"Ну, конечно! – спохватился Кирк. – Здесь же, есть всякие коридорные, горничные и прочая публика для всяческих поручений. Совсем ты, Джим, одичал! Скоро хвост и когти вырастут!"
– Капитан, – снова заговорила девушка, – если вам еще что-нибудь понадобится, спросите Мадлен. Это я.
Услышав это, Кирк расплылся в улыбке. “А почему бы и нет? – подумал он. – Похоже, никаких глупостей я пока не наговорил”. И придав своему голосу галантности, он спросил:
– Мадлен, скажите, вы сегодня уже ужинали?
Кирк хотел добавить что-то про тяжелый день, усталость и большое желание просто побыть в приятном обществе, но не успел.
– Я уже направила к вам коридорного, – сказала девушка. – Спокойной ночи, капитан!
Кирк еще несколько секунд глядел в потухший экран. “Похоже, я теряю квалификацию”, – с усмешкой подумал он.
На журнальном столике лежала пачка потрепанных старых журналов. Здесь были разрозненные номера “Нэшинэл Космогрэфик”, “Ньюсуик”, “Макивертон Тудэй” и несколько журналов “Аналог”. Самый свежий из них оказался восьмимесячной давности. Кирк взял всю стопку, положил на прикроватную тумбочку, лег и развернул последний “Аналог”. Через несколько минут в дверь постучали.
– Коридорный, сэр!
– Иду! – крикнул Кирк и отбросил на кровать журнал.
Открыв дверь, он увидел невысокого лысого мужчину с подносом в руках.
– Сэм Когли? – удивленно спросил Кирк, узнав человека.
– Собственной персоной! – ответил тот. – Давно не виделись, Джим. Позволишь войти?

***
Адвокат Сэмюэль Т. Когли являлся личностью весьма примечательной. Его природная артистичность гармонично сочеталась с блестящим знанием законов. Когли инстинктивно чувствовал любую лазейку и малейшие нюансы законодательства, и благодаря этому вытаскивал своих клиентов из самых щекотливых ситуаций. На протяжении своей юридической практики он сумел побывать и участвовать в судах на большинстве планет Федерации и всякий раз выигрывал процесс.
Когли являлся первым адвокатом, представлявшим Землю на суде Клингона, мрачной и суровой планете с жестким и запутанным законодательством. Его клиента обвиняли в контрабанде, и за это по имперским законам полагалось отсечение конечностей. Еще никому в истории не удавалось добиться от Клингонского суда вынесения вердикта “невиновен”. Не удалось это и Когли, но все же он сумел смягчить меру пресечения до простой высылки за пределы империи.
Однажды Кирку самому пришлось предстать перед военным трибуналом по обвинению в преступной халатности, повлекшей за собой гибель офицера. Случилось это примерно через год после того, как “Энтерпрайз” вышел из ремонта и приступил к обычному патрулированию. Сэмюэль Когли взялся защищать Кирка, и с помощью Спока сумел в пух и прах разнести все доводы со стороны обвинения. Он доказал, что якобы погибший офицер Финней до сих пор жив и здоров, хотя и серьезно болен. Но заболевание его носит чисто психический характер, и собственную смерть он инсценировал, чтобы подставить капитана.
Самое невероятное, что, когда Финней был найден и, в свою очередь, предстал перед судом, Когли взялся защищать и его. Доказав наличие явного психического расстройства, он добился оправдания, и Финнея, назначив пенсию по инвалидности, отправили лечиться в реабилитационный центр Звездного Флота. После лечения он занялся бизнесом на планете Ригель II, и не так давно Кирк получил от его дочери Джемми поздравление с Рождеством.

