Натали просияла от гордости, когда Аксель особенно мудро высказался по поводу выборов американского президента 2000 года.
Теперь, оглядываясь назад, Аксель понимал, что улыбки Натали предназначались вовсе не для него. И его эйфория резко увяла, словно поздно раскрывшийся бутон розы, пострадавший от ранних заморозков. Ведь в сорбоннском кафе он искренне поверил, что в один прекрасный день, возможно, станет человеком, истинно достойным восхищения. Студентом-медиком, почти лучшим в группе, у которого есть прекрасная девушка и чудесный новый друг. И кем же он стал? Шахматным тренером в бодрумском «Эгейском клубе». И его удел – развлекать женщин средних лет, которые не отличают шахматы от шашек.
Забывшись болезненными воспоминаниями, Аксель не осознавал, что выражение его лица переменилось. Уголки рта опустились, будто он почуял неприятный запах.
Кэрри Эн, объяснявшая подробности развода, подняла голову, увидела гримасу Акселя и, естественно, решила, что он нахмурился из-за ее болтовни.
– Простите, – произнесла она. – Зря я вам рассказала.
Сидя лицом к лицу в полутьме, было так легко шевелить губами и раскрывать секреты, что раньше хранились за семью замками. Должно быть, это обычное дело, подумала Кэрри Эн. Тем более в «Эгейском клубе» в Бодруме. Похоже, репутация отеля как рая одиночек не оправдалась. Возможно, когда-то он и был местом, где знакомились с завидными холостяками. Но теперь клуб стал похож на курсы автомехаников, куда ходят одни женщины, мечтающие увидеть тучи мужиков. В течение трех дней Кэрри Эн наблюдала, как они слетаются, словно мухи. Одинокие женщины среднего возраста. В большинстве своем старше нее. Но разочарование в их глазах было ей знакомо. Она знала, что единственные мужчины, с которыми им нынче приходится говорить по душам, – это их парикмахеры. Наверное, Акселю известны любовные истории всех постояльцев отеля.
Аксель отогнал воспоминания и вернулся в настоящее.
– Королевой так не ходят, – поправил он. Но было слишком поздно. Кэрри Эн смутилась и не могла продолжать игру.
– Извините. Думаю, на сегодня хватит, – сказала она.
– Неужели? – Как ни странно, Аксель был удивлен.
– Да. Кажется, у меня мозги расплавились от жары.
Их разговор прервал стук в дверь.
– Войдите.
Это был Мортен.
– Кэрри Эн! Ты тоже играешь в шахматы! Может, поиграем вместе?
– Почему бы и нет, – предложил Аксель. – Вы примерно на одном уровне. Я буду судьей.
Мортен был в восторге от его предложения.
– Да! Будем играть в шахматы. Битва умов. – Он изобразил боксерские удары, представляя «битву». – Проигравший угощает победителя коктейлем.
– Я бы рада, – вздохнула Кэрри Эн. – Но, по-моему, у меня опять приступ колик.
Она протиснулась мимо Мортена, торопясь покинуть комнату. Жалость Акселя и приставания Мортена довели ее до отчаяния. Вот что на самом деле означает ее положение разведенки. Привлекательные мужчины ее жалеют, а те, кого может любить лишь собственная мать, преследуют.
– У меня есть лекарство! – кричал ей вслед Мортен. – Я принесу тебе в номер!
– Да, конечно, – пробурчала она в ответ. Слава богу, он не знает, в каком она номере.
29
Похоже, неделя вакханалий и удовольствий, пристыдивших бы древних римлян, не удалась. В тот вечер Яслин, Речел и Кэрри Эн сидели на балконе своего номера и сравнивали белые следы от бретелек, больные животы и комариные укусы.
Яслин на редкость приуныла.
– Прими еще имодиум, – предложила Речел.
– Да меня не поносит, – повторила Яслин уже в пятый раз с тех пор, как Речел вернулась из бассейна и обнаружила ее стонущей на кровати. – Просто какое-то непонятное состояние. Вроде как устала. И все тело ломит.
– Когда мы болели, мама всегда давала нам чашку чая и пару мятных конфет, – вспомнила Кэрри Эн. – И собаке это тоже помогало.
– Это катастрофа, – проговорила Яслин. – Мы должны праздновать последнюю неделю Речел в качестве девицы и твое возвращение в мир свободных девушек. Рассиживаться и стонать можно и в Клэпхеме!
– А я прекрасно провожу время, – соврала Речел.
– Враки. Весь день смотришь на часы, подсчитываешь, который час в Дублине, и гадаешь, не утопили ли Патрика его дружки в реке Лиффи!
