну-единственную мысль: и за что ему, обалдую, привалило такое счастье? Такая потрясающая красотка? Разумеется, все это льстило Коко. Время от времени Рик легонько щекотал Коко, и, когда она по-детски взвизгивала, шептал ей в ушко, как будет любить ее, если она придет к нему в дом. Он вылижет всю ее, с макушки и до кончиков пальцев. Коко тотчас представила, как он умеет любить женское тело, и вдруг осознала, что в эту ночь она будет в его постели. Уж больно он живой и веселый.
А потом он начал заливать насчет возраста, и Коко сразу же поостыла. Она видела Рика в первый раз, но было ясно, как божий день, что он скостил себе пяток лет. Как-то это было глупо, чисто по-женски. Коко разочарованно подумала, что, может, не стоит сразу прыгать к нему в постель. Зачем попусту терять время? Зачем начинать то, что не принесет удовольствия?
Как она и предполагала, Рик предложил улизнуть из бара и поехать к нему. Словно это было решенным делом. Коко ответила уклончиво — мол, да, конечно, но лучше как-нибудь в другой раз. Рик сразу скис. Он едва не заплакал, и Коко даже стало жаль его.
Чтобы как-то смягчить удар, Коко сказала, что приличная девушка не может лечь к мужчине в постель в первый же вечер. От подобной чуши она сама едва не расхохоталась, однако Рик, похоже, повелся. Примирившись с обломом, он оставил в покое тему секса и переключился на своего сына Джесса. Уставившись в землю, он без умолку рассказывал Коко, какой это чудный ребенок, ну просто самый красивый на свете, и какие у них настоящие, товарищеские отношения…
И тут Коко охватил жгучий интерес. Ей еще не доводилось иметь дела с детьми. Мужчин она изучила в совершенстве, а вот маленькие мальчики оставались загадкой. Любопытно. Нет, она просто должна увидеть этого Джесса! А там, глядишь, и ночь с Риком не будет таким уж занудством.
Коко встала: «Ладно, пошли!» Рик уставился на нее, открыв рот. Потом стал пылко благодарить, даже не сделав попытки узнать, с чего это она вдруг сменила гнев на милость.
На пороге Коко замешкалась, но потом все же вошла и сразу же заявила, что хочет увидеть мальчишку. Рик, стараясь не поднимать шума, с готовностью приоткрыл дверь в спальню и поманил Коко.
— Красивый, правда?
Коко даже не нашлась, что ответить. Обычный азиат. К тому же чем-то неуловимо похож на обезьянку. Коко испытала страшное разочарование, но заставила себя пробормотать что-то невразумительное. Ведь не могла же она сказать прямым текстом, что ребенок — вылитая обезьяна!
Коко растерянно наблюдала, как Рик неуверенными, пьяными движениями смешивает коктейли. Она была в полном отчаянии. Однако сам Рик, воспринимавшийся в качестве нудного «приложения», оказался на удивление неплох, и Коко, забыв о спящем в соседней комнате сыне Рика, потеряла голову.
2
Рик баловал Коко, как маленькую девочку. Для Коко, подуставшей от отношений любви-ненависти, связывавших ее с мужчинами, это было своего рода отдохновением. Рик постоянно старался коснуться ее тела. Когда Коко дремала, целовал в щечку, мешая спать. Ей начинали нравиться подобные отношения, когда нет нужды в красивых пустых словах и притворстве. С Риком не нужно играть, как с другими, Коко могла оставаться самой собой, такой, как есть. Это было несколько непривычно, но впервые в жизни она могла позволить себе расслабиться — и получать от этого удовольствие.
Постепенно она привыкла проводить уик-энды с Риком и Джессом. Коко возненавидела понедельники, когда нужно было возвращаться домой. По утрам в понедельник она яростно пинала старое покрывало, и визжала: «Проклятое покрывало! Не хочу уходить отсюда!» Рик легонько поглаживал ее по спине, будто ребенка. Коко успокаивалась и, положив голову на руку Рика, снова сладко засыпала.
С Риком было хорошо и спокойно, но вот Джесс…
Как-то утром, когда Коко возилась на кухне, готовя завтрак, Джесс объявил, что хочет сырое яйцо.
