Вместо этого она уткнулась в его волосы лицом. Запах, исходящий от Оливера, был таким чистым...
Как она могла столько лет дружить с ним и даже не знать, чем пахнут его волосы? Но теперь она знала - травой после дождя. Этот запах был настолько прекрасен, что Шайлер чуть не расплакалась.
- Не знаю, - заколебавшись, отозвалась Шайлер. - Я попытаюсь.
Ей хотелось поставить его на место как можно мягче. Девушка взглянула в доброе, красивое лицо друга, в его светло-карие глаза с коричневыми и золотистыми крапинками.
- Обещай. - Голос Оливера был холоден. - Обещай.
Он прижал девушку к себе, и Шайлер удивилась его силе. Она и не знала, что люди в каких-то случаях могут быть не менее сильными, чем вампиры.
Сердце ее разрывалось. Чарльз Форс был прав. Ей следовало держаться подальше от Оливера. Кто-то должен был пострадать, а ей нестерпима была мысль о том, что Оливер страдает из-за нее. Она того не стоила.
- Олли, ты же знаешь, что я...
- Не говори ничего. Просто будь там, - грубо оборвал ее Оливер и отпустил так быстро, что девушка чуть не потеряла равновесие.
А потом он ушел, так же стремительно, а Шайлер осталась одна в темной комнате, со странным ощущением, будто что-то утратила.
Вечером того же дня Шайлер пронеслась по темным дождливым улицам; в своем новом дождевике она была подобна размытому серебристому пятну. Можно было бы взять такси, но под дождем их было не видать, и девушка предпочла пройтись - или, скорее, проскользить. Шайлер нравилось напрягать свои мускулы вампира, нравилось то, какой быстрой она может быть, если сосредоточится на этом. Она прошла всю дорогу до острова, словно кошка: она двигалась так стремительно, что оставалась сухой. На нее не упало ни капли.
Здание было одним из ослепительных стеклянных жилых домов, построенных по проекту Ричарда Мейера. Оно стояло на углу Перри-стрит и Вест-Сайдского шоссе. В туманных сумерках дома эти сверкали подобно хрусталю. Шайлер никогда не надоедало любоваться ими, настолько они были прекрасны.
Шайлер проскользнула в боковую дверь, наслаждаясь вампирской скоростью, благодаря которой была невидима для охраны и жителей дома. Девушка прошла мимо лифта; вместо него она предпочла воспользоваться своими сверхъестественными способностями и взбежать по черной лестнице, перескакивая за раз по четыре-пять, а то и по десять ступеней. В считанные секунды она добралась до пентхауса.
В квартире было тепло, и свет уличных фонарей, проникающий через стеклянные стены, заливал помещение. Девушка нажала на кнопку, и автоматика закрыла окна шторами. Они снова оставили окна открытыми, выставленными напоказ - поразительно, но их тайное убежище располагалось в одном из самых заметных зданий Манхэттена.
Домработница заблаговременно уложила в камин наколотые поленья, так что Шайлер быстро развела огонь. Это было не труднее, чем нажать еще одну кнопку. Пламя взметнулось и принялось лизать дерево. Шайлер некоторое время наблюдала, как горят дрова, а потом, словно увидев в языках огня свое будущее, схватилась за голову.
Что она здесь делает? Зачем она сюда пришла?
Это неправильно. Они поступают неправильно. Он это знает. Она это знает. Они всякий раз говорили друг другу, что этот раз будет последним. Как будто они могли это вынести. Одна лишь мысль о грядущей встрече повергала Шайлер в экстаз и печаль.
Чтобы чем-то занять время, Шайлер достала посуду из посудомойки и накрыла на стол. Зажгла свечи. Подключила свой айпод к стереомагнитофону, и вскоре комнату заполнил голос Руфуса Вайнрайта. Это была песня страстного желания - их любимая.
Девушка подумала, не принять ли ванну; она знала, что ее халат висит на крючке в стенном шкафу. Здесь мало что свидетельствовало об их присутствии: несколько книг, немного одежды, две зубные щетки. Это был не дом, это было тайное убежище.
Шайлер взглянула на себя в зеркало. Волосы ее растрепались, а глаза ярко блестели. Он скоро придет. Конечно, придет. Ведь это он потребовал встречи.
Назначенный час миновал, но никто не появился. Шайлер уселась, подтянув коленки к груди и стараясь сдержать нарастающее разочарование. Она чуть было не уснула, когда на террасе возникла чья-то тень.
Шайлер выжидающе вскинула голову; ее затопила смесь предвкушения и глубокой, неизменной печали. Сердце ее лихорадочно забилось. Хотя она видела его ежедневно, для нее все равно каждый раз был словно бы первым.
