Отныне на протяжении нескольких лет вестготы были в Восточной империи всемогущими. Они низлагали министров Аркадия, предписывали свою волю государю и хозяйничали в столице, возмущая государство своими мятежами. Но честолюбие Алариха влекло его все дальше на запад; в 402 г. он вторгся в Италию и снова явился туда в 410 г., захватив Рим; лишь тогда, когда вестготы окончательно разместились в Галлии и Испании, опасность, грозившая Восточной империи, была предотвращена.
Тридцать лет спустя на сцену выступили гунны. Аттила, основатель обширной империи, простиравшейся от Дона до Паннонии, перешел в 441 г. Дунай, захватил Виминаций, Сингидун, Сирмий, Ниш и стал грозить Константинополю. Ослабленная империя вынуждена была согласиться платить ему дань. Несмотря на это, в 447 г. гунны опять появились на юге Дуная; снова начались переговоры. Однако опасность была по-прежнему грозной, и можно было ожидать близкой катастрофы, когда в 450 г. император Маркиан (450-457) бесстрашно отказался от уплаты дани. И на сей раз судьба улыбнулась Восточной империи. Аттила обратил свое оружие на Запад; он вернулся оттуда побежденным и ослабленным. Вскоре после этого поражения он умер, и основанная им империя окончательно распалась (453). 22
Во второй половине V века остготы в свою очередь вступили в борьбу с империей, которая оказалась вынужденной принимать их к себе на службу, жаловать им земли (462) и осыпать их военачальников почестями и деньгами. Вот почему можно наблюдать, что к 474 г. остготы вмешиваются во все дела империи: именно Теодорих по смерти императора Льва (457-474) обеспечил Зинону триумф над его соперником, оспаривавшим у него трон. Отныне варвары стали более требовательными, чем когда-либо. Попытки сеять рознь между их вождями (479) ни к чему не привели. Теодорих разорил Македонию, стал грозить Фессалонике, требуя все большего, добившись в 484 г. титула консула, угрожая в 487 г. Константинополю. Но и он также дал увлечь себя в Италию, где в 476 г. пала Западная империя, которую догадливый Зинон предложил ему вновь завоевать. Еще один раз опасность, была устранена.
Таким образом, варварское вторжение скользнуло вдоль границ Восточной империи, затронув ее лишь мимоходом; новый Рим устоял и, как бы возвеличенный падением древнего Рима, еще более приблизился к Востоку.
III
РЕЛИГИОЗНЫЙ КРИЗИС
Другим испытанием был религиозный кризис.
Ныне довольно трудно понять то значение, которое в IV и V веках имели великие ереси ариан, несториан, монофизитов, так глубоко волновавшие восточную церковь и государство. В них часто усматривают простые споры богословов, с ожесточением пускавшихся в сложные дискуссии по поводу тонких и бессодержательных формул. Но их действительный смысл и значение были иными. Эти споры неоднократно вскрывали политические интересы и столкновения, которым предстояло оставить глубокий след в истории Византийской империи. Они были чрезвычайно важны, кроме того, для выяснения взаимоотношений государства и церкви на Востоке и для определения связи между Византией и Западом; вследствие всего этого они заслуживают внимательного изучения. 23
Никейский собор (325) осудил арианство и провозгласил, что Христос единосущен богу-отцу. Но сторонники Ария отнюдь не смирились перед анафемой, и IV век был наполнен страстной борьбой между противниками и сторонниками православия - борьбой, в которой участвовали даже императоры. Арианство, вместе с Констанцием победившее на соборе в Римини (359), было сокрушено Феодосием на Константинопольском соборе (381), и с этого момента обозначился контраст между греческим духом, влюбленным в тонкую метафизику, и ясным строем мысли латинского Запада, а также выявилась противоположность между восточным епископатом, послушным воле государя, и твердой, высокомерной непреклонностью римских первосвященников. Завязавшийся с V века спор о единстве во Христе двух природ - человеческой и божественной - еще более подчеркнул эти различия и тем более серьезно взволновал империю, что к религиозной ссоре примешалась политика.
