– Отлично, Скотти, ты способен починить всё, что угодно.
– Кроме разбитого сердца, пожалуй. Но, сэр…
– Что там ещё? Выкладывай.
– Сэр, – сказал Скотт – двигатели-то починить могу, а вот сконструировать машину времени – нет. Мы снова сможем летать, но в этом веке нам лететь некуда. Мистер Спок сказал мне, что в 1970-х человечество ещё было приковано к Земле. За пределами местного скопления звёзд пространство полностью контролировалось Веганской Тиранией, а Вы помните, что случилось, когда мы впервые столкнулись с ними . Понимаете, в чём дело?
– Боюсь, что понимаю, – тяжело произнёс Кирк. – Ладно, мистер Скотт, продолжайте ремонт.
– Да, сэр. Конец связи.
Лицо Кристофера выражало мрачную радость; но в словах его, как это ни странно, слышалось искреннее желание помочь – или, по крайней мере, убедиться, что собственные его надежды не беспочвенны.
– Мистер Спок сказал мне, что он наполовину вулканец. Вы, конечно же, можете добраться отсюда до Вулкана. Считается, что он находится внутри орбиты Меркурия.
– В Солнечной системе нет такой планеты – Вулкан, – сказал Кирк. Та планета Вулкан, где живёт отец мистера Спока, находится в системе звезды Эридан 40. Конечно же, мы могли бы добраться и туда…
– …но в 1970-х, – продолжил за него Спок, – если мы отправимся туда, мы изменим их будущее. Капитан, это наиболее несомненный случай Основной Директивы, с которым мне когда-либо приходилось сталкиваться – или придётся, если уж на то пошло.
– Основная Директива, – пояснил Кирк Кристоферу, – строжайше запрещает вмешиваться в нормальный ход развития инопланетных цивилизаций. Я не подумал об этом, прежде чем мистер Спок не упомянул её, но теперь вижу, что наш случай целиком и полностью под неё подпадает.
– Тогда плохо, капитан, – сказал Кристофер с нескрываемым торжеством. – Может, я и не могу вернуться домой – но и Вы не можете. Вы такие же пленники в нашем времени, как я на вашем корабле.
– Думаю, сэр, – сказал Спок, – что вывод капитана Кристофера совершенно точный.
Вывод был хотя и точный, но далеко не исчерпывающий, как очень скоро понял Кирк. Была ещё проблема запасов. "Энтерпрайз" не мог совершить посадку ни на какой планете – и уж конечно же, ни в коем случае ни на своей родной. О том же, чтобы украсть с помощью транспортатора еду и воду в количестве, необходимом для 430 человек, смешно было даже думать. Что до Кристофера – который уже пытался совершить побег с помощью транспортатора и которому это едва не удалось – что ждёт его в случае, если "Энтерпрайзу" каким-то образом удастся вернуться в своё время? Он будет архаизмом, диковинкой. Может, его и можно будет переобучить настолько, чтобы он нашёл себе нишу – но не настолько, чтобы он забыл жену и детей. Чтобы выяснить это, Кирк направился к Маккою, корабельному врачу.
– Приведи его сюда, и я посмотрю, – сказал Маккой.
– Ты хочешь сказать, что это возможно? – спросил Кирк, отдав по интеркому соответствующее распоряжение.
– Зависит от глубины его привязанности. Некоторые браки держатся лишь в силу рутины. Надо будет посмотреть, что покажет энцефаллограф.
– Ты начинаешь говорить, как Спок.
– Будешь обзываться – обижусь и уйду.
Кирк усмехнулся, но усмешка почти сразу же угасла.
– Если его привязанность глубока, плохо дело. Он из тех, кто отдаёт себя полностью. Вспомни его вчерашнюю попытку к бегству.
Спок вошёл вместе с пленным – после попытки к бегству Кристофера нельзя было называть по-другому.
– Капитан, – войдя, тотчас заговорил вулканец, – не знаю, что задумал доктор Маккой, но думаю, что это совершенно бесполезно; у меня есть новая информация. Я нашёл ошибку в своих подсчётах.
– Вот это, – сухо сказал Маккой, – действительно исторический момент.
– Я обнаружил, – оставив его слова без внимания, продолжал Спок, – что мы всё-таки обязаны вернуть капитана Кристофера на Землю.
– Вы же сказали, что я не внёс никакого существенного вклада, – хмуро произнёс Кристофер.
– Я говорил об историческом вкладе. Я не проверил вклада в наследственность, что было серьёзным просчётом. Проверяя этот аспект, я обнаружил, что Ваш сын, полковник Шон Джеффри Кристофер, первым совершил… совершит полёт с Земли на Титан – что, несомненно, важное историческое событие. Если капитан Кристофер не будет возвращён на Землю, не будет и никакого полковника Кристофера, чтобы отправиться на спутник Сатурна, ибо мальчик ещё не родился.
