Полагаю, что это представляется очевидным. – Он окинул взглядом зал. Никто и не пытался с этим спорить. – Гениальный Заменгоф открыл нам, в сущности, очень простую истину – для достижения определенного уровня лояльности можно либо поднимать материальное благосостояние, либо развивать духовное начало, при этом эффективность того и другого пути примерно одинакова. Иначе говоря, плебсу, которому недостает хлеба, можно компенсировать это зрелищами, а плебсу, получившему некоторый избыток питания, зрелища можно сократить. К сожалению, политология тех лет находилась в младенческом, если так можно сказать о науке, периоде, и профессор Заменгоф, работая в информационном пространстве своей эпохи, подошел к данной проблеме несколько однобоко. Повторяю, мы не вправе судить гения за то, что он не был знаком с разработками, появившимися почти век спустя. Заменгоф рассматривал в качестве основного способа улучшения качества государственного управления усиление степени удовлетворения потребностей, что хотя и соответствовало ошибочным, псевдогуманистическим взглядам его эпохи, однако, как мы теперь понимаем, было тупиковым путем развития государственности. Дело в том, что удовлетворение духовных и материальных потребностей сегодняшнего социума неизбежно приводит к патологическому, просто-таки безудержному росту этих потребностей в дальнейшем. Таким образом, государство, пытающееся достичь совершенства своего устройства таким путем, обречено на вечное движение по трудной дороге, у которой в принципе нет конца.
Этот недостаток теории Заменгофа был блестяще устранен в трудах профессоров Шварцмана и Цейса, относящихся к началу прошлого века. Именно эти профессора, не без гордости напомню вам – наши соотечественники, разработали теорию оптимизации общих потребностей. Суть этой теории состоит в том, что снижение общих потребностей при том же уровне удовлетворения их государством приводит к повышению уровня лояльности, что блестяще следует из формулы Заменгофа. При этом очевидно, что снижение уровня материальных потребностей, хотя и возможно, крайне ограничено и может создавать критические исторические точки, характеризующиеся резкими снижениями уровня лояльности. Действительно, довольно трудно убедить даже очень разумное население, что для его же блага следует снизить потребление, скажем, мяса или овощей. Гораздо более перспективным представляется иной путь.
Профессор сделал краткую паузу и продолжил:
– Уникальные возможности заключаются в планомерном снижении духовных потребностей населения, которые не так остро ощутимы и для которых вообще нехарактерно формирование критических исторических точек. Уже из расчетов Шварцмана и Цейса выходило, что идеальное снижение духовных потребностей позволяет повысить уровень лояльности на 35–40 %. Они поскромничали, я могу сейчас утверждать это совершенно определенно. Наши новейшие расчеты дают с высокой степенью вероятности повышение до 60 %!
В зале послышался отчетливый одобрительный гул. Профессор благосклонно улыбнулся. Для большинства сидевших в этом зале лояльность населения была основным показателем их работы; многие начинали работу начальниками районных отделов в глубинке и прекрасно помнили, что и за 2–3 %, указанные в годовом отчете, в Центре хвалили и премировали, а за 5 % порой и награждали, как во времена Большой Войны, хотя в большинстве случаев цифры были липовые. Впрочем, медали ведь дают за мужество, а это еще вопрос, кому нужно больше мужества – кавалеристу, ведущему свою полусотню против вчетверо превосходящего противника в голой степи или какому-нибудь зихерхайтскапитану, осмелившемуся нагло (5 %!) врать столичному Департаменту. Мужество, оно и есть мужество.