– А сколько сейчас в Дублине? – спросила Кэрри Эн.
– Пять дня, – ответила Речел. – Может, правда ему позвонить? Вряд ли они сейчас в пабе.
– Ни в коем случае! – отрезала Яслин. – У тебя девичник.
– Пусть позвонит, если хочет. Ты уже звонила Юэну? – спросила Кэрри Эн.
– Нет.
– Вдруг он беспокоится?
– С чего это? О прилете наверняка уже узнал из Интернета. Он всегда так делает. К тому же он тоже в Дублине.
– Не понимаю, почему ты так пренебрежительно о нем отзываешься. Хотела бы я, чтобы кто-нибудь так заботился обо мне и проверял, приземлился ли мой рейс. Ты не осознаешь, как тебе…
– Повезло!.. – пропела Яслин.
– Да, повезло, – ответила Кэрри Эн. – Юэн добрый, внимательный, красивый…
Яслин взяла вибратор, так досадивший Речел на таможне, и направила его на Кэрри Эн, как пистолет. С момента их прибытия в Бодрум черный пластиковый пенис гордо возвышался посреди столика на веранде, словно тотем, и покидал свое место только для исполнения «вечернего ритуала». Одному богу известно, что подумали горничные.
Речел вздохнула.
– Зачем только ты притащила эту штуку?
– Думала, Кэрри Эн пригодится. Лишь бы жужжание меня ночью не будило…
– Появится ли хоть кто-нибудь, с кем я могла бы не спать всю ночь? – Кэрри Эн расфантазировалась вслух.
– Если пожелаешь. У тебя же куча поклонников. Яссер. Тот норвежский парень. Яссер… – запнулась Речел.
– Вот. Можешь взять его с собой в Лондон, если хочешь. – Яслин протянула вибратор Кэрри Эн.
– Ты хоть раз пользовалась им по назначению? – спросила Кэрри Эн, поворачивая вибратор у основания, чтобы завести его.
– А ты что, ни разу?.. – поразилась Яслин.
– Мне бы не хватило смелости даже купить такую штуковину, – призналась Речел. – Откуда он у тебя?
– А ты как думаешь? Из «Маркс и Спенсер».
– Разве тебе не было противно идти в секс-шоп, где полно грязных старых извращенцев в макинтошах?
Кэрри Эн поставила вибратор на поверхность ограждения балкона. Он вибрировал, словно детский волчок или кошачья игрушка. Девушки невозмутимо следили за его передвижением.
– Интересно, кто изобрел вибратор, – задумалась Кэрри Эн.
– Их придумали в качестве лекарства от истерии, – поведала ей Яслин. – Врачи доводили пациенток до оргазма, чтобы излечить неврозы. Рукой получалось слишком долго. Так что первоначально вибратор был прибором, щадящим человеческий труд.
– Господи боже. Это отвратительно, – ахнула Речел.
– Только вообрази, испытать оргазм во время Национальной конвенции по здравоохранению…
– Только вообрази: испытать оргазм. – Кэрри Эн вздохнула.
Разговор прервала трель мобильника, раздавшаяся в комнате. Это был телефон Речел.
– Это не Патрик, – подколола Яслин, когда Речел бросилась в комнату ответить на звонок. – Твой жених наверняка сейчас привязан к фонарю у «Темпл-бара». Юэн и компания облили его «Гиннессом» и убедили кого-нибудь из местных девчонок облизать его до скрипа.
– Не надо так, – сказала Кэрри Эн. – Ты же видишь, как она волнуется, что он не вернется домой целым и невредимым.
– Эй, Патрик! – крикнула Яслин так, чтобы звонивший ее услышал. – Речел не может разговаривать, она должна освободить жиголо от наручников!
Речел на мгновение появилась в балконных дверях. По ее лицу было ясно, что говорит она не с Патриком. Она приложила палец к губам, приказывая Яслин заткнуться.
– Да, Хелен, – проговорила Речел. – Я уже заказала машины, которые отвезут нас из церкви на прием. Нет, мне не кажется, что лошадь с повозкой более удачная идея. Тем более кобыла-тяжеловоз.
Кэрри Эн застонала, вспомнив о лошади. Речел шепотом извинилась и удалилась в комнату продолжить разговор.
– Вот увидишь, – проговорила Яслин. – Речел и заикнуться не посмеет – поскачет как миленькая.
– Но она не хочет лошадь и повозку, – возразила Кэрри Эн. – Речел до смерти боится лошадей.
– Однако старая мамаша Хьюсон желает лошадь и повозку, а Речел выполнит все, что задумает мамочка Патрика. Особенно если не сможет настоять на своем.
