– Мы не привыкли, чтобы во время наших визитов нам ставили какие-либо условия, – холодно сказала она, обращаясь к поднявшемуся на ноги Бриану.
Хозяин замка нахмурился, но промолчал. За него ответил Варан:
– Уточняю, леди императрица. Здесь условия устанавливает Бриан Фитц. Ваши люди должны подчиниться. Быть может, у нас не густо с монетами, но пока мы хозяева в этом доме и не потерпим, чтобы на нас смотрели сверху вниз.
– Я думаю, констебль, лорд Бриан Фитц может сам говорить от своего имени… – раздраженно начала было Матильда, но внезапно замолчала. Только сейчас она осознала, что она, бывшая супруга германского императора, ныне – жена графа Анжуйского и в ближайшем будущем – королева Англии, пререкается с каким-то уродливым, плосконосым саксонцем! Иисусе, славную же встречу ей приготовили…
Она презрительно поджала губы, демонстративно отведя взгляд от Варана, но тот и глазом не моргнул, обращаясь теперь непосредственно к всадникам.
– Теперь вы знаете наши условия, мессиры, спешивайтесь или уезжайте из нашего замка. Никто – повторяю, никто не будет смотреть на лорда Бриана и леди Элизу сверху вниз в их собственном доме!
Его покрытое шрамами грубое лицо побагровело от гнева. Казалось, он вот-вот зарычит, обнажив клыки. Каков был бы толк от сторожевого пса, если бы он не мог нагнать страху на захватчиков? За свои шестьдесят два года добрую дюжину раз его вызывали на дуэли надменные рыцари и неучтивые капитаны кавалерии, и все они пожалели об этом.
– Спешивайтесь или уезжайте, – уже с неприкрытой угрозой повторил Варан, выразительно положив руку на эфес меча.
Сопровождавшие Матильду воины молча слезли с коней, которых немедленно увели конюхи. Элиза шагнула вперед и встала рядом с растерянным мужем.
– Хорошо, – сказала императрица как ни в чем не бывало. – Теперь, после того как мы лишились средств передвижения, быть может, вы все-таки пригласите нас в свой дом?
Бриан огорченно смотрел на нее. Она просто устала, пытался он оправдать едкий тон гостьи. Она утомлена долгим путешествием из Бристоля, да и всеми бурными событиями последних недель. Нельзя требовать от женщины слишком много, неудивительно, что у нее сдали нервы.
Он вежливо поклонился и с почтением сказал:
– Вы знаете, императрица, что вы – желанный гость в этом доме. Если кто-то из сеньоров рыцарей проводит мою супругу, то я…
– Отто де Рочес, – не повернула головы Матильда.
Вельможа из свиты императрицы склонил голову, услышав приказ.
– …то я сочту за честь проводить вас в замок. Мои рыцари-вассалы встретят вас во внутреннем дворе. Столы вскоре будут накрыты.
Он встал рядом с Матильдой, протянул ей руку – и дрожь восторга охватила его, когда она положила на нее свою ладонь. Кожа ее была прохладной, нежной, и она трогательно отогнула большой палец.
Бриан приказал Варану найти Моркара. Сержанту было поручено проследить, чтобы часть кортежа, оставшаяся у реки, была накормлена и лошади получили бы сено. Элиза бросила на супруга осуждающий взгляд, но что сказано, то сказано. Бриан не хуже ее разбирался в хозяйственных делах замка и знал, как дорого сегодняшняя щедрость обойдется Уоллингфорду. Кортеж Матильды уничтожит добрую половину его припасов.
Матильда не стала утруждать себя выражением благодарности. Да и почему она должна это делать? Для Седого ее приезд не был неожиданностью. Естественно и то, что будущую королеву Англии сопровождает большой военный кортеж. А раз так, то он должен был соответствующим образом подготовиться к этой встрече. Как – это его забота.
Они прошли внутренние ворота. Впереди Матильда с Брианом, за ними – Элиза с дородным Отто де Рочесом. Рыцарь сказал:
– Знаете, леди, я голоден, как гончая после славной охоты.
Элиза даже не взглянула на него, и вельможа смущенно кашлянул.
Варан проследил за ними, пока они не скрылись с глаз, и только затем позволил себе расслабиться. Он повернулся к южной стене и попросил гарнизонных рыцарей присмотреть за гостями.
Сержант Моркар тоже стоял там. Услышав команду Варана, он вначале помог спуститься Эдвиге по лестнице. Понимающе кивнул, когда она сказала:
– Леди Элиза может сейчас нуждаться во мне.