Профессор выдержал паузу, ровно столько, чтобы все сидящие в зале осознали важность его слов, и продолжил:
– Профессор Цейс смело предположил, что снижения духовных потребностей можно добиться через оптимизацию искусства, как основной питательной среды для духовного начала человека. Идея просто запретить искусство была сразу отброшена как нелепая, ибо единственной возможностью полностью его ликвидировать является физическое уничтожение всех людей, что пагубно для Государства, так как ведет к прекращению поступления налогов. Социологические наблюдения над заключенными тюрем, полностью лишенными какого-либо общения с внешним миром и изолированными таким образом от искусства, показали, что в течение относительно короткого промежутка времени в тюрьме формировалось свое, очень примитивное, но все же искусство, проявлявшееся в формах изобразительных (фрески на стенах, татуировки), фольклорных (песни, легенды), музыкальных (тюремные блюзы) скульптурных (изделия из прессованного хлеба) и других. Последнее наблюдение профессора Цейса, я имею в виду – изделия из хлеба, наиболее показательно, так как заключенные имели весьма скудный паек и все же жертвовали им во имя прекрасного, разумеется – в их убогом понимании. Поняв, что полное лишение людей искусства невозможно, профессор Шварцман предложил другое, весьма оригинальное решение. Раз искусство нельзя устранить вовсе, можно хотя бы видоизменить его таким образом, чтобы вместо роста духовных потребностей оно приводило к их неуклонному снижению. Эксперимент, поставленный профессором Шварцманом в двадцатые годы прошлого века уникален по своему замыслу, изящности исполнения и, конечно же, полученным великолепным результатам. Взяв в качестве области исследования изобразительное искусство, он нашел психически неуравновешенного человека, согласившегося за небольшую плату стать художником. При этом предварительные апробации этого человека в Академии художеств позволили категорически утверждать, что каких-либо способностей к рисованию у данного участника эксперимента не имеется. Вы, возможно, спросите меня, почему для такого важного эксперимента был необходим человек с измененной психикой и почему нельзя было пригласить обычного обывателя, хорошо ему заплатив. Для психолога ответ очевиден. Каждый нормальный человек, которого тем или иным способом принуждают выполнять работу, которую он в силу своих физических или умственных способностей не может выполнить качественно, начинает страдать от комплекса собственной неполноценности, и в его труде все большую и большую роль начинает играть скрытая депрессия. Идиот же охотно берется за любую работу, будучи абсолютно уверенным, что раз она ему поручена, значит, он на нее способен. Нетрудно заметить, что именно такой человек и был нужен Шварцману, если далее вникнуть в суть его эксперимента. Его подопечный был объявлен художником, причем не просто художником, ведь таких тысячи, а родоначальником нового изобразительного искусства. Поскольку даже при покраске заборов этот родоначальник испытывал определенные технические трудности, ему был выдан трафарет треугольной формы, через который он наносил на куски дешевого холста треугольные фигуры зеленого цвета.
– Черного! – донесся чей-то негромкий голос из притихшего зала.
Профессор ответил своей великолепной обаятельной улыбкой:
– Я вижу, что говорю со знатоками Большого искусства!
В зале произошло некоторое веселое оживление, кое-кто даже обернулся посмотреть на молодого зихерхайтслейтенанта, обронившего эту неосторожную реплику.
– Да, – ответил, все еще улыбаясь, профессор, – вы абсолютно правы. Действительно, сейчас эта всемирно известная картина называется «Черный треугольник» и ее подлинники украшают более ста пятидесяти богатейших собраний искусства в мире. Дело в том, что по условиям эксперимента предполагалось тиражирование картины практически миллионами. Выбранная же Шварцманом для эксперимента зеленая краска, наилучшая с точки зрения психологически умиротворяющего влияния на человека, содержала пигмент, который не производился на территории Империи и поставлявшийся из Нового Света по весьма высокой цене, так как содержал соли хрома. Это чуть было не сорвало блестяще задуманный эксперимент, однако был найден выход – вместо зеленого цвета был использован дешевый черный краситель на основе угольной пыли, которая, как вы, вероятно, знаете, является отходом многих видов производства и практически ничего не стоит. Эксперимент дал блестящие результаты. Обыватели, приходящие в галереи живописи, вместо полотен старых мастеров могли теперь часами наслаждаться созерцанием черных треугольников, причем, в интересах населения, в дальнейшем предполагалось появление и других геометрических фигур. Все социологические, психологические и прочие тесты показывали достоверное снижение духовных потребностей обывателей в городе, где был проведен этот смелый эксперимент. В частности, по такому важному параметру, как «посещаемость населением картинных галерей», уровень духовных потребностей снизился в 105 раз! Следует отметить, что и другие параметры также показывали несомненное торжество науки. Сейчас, как я полагаю, многие из вас задают себе молчаливый вопрос – почему же эксперимент не был доведен до конца?
По выражению лиц присутствовавших в зале профессор увидел, что да, именно этот вопрос они себе и задавали.