Действительно, в то самое время, когда папы, начиная с Льва Великого (440-462), основывали на Западе папскую монархию, на Востоке патриархи Александрии, в особенности Кирилл (422-444) и Диоскор (444-451), пытались установить папский престол в Александрии. Кроме того, в результате этих смут в борьбе против православия всплывали на поверхность старые национальные распри и все еще живучие сепаратистские тенденции; таким образом с религиозным конфликтом тесно сплетались политические интересы и цели.
До 428 г. Феодосий II (408-450) правил в Византии под опекой своей сестры Пульхерии. Подобно малому ребенку, он проводил свое время в рисовании, в раскрашивании или переписывании рукописей, за что получил прозвище "Каллиграф". Если, однако, память о нем сохранилась в истории, то лишь потому, что он приказал выстроить мощный пояс укреплений, который в течение стольких веков защищал Константинополь, и потому, что по его распоряжению имперские законы, обнародованные со времен Константина, были собраны и объединены в "Кодекс Феодосия". Но пред лицом церковных споров он оказался совершенно слабым и беспомощным. 24
Несторий, патриарх константинопольский, проповедовал, что в Христе следует разделять человеческую и божественную природу, что Иисус был лишь человеком, ставшим богом; вследствие этого Несторий отказывал деве Марии в наименовании Theotokos (богородица). Кирилл Александрийский поспешил воспользоваться этим поводом, чтобы ослабить епископа столицы; при поддержке папы он повелел торжественно осудить несторианство на Эфесском соборе (431); после этого он безраздельно стал господствовать над восточной церковью, предписывая императору свою волю. Когда же, несколько лет спустя, у Евтихия, доведшего до крайних выводов учение Кирилла, человеческая природа Христа почти совершенно исчезла в божественной (это было монофизитство), - он снова нашел поддержку у патриарха Александрийского Диоскора и собор, известный под названием "Эфесский разбой", обеспечил, казалось, триумф Александрийской церкви.
Против этих честолюбивых устремлений объединились равным образом обеспокоенные империя и папство. Халкидонский собор (451) в соответствии с формулой Льва Великого установил православное учение о единстве двух природ в личности Христа и одновременно отметил крушение александрийских мечтаний и триумф государства, полновластно руководившего собором и прочнее чем когда-либо установившего отныне свое господство над восточной церковью.
Однако осужденные монофизиты отнюдь не примирились с приговором; в течение долгого времени они продолжали основывать в Египте и в Сирии церкви с сепаратистскими тенденциями, что создавало серьезную опасность для сплочения и единства монархии. Сверх того, Рим, несмотря на свою победу на почве догмы, должен был примириться с усилением власти константинопольского патриарха, который под защитой императора стал подлинным папой Востока. Это послужило источником серьезных конфликтов. Перед лицом папства, всемогущего на Западе, стремившегося освободиться от императорской власти, церковь Востока становилась государственной церковью, подчиненной воле государя; благодаря принятому в ней греческому языку, ее мистиче-25скому направлению (враждебному римскому богословию), наконец, в силу ее старинной вражды с Римом, - она все более и более стремилась стать независимой. В результате всего этого Восточная Римская империя приобретала свою собственную физиономию. Именно на Востоке собирались великие соборы, именно на Востоке рождались великие ереси; наконец, восточная церковь, гордая славой своих великих богословов - Василия Великого, Григория Нисского, Григория Назианзина, Иоанна Златоуста, - убежденная в своем интеллектуальном превосходстве над Западом, все более и более склонялась к отделению от Рима.
IV
ВОСТОЧНО-РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ В КОНЦЕ V
И НАЧАЛЕ VI ВЕКА
Таким образом, ко времени императоров Зинона (471-491) и Анастасия (491-518) появляется представление о чисто восточной монархии.
