Было бы вполне в духе мисс Мотт, подумала она, поделиться своей тревогой с первым, кто был бы готов ее слушать, но она желала обратного. Некое странное чувство не давало ей покоя – в те несколько секунд, когда глаза Шеннона неотрывно смотрели в ее глаза, проникая внутрь нее и заставляя сердце биться пойманной птицей, ее словно озарило.
Так и не сумев убедить себя в том, что всего лишь пыталась помочь этому человеку, она с ошеломляющей ясностью осознала, что безумно влюблена в него и что – если только она не ошиблась в выражении его глаз – он, может быть, отвечает ей взаимностью.
Глава 13
Она вкратце рассказала Брендону о своей встрече с Шенноном и передала ему приглашение в «Дубы», но ни словом не обмолвилась об этом миссис Квинливен. Она решила, что ее тете лучше не знать о поездке, и умоляла Бетси, впрочем без особой на то надежды, не посвящать в это леди Мотт.
Ее опасения оказались верными. Двумя днями позже, когда миссис Квинливен вернулась после задушевной беседы с леди Мотт, она потребовала дать ей ответ – правда ли, что Джорджина ездила на встречу с Шенноном.
– Люсинда уверена, что это была условленная встреча, хотя Бетси не смогла ничего толком объяснить. Глупышка просто-напросто проговорилась, – взволнованно сказала тетя.
– Она не была условленной! – мягко возразила Джорджина. – И если Бетси не способна молчать о том, что ее не касается, то она, по крайней мере, должна говорить правду! Шеннон ничего не знал о моем намерении увидеться с ним. Я лишь хотела извиниться за то неловкое положение, в которое он попал из-за меня, что я и сделала. Вот и все.
Миссис Квинливен тяжело опустилась на ближайший стул и в растерянности уставилась на племянницу.
– Но, моя дорогая, в какое щекотливое положение ты себя поставила! – слабо запротестовала она. – Я чуть сквозь землю не провалилась, когда Люсинда сообщила мне об этом. Не хочу сказать ничего плохого, но ты же знаешь, какая Бетси болтливая, и я уверена, что теперь об этом будет известно всем соседям.
– Видимо, да! – без тени раскаяния согласилась Джорджина, вызвав тем самым вздох ужаса у миссис Квинливен. – И пусть все знают, что есть по крайней мере одна душа, стыдящаяся за ту откровенную грубость, с которой он был встречен в тот вечер. И если обо мне станут распускать сплетни, то мне до этого нет дела. Думаю, сэр Джон одобрил бы мой поступок! – с пафосом объявила она.
– Но сэр Джон умер, моя дорогая, – жалобно напомнила тетя Белла. Ее дрожащие пальцы наконец справились с лентами французского капора. – Мы не должны забывать о твоей бабушке, и я уверена, что леди Мерсер никогда бы не одобрила этого… Хотя, должна признать, он вел себя весьма учтиво и был одет не менее элегантно, чем остальные джентльмены, что я сочла комплиментом себе, поскольку, как говорит Люсинда, никто не видел его в чем-то другом, кроме как в охотничьем сюртуке и грязных сапогах… – Она замолчала. – О господи, я совсем не то хотела сказать!
– Я знаю, что вы хотели сказать, мадам, поэтому умоляю вас не утруждать себя, – с улыбкой сказала Джорджина. – Вы не должны расстраиваться из-за пустых сплетен. Уверяю вас, я не намерена больше встречаться с мистером Шенноном.
– Но, моя дорогая, тебе придется с ним встретиться, – возразила миссис Квинливен, – так как леди Элиза послала ему приглашение на свой бал, которое он принял. – Джорджина удивленно посмотрела на тетю, но та лишь кивнула в подтверждение своих слов. – Да, да, это так. Она лично сказала Люсинде об этом. И хотя она клянется, что сделала это исключительно из уважения к майору Роту, старому другу Шеннона, Люсинда уверена, что на самом деле она просто задумала шокировать нас всех.
– Значит, майор Рот снова в Стокингсе? – прервала ее Джорджина, нахмурив брови и изо всех сил стараясь не показать, насколько важна для нее эта новость. – А я думала, что он не собирался возвращаться.
– Мы все так думали, но его брату стало гораздо лучше, и Люсинда утверждает, что он вернулся из-за Шеннона, поскольку не смог с ним встретиться в свой первый приезд. Но если это правда, то не понимаю, почему он не остановился в «Дубах», тогда леди Элизе не пришлось бы приглашать мистера Шеннона в Стокингс.