– Здесь сыграло свою роль стечение целого комплекса обстоятельств.
Профессор тяжело вздохнул и развел руками, всем своим видом показывая, что он скорбит об этой неудаче ничуть не меньше всех присутствующих.
– Профессора Цейс и Шварцман были истинными учеными в самом высоком смысле этого слова и вели очень педантичное исследование. Впрочем, им помогала значительная группа талантливых молодых естествоиспытателей. Один из них, некто Шранке, исследуя побочные эффекты эксперимента, который длился более десятилетия, обнаружил абсолютно необъяснимый феномен, в сущности, не объясненный наукой и по сей день и именуемый с тех пор «Феноменом Шранке». Суть его состояла в том, что мастера производства, в особенности так называемых высокотехнологичных его областей, что в переводе на человеческий язык означает производство оружия, подвергшись воздействию оптимизированного искусства, заметно снизили качество своей работы. Причем, что особенно характерно, страдало не столько производство оружия, уже поставленного на конвейер до начала эксперимента, сколько разработка и внедрение новых видов вооружения. Не мне вам напоминать, что первая половина прошлого века, в особенности период правления императора Максимуса IV, знаменовалась перевооружением армии и флота и принятием на вооружение бомбард и пищалей, требовавших особенно тщательной технологической доводки. Каким образом оптимизация духовных потребностей могла повлиять на культуру производства, нам до сих пор неясно, но Генеральный Штаб жестко вмешался и потребовал прекратить эксперимент. Если учесть, что Максимус IV 80 % государственного бюджета расходовал на развитие вооруженных сил и прислушивался к мнению военных, потому что других в его окружении практически и не было, эксперимент был прекращен. Дальнейшая судьба профессоров Цейса и Шварцмана тесно переплетается с историей вашего Департамента. Не могу не отметить важную ошибку данных ученых, а именно – выбор в качестве точки приложения изобразительного искусства. Это было слишком громоздко и дорого, и в конечном счете не очень-то и эффективно.
Профессор налил себе полстакана воды из графина и неторопливо, с расстановкой выпил ее. Пить он не хотел, но как опытный оратор и педагог он таким образом отметил завершение первой части доклада и переход ко второй его части.
– Накопленный опыт и знания наших предшественников не были нами забыты и легли в основу исследования, которым ваш покорный слуга занимается уже без малого двадцать лет. Осмыслив ошибки Шварцмана и Цейса, мы выбрали в качестве основной точки приложения нашего проекта музыку и вокальное искусство. Это было сделано неслучайно. Данные виды искусства значительно лучше подходят для решения стоящих перед нами задач, чем живопись. Дело в том, что они обладают уникальным свойством самотиражирования. Представьте себе человека, который, увидев на выставке картину или скульптуру, возвращается домой и пытается нарисовать или вылепить нечто подобное. Представили? Вот и мне трудно поверить, что такое бывает в жизни. А теперь представьте себе человека, который, возвращаясь с концерта, насвистывает понравившуюся ему мелодию, а придя домой, если у него, конечно, есть способности и инструмент, пытается наиграть ее, ну скажем на мандолине.
По залу прокатилась волна улыбок.
– Вижу, вижу, вы это себе очень даже живо представили. Поди, ведь сами любите насвистывать?
Теперь уже улыбался практически весь зал, попытался это сделать даже орднунгполицайпрезидент, хотя вряд ли кто-нибудь смог бы узнать в данной гримасе улыбку.
