А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z


 

На пороге стояла светящаяся искренней радостью Анастас Иванович.
– Ирочка, доброе утро! Можно я закрою дверь?
Я ошалело кивнула. В руках у соседки была та самая банка кофе, с которой меня насильно разлучила Наташка.
– Вот, примите от нас. Дмитрий Николаевич, наверное, еще спит. Передай эту баночку ему вместе с моей благодарностью от моего Степана. Рука зажила как на собаке! Той, которая его за эту руку тяпнула. Не надо было ей этого делать, но ведь бедняжка не знала, что ее выселяют из будки для планового ремонта. Сейчас такие страшные вещи с приобретением нового жилья творятся! Люди платят бешеные деньги и остаются ни с чем. Хоть в собачьи будки заселяйся. Между прочим, кофе дорогой и очень качественный. Его часто по телевизору рекламируют. Самые известные актеры только его и пьют.
Анастас Иванович сделала попытку просочиться на кухню, чтобы приобщиться к известному актерскому сословию хотя бы в части потребления одинакового дорогого напитка, но мне пришлось применить запрещенный прием, сослаться на то, что с секунды на секунду подойдет Наталья, вместе и покофейничаем. Соседка тут же круто развернулась в обратную сторону, заявив, что очень торопится. И попросила не хвастаться ее презентом перед Натальей. Чтобы не обзавидовалась. Я тут же спрятала банку в стол. Воистину правы рекламодатели: этот кофе прошел долгий путь, чтобы попасть в мои руки.

3

Дом, в котором жили Петуховы, как две капли воды походил на тот, в котором до обмена жила наша бабуля. И только внутри подъезда, куда мы попали без проблем благодаря неисправному домофону, повеяло отчуждением.
До десятого этажа добирались в три приема – никак не могли определить, где находится Дашкина квартира. Тем более что по Натальиным подсчетам ей следовало оказаться либо на двенадцатом, либо на восьмом. В дверь звонили без всякой надежды на то, что ее откроют, но громко возмущались тем, что хозяева ухитряются приглашать к себе исключительно в тот момент, когда их нет дома. Прием сработал. Сразу в двух соседних квартирах завозились с замками. Выглянули две женщины разных возрастных категорий, но, увидев не только нас, но и друг друга, одинаково поджали губы и предприняли попытку скрыться.
– А вы не знаете, куда делись Петуховы? – заорали мы хором, но вразнобой – я запаздывала. Вопрос адресовался обеим. Обе и ответили. Мне – та, что справа, постарше и пополнее: «Их нет, уехали». Наташке – та, что слева. Моложе и стройнее: «А их нет». Первая показалась более осведомленной. Я тут же поинтересовалась у «правши», куда уехали супруги и надолго ли.
– Спросите у «этой», – сделала она переадресовку, для наглядности мотнув головой в сторону соседки, после чего демонстративно удалилась, хлопнув дверью и яростно закрыв ее изнутри на замок. Уверена, после таких действий бабенция наверняка прилипла ухом к замочной скважине в надежде услышать продолжение.
Оставшаяся молодая женщина возмущенно развела руками и изобразила на физиономии полное непонимание поведения соседки.
– Бывают же люди! – осторожно поддержала ее Наташка. – Можно подумать, мы ей дорогу перебежали.
– Да. Перед близко идущим транспортом, – моментально вклинилась я, не особо задумываясь над словами. Отвлеклась на поиски причины, заставившей соседок по лестничной клетке так расплеваться друг с другом. Не иначе как вирус коммунальной кухни мутировал, приспосабливаясь к новым условиям отдельного проживания.
– Заходите, – почувствовав в нашем лице поддержку, женщина намеренно громко пригласила нас к себе. И с торжеством посмотрела на дверь соперницы. Но пройти в комнату или на кухню не разрешила. – А зачем вам Петуховы?
– Меня Наташа зовут. Мы с Дарьей вместе работаем. Вчера договорились, что я заеду к ней забрать ее заявление об отпуске за свой счет. У нас с этим делом строго…
Я с восхищением слушала подругу. По дороге сюда мы так и не смогли подобрать причину, по которой нам срочно понадобилась Дашка. Умные решения подруге лучше всего даются экспромтом.
– Ах, да… Дашуня что-то по этому поводу говорила. Кажется, что ее с работы выгонят. Но лично мне она никакого заявления не оставляла. Скорее всего забыла. Или у себя на столе оставила. В такой спешке собиралась. Самолет ведь ждать не будет. Им с Ильей повезло «горящую» путевку то ли в Турцию, то ли в Чехию купить. Представляете? С огромной скидкой. Кстати, меня Лесей зовут.