– Уверена, она пригласила его только потому, что ей этого захотелось, – возразила Джорджина.
Миссис Квинливен недоуменно посмотрела на девушку.
– Мое дорогое дитя, ты сама не знаешь, что говоришь! – запротестовала она. – Да, она готова флиртовать с первым встречным мужчиной, но о мистере Шенноне не может быть и речи.
– Я уверена, что она тоже так считает, – согласилась Джорджина. – Но тем не менее она задумала обольстить его.
В ее голосе прозвучала горечь, что заставило миссис Квинливен удивленно посмотреть на нее. Поэтому она поспешно добавила:
– Разумеется, меня это не касается. Леди Элиза вольна поступать, как ей вздумается, но полагаю, что полковник Малладон…
– О нет, моя дорогая! Полковник не станет возражать против этого! – воскликнула миссис Квинливен. – Он никогда даже не пытался справиться с ней… Думаю, что она меньше всего желает стать объектом для сплетен, особенно после того, как вверенная ее опеке Нола сбежала с этим Шенноном… Я считаю, что она пригласила его лишь по доброте душевной.
Джорджина сильно сомневалась насчет душевной доброты леди Элизы, но больше не желала обсуждать эту тему, а посему, извинившись, покинула комнату. Однако новость о том, что Шеннон будет присутствовать на балу у леди Элизы, дала ей пищу для размышлений. Она полагала, что ей известно, каковы были мотивы леди Элизы, когда та посылала Шеннону приглашение. Но что заставило его принять это приглашение, учитывая неприятную ситуацию, в которую он попал в Крайторне, можно было лишь догадываться.
Несмотря на то что Джорджина не была уверена в причине согласия Шеннона, она приложила все усилия, чтобы выглядеть как можно ослепительнее на балу в Стокингсе. Энсон чудесно уложила ей волосы и с большим вкусом подобрала ленты нужного оттенка для ее прозрачного платья из газа в три четверти длиной поверх чехла из бледно-желтого шелка. Даже миссис Квинливен, считавшая ее очень привлекательной девушкой, хотя, разумеется, не такой красивой, как ее бедная Нола, признала, когда она появилась перед ней в своем воздушном платье с высокой талией, с изящно уложенными золотыми локонами, в атласных туфельках и длинных французских перчатках, довершающих наряд, что даже Нола не смогла бы сравниться с ней в этот вечер.
Однако внешний вид племянницы лишь усилил тревогу миссис Квинливен. Она с самым недобрым предчувствием заметила повышенное внимание, которое уделял Джорджине на вечере в Крайторне Питер Хессион, и то, что он зачастил к ним в дом. Ей в голову пришла неприятная мысль, что, учитывая, какой красавицей предстанет Джорджина в этот вечер, он, возможно, сделает ей предложение, о чем она должна будет сообщить леди Мерсер и миссис Пауэр. Обе леди в Бате, желавшие видеть Джорджину замужем за достойным человеком, не станут возражать против молодого мистера Хессиона с его наследством и положением в обществе, так что их одобрение можно было считать делом решенным.
От нее также не ускользнуло любезное обращение леди Хессион с Джорджиной в тот вечер. И если леди Хессион найдет партию подходящей, то сэр Лендерс не станет возражать, ибо сей джентльмен редко шел против желаний своей жены.
Насчет чувств Джорджины она была уверена меньше, хотя это обстоятельство радости также не прибавляло. По всему было видно, что Джорджина и мистер Хессион находились в дружеских отношениях, несмотря на возникающие порой разногласия. Конечно, Джорджина не выказывала явных признаков серьезного увлечения, но миссис Квинливен не сомневалась, что совместные усилия леди Мерсер и миссис Пауэр заставят девушку преодолеть колебания и принять выгодное предложение.
Таким образом, ее план соединить Брендона и Джорджину оказался под угрозой провала, что заставило ее выбросить из головы все мысли о Шенноне. И в результате всю дорогу до Стокингса она думала лишь о том, как сделать так, чтобы у юного Хессиона не было возможности стать в пару с Джорджиной больше одного раза.
