Из-за этого я готов отдать такой женщине все, что угодно, во имя чистой радости дарить, а не удовлетворять чью-то жадность. Думаю, мне бы понравилось быть вашим мужем, Мери Кетлин. Почему вы не хотите стать моей женой?
– Потому что я не хочу выходить замуж ни за кого, – пронзительно крикнула она и сжала руками виски, чтобы успокоиться. – Это разговор сумасшедших. Мой муж умер вчера, а вы сидите здесь, предлагаете мне вступить с вами в брак. Это совершенно нереально, и вы не можете иметь серьезных намерений. Вы ведете игру – глупую, примитивную; я бы хотела, чтобы вы ушли.
Из внутреннего кармана пиджака он вытащил какие-то бумаги и положил их на стол.
– Они подписаны мною. Добавьте вашу подпись и увидите, игра это или нет.
Перед Кейт лежали официальные бланки из службы регистрации браков, но она только покачала головой.
– Вы сошли с ума.
– Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь подтвердил ваше заключение. В деловых кругах меня считают здоровяком.
Кейт смотрела на него в бессильном гневе.
– Алекс, я прошла через отвратительное, унижающее замужество, которое только что закончилось. Я вас не люблю. Я не достаточно хорошо вас знаю даже для того, чтобы просто доверять вам. Так почему же, черт возьми, вы считаете, что я пойду за вас замуж?
– Давайте разберемся, – едва ли не равнодушно произнес он. – Вы меня не любите. Но кто говорит о любви? Я предлагаю контракт, согласно которому мы сможем иметь главное – детей. Вас со Скоттом связывала любовь. По крайней мере, как я предполагаю, вы его любили. Что-то же побудило вас выйти за него замуж. Но вам известно лучше, чем мне, каким кошмаром был этот брак. Любовь – сумбурное чувство, которое лишь затуманивает разум.
– Как легко вы расправились с любовью, – презрительно отозвалась она.
Алекс ткнул указательным пальцем в ее направлении.
– Верно! Сейчас вы опять поступили, как вчера. Сначала доверились мне. Но потом смерть Скотта сбила вас с толку, и вы бросились искать, куда бы спрятаться.
– Этого не было.
– Да? А это как назвать? – под взглядом пронзительных голубых глаз отрицать его правоту было бессмысленно. – Сперва вы прятались за свое супружество. Собственно, вы погибали там. Внезапно замужество прервалось, и вы утратили свою защиту. Я внес беспокойство в вашу жизнь, и вы поспешили назад в свой кокон – в этот дом. Но на самом деле, Мери Кетлин, вам доставляло удовольствие мое присутствие и со мной вы были откровеннее, честнее, чем, вероятно, с кем-либо еще. Почему бы нам не продолжить такие отношения в браке? Никаких недомолвок и тайных обид, зато добрый старомодный разговор по душам. Я считаю это великолепной основой для взаимопонимания, а вы?
Глубоко вздохнув, Кейт отчаянно призвала на помощь изнемогавший рассудок.
– Кажется, вы обладаете способностью представлять бессмысленное разумным. Даже если бы я захотела стать вашей женой, я не гожусь для этого. Я не такая энергичная, у меня не слишком хорошее образование и недостаточно высокая культура. Мне не по себе в компании тонких интеллектуалов. Я лишь обыкновенная машинистка. Почему бы вам не выбрать одну из ваших прекрасных светских дам? Зачем вам я?
– Супружеские отношения касаются только двоих: вас и меня. И я убежден: вы подходите мне больше, чем любая светская дама, которых мне время от времени подыскивала мать.
– Ваша мать?
Его лицо исказила кривая усмешка.
– Я возник не сам по себе. Отец мой умер. Мать развелась с ним, когда мне было десять лет, и стала устраивать свою жизнь. Должен предупредить, что наш с вами брак, Мери Кетлин, хорошо это или нет, будет длиться, пока нас не разлучит смерть. Дети не одобряют разводы, а я буду оберегать своих от малейшей угрозы их покою.
Он напористо ломился вперед, не обращая внимания на ее неприязнь.
– Алекс, я не приняла ваше предложение и не собираюсь этого делать, – настаивала Кейт. – Не понимаю вообще, зачем я все это обсуждаю с вами.
– Не надо портить настроение, – потребовал он и уселся с блаженной улыбкой на лице. – Я как раз представил себе всех наших маленьких Алексов и Кейт. Вы не должны позволить мне избаловать их. После столь долгого ожидания я обязательно буду безумно любящим отцом. Сколько бы вы хотели детей? Четырех? Мне кажется, это наиболее удачное число.