– Отвяжись ты от нее. Заниматься организацией свадьбы – задача не из легких. Готова поспорить, вы с Юэном просто сорветесь в Лас-Вегас и обручитесь в часовне, поставленной в память Элвиса. А может, ты просто злишься, что Юэн не сделал тебе предложение? – допытывалась Кэрри Эн.
– Пойду возьму кардиган, – сказала Яслин, оставив вопрос без ответа. – Что-то холодает.
– Ладно, – сказала Кэрри Эн. Ее бросили на балконе в одиночестве в компании электрического пениса.
Какая депрессивная игрушка. Твердая, блестящая, ни капли не похожая на настоящий член… Но и сердце вибратору не разбить. Были бы батарейки. Искусственные пенисы не сбегают с лучшими подругами.
Может, купить один, когда они вернутся домой?
Она взяла вибратор и прислонилась к нему кончиком носа. Ей казалось, что она где-то когда-то читала: это оптимальный способ протестировать эти штуковины. Но ей от этого не было никакого толку, только глаза прослезились. Зарядив штуковину на полную скорость, Кэрри Эн снова водрузила ее на ограждение, и пенис закружился бойче прежнего, издавая чудовищный шум. Да, в доме, отделенном от соседнего тонкой стеной, таким пользоваться нельзя. Придется притвориться, что это стиральная машина в режиме «отжим». При мысли, что уже придумывает оправдания на жалобы соседей, Кэрри Эн поежилась. Значит, вот она, будущая ее сексуальная жизнь?
Не успела она мысленно ответить на этот вопрос, как маленький черный источник наслаждений дожужжался до края ограждения и канул в небытие.
– Черт!
Кэрри Эн вскочила со стула, чтобы посмотреть, где приземлился вибратор.
На нее таращился Мортен. Пенис упал прямо ему на колени.
Если раньше ему было неизвестно, где ее номер, то теперь он уж точно этого не забудет.
30
– Спускайся и забери его! – потребовала Яслин, когда Кэрри Эн с грохотом ввалилась в комнату и поведала подругам о постыдном инциденте.
– Я все-таки не теннисный мячик уронила, черт тебя дери, – напомнила ей Кэрри Эн.
– Нет, – произнесла Речел. – Ты уронила вибратор. Мой вибратор. Символ моего девичника! И я хочу его вернуть!
– Нет, не хочешь, – тихо проговорила Кэрри Эн.
– Хочу, – уперлась Речел. В ее глазах искрились зловещие огоньки. Ей нужно было выпустить пар после разговора с Хелен о лошадях.
– Никуда я не пойду, – отрезала Кэрри Эн. – Не собираюсь спускаться вниз и умолять норвежского чудика вернуть вибратор. Он извращенец. Следил за мной со своим драным биноклем! Я просто притворюсь, будто ничего не произошло, и если он джентльмен, то отреагирует также.
– Ты поплатишься за это, – предупредила Яслин. – Этот пенис, священный резиновый пенис, был для нашего отпуска олимпийским факелом, а ты позволила ему попасть в руки мужчины!
– Ты должна вернуть священный пенис, принеся себя в жертву, – предложила Речел.
– Поцелуйте меня в задницу, – отрезала Кэрри Эн.
Вышло так, что даже самое унизительное наказание, до которого могли бы додуматься Яслин и Речел, не было так страшно, как события следующего утра. Спустя четыре дня беспрерывного ослепительного солнцепека подруги проснулись и увидели пасмурное небо. Из-за облачной погоды не пришлось бежать к бассейну и занимать драгоценные шезлонги в тени, так что девушки наслаждались неспешным поздним завтраком. В ресторане было не протолкнуться. Яссер из ювелирного шнырял мимо столиков, одаривая поцелуями помеченных злым глазом туристок (и не помеченных тоже). Кэрри Эн стояла в очереди за яйцами. Каждое утро у огромной плиты появлялись два шеф-повара и готовили яйца по рецепту отдыхающих. Кэрри Эн подумала, что яйцо вкрутую – самое то, что нужно.
Вялая со сна, она не заметила, как слева подкрался Яссер. И как Мортен коротким путем пробирался к ней сквозь толпу гостей. Они обступили Кэрри Эн с двух сторон одновременно, будто предварительно провели военный совет и задумали устрашающий двойной охват. Кэрри Эн, словно газель у водопоя, не ведала о том, что два крокодила караулят ее у самой поверхности воды – пока не было уже слишком поздно. Продолжая выполнение маневра, Яссер чмокнул ее прямо в губы (несмотря на простуду), и в ту же минуту Мортен вложил ей в свободную руку роковой священный пенис.