- А, вот и ты, - произнес чей-то голос.
И из тени выступил юноша. Но не тот, кого она ждала.
Архив аудиозаписей
Хранилище истории
КОНФИДЕНЦИАЛЬНЫЙ ДОКУМЕНТ
Только для Альтитронуса
Расшифровка доклада венатора, зарегистрировано 1 февраля
Шайлер ван Ален: с равными - заметная враждебность. Предпочитает общество своего проводника, человека Оливера Хазард-Перри. Пережила два нападения, предположительно со стороны Серебряной крови. Наблюдение будет продолжено, однако же я уверен, что вероятность того, что виновной окажется она, невелика.
Блисс Ллевеллин. Интересный случай. Жалобы на головную боль, головокружения, так называемые провалы в памяти. Возможно, побочный эффект преобразования? В ночь на двадцать восьмое ноября была обнаружена тонущей в озере в Центральном парке. Мне удалось спасти объект, не раскрыв маскировки.
Маделайн Форс. Обладает значительной темной силой и выказывает вопиющее неуважение к правилам, особенно в той их части, что касается людей-фамильяров.
Дополнение касательно Дилана Варда. Лонг-Айлендская команда доложила, что объект видели выбегающим из дома Бардов на Шелтер-Айленде. Требуется подкрепление, дабы арестовать его.
ГЛАВА 5
Совещание шло по накатанной колее. Секретарь вел протокол. Присутствовали представители всех старых семейств; к изначальной семерке - ван Аленам, Катлерам, Эрлихам, ван Хорнам, Шламбергерам, Стюартам и Рокфеллерам - добавились Ллевеллины, Дюпоны (от них была племянница покойной Присциллы, нервничающая Элиза), Уитни и Карондоле. Это был Совет старейшин, собрание элиты Голубой крови. Именно здесь принимались решения, определяющие будущее народа.
Лоуренс сердечно приветствовал всех пришедших на первое весеннее заседание и принялся прокручивать пункты повестки дня: о приближающемся сборе средств для Нью-Йоркского банка крови, о последних новостях, касающихся врожденных заболеваний крови и того, как они влияют на Голубую кровь, о состоянии их трастовых счетов - деньги Голубой крови интенсивно вкладывались в ценные бумаги, и последний экономический спад привел к потере нескольких миллионов долларов.
Мими была вне себя. Лоуренс вел заседание так, словно ничего особенного не происходило, словно рядом с ним не сидел предатель. Это бесило просто несказанно! Ведь это же был тот самый Кингсли, который призвал Серебряную кровь, устроил нападение на Хранилище, который исподтишка руководил всем - и вот теперь этот самый Кингсли восседал за столом, как будто так и надо!
Внешне члены Совета выглядели спокойными, невозмутимыми и безмятежными, как всегда, хотя Мими ощущала легкое беспокойство, едва уловимый отзвук несогласия в рядах присутствующих. Почему Лоуренс ничего не говорит? Старый дурень нес что-то про субстандартный рынок и недавние бедственные события на Уолл-стрит. А, ну наконец-то!.. Лоуренс повернулся к Кингсли. Надо думать, сейчас последует объяснение.
Но нет. Лоуренс самым будничным тоном объявил, что у Кингсли имеется доклад, и передал слово этому так называемому венатору, говорящему истину, представителю тайной полиции вампиров. Кингсли кивнул присутствующим и мрачно улыбнулся.
- Старейшины... и э-э... Мими, - начал он.
Кингсли был все так же порочно красив, как и всегда, но теперь, когда стало известно, что он - венатор, он выглядел старше. Не юнец, с которым сладу нет, - взрослый, серьезный, хмурый, в темном пиджаке, при галстуке.
Несколько членов Совета переглянулись, приподняв брови, а седовласый Брукс Стюарт закашлялся, да так сильно, что Кашинг Карондоле постучал ему по спине. Когда шум улегся, Кингсли, никак не откомментировав заминку, продолжил:
- Я принес грозные вести. Равновесие в Южной Америке нарушено. Моя команда засекла зловещие признаки, указывающие, что, возможно, имело место инфрактио.
Мими поняла это слово из священного языка: Кингсли говорил о какой-то ломке или разрушении. Но что это за ломка? Что разрушено?
- Что произошло? - пожелал узнать подробности Дэшиел ван Хорн.
Мими узнала его: во время суда над ней он исполнял обязанности инквизитора.