– Конечно, иди, – улыбнулся он жене. – Ты хотела бы хоть кончиком пальца прикоснуться к императрице, верно?
– Почему бы и нет? В ночь коронации, если ты помнишь, я сидела в соседней от короля комнате, а этим не каждый может похвастаться.
– Помню. Ту ночь ты могла не хуже провести и со мной.
Польщенная его словами, Эдвига ласково улыбнулась мужу и поторопилась к внутренним воротам. Подгоняемый недовольным взглядом Варана, сержант пошел вслед за ним к гостям. Рыцари из свиты Матильды, собравшись вместе, обсуждали кровожадные планы мести сторожевому псу Уоллингфорда. К ним подошел Моркар. Он показался гостям точным подобием Варана, разве что помоложе. Они были удивлены. Наверное, у Бриана Фитца есть кузница, где выковывают из железа таких истуканов, подумали рыцари…
Матильда провела с хозяевами замка целый день. Она обсуждала с Брианом ход военных действий, а сидевшая чуть поодаль Элиза наблюдала за ними, вскармливая безжалостного зверя ревности в своей душе. Каждый взгляд, каждый жест мужа, каждое слово, обращенное к гостье, казались ей тайным признанием в любви. О, как бы она хотела поднести Матильде букет ярких, ядовитых цветов!..
Теперь Элиза своими глазами убедилась, что ее муж был всецело во власти императрицы. Интуиция ее не обманывала, она чувствовала то, что нельзя передать словами. Матильда вела себя очень сдержанно, но она излучала опасность. Да, эта женщина может погубить Бриана! Он весь в ее власти. И самое страшное, что она походя увлечет его и бросит без всякого сожаления, поскольку сама не испытывает к нему ни малейшего влечения.
Он любил императрицу, Элиза в этом теперь не сомневалась, как и в том, что эта несравненная красавица была к нему совершенно равнодушна. Мучившие Элизу страхи, источником которых была неопределенность, отступили. Ситуация полностью прояснилась, и она сосредоточилась на одном – как спасти и защитить мужа от его слепой любви и горького разочарования.
Да, Матильда была совершенным созданием природы, ей поклонялись не только мужчины, но и женщины. Элиза сознавала, что рядом с ней она всего лишь миловидная, небогатая хозяйка маленького замка, тогда как императрица была самой знатной и богатой женщиной в христианском мире и могла в ближайшее время подняться на вершину вершин – английский трон, но только по телам своих верных сторонников. От нее дурно пахло тюрьмой и виселицей.
В течение этого теплого июльского дня Элиза с тоскливой болью наблюдала, как Бриан все больше запутывался в паутине, умело раскинутой Матильдой. Он был готов на все, лишь бы понравиться гостье, вызвать на ее лице внимание, лишь бы доставить ей удовольствие. Этот мужественный воин, уважаемый даже ярыми врагами, оказался слеп и глух, он не видел и не слышал фальши в чувствах этой красавицы.
В последний раз Бриан встречался с императрицей летом 1132 года. Элиза к тому времени была уже три года его супругой, и поэтому он охотно отправился в путешествие. Теперь, восемь лет спустя, он был так же опьянен любовью, как и прежде. Он смеялся там, где достаточно было просто улыбнуться, соглашался тогда, когда следовало возразить.
Обсудив с Брианом тактику войны против короля, Матильда ласково улыбнулась и слегка постучала своими тонкими пальчиками по столу, привлекая внимание задумавшейся Элизы.
– Слышала, что вы наконец-то стали отцом, Седой. Где же ваш мальчик? Я хотела бы на него взглянуть.
– Нет, – помрачнел Бриан. – Вас ввели в заблуждение. У нас нет… пока нет детей. Кто сказал вам об этом?
– Не помню. Кто-то. Жаль, жаль… Не сомневаюсь, вам будет приятно услышать, что мои мальчики чувствуют себя превосходно и делают большие успехи. В особенности юный Генрих. Должно быть, вы слышали об этом.
Погрустневший Бриан солидно приложился к кубку с вином.
– Он рослый парень, – продолжила Матильда, обаятельно улыбаясь. – Жаль только, что его волосы со временем могут изменить свой цвет.
– Как это может быть? – насторожилась Элиза, а Бриан, вновь отпив вина, еще больше помрачнел.