Мы с Наташкой невольно переглянулись.
– Мое имя Ирина. А Илья… – пробормотала я в полном недоумении, – значит, он тоже успел собраться…
– Да какой мужчина, имея под боком хорошую жену, на это способен? Дашка за пятнадцать минут уложила и свои, и его вещи. Я ей помогала сумку тащить, а она чемодан везла. Илья нас только внизу с такси встретил. В смысле с «частником».
– Дашка говорила, он ногу подвернул… – Наташка ухитрилась сказать это достаточно равнодушно.
– Если и подвернул, то не очень, что б уж очень… Во всяком случае, совсем не хромал. Ну ладно, пойдемте к Петуховым поищем ваше заявление, а то мне надо на рынок.
Хорошо, что в этот момент она нас не видела. Наши с Наташкой приятные лица выглядели слишком дебильно. Заходить в чужую квартиру не хотелось, но ведь сами напросились. А Леся сосредоточенно лазила по карманам своих джинсов, потом их сменили брюки и легкий халатик.
– Да где же они? Хорошо помню, что ключи в карман положила, вот только какой? Дарья во время длительного отсутствия мне всегда их оставляет – ее «ботанический сад» поливать. Соседку Надьку не признает. Не баба, а вирус имунодефицита… Ах, да вот же они! На вешалке!
Именно в этот момент моя интуиция одержала верх над совестью. Меня просто не смогли выставить за дверь. Очень не хотелось идти в квартиру Петуховых, но я не мастер экспромтов, как Наташка. Она непременно придумала бы какую-нибудь вескую причину.
– Чё это с ней? – удивилась Леся, указывая на меня.
– Немного прибалдела. Сейчас пройдет. Последствия весеннего отдыха в экстремальных дворцовых условиях. До сих пор задумывается в самый неподходящий момент.
– В чем дело, дорогая? – ласково поинтересовалась Наташка.
Я, было, уже хотела пожаловаться, что забыла выключить у нее дома электроплиту, но не решилась.
– Показалось… – И я обреченно шагнула на выход.
Спустя пару минут я также обреченно смотрела на распростертое на полу комнаты тело женщины, давая сама себе мудрый совет сменить профессию. Еще не поздно. Из меня получился бы первый и единственный, а потому лучший в мире живой ручной тормоз. Ну живой – это понятно. А ручной – тоже элементарно. Потому что к тормозной ситуации меня следует подтолкнуть вручную. Вот как в данный момент, когда мои спутницы, выпихнув меня на передний план, надрывались в диком крике, пытаясь переорать друг друга. Крик оборвался резко и неожиданно, как от сигнала стартового пистолета. Благодаря сквозняку разгулявшемуся из-за открытого на кухне балкона, хлопнула входная дверь. Кто-то из нас забыл ее закрыть. Из коридора прозвучало требование немедленно прекратить хулиганство. С плохо сдерживаемым торжеством в голосе Лесина соседка Надька грозила немедленно позвонить участковому. Мы угрозы не испугались. Перед глазами было кое-что похуже…
– С-спросите у н-нее, чё она тут д-делает, – Леся никак не могла совладать с крупнокалиберной дрожью, а главное, говорила (вернее, пищала) прямо не своим голосом. Пожалуй, она перепугалась больше, чем мы. Ей бы отвести вылезшие из орбит глаза в сторону от тела, а она таращилась на него и, похоже, сама себе не верила, поскольку отрицательно мотала головой.
– А то ты не видишь, – попеняла ей Наташка. – Лежит себе… И в ус не дует. Потому как, кажется, не дышит.
– У н-неё есть ус?
– Откуда я знаю, что у нее есть? На ней даже лица нет.
Наташка явно преувеличила. Лицо у женщины было, только она лежала, уткнувшись носом в ковер. Как раз рядом с дверью во вторую комнату. Скорее всего, спальню Петуховых. Такое впечатление, что пыталась боднуть дверь головой, а она оказалась бронированная. Копна разметавшихся рыжеватых волос хорошо маскировала физиономию, но плохо гармонировала с красным ковром.