Дом был ярко освещен, а у парадного входа стояла вереница карет. Миссис Квинливен и Джорджина поднялись по широким ступеням. Как и «Дубы», Стокингс был построен во времена Тюдоров, но, в отличие от первого, подвергся значительной реконструкции. Леди Элиза, став здесь хозяйкой, радикально изменила его убранство, чем вызвала пересуды в округе. В свой первый визит Джорджина мало что видела, кроме холла и красной гостиной, которая произвела на нее большое впечатление даже при дневном свете: ее стены украшали красные шелковые драпировки с золотыми драконами и повсюду были расставлены инкрустированные бронзой столики с фарфоровыми тиграми и пагодами.
Поднимаясь по лестнице в бальный зал, Джорджина и миссис Квинливен увидели леди Элизу, встречавшую гостей в платье из красного шелка, как нельзя лучше подходившем к обстановке, в дорогих кружевах и сверкающих бриллиантах, с высоким плюмажем. Она радушно приветствовала их, но Джорджина уловила в обращенном на нее взгляде что-то недоброе.
– Я решила последовать вашему примеру, моя дорогая, – сказала леди Элиза. – Вы выглядите потрясающе! Но вы не должны рассчитывать на слишком многое. Вполне возможно, что Шеннон не осмелится показаться здесь, после того холодного приема, который был оказан ему в Крайторне. Но вы без особого труда сможете ослепить юного Питера Хессиона.
Джорджина, лицо которой вспыхнуло от намека леди Элизы, не сочла возможным дать отпор в присутствии миссис Квинливен, которая, обменявшись учтивыми приветствиями с полковником Малладоном, повернулась к ним и, дрожа от возмущения, воскликнула:
– Леди Элиза, умоляю вас оставить ваши абсурдные домыслы! Какое отношение имеет мистер Шеннон к моей племяннице? Я вас уверяю, что он ее ничуть не интересует!
Леди Элиза рассмеялась:
– Неужели? Хотелось бы думать, что вы правы, дорогая Белла! Но, видите ли, до меня дошли слухи… о конных прогулках, заканчивающихся странными встречами… Но, разумеется, я никогда не повторяю сплетен!
И она повернулась к очередному гостю, а Джорджина и миссис Квинливен прошли дальше в бальный зал. К ним немедленно подскочил сэр Маннинг Хартили, который стал умолять Джорджину обещать ему кадриль.
– Как мне повезло, что я увидел вас сразу, как только вы появились! – обрадовался он. – Вокруг вас всегда толпа молодых джентльменов и вам не до таких старомодных кавалеров вроде меня.
– О, как вы можете говорить такое, – возразила миссис Квинливен, изо всех сил стараясь возместить недостаток энтузиазма со стороны племянницы. – Я уверена, что Джорджина почтет за честь танцевать с вами – тонким ценителем всего изящного!
Маннинг Хартили поинтересовался, танцует ли Джорджина вальс, на что миссис Квинливен поспешила ответить, что такой быстрый танец в объятиях кавалера нельзя считать приличным. У них завязалась дискуссия о танцах, в результате которой выяснилось, что сам сэр Маннинг является поклонником модных танцев. К счастью, в следующий момент в зал вошел мистер Джереми Барнуолл, старинный друг сэра Маннинга, последовали шумные приветствия и обмен новостями, и промах миссис Квинливен был тут же забыт.
Не будучи знакомой с мистером Барнуоллом, Джорджина была представлена ему и подверглась тщательному изучению с его стороны, после чего он откровенно заметил своей сестре:
– Ты, видимо, совсем помешалась, Белла, если решила, что эта девушка годится для Брендона. Черт побери, да молодые джентльмены, должно быть, так и увиваются вокруг нее!
– Кто такой Брендон? – воскликнул сэр Маннинг, неожиданно оттесненный в сторону молодым джентльменом, ожидавшим поодаль удобного случая вступить в беседу, и сердито уставился на встревоженное лицо мистера Питера Хессиона.
– Прошу прощения, сэр Маннинг! Ваш покорный слуга, миссис Квинливен, мисс Пауэр, мистер Барнуолл. – Питер перевел дыхание.
Однако негодование, вспыхнувшее в его глазах, когда он настолько забылся, что бесцеремонно оттеснил окружавших Джорджину людей, не покинуло его. Было нетрудно догадаться, что оно вызвано откровенным намеком мистера Барнуолла о намерении миссис Квинливен женить своего сына на Джорджине.
Питер Хессион явно собирался заполучить согласие Джорджины на контрданс, но, обескураженный собственным поведением, не сразу посмел высказать вслух свое намерение, в результате чего другой молодой человек повел ее танцевать. Это обстоятельство, столь огорчившее его, очень обрадовало миссис Квинливен, которая призналась брату, как только Питер отошел, что она опасается, как бы этот молодой человек не сделал Джорджине предложение.