— Сырое яйцо?! Хочешь стать как боксер Рокки?
Джесс молча разбил в чашку яйцо, от души полил его соевым соусом, добавил вареного риса и перемешал. Коко посмотрела на перемазанные желтком губы Джесса — и ее едва не стошнило.
В кухню вошел проснувшийся Рик. Коко молча показала на Джесса.
— О-о, рис с яйцом? Класс! Я тоже хочу!
Джесс с Риком дружно уплетали месиво. Зрелище было такое мерзкое, что Коко содрогнулась.
— А ты, крошка?
— Нет уж, уволь.
— Ну, ты же знаешь, что у Джесса мама — японка. Она часто готовила нам такое.
Коко не верила в Бога, но тут даже перекрестилась: «Господи Иисусе!»
Джесс не умел пользоваться ножом и вилкой. Мать сбежала от них, не успев научить ребенка. Джесс грыз бифштекс, как собачонка, вцепившись в него руками. Увидев это впервые, Коко вылетела на кухню, за ножом и вилкой, но обнаружила только одну чистую вилку и одну тарелку. Этот дом совершенно не был пригоден для нормальной человеческой жизни. Только бы не очутиться с ним за одним столом в ресторане, молила про себя Коко. Она привыкла к изысканным блюдам и манерам своих кавалеров, так что трапезы с Джессом вызывали у нее острое отвращение. Но Рика все это совершенно не волновало. На возмущенные вопли Коко он спокойно заметил: «Вот будет спать с бабами, — сразу выучится манерам». Коко не увидела в этом особой логики и спросила, почему мать Джесса не забрала ребенка с собой.
— Вообще-то она забрала. Но через месяц Джесс собрал манатки и переехал ко мне. На велосипеде. Сказал, что у матери каждый день одна ругань, ни минуты покоя. Я и сам не люблю вздорных женщин. Меня это бесило с самого первого дня, как только мы поженились. Нет ничего отвратительней для мужчины! Ну, а Джесс — он тоже мужчина. Вот такие дела.
— Но ведь это ужасно! Он такой невоспитанный!
— Если он заскучает по матери, — невозмутимо продолжил Рик, — то может навестить ее. Она живет совсем рядом. Слушай, Коко, чего ты распереживалась? За ребенка в ответе родители. Это их дело — учить сына манерам. А ты — ты просто моя девушка! Я что, не прав?
Рик поцеловал ее, и вопрос был замят. Отвечая на поцелуй, Коко думала о Джессе. Этот мальчишка стоит между ней и Риком. Она вдруг осознала, что, помимо постели и секса, существуют куда более сложные и непостижимые связи, объединяющие людей. И о них нельзя забывать.
3
Коко не могла разобраться в себе — в своем отношении к Рику. По трезвом размышлении, он определенно не мужчина ее мечты. Еще год в том же духе, и Рик превратится в настоящего алкоголика. Столько пить — это же руки и ноги откажут! Он просто удержу не знает — как начнет, остановиться не может. Все до капельки высосет, даже кусочки льда. Коко тоже нравился алкоголь, но при виде пьющего Рика ей становилось не по себе. Рик даже не чувствовал вкуса напитков, которые поглощал. Он просто пил, чтобы напиться как можно скорее, словно соревновался с другими. Но напиться ему удавалось довольно редко, он уже проспиртовался насквозь. Чтобы как следует набраться, Рик должен влить в себя бутылки две «Баккарди».
Не первой юности алкоголик, да еще с ребенком на руках! Коко и сама не могла взять в толк, почему ей не хочется расставаться с Риком, и почему по утрам в понедельник она бьется в истерике.
Рик, конечно, хорош в постели, но дело не в этом. Коко не привязывалась к мужчинам из-за секса. Да, ей нравилось спать с мужчинами, которые привлекали ее, но это ровным счетом ничего не означало. Она никогда не была рабой своих чувств. Наслаждение — это особая статья, оно не зависит от отношений между мужчиной и женщиной…
Словом, Рика нельзя было назвать «потрясным парнем». И особого сексапила в нем тоже не наблюдалось. По утрам он укутывал Коко своим телом, словно влажным шерстяным одеялом. И во сне всегда прижимался к ней. Поначалу она раздражалась, но вскоре уже не могла заснуть без этого ощущения. Человек не в силах расстаться с одеялом, пропитавшимся его потом. Коко начала привыкать к телу Рика, как ребенок к любимому одеялу.