– Нет, это неправда. Этого не может быть. Я сейчас открою глаза и проснусь… Нет, не получается. Они больше не открываются. Ну и ладно. Пусть себе лежит, если ей здесь больше нравится. Знаете, это точно не Дарья, – голос Леси по-прежнему вибрировал на самых высоких тонах – чуть ниже ультразвука, но в нем зарождалась категоричность. – Дашка не стала бы шастать по квартире в туфлях на каблуках, да еще вплоть до самой смерти на ковре. – Она всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. – Аккуратистка. И брюк у нее таких не было… И свитера… Какие-то они занюханные и великоваты для Дашкиного размера.
– Ясное дело, это не Дашка, – оборвала Лесю Наталья, заподозрив, что перечень отличительных признаков женщины будет бесконечным. – Зачем Дашке валяться на собственном полу сразу же после отъезда на отдых? – Ир, тебе эти волосы никого не напоминают?
Мой ответ «Нет!!!» прозвучал достаточно истерично, ибо по моему разумению стогу длинных мелкозавитых волос в данный момент надлежало быть в другом месте, а именно, по месту проживания своей обладательницы. Правда, не в комплекте с одеждой и туфлями. Именно туда вчерашним вечером мы проводили оценивающими взглядами Илюшину девицу вместе с ним самим. Неужели за ночь она успела разориться и сменить наряд соответственно новому имиджу?
– Ясно. Тогда они и мне никого не напоминают.
– А значит, и мне тоже, – эхом отозвалась Леся.
– Надо позвонить в милицию… – сказала я, обретая некую уверенность, чему способствовал факт осознания необходимости каких-то действий.
– И в «скорую»! – добавила Наташка. – И самой Дашке. Леся у тебя есть телефон?
Леся кивнула и указала на Дашкин аппарат.
– Здесь ничего нельзя трогать, – мрачно предостерегла я. – Отпечатки пальцев убийцы смажем. Если, конечно, он их не стер платочком. Который унес с собой.
– Я трогала дверь! – ужаснулась Леся, – когда открывала.
– По крайней мере, ты, в отличие от убийцы, не унесла ее с собой! – утешила Дашкину соседку Наталья. – Это объяснимо. Было бы гораздо хуже, если бы мы влезали в окно. Я высоты боюсь. Леся, раз уж твои отпечатки пальцев на двери остались, может, ты посмотришь правде в глаза? В смысле, осторожненько приподнимешь голову жертвы и… вдруг она все-таки жива или, на худой конец, тебе знакома.
– Еще чего! – Леся резво отскочила назад.
– Вы так орали, что не только живую, мертвую поднимешь, – заметила я, пятясь следом за Лесей. Наташка глухо взвыла…
Из квартиры Петуховых мы вышли значительно быстрее, чем вошли. И никто из нас не мог решиться закрыть дверь. С большим трудом возложили эту обязанность на Лесю и то благодаря дополнительному аргументу. В ходе дискуссии дверь соседней квартиры опять открылась и Лесина врагиня вышла на лестничную клетку с мусорным пакетом. Лазерный луч ну очень любопытного взгляда в сторону нашей компании моментально обострил Лесину бдительность, и она автоматически закрыла дверь. Соседка многозначительно фыркнула и выразила себе самой надежду, что до момента возвращения Петуховых «эта» не вынесет из их квартиры все самое ценное.
– Спасибо за беспокойство, – нервно поблагодарила соседку Наташка, – но мы вышли сами. По собственному желанию.
Наша ценность казалась ей приоритетной и неоспоримой.
Напутственные слова соседки, означавшие направление, в котором нам, горлопанкам, следует идти дальше, мы не расслышали, она быстро шмыгнула к мусоропроводу, а мы не менее быстро шмыгнули в квартиру Леси.
– Задача невыполнима, – мрачно объявила я, комментируя безуспешные попытки Ковалевой Олеси Андреевны прозвониться сначала Дарье, а затем какому-то Мише. Фамилию, имя и отчество девушки я определила по бейджику, валявшемуся на трюмо рядом с открытой шкатулкой, полной бижутерии. У Олеси Андреевны была романтичная профессия парикмахера-визажиста, а, следовательно, и возможность из любой обезьяны сделать человека. Или наоборот. Все зависит от желания клиента.
– Он, что, мент? – живо поинтересовалась у девушки Наташка. Леся отрицательно мотнула головой. – Врач «скорой»? Следователь? – не отставала Наташка.
– Да нет! Хуже. Он мой второй… Друг, одним словом. С минуты на минуту должен вернуться с работы. Недавно звонил. Перед вашим приходом. Боже мой, как давно это было!
– А… первый? – Наташка хлопала глазами, пытаясь вникнуть в услышанное.