Это был уже абсурд. Весь разговор шел как в бреду, вызвав у Кейт смех.
– А почему не шесть или даже десять?
– М-м-м. Десять плюс я сам – это уже команда для игры в крикет. Вы можете быть судьей. Думаете, мы справимся с десятью?
Кейт хохотала до слез. Все еще сотрясаясь от приступов смеха, она уселась поглубже в кресло и вытерла влажные щеки тыльной стороной ладони.
– Впервые слышу, как вы смеетесь по-настоящему, – заметил Алекс удовлетворенно. – Вы выглядите теперь менее усталой.
– Я настолько отдохнула и расслабилась, что чувствую себя, как медуза, – вздохнула Кейт.
– Что же, не буду вам мешать. – Он поднялся и обошел вокруг стола. – Я ухожу, Кейт. Позвоните утром Петерсону и Бейкуэллу – пусть они займутся вашими делами, а сами забудьте о них. Эти люди дадут самый верный совет, вам надо лишь следовать ему.
В его голосе исчезли нотки легкомыслия, поддразнивания, а глаза смотрели тепло и нежно. Смятение в душе Кейт внезапно улеглось, а в голове мелькнула неожиданная догадка.
– Вы попросту отвлекали меня от печальных мыслей, не так ли?
Он засмеялся.
– И преуспел в этом. Вы избавились от лихорадочного отчаяния и теперь должны спать хорошо. – В его голосе прозвучала ирония. – В конце концов я подарил вам немало приятных мыслей на сон грядущий.
– Это была игра, – заключила она и непонятно почему почувствовала легкое разочарование. Она со вздохом встала с кресла и пошла проводить его. Алекс остановился рядом, когда она распахнула дверь, и одной рукой мягко сжал плечо Кейт; все понимающие глаза напряженно всматривались ей в лицо. Сердце Кейт забилось сильнее.
– Доб-доб-рой ночи, Алекс, – запнулась она. С ее плеча рука скользнула вверх и коснулась щеки нежной, словно перышко, лаской.
– Я рад, что вы не сказали «прощайте», Кейт. Это была не игра. Вы выйдете за меня замуж. Доброй ночи. – Его рука опустилась, он улыбнулся. – Пусть вам приснятся наши дети.
Кейт не отрываясь глядела, как он уходил, как махнул ей рукой, прежде чем сесть в машину. Медленно, с отрешенным видом Кейт закрыла дверь, вернулась в гостиную, где на столе по-прежнему лежали бланки заявления о вступлении в брак. Она взяла их, развернула. В глаза бросилась подпись Алекса – острый, четкий росчерк. Мысль о замужестве снова шевельнулась в голове, но она резко отмахнулась от нее, твердя, что это безумие.
Кейт выключила свет и поднялась наверх, с трудом передвигая ноги от усталости. Какое облегчение – улечься в постель. Однако мозг продолжал работать, не позволяя погрузиться в спасительный сон. Как это ни удивительно, но не так называемые друзья и родственники, а лишь Алекс Далтон, в сущности чужак, дал ей полезные советы, предложил знающих бухгалтера и адвоката. Это выглядело как злая карикатура на брачный союз со Скоттом. Завтра же Кейт возьмется расчищать дебри, оставшиеся после мужа, а сегодня она слишком разбита, слишком подавлена.
Несмотря на свое решение – выкинуть из головы предложение Алекса, Кейт возвращалась к нему снова и снова. Выйдя замуж за Скотта, она оказалась в тюрьме и не собиралась, покинув одну клетку, тут же забираться в другую – пусть даже роскошную. Она не желала быть чьей-то вещью. И все же… Если бы стать когда-нибудь матерью… держать на руках своего ребенка. Целый выводок детей – от мала до велика – прошествовал в ее воображении, а за ними – Алекс Далтон с битой для игры в крикет; он оглядывал свою команду с отеческой гордостью.
Губы Кейт тронула мягкая улыбка. Это были мечты – мечты, которые Скотт хладнокровно губил до тех пор, пока ее душа не превратилась в хранилище серой пустоты. Алекс пробудил ее надежды, но Кейт была слишком скептично настроена, чтобы верить в возможность их осуществления.