Как-то раз они сидели вдвоем, пили и болтали. Рик сказал, что женщины — это его пунктик. Когда он видит на улице хорошенькую мордашку, то обязательно оглянется. Коко нашла это очень милым. Она и сама заглядывалась на симпатичных парней, а то и нарочно подбиралась поближе, чтобы затащить потом в постель — и такое бывало. Но Рик-то на это не способен! Размышляя на подобные темы, она всякий раз вспоминала, как он затеял стирку в их первое утро, и ее разбирал смех. Рик вообще часто вызывал у нее улыбку. Даже когда напивался до свинского состояния. Коко хмурилась, но улыбалась уголками рта, — вроде как строгая дочь непутевого папаши, прощающая родителю милые слабости.
Коко очень нравилось думать, что только она способна оценить обаяние Рика. Обаяние его неумытой, помятой спросонья физиономии, на которой буквально написано чувство вины за ночную перепалку. Еще ни у кого она не видала такой жалкой физиономии. А его дурацкие реплики про погоду и прочую чушь, когда Коко впадала в черную меланхолию! Все это вызывало только улыбку — и теплое чувство в душе. Да, конечно, ни у кого не повернется язык назвать Рика «потрясающим мужиком». Ничего особенного. Но почему-то она не могла без него обойтись. Может, и вправду влюбилась?
Она рассмеялась. Да разве можно влюбиться в этого разгильдяя и беспробудного пьяницу? Однако, вспомнив лицо «беспробудного пьяницы», Коко едва не расплакалась. Она сделала для себя неожиданное открытие: любовь — это не душевное томление, не жар в груди. Пожалуй, то, что происходит с ней, даже трудно назвать событием. Но она плачет… Плачет при одной только мысли, что его нет рядом. Вот оно как обернулось… Коко почувствовала легкое раздражение, но оно тут же ушло, сменившись ощущением душевного комфорта.
Как-то, заявившись к Рику на очередной уик-энд, она увидела, что тот укладывает вещи. На вопрос «Что случилось?» Рик сообщил, что отец при смерти, так что нужно дней на десять смотаться домой, в Сан-Франциско. Наблюдая, как Рик, беззаботно напевая под нос, лениво кидает вещички в чемодан, Коко не удержалась от искушения попенять ему за такой пофигизм.
— Ты шутишь? Да он же бросил мою мамашу! А я его и в глаза не видывал! К тому же он алкоголик.
— Ну, прямо, как ты, — уточнила Коко.
— Пьянство — это у нас наследственное, — назидательно заметил Рик с широкой ухмылкой. — Жаль папашу… А не выпить ли за него?
Под этим благовидным предлогом Рик опрокинул стаканчик — хотя дел было по горло. Рядом с ним в полном молчании укладывал в ранец свои игрушки Джесс.
— Он тоже с тобой?
— Само собой!
— А школа? Как же занятия?
— Это проблема. Но на кого я его оставлю? Вообще-то я просил его мать… так она на меня наехала: плати двести долларов, иначе сидеть не буду! Не бог весть какая сумма, конечно, но дело не в этом. Я тресну, но не стану платить этой суке за то, что она будет сидеть с собственным ребенком. Пусть лучше он поболтается со мной по миру дней десять, может на пользу пойдет!
Джесс слушал молча. «Ну, тогда, может, я?…» — хотела было сказать Коко, но промолчала.
Ей никак не удавалось найти с Джессом общий язык. Сам он продолжал дичиться и дуться. Он вел себя, как щенок, и никого не подпускал к себе, кроме Рика.
И все же, двести долларов за десять дней — как-то чересчур, подумала она. Эта мадам, похоже, за-i была, что Джесс — ее родная кровь. Заломить двести долларов за собственного сына! Что же она за тварь такая, эта дамочка?