– Ты забыла свою вещь сегодня утром, – произнес Мортен. – Свой вибратор, – услужливо добавил он, будто у людей в очереди могли возникнуть сомнения, что это за штука.
– Эй, эй! – завопил Яссер, выхватив пенис из рук Кэрри Эн. – Это еще зачем?
Как будто он не знает!
– Это не мое, – запротестовала Кэрри Эн и попыталась отнять пенис.
– У меня есть настоящий, – заверил ее Яссер. Включил вибратор и затанцевал навстречу Кэрри Эн, взяв его, словно нацеленную на нее шпагу.
– И у меня тоже, – присоединился Мортен.
Сказать, что она покраснела, было бы преуменьшением. Щеки Кэрри Эн горели до нарывов, до трещин, словно отстающая во время пожара краска.
– Это не мое, – неубедительно повторяла она, наконец отняв вибратор.
Теперь она искала, куда бы спрятать проклятую штуковину. Карманов не было – она была в бикини и парео. Пляжная сумка лежала на столике – в знак того, что место занято. Она с надеждой повернулась к Речел, но та лишь пожала плечами, вспомнив собственное унижение в Гэтвике. Яслин давилась от хохота.
Кэрри Эн как раз добралась до самого начала очереди за яйцами. Яссер и Мортен не отставали.
– Зачем тебе это? – спросил Яссер. – В «Эгейском клубе» так много хороших мужчин.
– Я как раз об этом подумал, – подтвердил Мортен.
Любой ответ грозил выставить захлебывающуюся в оправданиях Кэрри Эн виновной до мозга костей. Так что она решила, что единственный выход – проигнорировать двоих ее поклонников и собравшуюся позади толпу, схватить завтрак, призвав на помощь все свое достоинство, и бежать.
– Доброе утро, – произнес шеф-повар, взяв у Кэрри Эн тарелку и одним глазом покосившись на необычный аксессуар в ее руке (глаза у него смотрели каждый в свою сторону, как бывает по крайней мере у одного учителя в любой школе). – Как вам подать яйца? – спросил он.
– В кулак! – выкрикнула Яслин, стоявшая позади в очереди.
Кэрри Эн понимала, что к катастрофе с резиновым пенисом надо было бы отнестись с юмором, но, как она не старалась, ничего смешного в утреннем происшествии не видела.
Она знала, что Яслин и Речел любили ее и ни за что не обидели бы нарочно, но с момента приезда в Турцию она стала объектом постоянных подколок, и это начинало ее бесить. Им-то, конечно, потешно толкать ее в объятия каждого кобеля, был бы у него пенис. Ведь у них райские отношения с замечательными мужчинами. Им можно спокойно флиртовать. Но для Кэрри Эн любой флирт нес в себе глубокое значение. И каждый отказ задевал за живое, словно приближая тот день, когда последний мужчина на земле даст ей от ворот поворот и она будет обречена на несчастную одинокую старость.
Друзья говорили, что во время развода она держалась очень смело. Но они думали так лишь потому, что она храбрилась перед ними и никогда не позволяла себе сорваться в компании. И вот награда – все считают ее стойкой. Продолжают приглашать на вечеринки и брать в такие вот поездки, потому что знают, что она не убогая надоеда, которая только и знает, что утомлять всех рассказами о своих неудавшихся отношениях.
Кэрри Эн видела, как ее подруги превращаются в таких зануд. Первые пару недель после разрыва девчонки ломились к ним в дверь, предлагая поддержку. Но вскоре друзья решали, что давно пора все это пережить. Стоило лишь заподозрить, что ты опять примешься канючить по поводу злодея бывшего, и тебя попросту вычеркивали из списка друзей и членов семьи – ведь, по их меркам, тебе давно пора было стряхнуть пепел и с головой кинуться на поиски новой половинки.
Хотя иногда Кэрри Эн думала, что лучше уж растерять всех друзей и знакомых, чем второй вариант. Став одиночкой, она испытала на себе те ужасы, о которых раньше читала лишь в психологической рубрике женских журналов. Как «женщину без спутника», ее пытались свести с бесконечной чередой ущербных мужчин.
«Этот тебе точно понравится», – каждый раз обещали ей. И Кэрри Эн прихорашивалась в предвкушении очередного ужина, где ее, как всегда, сажали рядом с самым унылым занудой в мире.
