– Значит, ты выросла не в Дареме. – Кристофер улыбнулся.
– Нет. Но я не ожидала, что мне будет так трудно отыскать дорогу назад.
– Значит, ты пришла сюда одна и потерялась?
– Да, – после минутного колебания ответила она. Эбигейл опять солгала ему, чтобы выгородить двух глупых девушек.
– Странно, но моя матушка утверждает, что видела, как ты выходила из дома с леди Мэй и леди Теодосией.
– Герцогиня сказала неправду.
– Моя мать никогда не лжет. А твоя? Кристофер подошел к ней, и они вместе отправились в поместье.
– Нет, моя мама – образец честности. И папа тоже. Представляю, в какой ужас они пришли бы, если бы узнали, что я тут делаю.
Это заявление можно было истолковать по-разному. Кристофер хотел понять ее, хотел узнать, что заставило Эбигейл пойти на обман.
– Твои родители знают, что ты любишь писать?
– Да, они сами и научили меня этому. Мне очень нравилось вести дневник.
– И мне тоже, – сказал Кристофер, но тут же пожалел об этом, когда увидел, с каким удивлением и интересом посмотрела на него Эбигейл. Он не хотел пускаться в откровения с женщиной, которая старалась раскрыть его секреты. Но ему хотелось узнать о ней больше.
– Ты пишешь, – с недоверием произнесла Эбигейл. И Кристофер почувствовал себя оскорбленным.
– Каждого джентльмена учат правильно излагать свои мысли, – сказал он.
– И не только джентльменов, – сухо заметила Эбигейл. – Может, тебе это покажется удивительным, но среди людей ниже тебя по положению тоже попадаются хорошо образованные люди.
– Ты слишком рьяно их защищаешь. Разве я когда-нибудь говорил о представителях других классов с презрением?
– Нет. Но когда ты с детства читаешь в статьях о том, как дворяне обращаются с теми, кто стоит ниже их по положению…
– Значит, ты решила, что я такой же, как герои тех заметок, и потому с легкостью решилась пойти на обман.
– Мне это далось не легко, – тихо проговорила Эбигейл. – Просто я была в отчаянии.
– Так объясни мне, почему ты на это пошла. Я не могу понять мотивов твоего поступка.
Эбигейл свернула с тропы и направилась к берегу небольшого ручья. Вода журчала между камнями, и этот звук, похоже, действовал на нее успокаивающе, потому что печаль на ее лице сменилась решимостью.
– Я с самого детства видела, как «Морнинг джорнал» помогал людям, улучшал наше общество. Но когда скандалы и слухи стали интересовать читателей больше, чем новости, мой отец не последовал новой моде. И газета стала терять свою популярность. Когда в очередной раз я принесла театральное обозрение, редактор сказал мне, что «Морнинг джорнал» на грани банкротства.
Итак, Эбигейл решилась на это, чтобы заработать денег для газеты и защитить отца. Это свидетельствовало о ее благородстве.
– Я знала, что скандальная статья может увеличить тираж, – продолжила Эбигейл, – и решила написать о семье, которая больше остальных привлекает к себе интерес лондонцев.
– О Кэботах.
Эбигейл пожала плечами:
– Только ты не давал пищи для сплетен.
– Но ты не поверила в мою безупречность?
– Не хотела верить, – развела руками Эбигейл. – Мне необходимо обнаружить в твоем прошлом какую-нибудь страшную тайну. Тогда отцу волей-неволей придется опубликовать мою статью.
– Ты думала, отцу не под силу справиться со своими проблемами?
– Я бы не стала вмешиваться, но он задумал оградить меня от возможных трудностей, выдав замуж, причем только за джентльмена, чтобы улучшить связи нашей семьи. А для этого нужно солидное приданое, – с иронией добавила она. – Отец, видимо, боялся, что в ближайшее время полностью обанкротится, и ради моего же блага решил выдать меня замуж против моей воли. Недавно я поняла, что он так же поступил с моей матерью. Она была дочерью простого портного, и отец настоял, чтобы она оставила своих прежних друзей и общалась только с его знакомыми. И она его послушалась. Я не хочу быть такой смиренной, ведь журналистика очень много для меня значит. Разве джентльмен позволит своей жене работать? – с горечью спросила Эбигейл.
Кристофер подумал, что Эбигейл права. Разразится скандал, если жена дворянина вдруг захочет сделать карьеру.
– И как ты намерена поступить? – спросил Кристофер.
– Со своей жизнью? Не знаю.
– Тогда с моей жизнью.
