Ц И сто это у вас не поймес ницего? Ц посетовал он. Ц Днем Ц ноць, ноцью
Ц день…
Ц А у вас так не бывает? Ц полюбопытствовал Кудыка.
Ц Не-ет, не бывает… Все по цасам? Ц И грек как бы в доказательство извлек
из шубы серебряный предмет с цифирью и стрелками. Кудыка аж крякнул от за
висти. Вот ведь делать наловчились Ц в руке умещается…
Хотел было спросить, как же это так получается, что солнце на всех одно, а в
осходит по-разному, но тут из чердака на корме ступил на палубу огромный б
елоглазый варяг с важным неподвижным лицом закоренелого самородного д
урака. Этот был в подбитом мехом плаще поверх заиндевевших доспехов.
Ц Глюпый нарот, Ц надменно глядя на Кудыку, молвил он и отвернул ряшку.

Ц А кому это вы такое везете? Ц поспешил тот заговорить о чем-нибудь дру
гом.
На носу прихваченная веревками громоздилась часть какой-то сложной, вид
ать, махины
Махина (греч.) Ц снаряд, подсилок
Разглядеть ее поподробнее Кудыка так и не успел.
Ц Князю васэму, Долбосвяту, Ц любезно известил грек.
Ц Я те дам Долбосвята! Ц осерчал древорез. Ц Столпосвяту, а не Долбосвя
ту!..
Но тут пристань кончилась. Кудыка недовольно посмотрел на удаляющуюся в
ысокую корму и, сердито ворча, пошел обратно.
До кружала уже было рукой подать, когда из проулка, где белыми медведями
Белый медве
дь Ц баснословный зверь, якобы, обитающий в Черной Сумеречи (прим. ред.)
лежали огромные сугробы, навстречу Кудыке, тоже опираясь на кол, вы
брался синеглазый красавец Докука. Полушубок, несмотря на мороз, как все
гда, распахнут на широкой груди, русая бородка задорно приподнята.
Ц Гляди-ка, жив! Ц подивился Кудыка, мигом перестав ворчать. Ц А я уж дум
ал, поймали тебя вчера… Ты не в кружало?
Ц В кружало, Ц с достоинством сказал Докука и, оглянувшись, озабоченно
понизил голос: Ц А кто ловил-то?..
Ц Да все кому не лень!
Оба двинулись в одну сторону, еле умещаясь вдвоем на узко протоптанной т
ропке. Кудыку разбирало любопытство.
Ц Как же ты их обморочил-то?
Ц А я дома не ночевал, Ц беспечно ответил Докука.
Ц Где ж ты был?
Красавец ухмыльнулся.
Ц Так тебе все и скажи…
Ц Да-а… Ц с некоторой завистью протянул Кудыка. Ц Верно говорят: в чужу
ю жену бес ложку меда кладет… Но, кабы не суматоха вчерашняя, ох, брат, туго
бы тебе пришлось…
Ц Что за суматоха? Ц не понял Докука.
Кудыка даже остановился.
Ц Так ты что? Ничего еще не знаешь?
Ц Да я же только проснулся, Ц пояснил тот.
Ц Ну ты прямо как боярин спишь… Ц только и смог вымолвить Кудыка. Ц Чут
ь конец света не проспал!.. Солнышко-то! На полдня, почитай, запоздало! А под
нялось Ц смотрим: мать честная! Опять четное!..
Докука недоверчиво запрокинул голову и прищурился. Однако днем пятен на
солнышке не разглядишь.
Ц Ладно врать-то… Ц буркнул он сердито.
Ц Да чтоб мне печкой подавиться! Ц поклялся в запальчивости Кудыка. Ц
А не веришь Ц давай людей спросим!..
Людей поблизости было двое. У ворот кружала стояли и орали друг на друга П
лоскыня и Шумок. Глоткой Шумок был посильнее, зато в руках у Плоскыни имел
ся кол, которым он вот уже несколько раз на Шумка замахивался.
Ц Волхвы позорные! Ц надседался Шумок, привычно пригибаясь в ожидании
дрекольного тресновения. Ц Посох взял, оберегов на себя навешал Ц вот и
волхв!.. О чем ни спроси Ц ничего не знает! Ты ему дело, а он про козу белу!..