Гольденкопф ответил присутствующим еще одной своей улыбкой, как бы говорящей аудитории «Ну что уж там, и я не без греха!», и снова продолжил:
– Выбор музыки был, таким образом, абсолютно оправдан, и он был сделан, однако мы столкнулись с новыми трудностями. В отличие от картин, где решение напрашивалось само собой, довольно долго мы не могли понять, что же надо сделать с музыкой и вокалом, чтобы они начали оказывать необходимый, оптимизирующий духовность эффект. Примитивизация текстов песен, изменение ритма музыки, максимальное упрощение ее и даже разработка новых, значительно упрощенных музыкальных инструментов не давали желаемого эффекта. В большинстве случаев, после временного и неуверенного снижения духовности, отмечался ее рост, часто даже превосходящий исходный уровень. Вот вам яркий пример – в музыку были массово внедрены барабаны, использовавшиеся первобытными племенами Крайнего Юга для подачи сигналов боевой тревоги. Надо заметить, что за приобретение этих барабанов мы дорого заплатили – помимо материальных расходов на организацию экспедиций, наша исследовательская группа потеряла двух молодых перспективных ученых, съеденных каннибалами. И что мы получили в результате? Через пять лет на площадях наших городов, вы это должны помнить, уже выступали многочисленные группы виртуозов барабанщиков, исполнявших на этих дикарских инструментах настолько сложные композиции, что не любой оркестр бы с ними сравнился. И как результат – очередной скачок всех параметров духовных потребностей населения. Порой нас просто охватывало отчаяние и казалось, что проблема не имеет решения. Однако мы не сдались. Мне принадлежит честь быть открывателем новой, совершенно неожиданной методики. Впрочем, конечно же, это результат труда большого и дружного коллектива и лишь под нажимом своих коллег я согласился, что бы это открытие было названо в специальной литературе «Правилом Гольденкопфа».
Поняв, что решение проблемы надо искать не в количественных, а в очень тонких качественных свойствах музыкальной культуры, да и, впрочем, культуры вообще, так как мое правило справедливо для всех его разновидностей, я постарался расчленить воздействие музыки и вокала на душу простого человека. Результат удивил меня, хотя, как и все большие находки в науке, лежал на поверхности. Основной составляющей музыки и, в особенности, вокала на душу человека является сексуальность! Любая музыка в значительной степени действует сексуально, а что касается вокала, то здесь степень сексуальности его воздействия на человека оказалась более 90 %! Это было доказано в ходе простого, но очень убедительного эксперимента, который любой из вас может, если только пожелает, проделать над собой. Сравните свое восприятие какой-нибудь иностранной певицы и какого-нибудь иностранного певца, поющих на языке, который вы не знаете. Понятно, что это необходимо для того, чтобы исключить фактор смыслового воздействия слов песни. Здесь важно не что поется, а как поется. Представили себе? То-то же! Так было просто найдено решение, которое ученые искали более двух столетий. Тернисты и непредсказуемы пути настоящей науки.
Профессор посмотрел вдаль, поверх голов всех присутствующих, как бы глядя на эти самые пути, далекие, тернистые, и в то же время в значительной мере уже им исхоженные. Пауза несколько затянулась, и один из слушателей, зихерхайтсмайор, сидевший в первом ряду, не выдержал и спросил:
– Ну так, профессор, и какое же это решение?
Профессор оторвался от своих мыслей и, вновь посмотрев в зал, сказал:
– А, ну так, Господи, простое же решение! Необходимо изменить, а правильнее, извратить сексуальность исполнителей музыки и певцов, и мы получим желаемый и искомый нами обратный культурный эффект, подобно тому, как, развернув повозку, мы поедем именно в обратную сторону.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''
1 2 3 4 5
Этот недостаток теории Заменгофа был блестяще устранен в трудах профессоров Шварцмана и Цейса, относящихся к началу прошлого века. Именно эти профессора, не без гордости напомню вам – наши соотечественники, разработали теорию оптимизации общих потребностей. Суть этой теории состоит в том, что снижение общих потребностей при том же уровне удовлетворения их государством приводит к повышению уровня лояльности, что блестяще следует из формулы Заменгофа. При этом очевидно, что снижение уровня материальных потребностей, хотя и возможно, крайне ограничено и может создавать критические исторические точки, характеризующиеся резкими снижениями уровня лояльности. Действительно, довольно трудно убедить даже очень разумное население, что для его же блага следует снизить потребление, скажем, мяса или овощей. Гораздо более перспективным представляется иной путь.
Профессор сделал краткую паузу и продолжил:
– Уникальные возможности заключаются в планомерном снижении духовных потребностей населения, которые не так остро ощутимы и для которых вообще нехарактерно формирование критических исторических точек. Уже из расчетов Шварцмана и Цейса выходило, что идеальное снижение духовных потребностей позволяет повысить уровень лояльности на 35–40 %. Они поскромничали, я могу сейчас утверждать это совершенно определенно. Наши новейшие расчеты дают с высокой степенью вероятности повышение до 60 %!