- Трещины в основании Корковадо. Сообщения об исчезновении старейшин местного Совета. Альфонсо Альмейда не вернулся из своей обычной поездки в Анды. Его семейство обеспокоено.
Эсме Шламбергер фыркнула.
- Альфи просто любит раз в год забиться в глушь. Он утверждает, что это помогает ему сохранять близость к природе. Это еще ничего не значит.
- Но Корковадо - это действительно повод обеспокоиться, - произнес Эдмунд Эрлих, ставший после смерти Присциллы главой стражей.
- При том, что нам известно о Серебряной крови - что один из них смог проникнуть даже в Хранилище, - возможно все, - сказал Кингсли.
- Да, верно, - согласился Дэшиел ван Хорн, сдвинув очки с переносицы.
Лоуренс кивнул.
- До всех вас, без сомнения, дошли слухи о том, что Серебряная кровь перед своим исчезновением бежала в Южную Америку. Голубая кровь удержала за собой север, и некоторые полагали, что Серебряная кровь направилась на юг перегруппировать силы. Конечно, у нас никогда не было доказательств, подтверждающих эти слухи...
Несколько членов Совета поежились. После нападения на Хранилище им пришлось признать, что Лоуренс, бывший изгой, все это время был прав. Что стражи упрямо игнорировали все знаки, прятали головы в песок, словно стадо страусов, и все потому, что боялись признать правду: Серебряная кровь, демоны из мифов, их древние враги, - вернулась.
- У нас и поныне нет доказательств. - Кингсли кивнул. - Но похоже, что подозрения Лоуренса оказались правильными.
- Если Корковадо оказалась под угрозой, я даже передать вам не могу, насколько серьезная опасность нам грозит, - подхватил Лоуренс.
- Но новых... смертей не было? - неуверенно поинтересовалась Элиза Дюпон.
- Насколько нам известно, нет, - сообщил Кингсли. - Пропала также одна девушка, Яна Рибейро, но ее мать считает, что та удрала со своим парнем на импровизированный уик-энд в Пунта-дель-Эсте, - ухмыльнувшись, сказал он.
Мими хранила молчание; она единственная из всех членов Совета пока что никак не поучаствовала в беседе. В Нью-Йорке после того вечера в Хранилище не случилось ни одного нападения и ни одной смерти. Мими злилась, потому что не могла вспомнить, чем же настолько важно Корковадо, - судя по всему, все остальные члены Совета знали, в чем дело, а она - нет. И то, что память еще не полностью вернулась к ней, раздражало девушку.
Это слово, «Корковадо», абсолютно ничего ей не говорило. А спрашивать у кого-то Мими не собиралась, для этого она была слишком горда. Может, попозже Чарльз просветит ее - хотя, похоже, после ухода из Совета он потерял интерес к чему бы то ни было; он лишь копался в старых книгах и фотографиях и слушал глухие, скрипучие записи на бобинном магнитофоне.
- Как показало нападение на Хранилище, Серебряная кровь перестала быть мифом, который можно игнорировать. Нужно действовать, и действовать быстро. Корковадо необходимо удержать! - заявил Лоуренс.
Мими снова отчаянно пожалела, что не понимает, о чем речь.
- Ну и каков план? - спросил Эдмунд.
Атмосфера в зале изменилась. Стресс, вызванный присутствием Кингсли, преобразовался в стресс от принесенных им известий. Кингсли перелистал лежащие перед ним бумаги.
- Я присоединюсь к своей команде в столице. Сан-Паулу - это крысиное гнездо. Там нетрудно спрятаться. Потом мы отправимся в Рио пешком, проверим, как обстоят дела с Корковадо, и поговорим с некоторыми тамошними семействами.
Лоуренс кивнул. Мими подумала было, что сейчас он объявит заседание оконченным, но нет. Вместо этого Лоуренс достал из кармана рубашки сигару. Кингсли протянул ему горящую зажигалку, и Лоуренс с силой затянулся. Воздух заполнился дымом. Мими захотелось помахать рукой и напомнить Лоуренсу, что в Комитете курить не принято, но она не осмелилась.
Регис сурово оглядел присутствующих.
- Я осознаю, что некоторые из вас недоумевают, чем вызвано нынешнее присутствие Кингсли, - произнес Лоуренс, озвучив наконец вопрос, не дающий всем покоя.
Он снова затянулся.
- Особенно в свете свидетельства, прозвучавшего на суде крови. Однако же с тех пор мне стало известно, что Мартины, и Кингсли в частности, невиновны. Их действия обоснованы заданием, полученным от предыдущего региса. Исходя из интересов защиты Комитета, я не могу открыть ничего сверх этой информации.