Сама Коко испытывала перед детьми безотчетный страх и рожать не собиралась. К тому же она и в кошмарном сне представить себе не могла, что ее прекрасное тело, отданное служению любви, будет обезображено беременностью. Но зачем же рожают женщины, которые не собираются заботиться о собственных чадах? Коко даже разозлилась на эту дуру.
— Я присмотрю за Джессом.
Рик и Джесс дружно обернулись в ее сторону. Они словно утратили дар речи.
— Ты это серьезно?
Рик явно не верил своим ушам. Джесс тоже пристально посмотрел на Коко.
От его взгляда ее даже дрожь пробрала.
— Я… Ну-у, да… серьезно…
Пути назад не было. Коко пожалела о собственном легкомыслии, но Рик уже душил ее в объятиях.
— Ты у меня просто чудо! Везет мне на женщин! Ты должен слушаться ее, понял, Джесс? А если она будет таскать в дом мужиков, ты мне расскажешь. Идет? — Рик вдруг помрачнел. — Ох, вспомнил сейчас о папаше, и так скверно стало… Пьянчужка, конечно, но хороший был человек!
Отец-то еще не умер, а Рик причитает, как по покойнику, с раздражением подумала Коко. Она с замиранием сердца ждала реакции Джесса. Сейчас он пошлет ее куда подальше.
— Так ты согласен? — спросила она.
— О'кей. Но только не пожалей, — бросил он.
В такие моменты Коко начинала чувствовать к Джессу острую неприязнь. Вообще-то, Коко хорошо относилась к мужчинам — ко всем мужчинам без исключения. Они такие душки! Может, и этот со временем станет вполне симпатичным — и она сумеет его полюбить… Хотя сейчас это казалось маловероятным.
Рейс на Сан-Франциско был утренний, но Рик совсем расслабился, забросил свой чемодан и уселся пить. Коко, впав в смутное беспокойство от перспективы остаться вдвоем с Джессом, стала пить за компанию. Впереди — целых десять дней разлуки, а у нее уже сейчас щемит сердце! «Я, наверное, глаз не сомкну», — пожаловалась она.
— Когда Джесс спит, все тихо. Не нервничай.
— Я не о том. Не засну, если тебя не будет рядом!
Рик порывисто обнял Коко. Потом вдруг посерьезнел и впервые поинтересовался, не будет ли у нее проблем на работе.
— С чего бы? — отмахнулась Коко. — Я же работаю днем. — Она слабо улыбнулась. — Ну, скажи, и за что я влюбилась в такого, как ты? У меня была куча поклонников, которые день и ночь дожидались меня, пылинки с меня сдували!
— Ох, отец, отец… — снова жалобно запричитал Рик, резко меняя тему и явно напрашиваясь на сочувствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
— В чем дело? — поинтересовалась она. Наверное, Коко сказала это чересчур громко, потому что Рик вздрогнул и выронил стакан.
— Я тебя напугала?…
Рик промямлил что-то невразумительное.
— Ты так любишь стирать? — осведомилась Коко, подбирая с пола осколки стакана.
Рик молча выкручивал мокрую сорочку, хотя машина была с автоматическим отжимом.
Неужто стесняется?… Сколько же ему лет? Наверняка за тридцать, вон сын какой большой. Интересно. Ведь все, что могло быть, уже состоялось, но теперь, при свете утра, он вдруг застеснялся…
— Иди сюда.
Коко взяла Рика за руку и потащила в спальню. Она снова забралась в постель, и Рик, опустив жалюзи, начал раздеваться.
Его руки были холодными и влажными после стирки. Он погладил Коко по шее, и в нос ей ударил запах стирального порошка. Но потом остывшее тело Рика, впитав жар Коко, повело себя именно так, как и положено после ночи любви, в полном соответствии с ее пособиями по сексу.
Рик и Коко познакомились вчера в ночном клубе. Народ гудел, и вокруг творился полный бедлам, однако они серьезно разглядывали друг друга и негромко переговаривались. Рик говорил Коко комплименты. Впрочем, она не слишком развешивала уши, воспринимая мужскую лесть как должное. Потом Рику приспичило в туалет, так что пришлось на время оставить Коко в одиночестве. Рик понесся туда сломя голову и на бегу все время оборачивался на Коко, словно боялся, что ее украдут. Это ее умилило, и, когда Рик вернулся, она по-прежнему сидела одна, поджидая его. Он просиял от счастья.