Мистер Барнуолл вытянул губы в трубочку и благодушно заметил:
– Чего ты так всполошилась, Белла. Я же сразу тебе сказал, что твои надежды напрасны. Если не он, так кто-нибудь другой. С такой хорошенькой девушкой это не удивительно.
Миссис Квинливен принялась упрекать брата:
– Тебе нет дела до Брендона! Если бы ты хоть немного помог мне, вместо того чтобы сбежать в Лондон, все бы давно уже было улажено. И мне вовсе не по душе, что ты даже не счел нужным предупредить меня о своем возвращении в Керри.
– Оставим это, Белла. Ты же знаешь, я птица перелетная. Сегодня – здесь, завтра – там, – возразил мистер Барнуолл.
– Ты должен помочь мне проследить за тем, чтобы Питер не танцевал с Джорджиной больше одного раза и чтобы у него не было возможности поговорить с ней с глазу на глаз! – потребовала миссис Квинливен. – В конце концов, Брендон твой единственный племянник, а мне приходится одной отстаивать его интересы…
– Но не на балу же, Белла! – поморщился мистер Барнуолл. – Черт побери, выбрала же ты время и место разыгрывать трагедию! Обещаю, что сделаю все от меня зависящее, но предупреждаю: твоя затея обречена на провал!
И он с такой поспешностью бросился приветствовать леди Мотт и сэра Хемфри, которые только что вошли в зал вместе с Бетси, что миссис Квинливен неодобрительно покачала головой.
Немного погодя она присоединилась к дамам, которые предпочитали не танцевать, а наблюдать за танцующими. Среди них находилась и леди Хессион. Леди Хессион считала, что бал, ради которого ей пришлось отложить поездку в Лондон, заслуживал того, чтобы нарядиться в одно из самых элегантных платьев из пурпурно-синей тафты, богато отделанное оборками из синего шелка, и тюрбан, украшенный страусовыми перьями. Довольная тем, что затмила собой всех окружающих дам, она была настроена на благодушный лад и воспользовалась первой же возможностью восхититься юной Джорджиной.
– Она и мой Питер составят чудесную пару, когда будут танцевать вместе, – сказала она, – думаю, Питер заручится ее согласием не только на контрданс, но и на кадриль.
Миссис Квинливен покачала головой.
– Боюсь, что его ждет разочарование, – самодовольно заметила она, с одобрением отмечая, что Джорджина танцует с майором Ротом, – сэр Маннинг уже пригласил ее на кадриль.
– Вот как! – удивилась леди Хессион. – Уверена, что она получила бы куда большее удовольствие, танцуя с Питером. Знаете, он превосходный танцор. Но пока мисс Пауэр дарит свою благосклонность таким… с позволения сказать, зрелым мужчинам, как сэр Маннинг и майор Рот, мой Питер может не опасаться соперничества.
Миссис Квинливен парировала насмешку:
– Удивляюсь вашим словам, леди Хессион. Джорджина, несмотря на то что делит свое внимание поровну между всеми молодыми джентльменами, питает самую глубокую привязанность к своему кузену Брендону. Она не из тех легкомысленных девиц, у которых на уме одни лишь балы. Более всего предпочитает проводить время в спокойном общении со своим кузеном.
Кажется, леди Хессион была сражена.
– С Брендоном! – с нескрываемым неодобрением воскликнула она. – Но, моя дорогая миссис Квинливен, этого не может быть! Ведь он еще мальчик, и я не думаю, что вы серьезно полагаете, будто ему пора думать о семейной жизни! Ему ведь еще нет и девятнадцати!
– Ему уже исполнилось девятнадцать, – тряхнула перьями тюрбана миссис Квинливен. – К тому же он зрелый молодой человек – более зрелый, должна вам заметить, чем те молодые люди, которые думают лишь об одних развлечениях и карточных играх.
Леди Хессион гневно посмотрела на нее.
– Не думаю, – сказала она, – что вы обвиняете моего Питера в принадлежности к подобным молодым людям. – Под ее строгим взглядом миссис Квинливен мгновенно стушевалась и поспешила заверить, что не имела в виду никого из присутствующих.
После чего разговор переключился на леди Элизу и ее гостей.