За два последующих дня Кейт удалось сделать многое. Она испытала приятную неожиданность, когда Карл Петерсон и Стивен Бейкуэлл немедленно после ее звонков назначили встречу, за что она была очень признательна. Бухгалтер просмотрел бумаги Скотта, повидался с Терри Джесселлом и пообещал к концу недели представить ей свои предложения по финансовым вопросам. Адвокат произвел не менее благоприятное впечатление. Он заверил Кейт, что организует передачу юридических документов Скотта от Боба Чардуэя и проинформирует ее о положении дел, как только ему станут известны какие-либо факты.
Весь гардероб Скотта Кейт отдала одной благотворительной организации. Некоторые личные вещи предназначались для родителей, остальное было безжалостно выброшено.
В среду вечером Кейт отсидела на обязательном обеде у родителей Скотта, где они снова оговорили детали похорон. Шейла Эндрюс проливала обильные слезы над фотоальбомами и спортивными трофеями Скотта, которые ей привезла Кейт. Гарри Эндрюс выразил озабоченность будущим Кейт, не сделав, однако, ни единого дельного предложения. Кейт не обращала на это внимания. Единственное, чего она хотела, – порвать любые контакты с семьей погибшего мужа. Скотт оставался для родителей милым голубоглазым мальчиком, и Кейт давно уже утратила всякую привязанность к ним.
Сами похороны стали кошмаром. Отпевание, к счастью, было коротким, но поездка в крематорий, излияния соболезнующих друзей и родственников Скотта подвергли испытанию выдержку Кейт. Их слова были пусты и неискренни. Гарри Эндрюс назвал ее мужественной маленькой женщиной – да, ее глаза оставались сухими, но совершенно по иной причине. По правде говоря, за спокойной внешностью Кейт скрывалось вскипающее нетерпение: она не могла дождаться, когда все это кончится.
Оказавшись одна дома, она вздохнула с огромным облегчением и внезапно в порыве непокорности сбросила с себя вдовий наряд и надела джинсы и тенниску. Гладкая старомодная коса распущена, и ее волосы заструились по плечам, свободные от заколок. Отныне Кейт забудет о любых оковах – ее жизнь будет принадлежать только ей самой.
Проглотив назло всему свету большой бокал шерри, Кейт спокойно села и задумалась о будущем. Она не относилась к карьеристкам. Единственное, чего она всегда хотела, – выйти замуж и завести детей. Ее не очень-то привлекала перспектива провести остаток жизни за пишущей машинкой. Кейт обвела взглядом гостиную, зная, что весь этот комфорт ненадолго. Дом придется продать, чтобы погасить долги, с мебелью по большей части тоже надо будет расстаться – иначе ей не внести очередную плату за купленное в кредит.
Кейт собиралась налить себе еще шерри, когда звякнул звонок у входной двери. От неожиданности бутылка едва не выпала из руки. Никаких посетителей – похоронный спектакль окончен, но звонок продолжал заливаться. Рассерженная внезапным вторжением, Кейт раздвинула портьеры, чтобы выглянуть наружу. Знаменитая «ламборджини» Далтона стояла у тротуара. Кейт вздохнула с облегчением – по крайней мере с Алексом не надо притворяться. Смирившись с мыслью, что он все равно не уйдет, Кейт пошла открывать.
Алекс оглядел ее с нескрываемым удивлением.
– Очевидно, похороны уже состоялись.
– Вы на них не присутствовали, – сказала она, криво усмехнувшись.
– Вы можете называть меня кем угодно, но только не лицемером, Мери Кетлин.
Алекс вошел в дом, после чего Кейт закрыла дверь и жестом пригласила его в гостиную.
– Я тут выпивала, когда вы позвонили.
– Присоединяюсь к вам.
Он устроился в кресле, наблюдая, как она орудует с бокалами.
– Знаете, ваша фигура словно создана для спортивной одежды, – одобрительно заметил он.
Кейт вспыхнула, с опозданием вспомнив, что вместе с траурным нарядом сняла и лифчик.
– Я не ждала гостей. Зачем вы приехали, Алекс?
– Чтобы пригласить вас на ужин.
Строгий деловой костюм придавал ему еще большую респектабельность. Глядя на него, Кейт видела само олицетворение солидности и надежности – у Скотта эти качества напрочь отсутствовали, – и Кейт внезапно поняла, что если когда-либо снова и выйдет замуж, то за человека именно с такими чертами.
– Вы все еще хотите жениться на мне? – спросила она довольно бесцеремонно.
Его взгляд не оставлял сомнений в готовности.
– Этим желанием было продиктовано приглашение на ужин.
– Мы заключаем соглашение. Так? Мы принимаем обязательства, условия, которые готовы выполнять? – медленно говорила Кейт, намеренно растягивая слова, подбирая самые нужные.
