А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Кто знает, возможно, летом это и получалось. Но сейчас... Сейчас городок старательно готовился к зиме, и никому в нем не было дела до того, чтобы производить впечатление. Что и требовалось.
Лангелан остановился в мотеле, стоявшем на берегу Великого озера. До береговой черты оставалось ярдов триста; одноэтажное здание словно пригнулось, стараясь покрепче ухватиться за грунт. В шторм, без сомнения, волны не раз бились о его фундамент. В осеннюю погоду лишь сумасшедший мог поселиться здесь надолго.
Именно эта мысль читалась на лице дежурного, когда он выкладывал на стойку ключ и сдачу мелочью с двадцатидолларовой купюры.
Лангелан снял номер на двое суток. Он полагал закончить все в ближайшие часы; вторые сутки были резервными. Вряд ли доведется их использовать, но если это все-таки случится, значит, его ждут большие проблемы. Энни Грин продемонстрировала вырезки и рассказала о своей теории, но потом она потеряла к ней видимый интерес. Смерть подруги разом лишила ее воли; во всяком случае, на какое-то время. На всем пути до Коннеота она молчала, не задавая вопросов, не протестуя и делая то, что требовалось.
По пути Лангелан заехал в магазин готового платья и приобрел несколько вещей для Энни. Ее желтый свитер с чужого плеча никуда не годился: рисковать лишний раз было ни к чему, особенно если обстоятельства того не требовали.
Она переоделась прямо в машине. Ее старые вещи Лангелан упаковал в пластиковый мешок и запихнул в багажник "тандеберда". Затем они направились в мотель. Коннеот был выбран по двум причинам: во-первых, рядом проходила оживленная трасса и при необходимости можно уехать на попутке. А во-вторых - и это являлось самым главным, - до Бакстона отсюда было всего шестьдесят миль.
В номере Энни отказалась от еды и лишь выпила апельсиновый сок. Она все еще казалась оглушенной - в других обстоятельствах Лангелана бы это насторожило, теперь же было лишь на руку. Он запер дверь и усадил Энни в низкое кресло возле окна. Задернул штору. Она следила за его действиями без интереса, словно, коротая время, листала страницы скучной книги без начала и без окончания.
"Но окончание будет, крошка. Обязательно будет. Вот только придется ли оно тебе по душе?"
Он закатал рукав ее светло-голубой блузки. Кстати, в этой блузке и черных брючках, которые он купил для нее, девушка смотрелась неплохо.
Она выглядела весьма соблазнительно.
"Блузка. Брючки... Потом. Возможно - потом, но сейчас я оставлю все на своих местах. Потому что..."
Потому что рок в конечном итоге определяет все.
Лангелан раскрыл сумку и вытащил маленький плоский пенал. Сняв крышку, он достал ампулу на два миллиграмма и шприц. Сломал стекло, втянул поршнем желтоватую маслянистую жидкость.
"Два кубика много. Один. Да, один - это то, что требуется".
Из маленькой фляги он налил в пробку немного виски и протер Энни локтевой сгиб. Девушка молча наблюдала за его действиями, затем что-то прошептала - так тихо, что он не расслышал. Она слегка вздрогнула, когда игла проколола кожу и вошла в вену.
Лангелан ожидал более бурной реакции и приготовился... Но ничего такого не потребовалось.
Один миллиграмм наркотика перекочевал из шприца в кровь Энни Грин. Лангелан выдернул иглу, опустил рукав блузки и внимательно посмотрел в глаза Энни.
Зрачки уже начали расширяться. А скоро они станут такими, что можно будет заглянуть в самую душу девчонке. Но этого никто не увидит, потому что ближайшие сутки ей предстоит провести одной.
Лангелан поднял Энни и отнес на кровать. Все. В течение многих часов крошке обеспечено интереснейшее кино - без перерывов между сеансами.
Лангелан вышел из номера, заперев дверь. Перевернул и повесил табличку: "Просьба не беспокоить". Хотя, скорее всего, это была излишняя предосторожность.
...Две снеговые шапки венчали каменные столбы, обозначавшие ворота. Лангелан стоял перед ними, опустив руки в карманы. Уже почти неразличимая под снегом дорожка тянулась к Фиолетовому дому. Огней в окнах не было: ни единого. Дом казался абсолютно нежилым. Угрюмое здание словно нависало с холма, разглядывая окрестности с пристальным и холодным вниманием. В нем было что-то от зрячего, притворявшегося слепым.
Лангелан оглянулся.