– Я уже сказала – мне не удалось узнать о тебе ничего, что можно было бы опубликовать в газете. Хотя кое-что мне все-таки стало известно.
Кристофер молчал.
– Но даже если бы я узнала всю историю, все равно не смогла бы опубликовать ее, – продолжила Эбигейл. – Я очень привязалась к… к твоей семье и теперь понимаю, что причинить ей зло выше моих сил. Когда эта идея впервые пришла мне в голову, я решила, что такие богатые и влиятельные люди, как ты, не раскаиваются в том, что когда-то совершили нечто скандальное. В конце концов, твоя жизнь казалась мне слишком приятной – за исключением настойчивых девиц, жаждущих выйти за тебя замуж.
Кристофер улыбнулся, и Эбигейл почувствовала облегчение. Значит, она правильно поступила, рассказав ему правду. Кристофер все еще не доверял ей по-настоящему, и она не винила его за это, но после событий прошлой ночи он хотел выслушать ее. И это ее радовало.
– Так что ты собираешься делать? – опять спросил Кристофер.
– Я уже сказала…
– Я имею в виду твое будущее, твоего отца? Печаль и страх отразились на лице Эбигейл.
– Не знаю. Но выйти замуж, не любя я не смогу. Вот если встречу мужчину, к которому буду чувствовать такое же влечение, как и к тебе, может, передумаю.
– Я пока не могу отпустить тебя, Эбигейл. Эбигейл вздохнула:
– Да, из-за мистера Уолтона и его статьи. Опасаешься, что я объединюсь с Уолтоном?
– Опасаюсь, что он может заставить тебя рассказать то, что ты тут узнала.
– Итак, ты меня защищаешь. – Хотя Эбигейл хотела произнести это с иронией, но в ее тоне слышалось веселье. – Надо же, как все изменилось. Вчера были шантаж и насилие, сегодня ты решил оставить меня в поместье ради моего же блага.
– Ты говоришь так, будто я твой отец.
– Ошибаешься.
– Что ж, это хорошо. – Кристофер опять обвел ее взглядом.
Она не должна терять над собой контроль, когда он так смотрит на нее.
– Если бы ты просто попросил меня помочь с Уолтоном, я постаралась бы выполнить твою просьбу, причем не только из чувства вины.
– В тот момент я был не в себе и не ведал, что творю.
– Но ты не думал о моем предательстве прошлой ночью, не так ли?
Кристофер напрягся.
– Нет, не думал. Я же сказал тебе, что вообще не хотел думать, что в тот момент имела значение только моя страсть к тебе.
– А теперь, когда ты удовлетворил ее, перестанешь обращать на меня внимание, и будешь держать в поместье, пока не решишь, что опасность миновала.
– Нет, но я бы хотел, чтобы это было именно так. – Его темные глаза, казалось, сияли собственным светом даже под лучами солнца. – Я не смогу игнорировать тебя, Эбигейл, потому что одного раза мне было недостаточно.
Откровенный разговор с Кристофером волновал и в то же время успокаивал ее, но после последнего его заявления в ее теле вспыхнул пожар, который поглотил все остальные чувства.
– Хочешь, чтобы я стала твоей любовницей?
– У меня никогда не было любовницы и, надеюсь, не будет.
– Но ты хочешь меня, – набравшись храбрости, возразила Эбигейл.
Кристофер шагнул к ней.
– Да, – сказал он.
– Звучит противоречиво.
– Я об этом пока не думал.
Эбигейл пошла к нему, замечая, как напрягся Кристофер.
– Думай что хочешь, но я собираюсь сейчас посмотреть на фехтование. – Она остановилась рядом с ним. – Ты будешь участвовать?
Кристофер замешкался, и Эбигейл уже приготовилась услышать «нет».
– Буду, – ответил он, наконец. Эбигейл с интересом посмотрела на него.
– Может быть, я даже поставлю на твой выигрыш.
Глава 20
Эбигейл старалась сдерживаться, смотря на Кристофера, который в одной рубашке фехтовал с лордом Полом на террасе. На них не было масок и защитных жилетов на груди, но кончики их шпаг прикрывали резиновые шарики. Лорд Гринвич и лорд Суортбек были судьями и считали количество касаний. Оба противника, покрытые потом, не обращали внимания на одобрительные крики зрителей, которые сидели на скамейках и стульях подальше от фехтующих. Они были погружены в сражение, и каждый, стремясь выиграть, напрягал мускулы, чтобы наносить точные удары и уклоняться от выпадов противника.