После падения Западной Римской империи в 476 г. империя Востока остается единственной Римской империей. И хотя этот титул сохранял за ней значительный престиж в глазах варварских государей, которые накроили себе королевства в Галлии, Испании, Африке, Италии, хотя она всегда провозглашала свои обширные права на верховную власть по отношению к этим племенам, - в действительности по территориям, которыми она обладала, эта империя была все же восточной.
Она охватывала весь Балканский полуостров, за исключением его северо-западной части, Малую Азию вплоть до гор Армении, Сирию до левого берега Евфрата, Египет и Киренаику. Эти страны образовывали 64 провинции или епархии, входившие в состав двух префектур претории: Восточной (диоцезы Фракии, Азии, Понта, Востока, Египта) и Иллирийской (Македонская диоцеза). Хотя управление империей по-прежнему было организовано по римскому образцу и основано на разделении гражданских и военных функций, императорская власть становилась здесь все более абсолютной, наподобие монархий Востока; а с 450 г. обряд коронации 26 придавал ей сверх того обаяние святого миропомазания и божественного соизволения.
Император Анастасий обеспечил этой империи солидно защищенные границы, хорошее состояние финансов, более упорядоченную администрацию. И политическое чутье государей толкало их к созданию морального единства империи, к попытке вернуть отпавших монофизитов, хотя бы ценою разрыва с Римом. Это было предметом эдикта объединения (Энотикон), обнародованного Зиноном в 482 г. Первым результатом этого эдикта оказался раскол между Византией и Римом; свыше тридцати лет (484-518), папы и императоры, особенно Анастасий, убежденный и страстный монофизит, вели упорную борьбу, и за время этих смут Восточная империя окончательно превратилась в самостоятельный организм.
Наконец, культура империи все более и более принимала восточную окраску. Даже при господстве Рима эллинизм оставался живучим и сильным на всем греческом Востоке. Большие и цветущие города - Александрия, Антиохия, Эфес - были центрами замечательной умственной и художественной культуры. Под их влиянием в Египте, Сирии, Малой Азии зародилась цивилизация, всецело проникнутая традициями классической Греции. Константинополь, обогащенный по воле своего основателя шедеврами греческого мира, ставший благодаря этому самым замечательным музеем, прочно хранил воспоминания об эллинской древности. С другой стороны, восточный мир, соприкасаясь с Персией, пробудился и осознал свои старинные традиции; в Египте, Сирии, Месопотамии, Малой Азии, Армении вновь обнаруживались старые традиционные основы, и снова восточный дух оказывал влияние на некогда эллинизированные страны. Из ненависти к языческой Греции христианство поддерживало эти национальные тенденции. И из смешения соперничавших традиций во всем восточном мире рождалась мощная плодотворная деятельность. В IV и V вв. Сирия, Египет, Анатолия имели особенно важное значение в империи с точки зрения экономической, интеллектуальной, художественной: христианское искусство развивалось там медленно, путем долгого ряда попыток и ученых изысканий, великолепный апогей которых 27 ознаменовали шедевры VI столетия; с этого момента оно проявляется как искусство типично восточное. Но в то время как в провинциях таким образом пробуждались старинные местные традиции и никогда не забывавшиеся сепаратистские настроения, Константинополь также возвещал о своей будущей роли, собирая и сочетая элементы самых различных культур, координируя противоположные тенденции, различные художественные приемы и методы, из которых должна была родиться самобытная византийская культура.
Так, казалось, заканчивалась эволюция, увлекавшая Византию, к Востоку; и можно было ожидать, что в недалеком будущем осуществится идеал чисто восточной империи, деспотически управляемой, обладающей хорошей администрацией, солидно защищенной, отказавшейся от политических притязаний на Западе, чтобы сосредоточить внимание на собственных нуждах, и не колеблющейся более перед тем, чтобы обрести религиозное единство на Востоке путем разрыва с Римом и основания под опекой государства церкви, почти независимой от папства. К несчастью, империя к концу V и к началу VI в. находилась в состоянии жестокого кризиса, препятствовавшего осуществлению этой мечты.