– О, возможно, это лишь безосновательные опасения. Я вспоминаю, что у Бриана первые седые пряди появились, еще когда мы были детьми.
– Ну и что?
– Увы, у моего Генриха то же самое. Боюсь, что он еще в молодости может стать седым.
Элиза открыла рот, но у нее так и не хватило мужества, чтобы задать вертевшийся на языке вопрос. Бриан опустил голову. В комнату вступила тяжелая тишина. Стоявшая у дверей Эдвига, неверно оценив ее, подошла к столу с кувшином и наполнила кубки вином.
Элиза впервые за день немного выпила, а затем глухо спросила:
– И сколько лет вашему Генриху?
– Немногим больше семи. Он мартовский ребенок. Говорят, рожденные весной будут счастливы всю жизнь.
Матильда подняла кубок и одарила Бриана загадочной улыбкой.
«Семь лет и несколько месяцев… Мартовский ребенок… – лихорадочно раздумывала Элиза. – Так, это был март 1133 года… Бриан последний раз встречался с ней годом раньше. Неужели в июне?.. Да, в мае и июне… Он был с ней в июне, и волосы юного Генриха уже начали седеть. О, мой Бог, неужели эта змея и Бриан…»
Элиза сказала дрожащим голосом:
– Я плохо себя чувствую. Извините, но я должна уйти. Эдвига, помоги мне подняться по лестнице…
Она встала с кресла и пошатнулась. Бриан и Эдвига бросились ей на помощь и вовремя поддержали ее.
Матильда спокойно заметила:
– У нас, женщин, порой случаются головокружения. Я на всякий случай всегда путешествую с врачом. Пошлите за ним, он в вашем распоряжении.
В последующий месяц резко обострились отношения короля Стефана с одним из наиболее могущественных вельмож, Ранульфом Честерским. Ранульф, по прозвищу Усатый, поссорился с монархом из-за графства Карлайл. Более четырех лет прошло с тех пор, как Стефан подарил родовое имение Ранульфа сыну короля Шотландии. Темпераментный Ранульф не забыл обиды. Ему не хватило бы для этого и сорока лет. Он был богатым землевладельцем, имел обширные владения более чем в двадцати графствах. Но Карлайл некогда принадлежал его отцу и по праву должен был перейти теперь к сыну. Король не пожелал отдать ему этот замок – что ж, тогда он возместит обидную потерю.
Ранульф Честерский тщательно обдумал план мести. В третью неделю августа он направился на восток через всю Англию. Его сопровождали жена, двоюродный брат Уильям Румерский со своей супругой и большой отряд рыцарей. Они подошли к королевскому замку Линкольн на расстояние в полмили, а затем свернули в сторону и остановились в каменоломне. В то время как рыцари отдыхали и ели холодное мясо и хлеб, Ранульф встретился со своими местными лазутчиками. Они сообщили, что кастелян Линкольна и его рыцари отправились на традиционную охоту на кабанов. Вернутся они к вечеру.
Ранульф пытливо поглядел на своих шпионов, выразительно держа руку на эфесе меча.
– Как много солдат осталось в замке?
– Мы не можем сказать точно, – ответил один из них. – От тридцати до сорока.
– И ворота плотно закрыты?
– Как всегда, сэр. В замке даже существует пароль, который меняется ежедневно, и мы не могли…
– Это неважно.
Ранульф, как всегда, честно расплатился с лазутчиками, а затем приказал своим рыцарям связать их. Они безропотно подчинились, понимая, что их будут держать здесь на всякий случай, до захвата замка. Они посчитали это излишней предосторожностью, ибо безопаснее было предать самого дьявола, чем Усатого, хитрость которого не переставала восхищать как его сторонников, так и противников.
Ранульф обсудил ситуацию со своим братом Уильямом, затем они навестили своих жен и предложили им интересный план.
Стража у ворот немало удивилась, увидев рядом с замком двух усталых дам. Они объяснили, что их мужья задержались в пути и приедут позже.
За час до сумерек Ранульф и трое его рыцарей расстегнули свои перевязи с мечами, сняли кинжалы и отдали все это Уильяму. Затем они сели на коней и помчались к Линкольну.
Вновь стража Линкольна была подняла по тревоге. Они издалека узнали графа Ранульфа по его знаменитым огненным усам. К их облегчению, все четверо всадников не были вооружены. Лорд Линкольна строго предупредил их не допускать в замок ни одного вооруженного человека.