Напротив через дорогу возле церковной ограды сидел нищий. Возможно, он спал, - если так, то нынешней ночью он имел все шансы отморозить свой зад.
Вновь повернувшись к Фиолетовому дому, Лангелан увидел, что от крыльца по дорожке торопливо, направляясь к воротам, идет человек.
"Домик не так уж необитаем. И весьма внимателен к возможным гостям".
Лангелан смотрел на приближавшегося человека.
Через минуту тот подошел вплотную.
Невысокий, широкоплечий.
Голову покрывал ежик седых волос. Темное пальто с поднятым воротником скрадывало фигуру, однако во всем его облике угадывалась изрядная сила. Его можно было принять за борца или отставного боксера - если бы не лицо. Лицо не походило на портрет вышибалы ночного клуба. Слишком тонкое. Без профессиональных шрамов.
Умное лицо.
И тем не менее это был охранник. Какой-то особой, новой породы.
- Сэм Гевин, - он слегка поклонился.
Человек говорил, чуть заметно растягивая гласные.
- Я могу что-нибудь сделать для вас?
"Акцент. Южный акцент, над которым долго работали, но следы все же остались".
- Возможно, - сказал Лангелан. - Меня зовут Джон Росс. Я ищу мистера Армистеда. Это его дом?
- Да, - Гевин кивнул и сообщил далее: - Я секретарь мистера Армистеда. Чем могу быть полезен?
"Малый придуривается. Или лицо его все-таки лжет?"
Однако это было ни то ни другое.
- Я бы хотел видеть хозяина, - отрывисто проговорил Лангелан. - Прямо сейчас.
- Разумеется, - сказал Гевин. - Скорее всего, это возможно. Я уже восемь лет работаю с мистером Армистедом, но знаете, с каждым годом стал все более убеждаться, что не понимаю в нем очень и очень многого. Однако я никак не могу уразуметь, что конкретно из непонятого мною я все-таки понимаю, и, боюсь, никогда не пойму, в чем отличие между тем, что я уже понял, и тем, что не понимаю.
Лангелан молчал. Боковым зрением он видел, что во время этой краткой беседы нищий пересек улицу и теперь стоит рядом, позади, дожидаясь конца разговора.
"Я бы и сам не прочь его завершить".
- Обсудим это по дороге, - Лангелан сделал жест, чтобы секретарь посторонился, и в этот момент почувствовал прикосновение сзади. Он мгновенно обернулся.
Нищий робко стоял за спиной, протягивая руку. В другой он сжимал шляпу, которая, судя по запаху, совмещала функции кружки для милостыни и отхожего места.
- Так вы проводите меня?
- Конечно, - согласился Сэм Гевин. - Но учтите, пожалуйста, что для меня это может оказаться неправильным действием, и даже правильность его в нынешней ситуации...
Новое прикосновение сзади.
Лангелан словно окаменел, чувствуя растущее желание разбить физиономию нищему - или секретарю - или обоим вместе.
- ...может создать неправильность в дальнейшем, а я бы этого не хотел, это моя работа, и для того...
Нищий снова коснулся его, на этот раз левого плеча.
- ...чтобы понять правильность неправильного поступка...
Опять! Где-то в середине спины.
Происходило нечто немыслимое. Если бы он был один, то легко сумел бы отделаться от попрошайки. Но Лангелан был не один, рядом, переминаясь, стоял секретарь и говорил не умолкая. Давно следовало прервать ту дикую махровую чушь, которую он плел, но вместо того Лангелан поймал себя на мысли, что старается угадать, где в следующий момент он почувствует прикосновение нищего.
- ...да-да, чтобы понять правильность неправильного поступка, нужно поступать обязательно правильно!
Лангелан посмотрел на Сэма Гевина. Ему показалось вдруг, что лицо секретаря слегка расплывается перед глазами.
Сумерки... Сумерки.
Он развернулся.
Не говоря ни слова, пошел обратно по Мейн-стрит.
Он шел не торопясь, и единственное, что занимало его в данный момент, - это созерцание далекого фонаря возле пансиона Йельсен. Через несколько минут Лангелан остановился и посмотрел назад.
Секретаря мистера Армистеда не было видно. Исчез и нищий. Только снег продолжал тихо кружиться в воздухе, устилая холмы и дорогу. Отсюда он отчего-то выглядел черным.