***
Когли поставил поднос на стол и извлек из кармана небольшую плоскую фляжку.
– Отличное виски. Рекомендую, – сказал он. – Найдется у тебя пара стаканов?
– Должно быть, – Кирк окинул взглядом комнату и подошел к серванту. – А позволь спросить, – поинтересовался он, взяв два фужера, – какого черта ты здесь делаешь?
– Есть одно дельце, – ответил адвокат. – И мне кажется, оно тебя заинтересует.
Кирк поставил на стол бокалы, и Когли плеснул в них виски. Капитан поднял в приветственном жесте стакан и заметил лежавший на подносе пакетик с обезболивающими таблетками. Вытряхнув из пачки одну, он быстро сунул ее в рот и запил виски.
– Сэм, – решил начать разговор Кирк, – я не первый день живу на этом свете и прекрасно понимаю, что ты здесь не потому, что просто по мне соскучился. Ты здесь в связи с событиями в Новых Афинах, так?
– Да, – ответил адвокат. – Кое-кто просветил меня относительно произошедшего там.
– И ты пришел от их имени?
– Угу.
– Что ж, – пожал плечами Кирк, – я тебя слушаю.
– Я присяду, если не возражаешь, – Когли сел на пластиковый стул с тонкими ножками, и тот угрожающе заскрипел. – Ого, вижу на мебель они здесь денег не жалеют.
– Она стоит не больше, чем я за нее плачу.
– И сколько же?
– Нисколько, – с ухмылкой ответил капитан.
– Начнем с того, что я действительно рад тебя снова видеть, – сказал Когли. – Со времени процесса над Беном Финнеем прошло уже немало времени. Помнишь, чего мне стоило доказать, что он свихнулся именно из-за своей работы и выбить пенсию?
– Я бы на месте властей не стал бы на такие вещи скупиться.
– Поэтому ты и не власть.
– После этого ты с Финнеем больше не встречался?
– Нет, – Когли покачал головой. – Не имею привычки поддерживать отношения с бывшими клиентами. Если понадобится, он меня найдет.
Кирк сделал еще глоток виски и произнес:
– Но меня-то ты разыскал сам. Что заставило тебя это сделать? И кто же этот таинственный “кое-кто”?
Адвокат подлил в стаканы виски, отпил, чмокнул губами и интригующе посмотрел на капитана.
– Меня пригласили в Макивертон, – начал он, – прочитать лекцию по гражданскому праву. Я прилетел в Новые Афины, а потом флайером добрался сюда. И как только я приземлился, пришло известие о катастрофе в столице. Представь себе, какое это было потрясение! Ведь задержись я хотя бы на полчаса… Страшно подумать! Ну, короче, через пару дней какая-то местная газетенка разузнала, что я был в Новых Афинах перед самым взрывом, и в ней опубликовали интервью, где выспрашивали, как я себя чувствую. А на следующий день ко мне в номер пришли два здоровых парня и сообщили, что три лидера небезызвестной Лиги прячутся где-то в окрестностях Макивертона и хотят встретиться с властями.
Кирк весь напрягся и осторожно спросил:
– Они что, хотят признать вину?
– Этого я тебе сказать не могу, Джим. В настоящий момент они являются моими клиентами. Но те двое точно не горели желанием сдаться властям.
– Могу себе представить! На их совести массовое убийство.
– Совершенно верно! – подтвердил Сэм. – И, следовательно, ты должен понимать, что им выгоднее сдаться лично тебе, дабы предстать перед судом в Женеве по любому обвинению. Если оно будет выдвинуто. А насколько мне известно, тобою получен на этот счет приказ.
– Откуда ты знаешь?
– Ну, это дело обычное в подобных случаях. Главный прокурор Федерации должен лично ознакомиться с сутью произошедшего, а потом уже решить, передавать ли дело на рассмотрение местным органам или заниматься на федеративном уровне. В первом случае я опротестую решение, так как это угрожает жизни моих клиентов.
Кирк около минуты обдумывал услышанное, изредка отпивая из стакана.
– Сэм, ты меня, конечно, извини, – холодно произнес он, – но за жизнь твоих клиентов я не дам и дохлой мухи.
Когли хмыкнул и махнул рукой.
– Я не обижаюсь, Джим. А что касается моих подзащитных, то они невиновны до тех пор, пока не доказана вина, – он ехидно взглянул на Кирка. – Но неужели эмоции помешают капитану звездолета выполнить приказ?
– Вряд ли. И ты это знаешь, Сэм.
Когли удовлетворенно кивнул. Они еще долго беседовали, и адвокат покинул гостиницу уже глубокой ночью.