Ц Ты волхвов не замай!.. Ц беспомощно тараща глаза, сипел Плоскыня, успев
ший сорвать в неравной сваре голос. На левой щеке красовались четыре глу
бокие запекшиеся царапины. Ц Ими наше ремесло стоит! Кому мы из дерева ид
ольцев режем?.. Кто солнышку жертвы приносит? Много мы от них зла видели? Од
но добро!..
Ц Вот-вот! Только о своем добре и печетесь! Ц поддел Шумок.
Тут подошли Кудыка с Докукой.
Ц Добро, добро, а ноги кривы, Ц лениво обронил Докука, с насмешкой глядя н
а Шумка.
Ц Ноги кривы, да душа пряма! Ц не раздумывая, огрызнулся тот.
Ц Берендеи! Ц воззвал к спорщикам Кудыка. Ц Вот, понимаешь, не верит… По
дтвердите, что солнышко-то наше тресветлое… того… четное опять.
Ц Было оно тресветлым, Ц сгоряча бросил Шумок.
Древорезы опешили и воззрились на смутьяна.
Ц А… какое ж оно, по-твоему?
Шумок зловеще ухмыльнулся.
Ц А сами сочтите… Нечетное Ц раз. Четное Ц два. Где ж тресветлое-то? Двус
ветлое получается. Волхвы вам голову морочат, а вы и верите! Эх!.. Правда-то,
она, видать, прежде нас померла…
Ц Ну ты не больно-то умничай! Ц обиделся Плоскыня. Ц Умней тебя в прору
бь летали!.. И ничего. Только булькнули…
Ц А хоть бы и в прорубь! Ц отвечал ему бесстрашный Шумок. Ц За правду-то
!..
Ц Ну, до правды, брат, не докопаешься, Ц примирительно заметил Кудыка.
Ц Докопаешься, ежели мозговницей потрясти! Ц заорал Шумок, срывая шапк
у и тыча в сильно прореженные слободским людом патлы. Нахлобучил снова и
вскинулся на цыпочки, став при этом Кудыке по бровь, а Плоскыне с Докукой
Ц по плечо. Ц Миров у нас всего сколько?.. Три. Верхний Ц Правь… Ц Шумок в
оздел мохнатые рукавицы к небу. Ц Средний Ц Явь… Ц Тут он почему-то ука
зал на кружало. Ц И нижний Ц Навь
Навь (берендейск.) Ц царство мертвых
. Ц Притопнул по плотному насту. Ц Так?
Ц Ну, так… Ц согласились, моргая, древорезы.
Ц А жертвы кому приносим?
Ц Солнышку…
Ц Ну так, значит, капище-то
Капище (берендейск.) Ц храм идольский
должно быть поближе к Прави. К небушку то есть… Где-нибудь на Ярилин
ой горе место ему. А оно у них где? В низине!.. А видели, куда они, волхвы-то, бер
ендейки наши в бадьях спускают? Под землю, в черную дыру бездонную! В навий
мир, в преисподнюю то есть… Так кому же мы жертвы-то приносим?!

* * *

Убивали Шумка долго и сердито Ц в три кола. Поначалу он еще катался по рас
топтанному снегу, все норовил отползти. Потом устал, закрыл голову мохна
тыми рукавицами и обмер, при каждом новом ударе дергаясь и ухая нутром. А т
ам и вовсе умолк.
Убивать его стало скучно. Древорезы опустили дреколье, выругались, плюну
ли Ц и, переводя дух, снова двинулись к кружалу, злые и неудовлетворенные.

У ворот стояли и посмеивались, глядючи на них, двое недавно, видать, подоше
дших храбров из княжьей дружины Ц в кожухах поверх кольчуг.
Ц Чего ж не добили-то? Ц лениво упрекнул тот, что постарше и побровастее.