Был Нил, который ездил на «порше», но в тридцать четыре года до сих пор жил с родителями. Потом Джаспер, который называл женщин кобылками и заявлял, что к двадцати девяти годам их век кобыл-производителей окончен. И Питер, гений IT-технологий, владелец квартиры в портовом районе Лондона и апартаментов в Сан-Франциско, по сравнению с которым Мортен показался бы мастером светского общения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Теперь, оглядываясь назад, Аксель понимал, что улыбки Натали предназначались вовсе не для него. И его эйфория резко увяла, словно поздно раскрывшийся бутон розы, пострадавший от ранних заморозков. Ведь в сорбоннском кафе он искренне поверил, что в один прекрасный день, возможно, станет человеком, истинно достойным восхищения. Студентом-медиком, почти лучшим в группе, у которого есть прекрасная девушка и чудесный новый друг. И кем же он стал? Шахматным тренером в бодрумском «Эгейском клубе». И его удел – развлекать женщин средних лет, которые не отличают шахматы от шашек.
Забывшись болезненными воспоминаниями, Аксель не осознавал, что выражение его лица переменилось. Уголки рта опустились, будто он почуял неприятный запах.
Кэрри Эн, объяснявшая подробности развода, подняла голову, увидела гримасу Акселя и, естественно, решила, что он нахмурился из-за ее болтовни.
– Простите, – произнесла она. – Зря я вам рассказала.
Сидя лицом к лицу в полутьме, было так легко шевелить губами и раскрывать секреты, что раньше хранились за семью замками. Должно быть, это обычное дело, подумала Кэрри Эн. Тем более в «Эгейском клубе» в Бодруме. Похоже, репутация отеля как рая одиночек не оправдалась. Возможно, когда-то он и был местом, где знакомились с завидными холостяками. Но теперь клуб стал похож на курсы автомехаников, куда ходят одни женщины, мечтающие увидеть тучи мужиков. В течение трех дней Кэрри Эн наблюдала, как они слетаются, словно мухи. Одинокие женщины среднего возраста. В большинстве своем старше нее. Но разочарование в их глазах было ей знакомо. Она знала, что единственные мужчины, с которыми им нынче приходится говорить по душам, – это их парикмахеры. Наверное, Акселю известны любовные истории всех постояльцев отеля.
Аксель отогнал воспоминания и вернулся в настоящее.
– Королевой так не ходят, – поправил он. Но было слишком поздно. Кэрри Эн смутилась и не могла продолжать игру.
– Извините. Думаю, на сегодня хватит, – сказала она.
– Неужели? – Как ни странно, Аксель был удивлен.
– Да. Кажется, у меня мозги расплавились от жары.
Их разговор прервал стук в дверь.
– Войдите.
Это был Мортен.
– Кэрри Эн! Ты тоже играешь в шахматы! Может, поиграем вместе?
– Почему бы и нет, – предложил Аксель. – Вы примерно на одном уровне. Я буду судьей.
Мортен был в восторге от его предложения.
– Да! Будем играть в шахматы. Битва умов. – Он изобразил боксерские удары, представляя «битву». – Проигравший угощает победителя коктейлем.
– Я бы рада, – вздохнула Кэрри Эн. – Но, по-моему, у меня опять приступ колик.
Она протиснулась мимо Мортена, торопясь покинуть комнату. Жалость Акселя и приставания Мортена довели ее до отчаяния. Вот что на самом деле означает ее положение разведенки. Привлекательные мужчины ее жалеют, а те, кого может любить лишь собственная мать, преследуют.
– У меня есть лекарство! – кричал ей вслед Мортен. – Я принесу тебе в номер!
– Да, конечно, – пробурчала она в ответ. Слава богу, он не знает, в каком она номере.
29
Похоже, неделя вакханалий и удовольствий, пристыдивших бы древних римлян, не удалась. В тот вечер Яслин, Речел и Кэрри Эн сидели на балконе своего номера и сравнивали белые следы от бретелек, больные животы и комариные укусы.
Яслин на редкость приуныла.
– Прими еще имодиум, – предложила Речел.
– Да меня не поносит, – повторила Яслин уже в пятый раз с тех пор, как Речел вернулась из бассейна и обнаружила ее стонущей на кровати. – Просто какое-то непонятное состояние. Вроде как устала. И все тело ломит.
– Когда мы болели, мама всегда давала нам чашку чая и пару мятных конфет, – вспомнила Кэрри Эн. – И собаке это тоже помогало.
– Это катастрофа, – проговорила Яслин. – Мы должны праздновать последнюю неделю Речел в качестве девицы и твое возвращение в мир свободных девушек. Рассиживаться и стонать можно и в Клэпхеме!
– А я прекрасно провожу время, – соврала Речел.
– Враки. Весь день смотришь на часы, подсчитываешь, который час в Дублине, и гадаешь, не утопили ли Патрика его дружки в реке Лиффи!
– А сколько сейчас в Дублине? – спросила Кэрри Эн.