Одна из молодых дам поведала, что ходят слухи в высших кругах, будто сэр Маннинг утратил свое былое влияние и стал нежелательным в обществе прежних знатных друзей, и теперь подыскивает богатую невесту, чтобы поправить свое положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Так и не сумев убедить себя в том, что всего лишь пыталась помочь этому человеку, она с ошеломляющей ясностью осознала, что безумно влюблена в него и что – если только она не ошиблась в выражении его глаз – он, может быть, отвечает ей взаимностью.
Глава 13
Она вкратце рассказала Брендону о своей встрече с Шенноном и передала ему приглашение в «Дубы», но ни словом не обмолвилась об этом миссис Квинливен. Она решила, что ее тете лучше не знать о поездке, и умоляла Бетси, впрочем без особой на то надежды, не посвящать в это леди Мотт.
Ее опасения оказались верными. Двумя днями позже, когда миссис Квинливен вернулась после задушевной беседы с леди Мотт, она потребовала дать ей ответ – правда ли, что Джорджина ездила на встречу с Шенноном.
– Люсинда уверена, что это была условленная встреча, хотя Бетси не смогла ничего толком объяснить. Глупышка просто-напросто проговорилась, – взволнованно сказала тетя.
– Она не была условленной! – мягко возразила Джорджина. – И если Бетси не способна молчать о том, что ее не касается, то она, по крайней мере, должна говорить правду! Шеннон ничего не знал о моем намерении увидеться с ним. Я лишь хотела извиниться за то неловкое положение, в которое он попал из-за меня, что я и сделала. Вот и все.
Миссис Квинливен тяжело опустилась на ближайший стул и в растерянности уставилась на племянницу.
– Но, моя дорогая, в какое щекотливое положение ты себя поставила! – слабо запротестовала она. – Я чуть сквозь землю не провалилась, когда Люсинда сообщила мне об этом. Не хочу сказать ничего плохого, но ты же знаешь, какая Бетси болтливая, и я уверена, что теперь об этом будет известно всем соседям.
– Видимо, да! – без тени раскаяния согласилась Джорджина, вызвав тем самым вздох ужаса у миссис Квинливен. – И пусть все знают, что есть по крайней мере одна душа, стыдящаяся за ту откровенную грубость, с которой он был встречен в тот вечер. И если обо мне станут распускать сплетни, то мне до этого нет дела. Думаю, сэр Джон одобрил бы мой поступок! – с пафосом объявила она.
– Но сэр Джон умер, моя дорогая, – жалобно напомнила тетя Белла. Ее дрожащие пальцы наконец справились с лентами французского капора. – Мы не должны забывать о твоей бабушке, и я уверена, что леди Мерсер никогда бы не одобрила этого… Хотя, должна признать, он вел себя весьма учтиво и был одет не менее элегантно, чем остальные джентльмены, что я сочла комплиментом себе, поскольку, как говорит Люсинда, никто не видел его в чем-то другом, кроме как в охотничьем сюртуке и грязных сапогах… – Она замолчала. – О господи, я совсем не то хотела сказать!
– Я знаю, что вы хотели сказать, мадам, поэтому умоляю вас не утруждать себя, – с улыбкой сказала Джорджина. – Вы не должны расстраиваться из-за пустых сплетен. Уверяю вас, я не намерена больше встречаться с мистером Шенноном.
– Но, моя дорогая, тебе придется с ним встретиться, – возразила миссис Квинливен, – так как леди Элиза послала ему приглашение на свой бал, которое он принял. – Джорджина удивленно посмотрела на тетю, но та лишь кивнула в подтверждение своих слов. – Да, да, это так. Она лично сказала Люсинде об этом. И хотя она клянется, что сделала это исключительно из уважения к майору Роту, старому другу Шеннона, Люсинда уверена, что на самом деле она просто задумала шокировать нас всех.
– Значит, майор Рот снова в Стокингсе? – прервала ее Джорджина, нахмурив брови и изо всех сил стараясь не показать, насколько важна для нее эта новость. – А я думала, что он не собирался возвращаться.
– Мы все так думали, но его брату стало гораздо лучше, и Люсинда утверждает, что он вернулся из-за Шеннона, поскольку не смог с ним встретиться в свой первый приезд. Но если это правда, то не понимаю, почему он не остановился в «Дубах», тогда леди Элизе не пришлось бы приглашать мистера Шеннона в Стокингс.
– Уверена, она пригласила его только потому, что ей этого захотелось, – возразила Джорджина.