Входная дверь была закрыта. Чтобы попасть в пансион, Стивену пришлось воспользоваться ключом, что дала ему миссис Йельсен. Петли повернулись совершенно беззвучно, и дверь легко отворилась внутрь, открыв затемненный холл. Свет уличного фонаря позади, неясный и бледный, словно разбавленное молоко, вливался через проем, чуть обозначив рисунок ковровой дорожки у самого входа и далее контуры лестницы на второй этаж.
Лангелан видел свою тень, которая пересекала освещенное пространство холла и терялась во мраке.
Лангелан переступил порог. Дверь плавно закрылась, негромко щелкнул замок. Темноту помещения нарушал лишь отсвет снега, льющийся в окна. Полагаясь более на память, нежели на зрение, Лангелан двинулся к лестнице... и замер.
Он был не один.
Ни звука, ни малейшего шороха, но он ЗНАЛ; что кто-то невидимый наблюдает за ним сейчас: кто-то, притаившийся там, где плотнее всего переплелись тени.
Возможно.
Он положил ладонь на рукоять "люгера" тем легким и точным движением, которое почти невозможно отработать в тренировочном зале, одновременно отступая назад. Левой рукой Стивен нащупал в кармане куртки глушитель. Впрочем, он не был уверен, что у него есть время им воспользоваться.
- У вас удивительный нюх, Джон, или вы - ясновидящий?
Слабый щелчок, и на журнальном столике возле окна вспыхнул небольшой светильник. Желтый свет отразился от полированной столешницы, и в этом мертвом, призрачном освещении Лангелан увидел Руфь Йельсен, сидящую в кресле.
- Бессонница? - Лангелан подошел ближе, разглядывая хозяйку пансиона. - Или свидание?
- Нет, Джон, - Руфь тихо засмеялась. - Ни бессонницы, ни - увы свидания. Сегодня - первый снег в этом году. И полнолуние. Знаете, что я думаю, Джон? Я думаю, что первый снег в полнолуние - это такая штука, которая стоит любого свидания. Если вы присядете на минутку, может, вы тоже почувствуете это. Кстати, почему вы вернулись столь быстро? Бакстон не оправдал надежд?
Лангелан быстро посмотрел на часы. Стрелки показывали без двенадцати минут девять. Значит, вся прогулка заняла менее сорока минут. Невероятно он был уверен, что прошло несколько часов.
Он опустился в соседнее кресло. Мягкий свет лампы был приятен, и даже сентиментальная болтовня хозяйки казалась забавной...
Уютной.
Желтое сияние абажура будто переливалось - совсем как огни на набережной Тампы. Те огни хорошо видно из окон бунгало. Особенно вечером, если выключить свет. Яхты покачиваются у пирса, и цветные фонари на реях выписывают замысловатый рисунок в ночи. Тепло.
И разумеется, нет никакого снега. Рядом, в темном пространстве бунгало, - темноволосая девушка. Длинные локоны касаются обнаженных плеч... Она молода, и вместе с тем она чем-то напоминает миссис Йельсен.
- Бакстон оправдывает надежды, - проговорила Руфь. - Почти всегда. Но не надо спешить, Джон, пожалуйста, не надо спешить.
Она легонько коснулась его запястья, и Лангелан, усмехнувшись, подумал, что не так уж много людей, сумевших дважды дотронуться до него, когда... ...увидели палатку на острове. Огненно-красную. Разочарование было столь же отчаянным, как и недавнее желание добраться до острова. Их все-таки опередили!
Почти решив возвращаться, они рискнули - да! Приблизиться к той палатке. Две девушки старше на три, на четыре года... Не важно...
...Утро, незаметно перешедшее в вечер. Ночь, ставшая большим, чем вся предыдущая жизнь.
Лангелан посмотрел на Руфь Йельсен. Она сказала что-то еще? Или же нет?
- Я никогда не спешу, -отчетливо проговорил он. - Никогда. Потому что спешка и быстрота -разные вещи, Руфь. Совершенно разные, если вы понимаете, что я хочу сказать.
Он поднялся, решительно пересек холл и, повернув ключ, открыл дверь.
Воздух снаружи похолодал. Дыхание облачком срывалось с губ. Но все это не имело значения, потому что идти ему предстояло совсем недалеко. Только до парковочной стоянки.
21.07.
Констебль Холлмен раздраженно швырнул на стол тонкую пачку бумажных листов. Полицейская процедура, включавшая в себя неизбежную писанину, никогда не вызывала у него особого отвращения; но сейчас другое дело.
Во-первых, это была работа Питера Неша. Но, ознакомившись с вариантом помощника, Холлмен понял, что неизбежно отчет придется писать заново. Причем самому, потому что поручить эту работу кому-то еще было невозможно. Гарри Холлмен и помощник констебля Питер Неш представляли всю полицию Бакстона.