Лицо Кристофера расплылось в улыбке, придавшей ему сходство с хэллоуинской тыквой.
– Мальчик, – не к кому не обращаясь, сказал он. – У меня будет сын.
– А у нас, – сказал Маккой, – есть теперь головная боль.
– Нет, – сказал Кирк, – у нас есть долг. Два долга, каждый из которых противоречит другому.
– Возможно, нам удастся выполнить оба, – сказал Спок.
– Как? Не тяни!
– У меня есть данные, которые Вы задали рассчитать компьютеру. Они не оставляют никаких сомнений, что единственной причиной, по которой мы очутились здесь, является столкновение с чёрной звездой. Чтобы вернуться в своё время, нам придётся повторить нечто подобное.
– Вы знаете поблизости какую-нибудь чёрную звезду? И как это может решить проблему с капитаном Кристофером?
– Чёрная звезда есть довольно близко, капитан, но мы не можем использовать её, потому что расстояние от неё до Земли превышает радиус действия транспортатора. Это не позволит нам вернуть капитана Кристофера на Землю. Но мистер Скотт считает, что мы можем использовать наше Солнце. Он говорит, что это будет всё равно, что мчаться во весь опор по краю пропасти, но такой манёвр даст нам определённые преимущества. Коротко говоря, если мы облетим Солнце по гиперболе на варп 8…
– Только не на моём корабле, – холодно сказал Кирк.
– Прошу Вас, капитан, выслушайте меня. Нам необходима скорость, чтобы скомпенсировать сравнительно слабое гравитационное поле Солнца. Я не зря упомянул о преимуществах. Если всё пойдёт как надо, то, достигнув вершины гиперболы, мы перенесёмся дальше в прошлое…
– Только этого нам не хватало, – сказал Маккой.
– Помолчи, Боунз, я хочу послушать.
– А когда мы выйдем на другую ветвь кривой, произойдёт так называемый эффект рогатки, и нас снова бросит вперёд во времени. Если всё точно рассчитать, мы очутимся на расстоянии от Земли, на котором действует транспортатор, за две или три минуты до того, как прибыли сюда в первый раз, когда только появились в небе. В этот момент мы вернём капитана Кристофера в его самолёт – который ещё не уничтожен – и вся цепь последующих событий распадётся. По сути, все эти события вообще не произойдут.
– Вы уверены?
Спок поднял брови.
– Нет, сэр, разумеется, не уверен. Мы с мистером Скоттом думаем, что это может удаться. Компьютер подтверждает. Уверенность же в подобных случаях недостижима.
– Это достаточно верно, – заметил Кирк. – Но я не вижу, где тут решение проблемы с капитаном Кристофером. Таким образом, мы всего лишь вернём его домой со всеми его воспоминаниями – а этого как раз и необходимо избежать любой ценой. Я скорее соглашусь погубить "Энтерпрайз", чем уничтожить будущее.
Наступило молчание. И Спок, и Маккой прекрасно понимали, чего стоит капитану такое решение. Наконец, Спок мягко заговорил:
– Капитан, мы с мистером Скоттом не видим такой необходимости. Не забывайте: капитан Кристофер будет возвращён в свой самолёт до того , как мы транспортировали его на борт нашего корабля. Ему нечего будет помнить – ибо ничего из этого никогда не произойдёт.
Крик обернулся к лётчику из прошлого.
– Устраивает Вас это?
– У меня что, есть выбор? – спросил в ответ Кристофер. – Что ж, думаю, жаловаться мне не приходится. Это даёт мне вернуться домой – и, если я не буду ничего помнить, то и не должен буду ничего рассказывать. Только…
– Что только?
– Я никогда не думал, что мне придётся побывать в космосе. Когда набирали пилотов для космической программы, я подавал заявку, но не прошёл отбора.
– Оглянитесь хорошенько, капитан, – негромко сказал Кирк. – Вы побывали здесь, и прежде многих. Мы не были первыми. Первыми были вы.
– Знаю. – Кристофер смотрел вниз, на свои сжатые кулаки. – И ещё я видел будущее. Это бесценный дар. Я… Мне будет жаль забыть об этом.
– Сколько Вам лет? – неожиданно спросил Маккой.
– Что? Мне тридцать.
– Капитан Кристофер, – сказал Маккой, – пройдёт лет шестьдесят – может, чуть больше – и Вы забудете вещи, гораздо более важные для Вас: свою жену; своих детей; то, что Вы вообще когда-то жили на этом свете. Вы забудете всё, что когда-то любили; и что ещё хуже, Вас это даже не будет трогать.
– Это что, утешение? – сердито спросил Кристофер. – Если это – образчик философии будущего, то без такого образчика я как-нибудь обойдусь.