***
Примерно за час до рассвета Зулу, наконец, вернулся в отель. Держась за стену, он ткнул большим пальцем в датчик замка, но не попал. Вторая попытка оказалась более результативной, и дверь открылась. Чувствуя, что от пресыщения разного рода сомнительными удовольствиями, коими изобиловал ночной Макивертон, его начинает слегка подташнивать, Зулу нетвердым шагом направился в ванную. На раковине, прижатая куском мыла, лежала записка. Сфокусировав зрение на тексте, Зулу прочитал: “Рад, что ты, наконец, вернулся. На рассвете мы уезжаем. Размешай содержимое пакета /см, правее/ в стакане холодной воды и выпей. Сразу станет лучше. И хоть немного поспи. Желаю удачи. Кирк”.
Зулу взял с туалетного столика маленький пакетик. Если верить аннотации, то это снадобье обещало излечить от всех мыслимых болезней, кроме разве что бубонной чумы. “Там наверняка должна быть глюкоза с аскорбинкой…, м-м-м…, бедная моя голова!” Пилот развел порошок водой и залпом выпил. Затем, еле волоча ноги, он доплелся до кровати и отключился еще до того, как голова коснулась подушки.

Глава 17

НОВЫЕ АФИНЫ
На другом конце континента Чехов, Роллингз и Хадсон готовили место для ночевки, а Спок и Изихари ходили вокруг, измеряя уровень радиации. Было тепло, с севера дул легкий ветерок, и после тихой спокойной ночи наступил полыхавший всеми красками радуги рассвет. На кобальтово-синем небе Центавра взошли оба светила. На открытом месте их сияние было просто ослепляющим, но в густой тени деревьев астронавты могли обойтись и без солнечных очков. А Спок, привыкший на своей родной планете к еще более яркому солнцу, вовсе в них не нуждался. После завтрака Чехов и Роллингз были назначены “дежурными по кухне” и отправились к ручью мыть посуду. Ополаскивая тарелки, Павел громко насвистывал что-то отдаленно напоминающее “Сказки Венского леса”, а Роллингз, орудуя полотенцем, мычал ему в такт. Хадсон тщательно затушил костер, попутно заметив, что в связи с их нестройным концертом в округе умолкли птицы.

***
Покинув Центр Обороны, отряд Спока взял курс на юго-восток. Они обследовали с воздуха несколько сот квадратных километров, но всюду простиралась выжженная безжизненная равнина. Местами не было даже камней – сплошная пыль. Но астронавты по-прежнему надеялись, что отыщут где-нибудь признаки жизни. В течение многих часов они кружили над полуразрушенными городками и селениями, но нигде никого не было видно. Скорее всего, жители, оставшиеся в живых, покинули свои дома, спасаясь от радиации. Примерно в шестидесяти километрах к югу от космопорта “Колумб” наткнулся на аэродром, битком набитый неповрежденными флайерами. Но и тут ни одного человека не было обнаружено. На дороге стояло несколько автомобилей и еще какая-то техника. Опустившись пониже, астронавты заметили на обочине неподвижные тела. И нигде ни одной живой души.
Повезло им лишь однажды. Среди царящего всюду разгрома городок Гринвейл, защищенный с севера лесистой долиной и холмами, выглядел совершенно нетронутым. Вначале экипаж “Колумба” решил, что город тоже пуст. Чехов сделал несколько кругов над населенным пунктом, и, видимо, услышав шум двигателя, люди стали выходить из домов и махать руками. Первой на глаза попалась полная женщина, размахивавшая над головой не то полотенцем, не то скатертью.
Уровень радиации в этой местности оказался в пределах допустимого, и в применении скафандров не было необходимости. Спок приказал идти на посадку. После долгих часов блуждания над безмолвной равниной всему экипажу очень хотелось пообщаться с людьми и услышать человеческий голос.
К удивлению астронавтов, Гринвейл не подвергся практически никакому воздействию. Никто из жителей не пострадал, но все пребывали в растерянности и томились от неизвестности. Электричества городок лишился сразу же в момент взрыва, а поскольку все коммуникации осуществлялись через Новые Афины, всякая связь с внешним миром тоже оборвалась. Спок и члены его отряда рассказывали жителям обо всем, что знали и заверили, что отныне на планету может садиться любой корабль, так что скоро от Федерации придет помощь.
Примерно через час “Колумб” покинул Гринвейл, но в этот день ни одного живого человека больше не было обнаружено. Спок решил, что им следует заночевать в лесу, а не лететь в Макивертон. Все были очень этому рады, так как чувствовали сильную усталость. Они отправились на запад в безопасную зону и совершили посадку в лесном массиве. Челнок получил большой заряд наведенной радиации, и, приземлившись возле небольшого ручья, экипаж приготовил дезактивационный раствор, которым “Колумб” был тщательно обработан. Подверглись обработке и скафандры.
После этого астронавты разбили неподалеку лагерь, разожгли костер, наскоро поужинали и легли спать. Но сон их был некрепок и тревожен.