Речь шла об отчете и проекте ассигнований из городского бюджета на будущий год. На протяжении нескольких лет Холлмен пытался заполучить в штат третьего полицейского - и каждый раз безуспешно. В этот раз подкинул работу помощнику, надеясь, что извилины двадцатилетнего парня смогут придумать что-то новое. Однако это оказалось пустой идеей. Представить мэру проект, сочиненный помощником, можно только вместе с рапортом об отставке.
Констебль промучился над бумагой весь вечер.
Дважды ему звонила жена, еще надеявшаяся поужинать вместе. Третий раз он не стал снимать трубку. Пусть думает, что он уже выехал. Но только вряд ли совместная трапеза состоится, потому что проклятый отчет наутро должен быть в муниципалитете.
Констебль придвинул настольную лампу и вставил чистый лист в пишущую машинку. В этот момент дорогу за окном лизнул свет автомобильных фар, и Холлмен услышал приглушаемый двойной дверью звук мотора.
Свет фар сделался неподвижен, затем погас - машина остановилась у его офиса. Он посмотрел на часы.
21.28.
Должно быть, это Неш - у него ночное дежурство.
Да, скорее всего, так: однако, возможно, что это подъехал вовсе не Питер.
Холлмену было сорок два года, двенадцать из которых он прослужил в полиции штата. Возможно, он не был лучшим полицейским, но эти годы все же не прошли даром.
Предвидеть важнее, чем видеть.
Только так.
Холлмен оторвался от машинки и выдвинул правый верхний ящик стола. Служебный 38-й лежал поверх папки с надписью: "Мелкие правонарушения". Он развернул револьвер рукоятью к себе и снял предохранитель. Потом поднял глаза на дверь, которая в тот же миг отворилась.
В офис шагнул мужчина в серой спортивной куртке и остановился неподалеку от входа. Поскольку все помещение освещалось лишь настольной лампой, лицо посетителя оставалось в тени. Это не слишком понравилось Холлмену. Он приготовился сказать, чтобы тот подошел ближе.
- Добрый вечер, констебль.
- Добрый вечер, - буркнул Холлмен, вспоминая, что уже слышал этот голос. Слышал совсем недавно. - Что случилось? - Одновременно констебль слегка развернул лампу в сторону посетителя. Он проделал это левой рукой, а правую положил на рукоять револьвера.
Но света все равно было недостаточно. Сейчас Холлмен видел, что перед ним достаточно молодой человек - не более тридцати пяти. Скорее всего, блондин, но это все, что можно было утверждать с уверенностью. Лучше всего были видны дорогие туфли, на которых блестели капли растаявшего снега.
"Мало света".
На мгновение Холлмен оторвал взгляд от стоявшей перед ним фигуры и посмотрел налево, в верхний угол своего кабинета. Потом глаза констебля, покрасневшие от долгих часов за машинкой, опять уставились на вошедшего.
- Я сказал: проходи... - Незаконченная фраза повисла в тишине офиса. Что-то изменилось. Что-то изменилось за ту секунду, когда посетитель был вне поля зрения. Причем столь неуловимо, что Холлмен не сразу оценил ситуацию.
Она действительно поменялась - притом наихудшим образом. Поза посетителя оставалась прежней, однако в правой руке его был пистолет и ствол смотрел прямо в грудь Холлмену.
Навыки полицейского сработали мгновенно: в девяти из десяти случаев они могли спасти ему жизнь.
Он стремительно пригнулся, практически падая с кресла. Свой револьвер он уже держал в руке. Он действовал быстро - и все же недостаточно быстро. В тесном помещении звук выстрела прозвучал удивительно тихо и вязко.
Предвосхищая действия копа - словно он знал их заранее, - мужчина в серой куртке опустил ствол своего "люгера" ниже и нажал спуск. От вертикальной доски письменного стола Холлмена отлетела длинная щепка, обнажившая светлую узкую полосу, похожую на хирургический разрез. В доске появилась дыра; еще одно 255 отверстие, гораздо крупнее, образовалось в животе констебля. Боли не было - только страшной силы удар, потрясший все его тело.
Револьвер выпал из пальцев. В отчаянной попытке Холлмен, каким-то чудом не потерявший сознания, потянулся к оружию, и тогда оказалось, что у него нет ног. А заодно и всего прочего, что располагается ниже поясницы.
Никаких ощущений. Просто ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12