Миссис Квинливен недоуменно посмотрела на девушку.
– Мое дорогое дитя, ты сама не знаешь, что говоришь! – запротестовала она. – Да, она готова флиртовать с первым встречным мужчиной, но о мистере Шенноне не может быть и речи.
– Я уверена, что она тоже так считает, – согласилась Джорджина. – Но тем не менее она задумала обольстить его.
В ее голосе прозвучала горечь, что заставило миссис Квинливен удивленно посмотреть на нее. Поэтому она поспешно добавила:
– Разумеется, меня это не касается. Леди Элиза вольна поступать, как ей вздумается, но полагаю, что полковник Малладон…
– О нет, моя дорогая! Полковник не станет возражать против этого! – воскликнула миссис Квинливен. – Он никогда даже не пытался справиться с ней… Думаю, что она меньше всего желает стать объектом для сплетен, особенно после того, как вверенная ее опеке Нола сбежала с этим Шенноном… Я считаю, что она пригласила его лишь по доброте душевной.
Джорджина сильно сомневалась насчет душевной доброты леди Элизы, но больше не желала обсуждать эту тему, а посему, извинившись, покинула комнату. Однако новость о том, что Шеннон будет присутствовать на балу у леди Элизы, дала ей пищу для размышлений. Она полагала, что ей известно, каковы были мотивы леди Элизы, когда та посылала Шеннону приглашение. Но что заставило его принять это приглашение, учитывая неприятную ситуацию, в которую он попал в Крайторне, можно было лишь догадываться.
Несмотря на то что Джорджина не была уверена в причине согласия Шеннона, она приложила все усилия, чтобы выглядеть как можно ослепительнее на балу в Стокингсе. Энсон чудесно уложила ей волосы и с большим вкусом подобрала ленты нужного оттенка для ее прозрачного платья из газа в три четверти длиной поверх чехла из бледно-желтого шелка. Даже миссис Квинливен, считавшая ее очень привлекательной девушкой, хотя, разумеется, не такой красивой, как ее бедная Нола, признала, когда она появилась перед ней в своем воздушном платье с высокой талией, с изящно уложенными золотыми локонами, в атласных туфельках и длинных французских перчатках, довершающих наряд, что даже Нола не смогла бы сравниться с ней в этот вечер.
Однако внешний вид племянницы лишь усилил тревогу миссис Квинливен. Она с самым недобрым предчувствием заметила повышенное внимание, которое уделял Джорджине на вечере в Крайторне Питер Хессион, и то, что он зачастил к ним в дом. Ей в голову пришла неприятная мысль, что, учитывая, какой красавицей предстанет Джорджина в этот вечер, он, возможно, сделает ей предложение, о чем она должна будет сообщить леди Мерсер и миссис Пауэр. Обе леди в Бате, желавшие видеть Джорджину замужем за достойным человеком, не станут возражать против молодого мистера Хессиона с его наследством и положением в обществе, так что их одобрение можно было считать делом решенным.
От нее также не ускользнуло любезное обращение леди Хессион с Джорджиной в тот вечер. И если леди Хессион найдет партию подходящей, то сэр Лендерс не станет возражать, ибо сей джентльмен редко шел против желаний своей жены.
Насчет чувств Джорджины она была уверена меньше, хотя это обстоятельство радости также не прибавляло. По всему было видно, что Джорджина и мистер Хессион находились в дружеских отношениях, несмотря на возникающие порой разногласия. Конечно, Джорджина не выказывала явных признаков серьезного увлечения, но миссис Квинливен не сомневалась, что совместные усилия леди Мерсер и миссис Пауэр заставят девушку преодолеть колебания и принять выгодное предложение.
Таким образом, ее план соединить Брендона и Джорджину оказался под угрозой провала, что заставило ее выбросить из головы все мысли о Шенноне. И в результате всю дорогу до Стокингса она думала лишь о том, как сделать так, чтобы у юного Хессиона не было возможности стать в пару с Джорджиной больше одного раза.
Дом был ярко освещен, а у парадного входа стояла вереница карет. Миссис Квинливен и Джорджина поднялись по широким ступеням. Как и «Дубы», Стокингс был построен во времена Тюдоров, но, в отличие от первого, подвергся значительной реконструкции. Леди Элиза, став здесь хозяйкой, радикально изменила его убранство, чем вызвала пересуды в округе. В свой первый визит Джорджина мало что видела, кроме холла и красной гостиной, которая произвела на нее большое впечатление даже при дневном свете: ее стены украшали красные шелковые драпировки с золотыми драконами и повсюду были расставлены инкрустированные бронзой столики с фарфоровыми тиграми и пагодами.