***
Описанные выше события относились ко дню минувшему, в настоящее же время челнок снова был подготовлен к отлету. Место стоянки тщательно привели в порядок, и экипаж ожидал, пока Спок и Изихари закончат последние приготовления.
– Сегодня отправимся на север, – объявил Спок. – Есть основания предполагать, что там последствия взрыва не столь кошмарны, как в других местах. Действуем, как и раньше: ведем поиск, съемку, по необходимости оказываем помощь. Будут вопросы?
Вопросов не было, и “Колумб” снова поднялся в небо.
Миновав котлован, возникший на месте космопорта, Чехов направил челнок в сторону Центра Обороны, и теперь они уже безошибочно отыскали небольшую воронку и вход в подземелье. Спок сверился с картой Сидеракиса. Дальше прямо по курсу, словно барханы, лежали кучи щебня. Раньше здесь располагалась самая фешенебельная часть города. “Похоже, где-то рядом, – размышлял ученый, – камни становятся все крупнее, и, если верить карте, то мы практически на месте”.
– Мистер Чехов, опуститесь немного ниже.
Чехов сбросил скорость и подал вперед штурвал.
– Мистер Спок, – спросил он. – Мы ищем что-то конкретное?
– Я пытаюсь отыскать место, где располагался медицинский комплекс Новых Афин. Там, в университете, училась дочь доктора Маккоя. Нужно попытаться узнать что-нибудь о ее судьбе.
– Ах, да… Конечно, – вспомнил Павел. – Конечно, надо искать.
Услышав это, Изихари, Роллингз и Хадсон снова отстегнулись и встали за спинками пилотских кресел, чтобы лучше рассмотреть выжженную поверхность. Теперь руины под ними имели уже более четкие очертания, и можно было различить улицы, а в некоторых местах сохранились даже стены зданий. Наконец впереди показались остатки строений, имеющих характерное расположение.
– Мистер Спок, – сказала Изихари, – посмотрите вон туда. Мне кажется, это то, что нам нужно. Я однажды была в этом университете и помню, – мне показалось, что он очень похож на какой-то собор или монастырь на Земле.
Спок согласно кивнул.
– Давайте подлетим поближе, – сказал он Чехову. – Место, которое указывает мисс Изихари, соответствует обозначению на карте.
Медленно, будто с опаской, “Колумб” приблизился к развалинам медицинского комплекса и завис над предполагаемыми останками корпуса высшей медицинской школы.
– Кажется, в “Новом Завете” что-то такое есть, – тихо произнес Роллингз, – “…и не оставлю камня на камне”. Что-то вроде этого.
– Там речь идет о старом Иерусалиме.
– Да, наверное.
– Кошмар… – произнес Хадсон, ни к кому не обращаясь.
Глаза Изихари блестели от слез. Внизу был сплошной хаос, и среди обломков виднелось оплавленное разбитое оборудование и обгоревшие тела. Вокруг все было серым и черным, лишь кое-где блестел расплавившийся и застывший металл. Глядя расширенными глазами на эту картину, Чехов хрипло произнес:
– Кто-то должен за это ответить! Это же… Это… – он попытался подобрать слово, но ни один из известных эпитетов не соответствовал тому, что хотел сказать лейтенант.
"Колумб” опустился на площадь в центре студенческого городка. В этом, в принципе, не было особой надобности. Астронавты были уже уверены, что никто и ничто не могло здесь уцелеть. Они молча посидели несколько минут, и Чехов плавно потянул на себя штурвал. Корабль приподнялся над поверхностью и понесся на север.
– Новые Афины, сэр, – объявил лейтенант упавшим голосом.
Под ними лежал в руинах огромный и когда-то очень красивый город. Любая планета гордилась бы такой столицей. Теперь же это была пустыня. Разрушения в самом городе, находившемся в нескольких километрах от эпицентра, не были такими тотальными, как вокруг космопорта. В воздухе висел сизый дым от сотен еще не потухших пожаров. На южной оконечности города им пока не встретилось никаких следов присутствия людей.
Прочесывая квартал за кварталом, “Колумб” медленно приближался к центру столицы. В отличие от южной части города, принявшей на себя и тем самым смягчившей основную силу ударной волны, ближе к центру разрушения оказались не столь значительными. Каменные остовы зданий в большинстве своем полностью сохранились. “Пожалуй, со временем, – размышлял Спок, – эту часть города можно будет восстановить практически в прежнем виде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27