В зале послышался отчетливый одобрительный гул. Профессор благосклонно улыбнулся. Для большинства сидевших в этом зале лояльность населения была основным показателем их работы; многие начинали работу начальниками районных отделов в глубинке и прекрасно помнили, что и за 2–3 %, указанные в годовом отчете, в Центре хвалили и премировали, а за 5 % порой и награждали, как во времена Большой Войны, хотя в большинстве случаев цифры были липовые. Впрочем, медали ведь дают за мужество, а это еще вопрос, кому нужно больше мужества – кавалеристу, ведущему свою полусотню против вчетверо превосходящего противника в голой степи или какому-нибудь зихерхайтскапитану, осмелившемуся нагло (5 %!) врать столичному Департаменту. Мужество, оно и есть мужество.
Профессор выдержал паузу, ровно столько, чтобы все сидящие в зале осознали важность его слов, и продолжил:
– Профессор Цейс смело предположил, что снижения духовных потребностей можно добиться через оптимизацию искусства, как основной питательной среды для духовного начала человека. Идея просто запретить искусство была сразу отброшена как нелепая, ибо единственной возможностью полностью его ликвидировать является физическое уничтожение всех людей, что пагубно для Государства, так как ведет к прекращению поступления налогов. Социологические наблюдения над заключенными тюрем, полностью лишенными какого-либо общения с внешним миром и изолированными таким образом от искусства, показали, что в течение относительно короткого промежутка времени в тюрьме формировалось свое, очень примитивное, но все же искусство, проявлявшееся в формах изобразительных (фрески на стенах, татуировки), фольклорных (песни, легенды), музыкальных (тюремные блюзы) скульптурных (изделия из прессованного хлеба) и других. Последнее наблюдение профессора Цейса, я имею в виду – изделия из хлеба, наиболее показательно, так как заключенные имели весьма скудный паек и все же жертвовали им во имя прекрасного, разумеется – в их убогом понимании. Поняв, что полное лишение людей искусства невозможно, профессор Шварцман предложил другое, весьма оригинальное решение. Раз искусство нельзя устранить вовсе, можно хотя бы видоизменить его таким образом, чтобы вместо роста духовных потребностей оно приводило к их неуклонному снижению. Эксперимент, поставленный профессором Шварцманом в двадцатые годы прошлого века уникален по своему замыслу, изящности исполнения и, конечно же, полученным великолепным результатам. Взяв в качестве области исследования изобразительное искусство, он нашел психически неуравновешенного человека, согласившегося за небольшую плату стать художником. При этом предварительные апробации этого человека в Академии художеств позволили категорически утверждать, что каких-либо способностей к рисованию у данного участника эксперимента не имеется. Вы, возможно, спросите меня, почему для такого важного эксперимента был необходим человек с измененной психикой и почему нельзя было пригласить обычного обывателя, хорошо ему заплатив. Для психолога ответ очевиден. Каждый нормальный человек, которого тем или иным способом принуждают выполнять работу, которую он в силу своих физических или умственных способностей не может выполнить качественно, начинает страдать от комплекса собственной неполноценности, и в его труде все большую и большую роль начинает играть скрытая депрессия. Идиот же охотно берется за любую работу, будучи абсолютно уверенным, что раз она ему поручена, значит, он на нее способен. Нетрудно заметить, что именно такой человек и был нужен Шварцману, если далее вникнуть в суть его эксперимента. Его подопечный был объявлен художником, причем не просто художником, ведь таких тысячи, а родоначальником нового изобразительного искусства. Поскольку даже при покраске заборов этот родоначальник испытывал определенные технические трудности, ему был выдан трафарет треугольной формы, через который он наносил на куски дешевого холста треугольные фигуры зеленого цвета.
– Черного! – донесся чей-то негромкий голос из притихшего зала.
Профессор ответил своей великолепной обаятельной улыбкой:
– Я вижу, что говорю со знатоками Большого искусства!
В зале произошло некоторое веселое оживление, кое-кто даже обернулся посмотреть на молодого зихерхайтслейтенанта, обронившего эту неосторожную реплику.