Подвыпив, Рик расслабился и развеселился. А у Коко в душе ничто даже не дрогнуло. Обычное дело… Похоже, он собирается заманить ее к себе домой. Вот и чудесно. А что он при этом плетет — ну какая разница? Она не ощущала никого трепета, только любопытство. Предвкушала начало новой любовной игры. Как и всегда в таких случаях.
Рик безостановочно пил. Коко тоже подносила стакан к губам — за компанию. В промежутках между шуточками и фривольными намеками Коко искусно выудила из Рика то, что ей было нужно. Она хотела знать, стоит ли ей связываться с Риком в плане предстоящей ночи. То есть, стоит ли соглашаться.
Рик женат не был. Коко терпеть не могла иметь дело с женатиками. Не то чтобы она опасалась разрушить чужую семью, просто ей были противны объятья мужчин, которых долго и регулярно употребляли другие женщины. От секса с женатыми мужчинами всегда веяло холодком. А уж эти клятвы, что они любят только ее… Они вызывали в Коко гадливое омерзение. Так что в этом смысле Рик «проходил по стандартам».
Почуяв ее настрой, Рик воспарил. Его сияющая физиономия простодушно выражала одну-единственную мысль: и за что ему, обалдую, привалило такое счастье? Такая потрясающая красотка? Разумеется, все это льстило Коко. Время от времени Рик легонько щекотал Коко, и, когда она по-детски взвизгивала, шептал ей в ушко, как будет любить ее, если она придет к нему в дом. Он вылижет всю ее, с макушки и до кончиков пальцев. Коко тотчас представила, как он умеет любить женское тело, и вдруг осознала, что в эту ночь она будет в его постели. Уж больно он живой и веселый.
А потом он начал заливать насчет возраста, и Коко сразу же поостыла. Она видела Рика в первый раз, но было ясно, как божий день, что он скостил себе пяток лет. Как-то это было глупо, чисто по-женски. Коко разочарованно подумала, что, может, не стоит сразу прыгать к нему в постель. Зачем попусту терять время? Зачем начинать то, что не принесет удовольствия?
Как она и предполагала, Рик предложил улизнуть из бара и поехать к нему. Словно это было решенным делом. Коко ответила уклончиво — мол, да, конечно, но лучше как-нибудь в другой раз. Рик сразу скис. Он едва не заплакал, и Коко даже стало жаль его.
Чтобы как-то смягчить удар, Коко сказала, что приличная девушка не может лечь к мужчине в постель в первый же вечер. От подобной чуши она сама едва не расхохоталась, однако Рик, похоже, повелся. Примирившись с обломом, он оставил в покое тему секса и переключился на своего сына Джесса. Уставившись в землю, он без умолку рассказывал Коко, какой это чудный ребенок, ну просто самый красивый на свете, и какие у них настоящие, товарищеские отношения…
И тут Коко охватил жгучий интерес. Ей еще не доводилось иметь дела с детьми. Мужчин она изучила в совершенстве, а вот маленькие мальчики оставались загадкой. Любопытно. Нет, она просто должна увидеть этого Джесса! А там, глядишь, и ночь с Риком не будет таким уж занудством.
Коко встала: «Ладно, пошли!» Рик уставился на нее, открыв рот. Потом стал пылко благодарить, даже не сделав попытки узнать, с чего это она вдруг сменила гнев на милость.
На пороге Коко замешкалась, но потом все же вошла и сразу же заявила, что хочет увидеть мальчишку. Рик, стараясь не поднимать шума, с готовностью приоткрыл дверь в спальню и поманил Коко.
— Красивый, правда?
Коко даже не нашлась, что ответить. Обычный азиат. К тому же чем-то неуловимо похож на обезьянку. Коко испытала страшное разочарование, но заставила себя пробормотать что-то невразумительное. Ведь не могла же она сказать прямым текстом, что ребенок — вылитая обезьяна!