– Совершенно верно, – кивнул он.
– Ну, хорошо. Мы поедем ужинать и выработаем наши условия, но одно я должна оговорить уже сейчас. Я не потерплю никаких попыток затащить меня в постель до того, как мы поженимся. Или женитьба, или ничего. Вы меня понимаете, Алекс?
– Безусловно, – ответил он с ироничной улыбкой. – Вы мне по-прежнему не доверяете.
Кейт вздохнула.
– Я прошла суровую школу и теперь не принимаю на веру почти ничего. Не хочу, чтобы вы с помощью обмана сделали меня своей любовницей.
Усталая насмешка появилась у него на лице.
– Я преспокойно дождусь, когда вы ляжете ко мне в постель на законных основаниях, но делить ее вам придется со мной каждую ночь нашей супружеской жизни, Кейт. Пусть тут между нами все будет ясно.
– Раз уж семья – наша общая цель, то я едва ли могу спорить с этим, – сказала она ровным голосом, но ее слегка насторожил жесткий тон Алекса.
Кейт совершенно не думала об интимной стороне брака, когда под влиянием момента приняла свое решение. Она просто заглянула вперед: ей почти двадцать восемь лет – время на исходе, если она собирается завести семью, а снова влюбиться – на это надежды не было. Алекс же не только хочет детей, он способен обеспечить их, дать им счастливую жизнь. К тому же заниматься любовью с Алексом – это ничуть не хуже, чем спать со Скоттом, зная о его вечных изменах.
По меньшей мере в наметившемся брачном союзе будет какой-то смысл. Своим детям – ее и Алекса – она сможет отдать всю ту любовь, которую едва не задушили в ее сердце. В этом браке ее ждет безоблачное будущее, а прежние ошибки, когда счастье Кейт зависело от мужа, не повторятся. Алекс не сможет, как это делал Скотт, причинить боль, ибо она его не любит. Быть может, это даже хорошо.
VII
– Отныне объявляю вас мужем и женой.
Кейт чуть вздернула подбородок. Свершилось.
Они поженились.
– Только подпишите здесь, миссис Далтон.
Кейт протянули ручку, она взяла ее и сосредоточенно выполнила последнее условие при заключении контракта, который отныне был узаконен.
– Мистер Далтон, прошу вас.
Алекс сделал росчерк. Чиновники, выполнявшие обязанности свидетелей, добавили свои подписи. Документ, удостоверяющий их брак, аккуратно сложили и передали Кейт, которая убрала его в сумочку. Кейт смотрела на своего нового мужа, стремясь подавить мелкую нервную дрожь.
– Что же, пожмем друг другу руки теперь, когда брачный контракт подписан, скреплен печатью и вручен?
Алекс улыбнулся:
– Я думаю, у тебя сегодня утром не раз сжималось сердце. – Алекс взял Кейт за руку и повел на воздух, к теплым солнечным лучам. – Тебе лучше?
– Неужели было так заметно, что мне не по себе?
– Было ли заметно, что ты собрала все свое мужество?
Она издала короткий нервный смешок:
– Но ведь это был такой шаг.
– И я рад, что твое мужество не подвело тебя.
Она взглянула на него, словно оправдываясь:
– Я бы не отступила. Я держу свои обещания, Алекс.
Они, не отрываясь, смотрели друг на друга.
– Я тоже, Мери Кетлин, я тоже.
До сих пор Кейт не могла пожаловаться на Алекса. Строго соблюдался запрет на секс, чего она так добивалась. Алекс не предпринял ни малейшей попытки нарушить соглашение. Но, может быть, именно поэтому необходимость лечь с ним в постель еще с утра повергла ее в панику?
Такой важный для них обоих контракт подписан. Непринужденное, ровное поведение Алекса успокаивало. Однако мысли Кейт все время возвращались к одному и тому же – к постели. Эта навязчивая идея лишила ее аппетита на праздничном обеде; летела вместе с ней в самолете, доставившем молодоженов в Тасманию; она не отставала от Кейт в такси на пути в отель-казино в Хобарте, выглядывала изо всех комнат их номера и, наконец, устрашающе застыла в зеркале, когда в поздний час Кейт села за туалетный столик расчесывать волосы. Сто движений щеткой, двести, триста… даже тысячи не хватит, чтобы отдалить неизбежное. Кейт знала, что Алекс наблюдает за ней, но у нее не было сил ответить на его взгляд. Глаза ее ускользали от его зеркального отражения с того момента, как он сбросил купальный халат. Она не ожидала, что он ляжет в постель совершенно обнаженным. Кейт продолжала расчесывать волосы в напрасной попытке избавиться от ужаса, останавливающего кровь в жилах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
– Потому что я не хочу выходить замуж ни за кого, – пронзительно крикнула она и сжала руками виски, чтобы успокоиться. – Это разговор сумасшедших. Мой муж умер вчера, а вы сидите здесь, предлагаете мне вступить с вами в брак. Это совершенно нереально, и вы не можете иметь серьезных намерений. Вы ведете игру – глупую, примитивную; я бы хотела, чтобы вы ушли.