Ц Оживет ведь…
Ц Дык… Ц беспомощно сказал Плоскыня, оглядываясь на недвижное тело. Ц
Несподручно в шубейках-то. А скинуть не догадались… Да и кола жалко. Облом
ишь об него кол, об живопийцу, а потом иди лешему кланяйся, чтоб новый позв
олил вырубить…
Ц Это да… Ц раздумчиво молвил храбр. Ц Теперь не то что раньше. Раньше к
ол Ц тьфу, раньше из них, говорят, городьбу городили. А теперь Ц не-ет…
Ц Может, замерзнет еще, Ц с надеждой предположил Докука. И тоже оглянул
ся. Шумок лежал горбом вверх и признаков жизни не подавал.
Храбры запрокинули ряшки и жизнерадостно взгоготнули.
Ц Мы его, мил человек, Ц весело объяснил тот, что помоложе (курносый, рыло
Ц дудкой), Ц тоже вчерась дубинным корешком обошли.
Ц А чего?
Ц Чего-чего! Допек, вот чего…
Ц Да нет, чего корешком-то? У вас же вон и железо при себе.
Старший насупился, посуровел.
Ц Железом Ц дело подсудное, Ц крякнув, глухо сказал он.
Кудыка озадаченно поморгал обмерзшими ресницами.
Ц А колами, выходит, неподсудное? Ц недоверчиво спросил он старшего.
Храбр ухмыльнулся.
Ц Ну, это как посмотреть… Чарку поднесешь Ц стало быть, неподсудное.
Ц Да как же не поднесем, мил человек! Ц радостно вскричал Плоскыня. Ц По
днесем! А там, глядишь, и вторую!..
Толпой они вошли в широкий двор и мимо сушила, мимо омшаника
Омшаник (берендейск.) Ц
проконопаченный амбар
двинулись к приземистому кружалу. За ведро вина желтоглазый хозяи
н слупил втридорога, сославшись на то, что дешевле никак нельзя: солнышко-
то вон в небесах опять четное, того и гляди, конец света настанет. Кудыка с
Плоскыней, кряхтя, полезли в глубокие пазухи за идольцами, но красавец До
кука с белозубой усмешкой сделал им знак не суетиться и ко всеобщему уди
влению бросил на дубовый стол серебряную греческую денежку. У кого ж это
он ночевал сегодня? Не иначе, у боярыни у какой. Слободские-то красавицы с
еребра не держали, а расчеты на торгу вели с помощью все тех же резных куко
лок-берендеек, иноречиво именуемых «деревянные».
Желтоглазый хозяин расставил ковши, принес ведерную ендову
Ендова (берендейск.) Ц ш
ирокий сосуд с рыльцем для разливки питей
вина и берендейку сдачи с отбитым носком, тут же небрежно сунутую Д
окукой за пазуху.
Кудыка с благодарностью принял полный ковшик, по ободку которого шла над
пись: «Человече! Что на мя зриши? Пей,» Ц и лукаво покосился на Плоскыню.
Ц Поучил, стало быть, Купаву?
Тот насупился по-медвежьи, брови натопырил, губы отдул.
Ц А то как же! Ц рявкнул он кровожадно. Ц Сбил да поволок, ажно
Ажно (берендейск.) Ц
инда
брызги в потолок!..
Все с сомнением взглянули на его левую щеку с четырьмя глубокими царапин
ами, но спорить не стали.
Кроме троих древорезов да двух храбров, в кружале, можно сказать, никого и
не было. Сидел лишь в дальнем конце длинного стола никем не знаемый берен
дей Ц не берендей, погорелец Ц не погорелец… Что-то он там про себя смек
ал, вздымал бровь, подмигивал хитро неизвестно кому. И чарку не глотом гло
тил, а смаковал, причмокивая.
Храбры и древорезы выпили по чину за здравие старенького царя-батюшки Б
ерендея и заговорили о событиях прошлой ночи. Да и вообще о нынешних врем
енах. Вздыхали, охали, почесывали в затылках…
Ц Померещилось мне, что ли, под утро… Ц пожаловался в недоумении Кудыка.
Ц Будто лешие по слободке шастали…
Румяный Докука уставил на него синие очи и заморгал. Многое, многое просп
ал он сегодняшним утром…
Ц Ничего не померещилось, Ц буркнул храбр постарше, именем Чурило. Ц Е
ще как шастали!.. Сам видел…
Ц Дык… это… Ц опешил Плоскыня. Ц Они же к жилью не подходят!