Ее отец! Чарльз был как-то связан с этим! Но почему Лоуренс не желает говорить, в чем там дело?
- Каким заданием? - решительным тоном поинтересовался Эдмунд. - Почему Совет должен оставаться в неведении?
- Задавать вопросы регису - не наше дело, - оборвал его Форсайт Ллевеллин.
Нэн Катлер кивнула.
- У нас это не принято.
Мими видела, что присутствующие поделились почти строго надвое. Половину членов переполняло возмущение и беспокойство, а вторая половина готова была принять заявление Лоуренса без вопросов. Правда, особого значения это не имело. Совет не был демократическим учреждением. Регис являлся неоспоримым главой, а его слово приравнивалось к закону. Мими трясло от едва сдерживаемого гнева. Что произошло с тем Советом, который обрек ее на сожжение всего несколько месяцев назад? Это нечестно! Как они могут доверять этому «исправившемуся» типу из Серебряной крови?!
- Желает ли кто-то официально выразить несогласие? - поинтересовался Лоуренс небрежно. - Эдмунд? Дэшиел?
Дэшиел склонил голову.
- Нет. Мы верим тебе, Лоуренс.
Эдмунд заворчал, но кивнул.
- Спасибо. Кингсли снова является членом Совета, в статусе венатора, и имеет право голоса. Давайте вместе поздравим его с возвращением в наши ряды. Без Кингсли мы не узнали бы о Корковадо так быстро.
Раздались редкие аплодисменты. В заседании наступил перерыв, и старейшины, разделившись на группы, принялись перешептываться. Мими заметила, что Лоуренс успокаивающе говорит что-то Нэн Катлер.
Кингсли подошел к Мими и тронул ее за локоть.
- Я хотел тебе сказать, что сожалею о произошедшем. О суде и всем прочем.
- Ты подставил меня! - прошипела девушка, стряхнув его руку.
- Это было неизбежно. Однако же я рад, что ты в порядке, - сказал Кингсли.
Но голос его безошибочно свидетельствовал, что Кингсли глубоко безразлично, в порядке ли Мими.
ГЛАВА 6
Юноша выступил на освещенное место; на лицо его легли отблески пламени. Он выглядел прежним - все те же печальные глаза и растрепанные черные волосы. И одежда на нем была та же самая, что при их последней встрече, - грязная футболка и джинсы.
- Дилан! Откуда ты взялся?! Что случилось? Где ты был?
Шайлер с восторгом кинулась к юноше, желая обнять его. Дилан! Живой! Она не ждала его, но очень обрадовалась его приходу. Ей о стольком хотелось его расспросить! Что случилось в ту ночь, когда он исчез? Как он бежал от Серебряной крови? Как ему удалось выжить?
Но стоило ей приблизиться к Дилану, как она поняла: что-то тут не так. На лице Дилана застыло мрачное, гневное выражение. Взгляд его был расфокусирован, и похоже было, что юноша находится на грани истерики.
- Что происходит?
Дилан молниеносно нанес Шайлер ментальный удар, но девушка оказалась проворнее и увернулась.
- Дилан! Что ты делаешь?!
Она вскинула руки, словно пытаясь защититься, как будто физическая преграда могла ей чем-то помочь.
Удар! Еще удар! На этот раз внушение принуждало ее спрыгнуть с балкона.
Шайлер задохнулась; ей казалось, будто мозг ее сейчас взорвется от давления. Она бросилась на террасу, не в силах воспрепятствовать внушению, овладевшему ее чувствами. На бегу она оглянулась. Дилан следовал за ней по пятам. Он выглядел безумным и жестоким, словно был одержим какой-то злобной силой.
- Зачем ты это делаешь?! - выкрикнула девушка, но Дилан лишь послал ей новый мучительный, терзающий приказ: «Прыгай!»
«Да. Я должна выполнить приказ, я должна повиноваться». - «Прыгай!» - «Да, я все сделаю, но если я не буду осторожна и у меня не будет времени, чтобы... я могу оступиться... я могу... О господи, а вдруг Лоуренс ошибается? Вдруг я не бессмертна? В конце концов, я ведь наполовину человек!.. Вдруг я не выживу? Вдруг эта жизнь - все, что у меня есть? Но теперь уже поздно об этом беспокоиться - у меня нет выбора». - «Прыгай!».
Она не видела, куда идет, она лихорадочно цеплялась, за что могла, в поисках опоры... Он у нее за спиной, и потому ей придется...
Шайлер спрыгнула с террасы и полетела...
Некогда, некогда вскарабкаться на другой ярус, некогда уцепиться за ограду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20