Из внутреннего кармана пиджака он вытащил какие-то бумаги и положил их на стол.
– Они подписаны мною. Добавьте вашу подпись и увидите, игра это или нет.
Перед Кейт лежали официальные бланки из службы регистрации браков, но она только покачала головой.
– Вы сошли с ума.
– Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь подтвердил ваше заключение. В деловых кругах меня считают здоровяком.
Кейт смотрела на него в бессильном гневе.
– Алекс, я прошла через отвратительное, унижающее замужество, которое только что закончилось. Я вас не люблю. Я не достаточно хорошо вас знаю даже для того, чтобы просто доверять вам. Так почему же, черт возьми, вы считаете, что я пойду за вас замуж?
– Давайте разберемся, – едва ли не равнодушно произнес он. – Вы меня не любите. Но кто говорит о любви? Я предлагаю контракт, согласно которому мы сможем иметь главное – детей. Вас со Скоттом связывала любовь. По крайней мере, как я предполагаю, вы его любили. Что-то же побудило вас выйти за него замуж. Но вам известно лучше, чем мне, каким кошмаром был этот брак. Любовь – сумбурное чувство, которое лишь затуманивает разум.
– Как легко вы расправились с любовью, – презрительно отозвалась она.
Алекс ткнул указательным пальцем в ее направлении.
– Верно! Сейчас вы опять поступили, как вчера. Сначала доверились мне. Но потом смерть Скотта сбила вас с толку, и вы бросились искать, куда бы спрятаться.
– Этого не было.
– Да? А это как назвать? – под взглядом пронзительных голубых глаз отрицать его правоту было бессмысленно. – Сперва вы прятались за свое супружество. Собственно, вы погибали там. Внезапно замужество прервалось, и вы утратили свою защиту. Я внес беспокойство в вашу жизнь, и вы поспешили назад в свой кокон – в этот дом. Но на самом деле, Мери Кетлин, вам доставляло удовольствие мое присутствие и со мной вы были откровеннее, честнее, чем, вероятно, с кем-либо еще. Почему бы нам не продолжить такие отношения в браке? Никаких недомолвок и тайных обид, зато добрый старомодный разговор по душам. Я считаю это великолепной основой для взаимопонимания, а вы?
Глубоко вздохнув, Кейт отчаянно призвала на помощь изнемогавший рассудок.
– Кажется, вы обладаете способностью представлять бессмысленное разумным. Даже если бы я захотела стать вашей женой, я не гожусь для этого. Я не такая энергичная, у меня не слишком хорошее образование и недостаточно высокая культура. Мне не по себе в компании тонких интеллектуалов. Я лишь обыкновенная машинистка. Почему бы вам не выбрать одну из ваших прекрасных светских дам? Зачем вам я?
– Супружеские отношения касаются только двоих: вас и меня. И я убежден: вы подходите мне больше, чем любая светская дама, которых мне время от времени подыскивала мать.
– Ваша мать?
Его лицо исказила кривая усмешка.
– Я возник не сам по себе. Отец мой умер. Мать развелась с ним, когда мне было десять лет, и стала устраивать свою жизнь. Должен предупредить, что наш с вами брак, Мери Кетлин, хорошо это или нет, будет длиться, пока нас не разлучит смерть. Дети не одобряют разводы, а я буду оберегать своих от малейшей угрозы их покою.
Он напористо ломился вперед, не обращая внимания на ее неприязнь.
– Алекс, я не приняла ваше предложение и не собираюсь этого делать, – настаивала Кейт. – Не понимаю вообще, зачем я все это обсуждаю с вами.
– Не надо портить настроение, – потребовал он и уселся с блаженной улыбкой на лице. – Я как раз представил себе всех наших маленьких Алексов и Кейт. Вы не должны позволить мне избаловать их. После столь долгого ожидания я обязательно буду безумно любящим отцом. Сколько бы вы хотели детей? Четырех? Мне кажется, это наиболее удачное число.
Это был уже абсурд. Весь разговор шел как в бреду, вызвав у Кейт смех.