Ц Подойдешь тут, когда такое творится! В лесу-то, чай, еще страшней было, ч
ем в слободке…
Ц Да-а, дела-а…
Ц Обнаглели лешие! Ц сказал обиженно синеглазый красавец Докука. Ц Ма
ло того, что сами шубу наизнанку носят, так еще и других выворачивать заст
авляют! В лес войдешь Ц переобуться изволь, с левой ноги на правую…
Ц А не переобуешься?
Ц А не переобуешься Ц перетемяшат
Перетемяшить (берендейск.) Ц перелобанить

поленом, отволокут в чащу да и бросят. Выбирайся потом… Это у них теп
ерь «лесом обойти» называется. Совсем стыд утратили. Дерево вырубить Ц
шесть берендеек им выложи…
Ц А не пять? Ц усомнился Кудыка.
Ц Пять? В том-то и клюква, что шесть…
Несколько мгновений Кудыка сидел неподвижно. Остолбуха нашла. Медленно
повернулся к храбрам.
Ц А вы-то что ж, дружинушка хоробрая? Ц упрекнул он их с горечью. Ц Нет, ч
тобы взять да и очистить лес от погани от этой… единым махом…
Те насупились, крякнули.
Ц Очистишь тут, как же! Ц проворчал степенный Чурило. Ц Думаешь, боярин
у нашему ничего от них не перепадает? От леших-то…
Наивный Плоскыня ахнул тихонько, с ужасом глядя на храбра. Кудыка же с дос
ады чуть не плюнул.
Ц А ежели князь узнает? Ц подмигнув, тихонько спросил Докука.
Ц Князь?.. Ц Чурило приостановился и царапнул искоса недобрым взглядом
пьянчужку за дальним концом стола. Ц Сказал бы я тебе, да лишние бревна в
стенах есть…
Примолкли, нахмурились. Потом налили по второй и выпили кстати за здрави
е князя теплынского Столпосвята со княгинею.
Ц И земля вон намедни тряслась… Ц вздохнул удрученно молодой курносый
храбр, именем Нахалко. Ц С терема боярского маковка упала…
Древорезы встревожились.
Ц Котора маковка?
Ц Правая…
Ц А-а… Ц Покивали, успокоились. Ц Ну, это капель не на нашу плешь… За пра
вую мы не ответчики…
В этот миг на дальнем конце стола наметилось движение. Оглянулись и увид
ели, что пьянчужка, упершись широко расставленными руками в дубовую стол
ешницу, пытается встать. Бровь Ц заломлена, глаз Ц поперек.
Ц Кто… бревно?.. Ц осведомился он с угрозой. Ц Ты… кого тут… бревном?..
Все ждали с любопытством, что из этого выйдет, но суставы у пьянчужки подв
ихнулись разом, и он вновь тяжко сел на лавку, взболтнув нечесанной голов
ой. Так ничего и не дождавшись, вернулись к разговору.
Ц Маковка… Ц усмехнулся Чурило. Ц Хорошо хоть терем устоял!.. Земля-то н
а чем держится? На трех китах… Вот один из них, стало быть, хвостом плеснул,
а в загривке-то Ц отдается… Ну и земля, знамо дело, колеблется… Она ж как р
аз на загривке у него и лежит. Не шутка, чай…
Скрипнули петли входной двери, и на пороге возникло облако пара, а в нем от
мерзший Шумок. Словно бы и не битый. Весь, как всегда, переплюснутый, искри
вленный, только что щека и шапка Ц в инее. Торжествующе оглядел присутст
вующих.
Ц Думали, помер? Ц спросил он негромко, и личико его озарилось злодейск
ой радостью. Ц А я вот взял да и пришел!..
Ц Дверь прикрой, изверг! Ц гаркнул желтоглазый хозяин. Ц Кружало выст
удишь!..
Шумок притворил дверь и, заметно приволакивая ногу, приблизился к онемев
шим берендеям, сел.