– Я не пытаюсь Вас таким образом утешить, – мягко сказал Маккой. – Я лишь хочу напомнить Вам, что каждый из нас, что бы он ни совершил, со временем вернётся во мрак. Я врач и навидался смертей. Но я не падаю духом. Наоборот, я обращаю Ваше внимание на существование вещей куда более важных для Вас, чем то, что Вы видели людей из будущего в набитом аппаратурой контейнере. И эти вещи останутся с Вами и после того, как Вы нас забудете. Мы пытаемся вернуть Вам те Ваши шестьдесят с чем-то лет, что Вы в противном случае потеряли бы в будущем, которого не смогли бы понять. То, что Вам придётся забыть о нашей встрече, кажется мне не слишком дорогой ценой.
Кристофер молча смотрел на Маккоя, словно видел его впервые. После долгого молчания он сказал:
– Я был неправ. Даже помни я всё, я не сделал бы ничего, что могло бы разрушить такое будущее… будущее, в котором есть хотя бы один такой человек. И я вижу, что за всей вашей деловитостью вы все такие. И я горжусь тем, что я – один из ваших предков. Капитан Кира, я соглашусь с любым Вашим решением.
– Ваша отвага сделала нас такими, какие мы есть, – сказал Кирк. – Все по местам.
– Кроме того, – добавил Спок, – вполне возможно, что наш маневр и не удастся.
– А вот без такой философии, – сказал Маккой, – уже я вполне могу обойтись.
– Мы воспользуемся тем шансом, который у нас есть, – ровным голосом сказал Кирк. – Пройдёмте со мной на мостик, капитан Кристофер. По крайней мере, мы прокатим Вас на прощание – так, что дух захватит.
Кристофер усмехнулся.
– Вот это мне по душе.
Дух захватило не только у Джона Кристофера. Варп 8 была критическая скорость, используемая только в самых экстремальных случаях – а сейчас и был именно такой случай – и ни один корабль не мог выдержать её долго. Находящимся на мостике стало явно не по себе, когда их всегда надёжный, как планета, корабль заскрипел и задрожал всеми своими частями по мере нарастания скорости; и когда внизу взревели обычно работающие почти бесшумно двигатели.
Ещё неприятнее для Кирка было увидеть, как планеты завертелись вокруг своих осей и вокруг Солнца в обратном направлении, когда суммарная энергия ускорения и гравитации преобразовала пространственное движение корабля во временное – назад в прошлое. К счастью для собственного рассудка, ему не пришлось наблюдать это зрелище долго, ибо приближение к Солнцу вскоре заставило их закрыть все наружные сенсоры. Теперь они летели вслепую.
Наконец, завершив облёт Солнца, они снова смогли открыть сенсоры, и планеты завертелись в обычном направлении, но гораздо быстрее нормального – по мере того, как "Энтерпрайз" устремился по временной кривой. В транспортаторной напряжённо ждал капитан Кристофер, облачённый в свой лётный комбинезон, шлем и кислородную маску.
– Проходим 1968, – произнёс Спок от своей установки. – Январь 1969… Март… Май… Июль… Темп быстро нарастает…
Кирк вцепился в подлокотники кресла. Транспортацию необходимо было произвести точно в заданный миг. Ни одному человеку не под силу было выполнить этого; пуск транспортатора осуществит компьютер.
– Июль… Август… Декабрь… Вышли в 1970…
Внезапно, на кратчайший миг свет потускнел. Всё произошло так быстро, что могло просто показаться.
– Транспортаторная! Вы…?
Но договорить он не успел. Свет вновь потускнел; все звёзды на небесах словно сорвались с мест, а затем Кирку показалось, что сама вселенная резко дёрнулась.
Наконец, звёзды замерли. Приборы показывали, что "Энтерпрайз" движется со скоростью не более, чем варп 1. Мощный рывок был погашен временем.
– Мистер Спок?
– Получилось, сэр, – спокойно сказал Спок.
– Транспортаторная, вы сделали снимок?
– Да, сэр. Вот он.
На вспомогательном экране засветилось изображение. Кирк внимательно рассмотрел его. Капитан Кристофер сидел в кабине своего самолёта – целого и невредимого. И сам он был цел и невредим – хотя, может, и выглядел чуть оглушённым.
– Итак, – произнёс Спок, – мы опровергли Омара.
– Омара? – спросил Кирк. – В чём именно?
– Строки о движущемся пальце, сэр. Поэт сказал, что, начертав знак, палец движется дальше, и нам не под силу изменить факт, что знак этот был начертан. Но похоже, сэр, что нам это удалось.
– Нет, – сказал Кирк, – я так не считаю. История не изменилась – и вполне возможно, что мы и не смогли бы сделать ничего другого, чем то что сделали. Но это уже вопрос для философов. Думаю, мистер Спок, что лаврам Омара ничего не грозит.

1 2