– А почему не шесть или даже десять?
– М-м-м. Десять плюс я сам – это уже команда для игры в крикет. Вы можете быть судьей. Думаете, мы справимся с десятью?
Кейт хохотала до слез. Все еще сотрясаясь от приступов смеха, она уселась поглубже в кресло и вытерла влажные щеки тыльной стороной ладони.
– Впервые слышу, как вы смеетесь по-настоящему, – заметил Алекс удовлетворенно. – Вы выглядите теперь менее усталой.
– Я настолько отдохнула и расслабилась, что чувствую себя, как медуза, – вздохнула Кейт.
– Что же, не буду вам мешать. – Он поднялся и обошел вокруг стола. – Я ухожу, Кейт. Позвоните утром Петерсону и Бейкуэллу – пусть они займутся вашими делами, а сами забудьте о них. Эти люди дадут самый верный совет, вам надо лишь следовать ему.
В его голосе исчезли нотки легкомыслия, поддразнивания, а глаза смотрели тепло и нежно. Смятение в душе Кейт внезапно улеглось, а в голове мелькнула неожиданная догадка.
– Вы попросту отвлекали меня от печальных мыслей, не так ли?
Он засмеялся.
– И преуспел в этом. Вы избавились от лихорадочного отчаяния и теперь должны спать хорошо. – В его голосе прозвучала ирония. – В конце концов я подарил вам немало приятных мыслей на сон грядущий.
– Это была игра, – заключила она и непонятно почему почувствовала легкое разочарование. Она со вздохом встала с кресла и пошла проводить его. Алекс остановился рядом, когда она распахнула дверь, и одной рукой мягко сжал плечо Кейт; все понимающие глаза напряженно всматривались ей в лицо. Сердце Кейт забилось сильнее.
– Доб-доб-рой ночи, Алекс, – запнулась она. С ее плеча рука скользнула вверх и коснулась щеки нежной, словно перышко, лаской.
– Я рад, что вы не сказали «прощайте», Кейт. Это была не игра. Вы выйдете за меня замуж. Доброй ночи. – Его рука опустилась, он улыбнулся. – Пусть вам приснятся наши дети.
Кейт не отрываясь глядела, как он уходил, как махнул ей рукой, прежде чем сесть в машину. Медленно, с отрешенным видом Кейт закрыла дверь, вернулась в гостиную, где на столе по-прежнему лежали бланки заявления о вступлении в брак. Она взяла их, развернула. В глаза бросилась подпись Алекса – острый, четкий росчерк. Мысль о замужестве снова шевельнулась в голове, но она резко отмахнулась от нее, твердя, что это безумие.
Кейт выключила свет и поднялась наверх, с трудом передвигая ноги от усталости. Какое облегчение – улечься в постель. Однако мозг продолжал работать, не позволяя погрузиться в спасительный сон. Как это ни удивительно, но не так называемые друзья и родственники, а лишь Алекс Далтон, в сущности чужак, дал ей полезные советы, предложил знающих бухгалтера и адвоката. Это выглядело как злая карикатура на брачный союз со Скоттом. Завтра же Кейт возьмется расчищать дебри, оставшиеся после мужа, а сегодня она слишком разбита, слишком подавлена.
Несмотря на свое решение – выкинуть из головы предложение Алекса, Кейт возвращалась к нему снова и снова. Выйдя замуж за Скотта, она оказалась в тюрьме и не собиралась, покинув одну клетку, тут же забираться в другую – пусть даже роскошную. Она не желала быть чьей-то вещью. И все же… Если бы стать когда-нибудь матерью… держать на руках своего ребенка. Целый выводок детей – от мала до велика – прошествовал в ее воображении, а за ними – Алекс Далтон с битой для игры в крикет; он оглядывал свою команду с отеческой гордостью.
Губы Кейт тронула мягкая улыбка. Это были мечты – мечты, которые Скотт хладнокровно губил до тех пор, пока ее душа не превратилась в хранилище серой пустоты. Алекс пробудил ее надежды, но Кейт была слишком скептично настроена, чтобы верить в возможность их осуществления.
За два последующих дня Кейт удалось сделать многое. Она испытала приятную неожиданность, когда Карл Петерсон и Стивен Бейкуэлл немедленно после ее звонков назначили встречу, за что она была очень признательна. Бухгалтер просмотрел бумаги Скотта, повидался с Терри Джесселлом и пообещал к концу недели представить ей свои предложения по финансовым вопросам. Адвокат произвел не менее благоприятное впечатление. Он заверил Кейт, что организует передачу юридических документов Скотта от Боба Чардуэя и проинформирует ее о положении дел, как только ему станут известны какие-либо факты.