Поднимаясь по лестнице в бальный зал, Джорджина и миссис Квинливен увидели леди Элизу, встречавшую гостей в платье из красного шелка, как нельзя лучше подходившем к обстановке, в дорогих кружевах и сверкающих бриллиантах, с высоким плюмажем. Она радушно приветствовала их, но Джорджина уловила в обращенном на нее взгляде что-то недоброе.
– Я решила последовать вашему примеру, моя дорогая, – сказала леди Элиза. – Вы выглядите потрясающе! Но вы не должны рассчитывать на слишком многое. Вполне возможно, что Шеннон не осмелится показаться здесь, после того холодного приема, который был оказан ему в Крайторне. Но вы без особого труда сможете ослепить юного Питера Хессиона.
Джорджина, лицо которой вспыхнуло от намека леди Элизы, не сочла возможным дать отпор в присутствии миссис Квинливен, которая, обменявшись учтивыми приветствиями с полковником Малладоном, повернулась к ним и, дрожа от возмущения, воскликнула:
– Леди Элиза, умоляю вас оставить ваши абсурдные домыслы! Какое отношение имеет мистер Шеннон к моей племяннице? Я вас уверяю, что он ее ничуть не интересует!
Леди Элиза рассмеялась:
– Неужели? Хотелось бы думать, что вы правы, дорогая Белла! Но, видите ли, до меня дошли слухи… о конных прогулках, заканчивающихся странными встречами… Но, разумеется, я никогда не повторяю сплетен!
И она повернулась к очередному гостю, а Джорджина и миссис Квинливен прошли дальше в бальный зал. К ним немедленно подскочил сэр Маннинг Хартили, который стал умолять Джорджину обещать ему кадриль.
– Как мне повезло, что я увидел вас сразу, как только вы появились! – обрадовался он. – Вокруг вас всегда толпа молодых джентльменов и вам не до таких старомодных кавалеров вроде меня.
– О, как вы можете говорить такое, – возразила миссис Квинливен, изо всех сил стараясь возместить недостаток энтузиазма со стороны племянницы. – Я уверена, что Джорджина почтет за честь танцевать с вами – тонким ценителем всего изящного!
Маннинг Хартили поинтересовался, танцует ли Джорджина вальс, на что миссис Квинливен поспешила ответить, что такой быстрый танец в объятиях кавалера нельзя считать приличным. У них завязалась дискуссия о танцах, в результате которой выяснилось, что сам сэр Маннинг является поклонником модных танцев. К счастью, в следующий момент в зал вошел мистер Джереми Барнуолл, старинный друг сэра Маннинга, последовали шумные приветствия и обмен новостями, и промах миссис Квинливен был тут же забыт.
Не будучи знакомой с мистером Барнуоллом, Джорджина была представлена ему и подверглась тщательному изучению с его стороны, после чего он откровенно заметил своей сестре:
– Ты, видимо, совсем помешалась, Белла, если решила, что эта девушка годится для Брендона. Черт побери, да молодые джентльмены, должно быть, так и увиваются вокруг нее!
– Кто такой Брендон? – воскликнул сэр Маннинг, неожиданно оттесненный в сторону молодым джентльменом, ожидавшим поодаль удобного случая вступить в беседу, и сердито уставился на встревоженное лицо мистера Питера Хессиона.
– Прошу прощения, сэр Маннинг! Ваш покорный слуга, миссис Квинливен, мисс Пауэр, мистер Барнуолл. – Питер перевел дыхание.
Однако негодование, вспыхнувшее в его глазах, когда он настолько забылся, что бесцеремонно оттеснил окружавших Джорджину людей, не покинуло его. Было нетрудно догадаться, что оно вызвано откровенным намеком мистера Барнуолла о намерении миссис Квинливен женить своего сына на Джорджине.
Питер Хессион явно собирался заполучить согласие Джорджины на контрданс, но, обескураженный собственным поведением, не сразу посмел высказать вслух свое намерение, в результате чего другой молодой человек повел ее танцевать. Это обстоятельство, столь огорчившее его, очень обрадовало миссис Квинливен, которая призналась брату, как только Питер отошел, что она опасается, как бы этот молодой человек не сделал Джорджине предложение.