Подвесной мост через ров был опущен, и гости въехали в раскрытые ворота. Стражники хотели было отсалютовать знатным вельможам, но тут Ранульф прорычал: «Пора!» – и всадники живо соскочили с лошадей.
Прежде чем стража поняла в чем дело, все было уже кончено. Солдат рыцари буквально пригвоздили к воротам их же собственным оружием. Одно копье было вставлено в подъемный механизм моста, а ворота подперты так, что их вряд ли теперь закроешь изнутри. Через несколько минут из сумерек вынырнули всадники и ринулись в замок, сметая все на своем пути. Вскоре яростный бой разгорелся во всех его помещениях. Застигнутый врасплох, гарнизон Линкольна не мог долго сопротивляться захватчикам, и вскоре все было кончено. Мост был вновь поднят, а ворота закрыты на запор. У бойниц заняли места лучники Ранульфа. Флаг Линкольна был спущен.
Не только потеря одного из своих замков, но и беспримерная наглость нападавших вызвала ярость у короля. Ему плюнули в лицо, и смириться с этим было нельзя. Если оставить это вероломное нападение без наказания, то завтра у других восставших баронов появится соблазн ворваться с мечом в замки верных роялистов. Господи, да они могут покуситься на сам Лондон!
Стефан решил во что бы то ни стало вернуть себе Линкольн и этим преподать наглядный урок всем изменникам. Если он повесит у ворот Ранульфа, Уильяма и других предателей, дав им протухнуть, то вонь от их трупов расползется по всей Англии. Это заставит опомниться всех тех перебежчиков, у кого руки чешутся на собственность короля. Есть что-то необычайно убедительное в висельниках, раскачивающихся на ветру под карканье ворон.
В начале зимы Стефан повел свою армию на север. Вскоре заснеженные поля вокруг Линкольна, затоптанные людьми, лошадьми и колесами осадных машин, превратились в грязное месиво. Король решил использовать эту военную кампанию для опробования некоторых новейших образцов оружия. Наряду с метательными машинами, способными стрелять камнями весом до полусотни фунтов, вокруг замка были установлены тараны, штурмовые башни, баллисты и катапульты, напоминавшие гигантские арбалеты. Снаряды для них изготавливались из шлифованного камня, при ударе о преграду они разбивались на множество обломков. Применялись и различные емкости из телячьей кожи, начиненные либо каменными осколками, либо бочонками с негашеной известью. Если вражеский воин не был убит стрелой, то он мог быть ранен осколком или обожжен известью.
Под Линкольном были также испытаны самые новейшие изобретения: глиняные трубы – летя и разбиваясь, они разбрасывали вокруг облако железных стрел; крюк, который в полете нес за собой кожаную лестницу и закреплял ее на краю стены, и прочее, прочее, прочее.
Все это, по теории, должно было эффективно поражать живую силу противника. Но на практике дело обстояло далеко не так замечательно. Глиняные трубы зачастую не долетали до противника, а разбивались в момент их метания, осыпая стрелами своих солдат. Крюки с лестницами летели зигзагами и в девяти случаев из десяти не могли зацепиться за зубец стены.
Горожане Линкольна приветствовали появление войска восторженными криками – они оставались преданны королю. Ранульф рассчитывал на их помощь и был обеспокоен. Вскоре он понял, что Стефан лишил его свободы маневрировать и без посторонней помощи ему не выбраться живым из Линкольна. Это был мощный замок с высокими стенами и широким наружным рвом, но его, как и любой, можно было взять если не штурмом, то измором.
В поисках помощи Ранульф вспомнил о Роберте Глостерском, хотя вельможи и испытывали друг к другу антипатию. Однако Роберт был, несомненно, человеком слова. Кроме того, они были связаны родственными узами. Жена Ранульфа приходилась графу Глостерскому дочерью, и тот должен был освободить Линкольн хотя бы ради нее.
В канун Рождества Ранульф бежал из замка. Он не взял с собой жену, объяснив ей, что она будет в большей безопасности за крепостными стенами, чем на зимней дороге. В действительности Ранульф просто опасался, что в противном случае Роберт наверняка откажет ему в помощи.
Визит Матильды, ее ядовитые намеки и недомолвки погрузили Элизу в бездну отчаяния. Вновь и вновь она возвращалась к словам императрицы, пытаясь проникнуть в их смысл. Нет, Матильда не сказала прямо, что Бриан был отцом ее старшего сына, но она наверняка неспроста упоминала о дате его рождения и о цвете волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35