Ц Кто убивал, тот и поит, Ц объявил он, без стеснения беря ковшик, что поб
лиже.
Остальные переглянулись, поерзали, посопели и, махнув рукой, кликнули хо
зяина, чтобы принес еще одну посудину.
Ц Живуч, Ц скорее одобрительно, нежели осуждающе изронил Чурило. Ц По
полам перерви Ц двое вырастут…
Ц Это что!.. Ц пренебрежительно молвил Шумок, осушив полный ковшик и лих
о обмахнув усишки. Ц Вот на Ярилин день меня, помню, всей слободкой топта
ли…
Ц Так ить… затопчем когда-нибудь… Ц жалостливо на него глядя, сказал Пл
оскыня.
Ц Правду не затопчешь! Ц гордо отозвался Шумок и разлил остатки вина по
ковшикам. Ц Выпьем за правду, берендеи!.. Правдой свет стоит…
Все несколько одеревенели от такой здравицы. Чурило Ц так даже поперхну
лся.
Ц Стоит… Рушится он, а не стоит! Девать уже некуда правды твоей!..
И опять вовремя вмешался молодой Нахалко.
Ц А вот еще сказывают… Ц таинственно понизив голос, торопливо заговор
ил он. Ц Из преисподней навьи души на белый свет вылезать начали… Мертве
цы то есть…
Все вздрогнули и уставились на курносого храбра.
Ц Это как?
Ц А так. Открывается, сказывают, в земле дыра и лезет оттуда такой весь че
рный, чумазый и с кочергой…
Ц Так какие же это мертвецы? Ц возмутился Докука. Ц Если с кочергой Ц з
начит бес!.. Про хвост ничего не слыхал? Хвост-рога были?..
Ц Да нет, точно мертвецы! Ц зардевшись, горячо заспорил курносый. Ц При
знали одного сволочане… Согрешил он когда-то против солнышка, ну и сброс
или его, значит, волхвы прямиком в преисподнюю… А он, вишь, обратно вылез…

С дальнего конца стола послышался внятный смешок, и все, кроме припавшег
о к ковшику Шумка, опять обернулись. Пьянчужка сидел, подперев по-бабьи ще
ку, и глумливо разглядывал бражников.
Ц А в хрюкальце? Ц грозно спросил Плоскыня.
Пьянчужка не ответил, но внимание сосредоточил теперь на нем одном. Аж ко
лебался, болезный, как отражение в воде, до того начекалдыкался. Плоскыня
крякнул негодующе и отвернулся.
Ц Вот она, правда-то! Ц возликовал тем временем Шумок, пристукнув по сто
лу донышком повторно осушенного ковшика. Ц Еще и мертвецы из-под земли л
езут! По всему видать, последние времена настали…
Ц Да ты погоди… Ц остановил его рассудительный Кудыка. Ц Волхвы-то чт
о говорят? Что никакого конца света не будет…
Ц Волхвы! Ц Шумок скривился. Ц Ты вон спросил его, какое завтра солнышк
о встанет Ц четное или нечетное… Много тебе он ответил?
Ц Н-нечетное… Ц выговорил вдруг пьянчужка, снова вскидываясь над даль
ним краем стола.
Берендеи примолкли и в который раз всмотрелись в незнакомца, правда, поп
ристальнее.
Ц А ты почем знаешь? Ц нехорошо прищурился Чурило.
Другой бы мигом опомнился, уловив опасный блеск из-под мохнатых сурово с
двинутых бровей. С княжьей дружиной шутки плохи. Однако пьянчужке, видат
ь, давно уже море
Море (берендейск.) Ц Теплынь-озеро
было по колено. Окинув храбра охальным взглядом, он презрительно с
кривил рот и вдруг испроговорил такое…
Ц Катали мы ваше солнце!..

Глава 3.
Грамота государева

Бить его не решились. Сообразили: не людского суда требует столь неслыха
нное кощунство. Ну ладно бы еще оскорбил волхва или там идола какого-нибу
дь резного… Но чтобы само ясное солнышко!..
Шумок, правда, кинулся со взвизгом на пьянчужку, но храбры его вовремя пер
ехватили и кол отняли.
1 2 3 4 5