– Да, – ответил, все еще улыбаясь, профессор, – вы абсолютно правы. Действительно, сейчас эта всемирно известная картина называется «Черный треугольник» и ее подлинники украшают более ста пятидесяти богатейших собраний искусства в мире. Дело в том, что по условиям эксперимента предполагалось тиражирование картины практически миллионами. Выбранная же Шварцманом для эксперимента зеленая краска, наилучшая с точки зрения психологически умиротворяющего влияния на человека, содержала пигмент, который не производился на территории Империи и поставлявшийся из Нового Света по весьма высокой цене, так как содержал соли хрома. Это чуть было не сорвало блестяще задуманный эксперимент, однако был найден выход – вместо зеленого цвета был использован дешевый черный краситель на основе угольной пыли, которая, как вы, вероятно, знаете, является отходом многих видов производства и практически ничего не стоит. Эксперимент дал блестящие результаты. Обыватели, приходящие в галереи живописи, вместо полотен старых мастеров могли теперь часами наслаждаться созерцанием черных треугольников, причем, в интересах населения, в дальнейшем предполагалось появление и других геометрических фигур. Все социологические, психологические и прочие тесты показывали достоверное снижение духовных потребностей обывателей в городе, где был проведен этот смелый эксперимент. В частности, по такому важному параметру, как «посещаемость населением картинных галерей», уровень духовных потребностей снизился в 105 раз! Следует отметить, что и другие параметры также показывали несомненное торжество науки. Сейчас, как я полагаю, многие из вас задают себе молчаливый вопрос – почему же эксперимент не был доведен до конца?
По выражению лиц присутствовавших в зале профессор увидел, что да, именно этот вопрос они себе и задавали.
– Здесь сыграло свою роль стечение целого комплекса обстоятельств.
Профессор тяжело вздохнул и развел руками, всем своим видом показывая, что он скорбит об этой неудаче ничуть не меньше всех присутствующих.
– Профессора Цейс и Шварцман были истинными учеными в самом высоком смысле этого слова и вели очень педантичное исследование. Впрочем, им помогала значительная группа талантливых молодых естествоиспытателей. Один из них, некто Шранке, исследуя побочные эффекты эксперимента, который длился более десятилетия, обнаружил абсолютно необъяснимый феномен, в сущности, не объясненный наукой и по сей день и именуемый с тех пор «Феноменом Шранке». Суть его состояла в том, что мастера производства, в особенности так называемых высокотехнологичных его областей, что в переводе на человеческий язык означает производство оружия, подвергшись воздействию оптимизированного искусства, заметно снизили качество своей работы. Причем, что особенно характерно, страдало не столько производство оружия, уже поставленного на конвейер до начала эксперимента, сколько разработка и внедрение новых видов вооружения. Не мне вам напоминать, что первая половина прошлого века, в особенности период правления императора Максимуса IV, знаменовалась перевооружением армии и флота и принятием на вооружение бомбард и пищалей, требовавших особенно тщательной технологической доводки. Каким образом оптимизация духовных потребностей могла повлиять на культуру производства, нам до сих пор неясно, но Генеральный Штаб жестко вмешался и потребовал прекратить эксперимент. Если учесть, что Максимус IV 80 % государственного бюджета расходовал на развитие вооруженных сил и прислушивался к мнению военных, потому что других в его окружении практически и не было, эксперимент был прекращен. Дальнейшая судьба профессоров Цейса и Шварцмана тесно переплетается с историей вашего Департамента. Не могу не отметить важную ошибку данных ученых, а именно – выбор в качестве точки приложения изобразительного искусства. Это было слишком громоздко и дорого, и в конечном счете не очень-то и эффективно.
Профессор налил себе полстакана воды из графина и неторопливо, с расстановкой выпил ее. Пить он не хотел, но как опытный оратор и педагог он таким образом отметил завершение первой части доклада и переход ко второй его части.
– Накопленный опыт и знания наших предшественников не были нами забыты и легли в основу исследования, которым ваш покорный слуга занимается уже без малого двадцать лет. Осмыслив ошибки Шварцмана и Цейса, мы выбрали в качестве основной точки приложения нашего проекта музыку и вокальное искусство. Это было сделано неслучайно. Данные виды искусства значительно лучше подходят для решения стоящих перед нами задач, чем живопись. Дело в том, что они обладают уникальным свойством самотиражирования. Представьте себе человека, который, увидев на выставке картину или скульптуру, возвращается домой и пытается нарисовать или вылепить нечто подобное. Представили? Вот и мне трудно поверить, что такое бывает в жизни. А теперь представьте себе человека, который, возвращаясь с концерта, насвистывает понравившуюся ему мелодию, а придя домой, если у него, конечно, есть способности и инструмент, пытается наиграть ее, ну скажем на мандолине.