Весь гардероб Скотта Кейт отдала одной благотворительной организации. Некоторые личные вещи предназначались для родителей, остальное было безжалостно выброшено.
В среду вечером Кейт отсидела на обязательном обеде у родителей Скотта, где они снова оговорили детали похорон. Шейла Эндрюс проливала обильные слезы над фотоальбомами и спортивными трофеями Скотта, которые ей привезла Кейт. Гарри Эндрюс выразил озабоченность будущим Кейт, не сделав, однако, ни единого дельного предложения. Кейт не обращала на это внимания. Единственное, чего она хотела, – порвать любые контакты с семьей погибшего мужа. Скотт оставался для родителей милым голубоглазым мальчиком, и Кейт давно уже утратила всякую привязанность к ним.
Сами похороны стали кошмаром. Отпевание, к счастью, было коротким, но поездка в крематорий, излияния соболезнующих друзей и родственников Скотта подвергли испытанию выдержку Кейт. Их слова были пусты и неискренни. Гарри Эндрюс назвал ее мужественной маленькой женщиной – да, ее глаза оставались сухими, но совершенно по иной причине. По правде говоря, за спокойной внешностью Кейт скрывалось вскипающее нетерпение: она не могла дождаться, когда все это кончится.
Оказавшись одна дома, она вздохнула с огромным облегчением и внезапно в порыве непокорности сбросила с себя вдовий наряд и надела джинсы и тенниску. Гладкая старомодная коса распущена, и ее волосы заструились по плечам, свободные от заколок. Отныне Кейт забудет о любых оковах – ее жизнь будет принадлежать только ей самой.
Проглотив назло всему свету большой бокал шерри, Кейт спокойно села и задумалась о будущем. Она не относилась к карьеристкам. Единственное, чего она всегда хотела, – выйти замуж и завести детей. Ее не очень-то привлекала перспектива провести остаток жизни за пишущей машинкой. Кейт обвела взглядом гостиную, зная, что весь этот комфорт ненадолго. Дом придется продать, чтобы погасить долги, с мебелью по большей части тоже надо будет расстаться – иначе ей не внести очередную плату за купленное в кредит.
Кейт собиралась налить себе еще шерри, когда звякнул звонок у входной двери. От неожиданности бутылка едва не выпала из руки. Никаких посетителей – похоронный спектакль окончен, но звонок продолжал заливаться. Рассерженная внезапным вторжением, Кейт раздвинула портьеры, чтобы выглянуть наружу. Знаменитая «ламборджини» Далтона стояла у тротуара. Кейт вздохнула с облегчением – по крайней мере с Алексом не надо притворяться. Смирившись с мыслью, что он все равно не уйдет, Кейт пошла открывать.
Алекс оглядел ее с нескрываемым удивлением.
– Очевидно, похороны уже состоялись.
– Вы на них не присутствовали, – сказала она, криво усмехнувшись.
– Вы можете называть меня кем угодно, но только не лицемером, Мери Кетлин.
Алекс вошел в дом, после чего Кейт закрыла дверь и жестом пригласила его в гостиную.
– Я тут выпивала, когда вы позвонили.
– Присоединяюсь к вам.
Он устроился в кресле, наблюдая, как она орудует с бокалами.
– Знаете, ваша фигура словно создана для спортивной одежды, – одобрительно заметил он.
Кейт вспыхнула, с опозданием вспомнив, что вместе с траурным нарядом сняла и лифчик.
– Я не ждала гостей. Зачем вы приехали, Алекс?
– Чтобы пригласить вас на ужин.
Строгий деловой костюм придавал ему еще большую респектабельность. Глядя на него, Кейт видела само олицетворение солидности и надежности – у Скотта эти качества напрочь отсутствовали, – и Кейт внезапно поняла, что если когда-либо снова и выйдет замуж, то за человека именно с такими чертами.
– Вы все еще хотите жениться на мне? – спросила она довольно бесцеремонно.
Его взгляд не оставлял сомнений в готовности.
– Этим желанием было продиктовано приглашение на ужин.
– Мы заключаем соглашение. Так? Мы принимаем обязательства, условия, которые готовы выполнять? – медленно говорила Кейт, намеренно растягивая слова, подбирая самые нужные.
– Совершенно верно, – кивнул он.