Коко растерянно наблюдала, как Рик неуверенными, пьяными движениями смешивает коктейли. Она была в полном отчаянии. Однако сам Рик, воспринимавшийся в качестве нудного «приложения», оказался на удивление неплох, и Коко, забыв о спящем в соседней комнате сыне Рика, потеряла голову.
2
Рик баловал Коко, как маленькую девочку. Для Коко, подуставшей от отношений любви-ненависти, связывавших ее с мужчинами, это было своего рода отдохновением. Рик постоянно старался коснуться ее тела. Когда Коко дремала, целовал в щечку, мешая спать. Ей начинали нравиться подобные отношения, когда нет нужды в красивых пустых словах и притворстве. С Риком не нужно играть, как с другими, Коко могла оставаться самой собой, такой, как есть. Это было несколько непривычно, но впервые в жизни она могла позволить себе расслабиться — и получать от этого удовольствие.
Постепенно она привыкла проводить уик-энды с Риком и Джессом. Коко возненавидела понедельники, когда нужно было возвращаться домой. По утрам в понедельник она яростно пинала старое покрывало, и визжала: «Проклятое покрывало! Не хочу уходить отсюда!» Рик легонько поглаживал ее по спине, будто ребенка. Коко успокаивалась и, положив голову на руку Рика, снова сладко засыпала.
С Риком было хорошо и спокойно, но вот Джесс…
Как-то утром, когда Коко возилась на кухне, готовя завтрак, Джесс объявил, что хочет сырое яйцо.
— Сырое яйцо?! Хочешь стать как боксер Рокки?
Джесс молча разбил в чашку яйцо, от души полил его соевым соусом, добавил вареного риса и перемешал. Коко посмотрела на перемазанные желтком губы Джесса — и ее едва не стошнило.
В кухню вошел проснувшийся Рик. Коко молча показала на Джесса.
— О-о, рис с яйцом? Класс! Я тоже хочу!
Джесс с Риком дружно уплетали месиво. Зрелище было такое мерзкое, что Коко содрогнулась.
— А ты, крошка?
— Нет уж, уволь.
— Ну, ты же знаешь, что у Джесса мама — японка. Она часто готовила нам такое.
Коко не верила в Бога, но тут даже перекрестилась: «Господи Иисусе!»
Джесс не умел пользоваться ножом и вилкой. Мать сбежала от них, не успев научить ребенка. Джесс грыз бифштекс, как собачонка, вцепившись в него руками. Увидев это впервые, Коко вылетела на кухню, за ножом и вилкой, но обнаружила только одну чистую вилку и одну тарелку. Этот дом совершенно не был пригоден для нормальной человеческой жизни. Только бы не очутиться с ним за одним столом в ресторане, молила про себя Коко. Она привыкла к изысканным блюдам и манерам своих кавалеров, так что трапезы с Джессом вызывали у нее острое отвращение. Но Рика все это совершенно не волновало. На возмущенные вопли Коко он спокойно заметил: «Вот будет спать с бабами, — сразу выучится манерам». Коко не увидела в этом особой логики и спросила, почему мать Джесса не забрала ребенка с собой.
— Вообще-то она забрала. Но через месяц Джесс собрал манатки и переехал ко мне. На велосипеде. Сказал, что у матери каждый день одна ругань, ни минуты покоя. Я и сам не люблю вздорных женщин. Меня это бесило с самого первого дня, как только мы поженились. Нет ничего отвратительней для мужчины! Ну, а Джесс — он тоже мужчина. Вот такие дела.
— Но ведь это ужасно! Он такой невоспитанный!
— Если он заскучает по матери, — невозмутимо продолжил Рик, — то может навестить ее. Она живет совсем рядом. Слушай, Коко, чего ты распереживалась? За ребенка в ответе родители. Это их дело — учить сына манерам. А ты — ты просто моя девушка! Я что, не прав?
Рик поцеловал ее, и вопрос был замят. Отвечая на поцелуй, Коко думала о Джессе. Этот мальчишка стоит между ней и Риком. Она вдруг осознала, что, помимо постели и секса, существуют куда более сложные и непостижимые связи, объединяющие людей. И о них нельзя забывать.