Эбигейл не сводила глаз с Кристофера. А все вокруг наблюдали за ней. Эбигейл напомнила себе, что вызвалась помочь Кристоферу сдерживать интерес к нему молодых леди, и поэтому могла с восхищением смотреть на него. Но хорошего понемножку. Чтобы справиться с волнением, Эбигейл повернулась к Гвен, надеясь, что какое-нибудь забавное наблюдение подруги отвлечет ее.
Но Гвен грызла ноготь большого пальца и рассеянно смотрела куда-то в парк.
– Гвен? – позвала ее Эбигейл.
Девушка вздрогнула. Она повернулась к ней, на ее губах промелькнула улыбка.
– Да? Кто выиграл?
– Игра еще не закончена. Гвен взглянула на террасу.
– Ох… – Она покраснела.
– Что с тобой происходит?
Гвен оглянулась, чтобы удостовериться, что их никто не слышит, а потом наклонилась к подруге:
– Ах, Эбби, наше пребывание тут подходит к концу.
– Да, – спокойно отозвалась Эбигейл, хотя при этой мысли у нее сжалось сердце. – Конечно, скоро мы вернемся в Лондон. – Ей придется оставить Кристофера и вернуться домой, где родители вновь начнут требовать, чтобы она поскорее вышла замуж. И если газета обанкротится, как она сможет отказать им? Ведь они лишь хотели, чтобы их дочь была в безопасности. Видя, с какой преданностью Кристофер заботится о своей семье, какие жертвы приносит ради нее, Эбигейл все чаще задумывалась над тем, не очень ли эгоистично она поступает, желая доказать всем, что может прожить одна. Она совсем запуталась.
– Но мистер Уэсли так редко бывает в Лондоне! – воскликнула Гвен.
– Понятно.
– И он не станет бывать у нас, думая, что мой отец не одобряет его ухаживаний.
– Мистер Уэсли его не знает.
– И никогда не узнает, судя по тому, как нерешительно он ведет себя со мной. Эбби, как мне уговорить его сделать мне предложение? А вдруг он не хочет на мне жениться? Ему наверняка не захочется уезжать из своего маленького прихода, а отец будет требовать, чтобы мы появлялись в Лондоне во время сезона и навещали друзей и родню.
– Подожди, подожди! – воскликнула Эбигейл, перебив подругу. – Раз мистер Уэсли не говорил об этом с тобой, откуда тебе знать, что он на самом деле думает.
– Ты права, – надула губы Гвен.
– Так поговори с ним.
– О замужестве? – в ужасе воскликнула Гвен. – Но это неприлично.
– Но это лучше, чем, если вы так и будете молчать и упустите свое счастье.
– Эбби, иногда ты говоришь слишком по-современному, – со вздохом сказала Гвен, – хотя я согласна с тобой. Но…
– Что «но»?
Плечи Гвен поникли.
– Вдруг я все эти годы неправильно понимала отца? Вдруг… вдруг его убеждения касались лишь возможного будущего Англии, а будущее своей дочери он видит совсем по-другому? Ведь большинство людей даже представить себе не могут, что дочь графа захочет выйти замуж за простого викария!
Эбигейл подумала о том, какой разразится скандал, если герцог вдруг возьмет в жены девушку без титула. Да, общество будет негодовать, и Эбигейл мысленно похвалила себя за то, что никогда не думала о том, что Кристофер может на ней жениться. Эбигейл опять посмотрела на него, на то, как он ловко двигался, и представила себе, что она – его жена, что каждую ночь она ложится с ним в постель. Эбигейл повернулась к Гвен:
– Гвен, откуда тебе знать, что подумает об этом твой отец. Ты должна поговорить с ним.
– Но тут мне понадобится помощь мистера Уэсли. А он ведь еще не сделал мне предложения! – Она со стоном закрыла глаза. – Но ты права, я должна первая завести об этом речь. Может быть, мне удастся вызвать мистера Уэсли на разговор или, например, придумать похожую историю и спросить, что он об этом думает.
– Наверное, после этого он, наконец, посмотрит на тебя как на свою будущую жену.
– Или испугается до смерти, – в отчаянии произнесла Гвен.
– Он придет на ужин? Может, ты поговоришь с ним за столом или немного позже.
Гвен похлопала ее по коленям и сказала:
– Я буду такой же храброй, как ты, Эбби.
«А я постараюсь быть такой храброй, какой кажусь тебе», – мысленно пообещала себе Эбигейл.
Удивительно, как легко было проникнуть в спальню герцога сейчас, когда все продолжали смотреть турнир по фехтованию. Слушая рассуждения Гвен о неравном браке, Эбигейл решила еще раз объяснить Кристоферу, что у нее и в мыслях не было выходить за него замуж.