– Пять дня, – ответила Речел. – Может, правда ему позвонить? Вряд ли они сейчас в пабе.
– Ни в коем случае! – отрезала Яслин. – У тебя девичник.
– Пусть позвонит, если хочет. Ты уже звонила Юэну? – спросила Кэрри Эн.
– Нет.
– Вдруг он беспокоится?
– С чего это? О прилете наверняка уже узнал из Интернета. Он всегда так делает. К тому же он тоже в Дублине.
– Не понимаю, почему ты так пренебрежительно о нем отзываешься. Хотела бы я, чтобы кто-нибудь так заботился обо мне и проверял, приземлился ли мой рейс. Ты не осознаешь, как тебе…
– Повезло!.. – пропела Яслин.
– Да, повезло, – ответила Кэрри Эн. – Юэн добрый, внимательный, красивый…
Яслин взяла вибратор, так досадивший Речел на таможне, и направила его на Кэрри Эн, как пистолет. С момента их прибытия в Бодрум черный пластиковый пенис гордо возвышался посреди столика на веранде, словно тотем, и покидал свое место только для исполнения «вечернего ритуала». Одному богу известно, что подумали горничные.
Речел вздохнула.
– Зачем только ты притащила эту штуку?
– Думала, Кэрри Эн пригодится. Лишь бы жужжание меня ночью не будило…
– Появится ли хоть кто-нибудь, с кем я могла бы не спать всю ночь? – Кэрри Эн расфантазировалась вслух.
– Если пожелаешь. У тебя же куча поклонников. Яссер. Тот норвежский парень. Яссер… – запнулась Речел.
– Вот. Можешь взять его с собой в Лондон, если хочешь. – Яслин протянула вибратор Кэрри Эн.
– Ты хоть раз пользовалась им по назначению? – спросила Кэрри Эн, поворачивая вибратор у основания, чтобы завести его.
– А ты что, ни разу?.. – поразилась Яслин.
– Мне бы не хватило смелости даже купить такую штуковину, – призналась Речел. – Откуда он у тебя?
– А ты как думаешь? Из «Маркс и Спенсер».
– Разве тебе не было противно идти в секс-шоп, где полно грязных старых извращенцев в макинтошах?
Кэрри Эн поставила вибратор на поверхность ограждения балкона. Он вибрировал, словно детский волчок или кошачья игрушка. Девушки невозмутимо следили за его передвижением.
– Интересно, кто изобрел вибратор, – задумалась Кэрри Эн.
– Их придумали в качестве лекарства от истерии, – поведала ей Яслин. – Врачи доводили пациенток до оргазма, чтобы излечить неврозы. Рукой получалось слишком долго. Так что первоначально вибратор был прибором, щадящим человеческий труд.
– Господи боже. Это отвратительно, – ахнула Речел.
– Только вообрази, испытать оргазм во время Национальной конвенции по здравоохранению…
– Только вообрази: испытать оргазм. – Кэрри Эн вздохнула.
Разговор прервала трель мобильника, раздавшаяся в комнате. Это был телефон Речел.
– Это не Патрик, – подколола Яслин, когда Речел бросилась в комнату ответить на звонок. – Твой жених наверняка сейчас привязан к фонарю у «Темпл-бара». Юэн и компания облили его «Гиннессом» и убедили кого-нибудь из местных девчонок облизать его до скрипа.
– Не надо так, – сказала Кэрри Эн. – Ты же видишь, как она волнуется, что он не вернется домой целым и невредимым.
– Эй, Патрик! – крикнула Яслин так, чтобы звонивший ее услышал. – Речел не может разговаривать, она должна освободить жиголо от наручников!
Речел на мгновение появилась в балконных дверях. По ее лицу было ясно, что говорит она не с Патриком. Она приложила палец к губам, приказывая Яслин заткнуться.
– Да, Хелен, – проговорила Речел. – Я уже заказала машины, которые отвезут нас из церкви на прием. Нет, мне не кажется, что лошадь с повозкой более удачная идея. Тем более кобыла-тяжеловоз.
Кэрри Эн застонала, вспомнив о лошади. Речел шепотом извинилась и удалилась в комнату продолжить разговор.
– Вот увидишь, – проговорила Яслин. – Речел и заикнуться не посмеет – поскачет как миленькая.
– Но она не хочет лошадь и повозку, – возразила Кэрри Эн. – Речел до смерти боится лошадей.
– Однако старая мамаша Хьюсон желает лошадь и повозку, а Речел выполнит все, что задумает мамочка Патрика. Особенно если не сможет настоять на своем.