3
Коко не могла разобраться в себе — в своем отношении к Рику. По трезвом размышлении, он определенно не мужчина ее мечты. Еще год в том же духе, и Рик превратится в настоящего алкоголика. Столько пить — это же руки и ноги откажут! Он просто удержу не знает — как начнет, остановиться не может. Все до капельки высосет, даже кусочки льда. Коко тоже нравился алкоголь, но при виде пьющего Рика ей становилось не по себе. Рик даже не чувствовал вкуса напитков, которые поглощал. Он просто пил, чтобы напиться как можно скорее, словно соревновался с другими. Но напиться ему удавалось довольно редко, он уже проспиртовался насквозь. Чтобы как следует набраться, Рик должен влить в себя бутылки две «Баккарди».
Не первой юности алкоголик, да еще с ребенком на руках! Коко и сама не могла взять в толк, почему ей не хочется расставаться с Риком, и почему по утрам в понедельник она бьется в истерике.
Рик, конечно, хорош в постели, но дело не в этом. Коко не привязывалась к мужчинам из-за секса. Да, ей нравилось спать с мужчинами, которые привлекали ее, но это ровным счетом ничего не означало. Она никогда не была рабой своих чувств. Наслаждение — это особая статья, оно не зависит от отношений между мужчиной и женщиной…
Словом, Рика нельзя было назвать «потрясным парнем». И особого сексапила в нем тоже не наблюдалось. По утрам он укутывал Коко своим телом, словно влажным шерстяным одеялом. И во сне всегда прижимался к ней. Поначалу она раздражалась, но вскоре уже не могла заснуть без этого ощущения. Человек не в силах расстаться с одеялом, пропитавшимся его потом. Коко начала привыкать к телу Рика, как ребенок к любимому одеялу.
Как-то раз они сидели вдвоем, пили и болтали. Рик сказал, что женщины — это его пунктик. Когда он видит на улице хорошенькую мордашку, то обязательно оглянется. Коко нашла это очень милым. Она и сама заглядывалась на симпатичных парней, а то и нарочно подбиралась поближе, чтобы затащить потом в постель — и такое бывало. Но Рик-то на это не способен! Размышляя на подобные темы, она всякий раз вспоминала, как он затеял стирку в их первое утро, и ее разбирал смех. Рик вообще часто вызывал у нее улыбку. Даже когда напивался до свинского состояния. Коко хмурилась, но улыбалась уголками рта, — вроде как строгая дочь непутевого папаши, прощающая родителю милые слабости.
Коко очень нравилось думать, что только она способна оценить обаяние Рика. Обаяние его неумытой, помятой спросонья физиономии, на которой буквально написано чувство вины за ночную перепалку. Еще ни у кого она не видала такой жалкой физиономии. А его дурацкие реплики про погоду и прочую чушь, когда Коко впадала в черную меланхолию! Все это вызывало только улыбку — и теплое чувство в душе. Да, конечно, ни у кого не повернется язык назвать Рика «потрясающим мужиком». Ничего особенного. Но почему-то она не могла без него обойтись. Может, и вправду влюбилась?
Она рассмеялась. Да разве можно влюбиться в этого разгильдяя и беспробудного пьяницу? Однако, вспомнив лицо «беспробудного пьяницы», Коко едва не расплакалась. Она сделала для себя неожиданное открытие: любовь — это не душевное томление, не жар в груди. Пожалуй, то, что происходит с ней, даже трудно назвать событием. Но она плачет… Плачет при одной только мысли, что его нет рядом. Вот оно как обернулось… Коко почувствовала легкое раздражение, но оно тут же ушло, сменившись ощущением душевного комфорта.
Как-то, заявившись к Рику на очередной уик-энд, она увидела, что тот укладывает вещи. На вопрос «Что случилось?» Рик сообщил, что отец при смерти, так что нужно дней на десять смотаться домой, в Сан-Франциско. Наблюдая, как Рик, беззаботно напевая под нос, лениво кидает вещички в чемодан, Коко не удержалась от искушения попенять ему за такой пофигизм.
— Ты шутишь? Да он же бросил мою мамашу! А я его и в глаза не видывал! К тому же он алкоголик.