– А первый оказался последней сволочью, – отрезала Леся.
– Ага. Значит, первый с работы не вернется… – глубокомысленно заметила я. – Одной неприятностью меньше. Но на подходе другая. Учитывая, что твоя соседка видела нас выходящими из квартиры Петуховых, будет трудно объяснить, почему сразу не сообщили о трупе в милицию. Мы бездарно теряем время.
– Мишка мне, точно, голову оторвет, если я с ним предварительно не посоветуюсь. Вон, на подоконнике остатки электромясорубки валяются. Я ее без совета с ним приобрела, хотя и на собственную сверхплановую прибыль. Как и пару новых шмоток.
– Вот еще! – возмутилась Наташка. – Мы не собираемся тут торчать до момента пришествия твоего Мишки. Судя по услышанному, «первый» только предпоследняя сволочь. Последняя – еще в пути. Ждет не дождется повода оторвать тебе голову. Иришка, пойдем отсюда. Наши головы дорогого стоят, как бы под одну гребенку не попасть. По пути и позвоним в милицию.
Подруга резво развернулась, я поспешила следом, бормоча, что до приезда следственной бригады вполне можем посидеть в скверике на лавочке. Если не будет ее, не беда. Постоим, подышим. И про себя порадовалась факту вышедшей из строя мясорубки. Олеся Андреевна целее будет. А мы – тем более. Правда, радовалась я недолго. Дверь Лесиной квартиры как-то неожиданно открылась, и Наташка выпала в объятия, надо полагать, «второй сволочи».
По внешнему виду молодой человек никак на это звание не тянул. Скорее напоминал щуплого интеллигента, измученного тяжелым физическим трудом. Стать на короткое время опорой для Наташки он в силу своей худощавости не смог, а потому глухо припечатался к стене коридора, ухитрившись при этом бумкнуться об нее затылком. Я зажмурилась, ожидая очередного «выхода в свет» Лесиной соседки. Но Олеся Андреевна, проявив изрядную прыть, мигом втянула участников «выпада» в квартиру и яростно на них зашипела, причем совсем не изысканно.
На мой взгляд, Леся вела себя неосмотрительно. Более подходящего момента, для того чтобы оторвать подружке голову, Мише бы не сыскать. Она его открыто на это дело провоцировала. Согласна, он выглядел «очкастым растяпой», но все остальные оскорбления были явно лишними. Да и Наташка никогда не напоминала мне атомный ледокол «Ермак». А себе – и подавно, посему, не долго думая, запальчиво напомнила Олесе Андреевне об остатках электромясорубки. А заодно и Мише, который даже не пытался защищаться словесно. Может, попробует заткнуть парикмахера-визажиста мясорубкой? В ответ на это предложение Миша как-то болезненно сморщился. Леся же немного озадачилась, но тут же подхватила новую тему – сколько может сломанный агрегат валяться на подоконнике памятником ее неудачному приобретению. Другой на Мишином месте давно бы его починил.
– Так другой оказался сволочью, – напомнила я. – И ты собиралась посоветоваться с Михаилом по поводу трупа в квартире Петуховых. Надо решать вопрос.
– Здравствуйте, – вежливо выдал Миша. – Мы, кажется, незнакомы. Я Михаил, Лесин жених. А вы?
– А мы коллеги по работе вашей соседки Дарьи Петуховой.
– И кто из вас умер?
Я замолчала, выразительно посмотрев на Лесю. В конце концов, этот ее друг действительно… немного туповат.
– Мишуня… – Леся мгновенно преобразилась в любящую и виноватую при отсутствии обеда женщину, – …Петуховы скоропостижно уехали в отпуск по горящей путевке. Перед отъездом Дашка написала заявление на отпуск и попросила девочек с работы его забрать. А мне его передать забыла. Я им открыла дверь Дашкиными ключами, а в квартире на ковре какая-то мертвая женщина… Мишенька, не сердись, пож…
– Сколько раз тебе повторять?! – заверещал Миша неожиданно тонким голосом. – Не смей брать у соседей запасные ключи! Если им на время отсутствия нужно поливать цветы, пусть заранее сдают свои горшки нам…
Миша возмущался долго. Я невольно втянула голову в плечи. Все нелестные выражения Олеси Андреевны бумерангом вернулись к ней.
– Несчастная, – тихо прошептала мне Наташка. – По крайней мере она успела сказать, что о нем думает. В какой-то мере они квиты.
1 2 3 4 5 6