– Отвяжись ты от нее. Заниматься организацией свадьбы – задача не из легких. Готова поспорить, вы с Юэном просто сорветесь в Лас-Вегас и обручитесь в часовне, поставленной в память Элвиса. А может, ты просто злишься, что Юэн не сделал тебе предложение? – допытывалась Кэрри Эн.
– Пойду возьму кардиган, – сказала Яслин, оставив вопрос без ответа. – Что-то холодает.
– Ладно, – сказала Кэрри Эн. Ее бросили на балконе в одиночестве в компании электрического пениса.
Какая депрессивная игрушка. Твердая, блестящая, ни капли не похожая на настоящий член… Но и сердце вибратору не разбить. Были бы батарейки. Искусственные пенисы не сбегают с лучшими подругами.
Может, купить один, когда они вернутся домой?
Она взяла вибратор и прислонилась к нему кончиком носа. Ей казалось, что она где-то когда-то читала: это оптимальный способ протестировать эти штуковины. Но ей от этого не было никакого толку, только глаза прослезились. Зарядив штуковину на полную скорость, Кэрри Эн снова водрузила ее на ограждение, и пенис закружился бойче прежнего, издавая чудовищный шум. Да, в доме, отделенном от соседнего тонкой стеной, таким пользоваться нельзя. Придется притвориться, что это стиральная машина в режиме «отжим». При мысли, что уже придумывает оправдания на жалобы соседей, Кэрри Эн поежилась. Значит, вот она, будущая ее сексуальная жизнь?
Не успела она мысленно ответить на этот вопрос, как маленький черный источник наслаждений дожужжался до края ограждения и канул в небытие.
– Черт!
Кэрри Эн вскочила со стула, чтобы посмотреть, где приземлился вибратор.
На нее таращился Мортен. Пенис упал прямо ему на колени.
Если раньше ему было неизвестно, где ее номер, то теперь он уж точно этого не забудет.
30
– Спускайся и забери его! – потребовала Яслин, когда Кэрри Эн с грохотом ввалилась в комнату и поведала подругам о постыдном инциденте.
– Я все-таки не теннисный мячик уронила, черт тебя дери, – напомнила ей Кэрри Эн.
– Нет, – произнесла Речел. – Ты уронила вибратор. Мой вибратор. Символ моего девичника! И я хочу его вернуть!
– Нет, не хочешь, – тихо проговорила Кэрри Эн.
– Хочу, – уперлась Речел. В ее глазах искрились зловещие огоньки. Ей нужно было выпустить пар после разговора с Хелен о лошадях.
– Никуда я не пойду, – отрезала Кэрри Эн. – Не собираюсь спускаться вниз и умолять норвежского чудика вернуть вибратор. Он извращенец. Следил за мной со своим драным биноклем! Я просто притворюсь, будто ничего не произошло, и если он джентльмен, то отреагирует также.
– Ты поплатишься за это, – предупредила Яслин. – Этот пенис, священный резиновый пенис, был для нашего отпуска олимпийским факелом, а ты позволила ему попасть в руки мужчины!
– Ты должна вернуть священный пенис, принеся себя в жертву, – предложила Речел.
– Поцелуйте меня в задницу, – отрезала Кэрри Эн.
Вышло так, что даже самое унизительное наказание, до которого могли бы додуматься Яслин и Речел, не было так страшно, как события следующего утра. Спустя четыре дня беспрерывного ослепительного солнцепека подруги проснулись и увидели пасмурное небо. Из-за облачной погоды не пришлось бежать к бассейну и занимать драгоценные шезлонги в тени, так что девушки наслаждались неспешным поздним завтраком. В ресторане было не протолкнуться. Яссер из ювелирного шнырял мимо столиков, одаривая поцелуями помеченных злым глазом туристок (и не помеченных тоже). Кэрри Эн стояла в очереди за яйцами. Каждое утро у огромной плиты появлялись два шеф-повара и готовили яйца по рецепту отдыхающих. Кэрри Эн подумала, что яйцо вкрутую – самое то, что нужно.
Вялая со сна, она не заметила, как слева подкрался Яссер. И как Мортен коротким путем пробирался к ней сквозь толпу гостей. Они обступили Кэрри Эн с двух сторон одновременно, будто предварительно провели военный совет и задумали устрашающий двойной охват. Кэрри Эн, словно газель у водопоя, не ведала о том, что два крокодила караулят ее у самой поверхности воды – пока не было уже слишком поздно. Продолжая выполнение маневра, Яссер чмокнул ее прямо в губы (несмотря на простуду), и в ту же минуту Мортен вложил ей в свободную руку роковой священный пенис.