По залу прокатилась волна улыбок.
– Вижу, вижу, вы это себе очень даже живо представили. Поди, ведь сами любите насвистывать?
Теперь уже улыбался практически весь зал, попытался это сделать даже орднунгполицайпрезидент, хотя вряд ли кто-нибудь смог бы узнать в данной гримасе улыбку.
Гольденкопф ответил присутствующим еще одной своей улыбкой, как бы говорящей аудитории «Ну что уж там, и я не без греха!», и снова продолжил:
– Выбор музыки был, таким образом, абсолютно оправдан, и он был сделан, однако мы столкнулись с новыми трудностями. В отличие от картин, где решение напрашивалось само собой, довольно долго мы не могли понять, что же надо сделать с музыкой и вокалом, чтобы они начали оказывать необходимый, оптимизирующий духовность эффект. Примитивизация текстов песен, изменение ритма музыки, максимальное упрощение ее и даже разработка новых, значительно упрощенных музыкальных инструментов не давали желаемого эффекта. В большинстве случаев, после временного и неуверенного снижения духовности, отмечался ее рост, часто даже превосходящий исходный уровень. Вот вам яркий пример – в музыку были массово внедрены барабаны, использовавшиеся первобытными племенами Крайнего Юга для подачи сигналов боевой тревоги. Надо заметить, что за приобретение этих барабанов мы дорого заплатили – помимо материальных расходов на организацию экспедиций, наша исследовательская группа потеряла двух молодых перспективных ученых, съеденных каннибалами. И что мы получили в результате? Через пять лет на площадях наших городов, вы это должны помнить, уже выступали многочисленные группы виртуозов барабанщиков, исполнявших на этих дикарских инструментах настолько сложные композиции, что не любой оркестр бы с ними сравнился. И как результат – очередной скачок всех параметров духовных потребностей населения. Порой нас просто охватывало отчаяние и казалось, что проблема не имеет решения. Однако мы не сдались. Мне принадлежит честь быть открывателем новой, совершенно неожиданной методики. Впрочем, конечно же, это результат труда большого и дружного коллектива и лишь под нажимом своих коллег я согласился, что бы это открытие было названо в специальной литературе «Правилом Гольденкопфа».
Поняв, что решение проблемы надо искать не в количественных, а в очень тонких качественных свойствах музыкальной культуры, да и, впрочем, культуры вообще, так как мое правило справедливо для всех его разновидностей, я постарался расчленить воздействие музыки и вокала на душу простого человека. Результат удивил меня, хотя, как и все большие находки в науке, лежал на поверхности. Основной составляющей музыки и, в особенности, вокала на душу человека является сексуальность! Любая музыка в значительной степени действует сексуально, а что касается вокала, то здесь степень сексуальности его воздействия на человека оказалась более 90 %! Это было доказано в ходе простого, но очень убедительного эксперимента, который любой из вас может, если только пожелает, проделать над собой. Сравните свое восприятие какой-нибудь иностранной певицы и какого-нибудь иностранного певца, поющих на языке, который вы не знаете. Понятно, что это необходимо для того, чтобы исключить фактор смыслового воздействия слов песни. Здесь важно не что поется, а как поется. Представили себе? То-то же! Так было просто найдено решение, которое ученые искали более двух столетий. Тернисты и непредсказуемы пути настоящей науки.
Профессор посмотрел вдаль, поверх голов всех присутствующих, как бы глядя на эти самые пути, далекие, тернистые, и в то же время в значительной мере уже им исхоженные. Пауза несколько затянулась, и один из слушателей, зихерхайтсмайор, сидевший в первом ряду, не выдержал и спросил:
– Ну так, профессор, и какое же это решение?
Профессор оторвался от своих мыслей и, вновь посмотрев в зал, сказал:
– А, ну так, Господи, простое же решение! Необходимо изменить, а правильнее, извратить сексуальность исполнителей музыки и певцов, и мы получим желаемый и искомый нами обратный культурный эффект, подобно тому, как, развернув повозку, мы поедем именно в обратную сторону.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''
1 2 3 4 5