Мистер Барнуолл вытянул губы в трубочку и благодушно заметил:
– Чего ты так всполошилась, Белла. Я же сразу тебе сказал, что твои надежды напрасны. Если не он, так кто-нибудь другой. С такой хорошенькой девушкой это не удивительно.
Миссис Квинливен принялась упрекать брата:
– Тебе нет дела до Брендона! Если бы ты хоть немного помог мне, вместо того чтобы сбежать в Лондон, все бы давно уже было улажено. И мне вовсе не по душе, что ты даже не счел нужным предупредить меня о своем возвращении в Керри.
– Оставим это, Белла. Ты же знаешь, я птица перелетная. Сегодня – здесь, завтра – там, – возразил мистер Барнуолл.
– Ты должен помочь мне проследить за тем, чтобы Питер не танцевал с Джорджиной больше одного раза и чтобы у него не было возможности поговорить с ней с глазу на глаз! – потребовала миссис Квинливен. – В конце концов, Брендон твой единственный племянник, а мне приходится одной отстаивать его интересы…
– Но не на балу же, Белла! – поморщился мистер Барнуолл. – Черт побери, выбрала же ты время и место разыгрывать трагедию! Обещаю, что сделаю все от меня зависящее, но предупреждаю: твоя затея обречена на провал!
И он с такой поспешностью бросился приветствовать леди Мотт и сэра Хемфри, которые только что вошли в зал вместе с Бетси, что миссис Квинливен неодобрительно покачала головой.
Немного погодя она присоединилась к дамам, которые предпочитали не танцевать, а наблюдать за танцующими. Среди них находилась и леди Хессион. Леди Хессион считала, что бал, ради которого ей пришлось отложить поездку в Лондон, заслуживал того, чтобы нарядиться в одно из самых элегантных платьев из пурпурно-синей тафты, богато отделанное оборками из синего шелка, и тюрбан, украшенный страусовыми перьями. Довольная тем, что затмила собой всех окружающих дам, она была настроена на благодушный лад и воспользовалась первой же возможностью восхититься юной Джорджиной.
– Она и мой Питер составят чудесную пару, когда будут танцевать вместе, – сказала она, – думаю, Питер заручится ее согласием не только на контрданс, но и на кадриль.
Миссис Квинливен покачала головой.
– Боюсь, что его ждет разочарование, – самодовольно заметила она, с одобрением отмечая, что Джорджина танцует с майором Ротом, – сэр Маннинг уже пригласил ее на кадриль.
– Вот как! – удивилась леди Хессион. – Уверена, что она получила бы куда большее удовольствие, танцуя с Питером. Знаете, он превосходный танцор. Но пока мисс Пауэр дарит свою благосклонность таким… с позволения сказать, зрелым мужчинам, как сэр Маннинг и майор Рот, мой Питер может не опасаться соперничества.
Миссис Квинливен парировала насмешку:
– Удивляюсь вашим словам, леди Хессион. Джорджина, несмотря на то что делит свое внимание поровну между всеми молодыми джентльменами, питает самую глубокую привязанность к своему кузену Брендону. Она не из тех легкомысленных девиц, у которых на уме одни лишь балы. Более всего предпочитает проводить время в спокойном общении со своим кузеном.
Кажется, леди Хессион была сражена.
– С Брендоном! – с нескрываемым неодобрением воскликнула она. – Но, моя дорогая миссис Квинливен, этого не может быть! Ведь он еще мальчик, и я не думаю, что вы серьезно полагаете, будто ему пора думать о семейной жизни! Ему ведь еще нет и девятнадцати!
– Ему уже исполнилось девятнадцать, – тряхнула перьями тюрбана миссис Квинливен. – К тому же он зрелый молодой человек – более зрелый, должна вам заметить, чем те молодые люди, которые думают лишь об одних развлечениях и карточных играх.
Леди Хессион гневно посмотрела на нее.
– Не думаю, – сказала она, – что вы обвиняете моего Питера в принадлежности к подобным молодым людям. – Под ее строгим взглядом миссис Квинливен мгновенно стушевалась и поспешила заверить, что не имела в виду никого из присутствующих.
После чего разговор переключился на леди Элизу и ее гостей.
Одна из молодых дам поведала, что ходят слухи в высших кругах, будто сэр Маннинг утратил свое былое влияние и стал нежелательным в обществе прежних знатных друзей, и теперь подыскивает богатую невесту, чтобы поправить свое положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22