– Ты забыла свою вещь сегодня утром, – произнес Мортен. – Свой вибратор, – услужливо добавил он, будто у людей в очереди могли возникнуть сомнения, что это за штука.
– Эй, эй! – завопил Яссер, выхватив пенис из рук Кэрри Эн. – Это еще зачем?
Как будто он не знает!
– Это не мое, – запротестовала Кэрри Эн и попыталась отнять пенис.
– У меня есть настоящий, – заверил ее Яссер. Включил вибратор и затанцевал навстречу Кэрри Эн, взяв его, словно нацеленную на нее шпагу.
– И у меня тоже, – присоединился Мортен.
Сказать, что она покраснела, было бы преуменьшением. Щеки Кэрри Эн горели до нарывов, до трещин, словно отстающая во время пожара краска.
– Это не мое, – неубедительно повторяла она, наконец отняв вибратор.
Теперь она искала, куда бы спрятать проклятую штуковину. Карманов не было – она была в бикини и парео. Пляжная сумка лежала на столике – в знак того, что место занято. Она с надеждой повернулась к Речел, но та лишь пожала плечами, вспомнив собственное унижение в Гэтвике. Яслин давилась от хохота.
Кэрри Эн как раз добралась до самого начала очереди за яйцами. Яссер и Мортен не отставали.
– Зачем тебе это? – спросил Яссер. – В «Эгейском клубе» так много хороших мужчин.
– Я как раз об этом подумал, – подтвердил Мортен.
Любой ответ грозил выставить захлебывающуюся в оправданиях Кэрри Эн виновной до мозга костей. Так что она решила, что единственный выход – проигнорировать двоих ее поклонников и собравшуюся позади толпу, схватить завтрак, призвав на помощь все свое достоинство, и бежать.
– Доброе утро, – произнес шеф-повар, взяв у Кэрри Эн тарелку и одним глазом покосившись на необычный аксессуар в ее руке (глаза у него смотрели каждый в свою сторону, как бывает по крайней мере у одного учителя в любой школе). – Как вам подать яйца? – спросил он.
– В кулак! – выкрикнула Яслин, стоявшая позади в очереди.
Кэрри Эн понимала, что к катастрофе с резиновым пенисом надо было бы отнестись с юмором, но, как она не старалась, ничего смешного в утреннем происшествии не видела.
Она знала, что Яслин и Речел любили ее и ни за что не обидели бы нарочно, но с момента приезда в Турцию она стала объектом постоянных подколок, и это начинало ее бесить. Им-то, конечно, потешно толкать ее в объятия каждого кобеля, был бы у него пенис. Ведь у них райские отношения с замечательными мужчинами. Им можно спокойно флиртовать. Но для Кэрри Эн любой флирт нес в себе глубокое значение. И каждый отказ задевал за живое, словно приближая тот день, когда последний мужчина на земле даст ей от ворот поворот и она будет обречена на несчастную одинокую старость.
Друзья говорили, что во время развода она держалась очень смело. Но они думали так лишь потому, что она храбрилась перед ними и никогда не позволяла себе сорваться в компании. И вот награда – все считают ее стойкой. Продолжают приглашать на вечеринки и брать в такие вот поездки, потому что знают, что она не убогая надоеда, которая только и знает, что утомлять всех рассказами о своих неудавшихся отношениях.
Кэрри Эн видела, как ее подруги превращаются в таких зануд. Первые пару недель после разрыва девчонки ломились к ним в дверь, предлагая поддержку. Но вскоре друзья решали, что давно пора все это пережить. Стоило лишь заподозрить, что ты опять примешься канючить по поводу злодея бывшего, и тебя попросту вычеркивали из списка друзей и членов семьи – ведь, по их меркам, тебе давно пора было стряхнуть пепел и с головой кинуться на поиски новой половинки.
Хотя иногда Кэрри Эн думала, что лучше уж растерять всех друзей и знакомых, чем второй вариант. Став одиночкой, она испытала на себе те ужасы, о которых раньше читала лишь в психологической рубрике женских журналов. Как «женщину без спутника», ее пытались свести с бесконечной чередой ущербных мужчин.
«Этот тебе точно понравится», – каждый раз обещали ей. И Кэрри Эн прихорашивалась в предвкушении очередного ужина, где ее, как всегда, сажали рядом с самым унылым занудой в мире.
Был Нил, который ездил на «порше», но в тридцать четыре года до сих пор жил с родителями. Потом Джаспер, который называл женщин кобылками и заявлял, что к двадцати девяти годам их век кобыл-производителей окончен. И Питер, гений IT-технологий, владелец квартиры в портовом районе Лондона и апартаментов в Сан-Франциско, по сравнению с которым Мортен показался бы мастером светского общения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32