– Ну, хорошо. Мы поедем ужинать и выработаем наши условия, но одно я должна оговорить уже сейчас. Я не потерплю никаких попыток затащить меня в постель до того, как мы поженимся. Или женитьба, или ничего. Вы меня понимаете, Алекс?
– Безусловно, – ответил он с ироничной улыбкой. – Вы мне по-прежнему не доверяете.
Кейт вздохнула.
– Я прошла суровую школу и теперь не принимаю на веру почти ничего. Не хочу, чтобы вы с помощью обмана сделали меня своей любовницей.
Усталая насмешка появилась у него на лице.
– Я преспокойно дождусь, когда вы ляжете ко мне в постель на законных основаниях, но делить ее вам придется со мной каждую ночь нашей супружеской жизни, Кейт. Пусть тут между нами все будет ясно.
– Раз уж семья – наша общая цель, то я едва ли могу спорить с этим, – сказала она ровным голосом, но ее слегка насторожил жесткий тон Алекса.
Кейт совершенно не думала об интимной стороне брака, когда под влиянием момента приняла свое решение. Она просто заглянула вперед: ей почти двадцать восемь лет – время на исходе, если она собирается завести семью, а снова влюбиться – на это надежды не было. Алекс же не только хочет детей, он способен обеспечить их, дать им счастливую жизнь. К тому же заниматься любовью с Алексом – это ничуть не хуже, чем спать со Скоттом, зная о его вечных изменах.
По меньшей мере в наметившемся брачном союзе будет какой-то смысл. Своим детям – ее и Алекса – она сможет отдать всю ту любовь, которую едва не задушили в ее сердце. В этом браке ее ждет безоблачное будущее, а прежние ошибки, когда счастье Кейт зависело от мужа, не повторятся. Алекс не сможет, как это делал Скотт, причинить боль, ибо она его не любит. Быть может, это даже хорошо.
VII
– Отныне объявляю вас мужем и женой.
Кейт чуть вздернула подбородок. Свершилось.
Они поженились.
– Только подпишите здесь, миссис Далтон.
Кейт протянули ручку, она взяла ее и сосредоточенно выполнила последнее условие при заключении контракта, который отныне был узаконен.
– Мистер Далтон, прошу вас.
Алекс сделал росчерк. Чиновники, выполнявшие обязанности свидетелей, добавили свои подписи. Документ, удостоверяющий их брак, аккуратно сложили и передали Кейт, которая убрала его в сумочку. Кейт смотрела на своего нового мужа, стремясь подавить мелкую нервную дрожь.
– Что же, пожмем друг другу руки теперь, когда брачный контракт подписан, скреплен печатью и вручен?
Алекс улыбнулся:
– Я думаю, у тебя сегодня утром не раз сжималось сердце. – Алекс взял Кейт за руку и повел на воздух, к теплым солнечным лучам. – Тебе лучше?
– Неужели было так заметно, что мне не по себе?
– Было ли заметно, что ты собрала все свое мужество?
Она издала короткий нервный смешок:
– Но ведь это был такой шаг.
– И я рад, что твое мужество не подвело тебя.
Она взглянула на него, словно оправдываясь:
– Я бы не отступила. Я держу свои обещания, Алекс.
Они, не отрываясь, смотрели друг на друга.
– Я тоже, Мери Кетлин, я тоже.
До сих пор Кейт не могла пожаловаться на Алекса. Строго соблюдался запрет на секс, чего она так добивалась. Алекс не предпринял ни малейшей попытки нарушить соглашение. Но, может быть, именно поэтому необходимость лечь с ним в постель еще с утра повергла ее в панику?
Такой важный для них обоих контракт подписан. Непринужденное, ровное поведение Алекса успокаивало. Однако мысли Кейт все время возвращались к одному и тому же – к постели. Эта навязчивая идея лишила ее аппетита на праздничном обеде; летела вместе с ней в самолете, доставившем молодоженов в Тасманию; она не отставала от Кейт в такси на пути в отель-казино в Хобарте, выглядывала изо всех комнат их номера и, наконец, устрашающе застыла в зеркале, когда в поздний час Кейт села за туалетный столик расчесывать волосы. Сто движений щеткой, двести, триста… даже тысячи не хватит, чтобы отдалить неизбежное. Кейт знала, что Алекс наблюдает за ней, но у нее не было сил ответить на его взгляд. Глаза ее ускользали от его зеркального отражения с того момента, как он сбросил купальный халат. Она не ожидала, что он ляжет в постель совершенно обнаженным. Кейт продолжала расчесывать волосы в напрасной попытке избавиться от ужаса, останавливающего кровь в жилах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16