Но она не будет иметь ничего против еще одного урока соблазна. Думая об этом, Эбигейл буквально дрожала от нетерпения. Кристофер мог отказаться, потому что все еще с недоверием относился к ней, хотя, как казалось Эбигейл, этим утром их отношения улучшились. И ей было так весело смотреть на леди Мэй и леди Теодосию, когда она сказала им, что они зря переживали, когда «случайно» потеряли ее в лесу. Услышав, что ее спас сам герцог, они едва не лопнули от зависти и злости.
Эбигейл понимала, что не надо злорадствовать. Одна из этих девушек вполне может стать женой Кристофера.
Впрочем, нет. Это будет какая-то другая девушка, которую, если ей повезет, она никогда не увидит, и потому не будет представлять себе, как…
Эбигейл начала вспоминать об их утреннем разговоре, о том, как Кристофер сказал, что тоже любит писать. Было так странно и в то же время приятно слышать такое из уст мужчины. Теперь понятно, почему у него в ящике стола лежит столько перьев.
Но что за толстую, перевязанную бечевкой пачку бумаги она обнаружила тогда в нижнем ящике комода?
Эбигейл посмотрела на ящик и заметила, что он наполовину открыт. Ее взгляд метнулся обратно на стол.
Там лежала пачка бумаг. Эбигейл подошла ближе и увидела, что листы исписаны снизу доверху рукой Кристофера. Она узнала его почерк. Он походил на тот, который Эбигейл видела на документах в кабинете.
Ее любопытство было так велико, что она забыла о правилах приличия и посмотрела на первую страницу. Это было похоже на начало пьесы, и Эбигейл принялась читать. Она проглатывала страницу за страницей. Это была история благородного, но бедного юноши, которого вывезли из страны и бросили в чужих краях, и он, пройдя через многие испытания, добился успеха среди враждебного ему окружения. У Эбигейл не было возможности вникнуть во все детали, но она поняла, что у Кристофера богатое воображение, что диалоги звучат очень живо. И эта история затронула в ее душе чувствительную струну.
Пьеса неожиданно закончилась – слишком неожиданно, на половине страницы – герой, сражался за свою жизнь. Эбигейл так и не узнала, погибнет он или победит. Возможно, этого пока не знал и сам Кристофер.
Их души были родственны друг другу, и это наполняло Эбигейл теплом. Итак, Кристофер хотел писать, так же как она. Было ли это одним из его секретов, которые он так рьяно охранял? А общество говорило им обоим, что их мечты греховны и неприличны.
На рукописи не стояло его имя. Что Кристофер собирался сделать с пьесой? Или он написал ее для собственного удовольствия? Эбигейл положила листы на прежнее место. Если она расскажет ему о своем открытии, Кристофер подумает, что она может использовать этот секрет против него. Эбигейл не хотела этого, она хотела, чтобы Кристофер сам рассказал ей о своем увлечении.
«Это все равно, что просить луну с неба», – мысленно сказала она себе, покидая спальню и спускаясь вниз с лестницы для слуг.
Оказавшись в своей спальне, Эбигейл поняла, что вернулась на исходную позицию. Чем больше она узнавала о Кристофере, тем больше загадок видела перед собой. Ей хотелось знать, что чувствовал Кристофер, когда писал пьесу, и собирался ли он ее опубликовать. Она понимала, что это такое, когда в голове роятся фразы, которые требуют того, чтобы их перенесли на бумагу, понимала, каково это – желать, чтобы люди прочитали их и поняли сокровенные мысли писателя.
Но захочет ли мужчина, который даже не поцеловал ее, когда они занимались любовью, поделиться с ней такими интимными переживаниями?
Перед ужином Кристофер сидел в гостиной, где уже собрались гости, и разговаривал с матерью, когда появился лакей и доложил о приезде мисс Мэдлин Престон.
Герцогиня пристально посмотрела и тихо проговорила:
– Кристофер, ты же не приглашал ее сюда после того, как сказал, что никогда не женишься на ней.
– Нет, не приглашал, – сухо ответил Кристофер.
Когда он в последний раз встречался с Мэдлин, та пообещала отомстить ему за отказ сделать ее герцогиней Мэдингли. Может, Мэдлин приехала в поместье, чтобы устроить сцену? Ей следовало бы знать, что она не заставит его изменить решение, поставив его в неловкое положение перед матерью и гостями.
Мэдлин появилась в гостиной и сразу направилась к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27