— Ну, прямо, как ты, — уточнила Коко.
— Пьянство — это у нас наследственное, — назидательно заметил Рик с широкой ухмылкой. — Жаль папашу… А не выпить ли за него?
Под этим благовидным предлогом Рик опрокинул стаканчик — хотя дел было по горло. Рядом с ним в полном молчании укладывал в ранец свои игрушки Джесс.
— Он тоже с тобой?
— Само собой!
— А школа? Как же занятия?
— Это проблема. Но на кого я его оставлю? Вообще-то я просил его мать… так она на меня наехала: плати двести долларов, иначе сидеть не буду! Не бог весть какая сумма, конечно, но дело не в этом. Я тресну, но не стану платить этой суке за то, что она будет сидеть с собственным ребенком. Пусть лучше он поболтается со мной по миру дней десять, может на пользу пойдет!
Джесс слушал молча. «Ну, тогда, может, я?…» — хотела было сказать Коко, но промолчала.
Ей никак не удавалось найти с Джессом общий язык. Сам он продолжал дичиться и дуться. Он вел себя, как щенок, и никого не подпускал к себе, кроме Рика.
И все же, двести долларов за десять дней — как-то чересчур, подумала она. Эта мадам, похоже, за-i была, что Джесс — ее родная кровь. Заломить двести долларов за собственного сына! Что же она за тварь такая, эта дамочка?
Сама Коко испытывала перед детьми безотчетный страх и рожать не собиралась. К тому же она и в кошмарном сне представить себе не могла, что ее прекрасное тело, отданное служению любви, будет обезображено беременностью. Но зачем же рожают женщины, которые не собираются заботиться о собственных чадах? Коко даже разозлилась на эту дуру.
— Я присмотрю за Джессом.
Рик и Джесс дружно обернулись в ее сторону. Они словно утратили дар речи.
— Ты это серьезно?
Рик явно не верил своим ушам. Джесс тоже пристально посмотрел на Коко.
От его взгляда ее даже дрожь пробрала.
— Я… Ну-у, да… серьезно…
Пути назад не было. Коко пожалела о собственном легкомыслии, но Рик уже душил ее в объятиях.
— Ты у меня просто чудо! Везет мне на женщин! Ты должен слушаться ее, понял, Джесс? А если она будет таскать в дом мужиков, ты мне расскажешь. Идет? — Рик вдруг помрачнел. — Ох, вспомнил сейчас о папаше, и так скверно стало… Пьянчужка, конечно, но хороший был человек!
Отец-то еще не умер, а Рик причитает, как по покойнику, с раздражением подумала Коко. Она с замиранием сердца ждала реакции Джесса. Сейчас он пошлет ее куда подальше.
— Так ты согласен? — спросила она.
— О'кей. Но только не пожалей, — бросил он.
В такие моменты Коко начинала чувствовать к Джессу острую неприязнь. Вообще-то, Коко хорошо относилась к мужчинам — ко всем мужчинам без исключения. Они такие душки! Может, и этот со временем станет вполне симпатичным — и она сумеет его полюбить… Хотя сейчас это казалось маловероятным.
Рейс на Сан-Франциско был утренний, но Рик совсем расслабился, забросил свой чемодан и уселся пить. Коко, впав в смутное беспокойство от перспективы остаться вдвоем с Джессом, стала пить за компанию. Впереди — целых десять дней разлуки, а у нее уже сейчас щемит сердце! «Я, наверное, глаз не сомкну», — пожаловалась она.
— Когда Джесс спит, все тихо. Не нервничай.
— Я не о том. Не засну, если тебя не будет рядом!
Рик порывисто обнял Коко. Потом вдруг посерьезнел и впервые поинтересовался, не будет ли у нее проблем на работе.
— С чего бы? — отмахнулась Коко. — Я же работаю днем. — Она слабо улыбнулась. — Ну, скажи, и за что я влюбилась в такого, как ты? У меня была куча поклонников, которые день и ночь дожидались меня, пылинки с меня сдували!
— Ох, отец, отец… — снова жалобно запричитал Рик, резко меняя тему и явно напрашиваясь на сочувствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17