С 502 г. персы возобновили войну на Востоке; в Европе славяне и авары начали свои набеги к югу от Дуная. Внутренняя смута достигла крайних пределов. Столицу волновали ссоры партий цирка, зеленых и синих; провинции, недовольные, разоренные войной, подавленные налогами, искали любого повода, чтобы предъявлять свои местные требования; правительство было непопулярно; могущественная православная оппозиция боролась за свою политику и предоставляла разным честолюбцам удобный повод для возмущений, наиболее серьезным из которых было восстание Виталиана (514).
Наконец, прочная память о римской традиции, поддерживавшая мысль о необходимости единства римского мира, "Романии", беспрестанно обращала умы на Запад.
Чтобы выйти из этого состояния неустойчивости, нужна была мощная рука, ясная политика с точными и определенными планами. Такую политику проводил Юстиниан. 28
Глава II
Правление Юстиниана и Византийская
империя в VI веке
(518-610)
I. Начало династии Юстиниана.- II. Характер, политика и окружение Юстиниана.- III. Внешняя политика Юстиниана.- IV. Внутреннее правление Юстиниана.- V. Византийская культура в VI в.- VI. Уничтожение дела Юстиниана (565-610)
I
НАЧАЛО ДИНАСТИИ ЮСТИНИАНА
В 518 г., после смерти Анастасия, довольно темная интрига возвела на трон начальника гвардии Юстина. Это был крестьянин из Македонии, лет пятьдесят назад явившийся в поисках счастья в Константинополь, храбрый, но совершенно неграмотный и не имевший никакого опыта в государственных делах солдат. Вот почему этот выскочка, ставший основателем династии в возрасте около 70 лет, был бы весьма затруднен доверенной ему властью, если бы возле него не оказалось советчика в лице его племянника Юстиниана.
Уроженец Македонии подобно Юстину - романтическая традиция, делающая из него славянина, возникла в значительно более позднее время и не имеет никакой исторической ценности, - Юстиниан по приглашению своего дяди еще юношей явился в Константинополь, где получил полное римское и христианское воспитание. Он 29 имел опыт в делах, обладал зрелым умом, сложившимся характером - всем необходимым, чтобы стать помощником нового владыки. Действительно, с 518 по 527 г. он фактически правил от имени Юстина в ожидании самостоятельного правления, которое длилось с 527 по 565 г.
Таким образом, Юстиниан в течение почти полувека управлял судьбами Восточной Римской империи; он оставил глубокий след в эпохе, над, которой господствует его величественный облик, ибо одной его воли было достаточно, чтобы пресечь естественную эволюцию, увлекавшую империю к Востоку.
Под его влиянием с самого начала правления Юстина определилась новая политическая ориентация. Первой заботой константинопольского правительства стало примириться с Римом и положить конец расколу; чтобы скрепить союз и дать папе залог своего усердия в правоверии, Юстиниан в течение трех лет (518-521) яростно преследовал монофизитов на всем Востоке. Это сближение с Римом укрепило новую династию. Помимо того, Юстиниан весьма дальновидно сумел принять необходимые меры для обеспечения прочности режима. Он освободился от Виталиана, своего наиболее страшного противника; особенную же популярность он приобрел благодаря своей щедрости и любви к роскоши. Отныне Юстиниан начал мечтать о большем: он прекрасно понимал то значение, которое для его будущих честолюбивых планов мог иметь союз с папством; именно поэтому, когда в 525 г. явился в Константинополь папа Иоанн - первый из римских первосвященников, посетивший новый Рим, - ему был устроен торжественный прием в столице; Юстиниан чувствовал, как нравится на Западе подобное поведение, как неизбежно оно приводит к сравнению благочестивых императоров, правивших в Константинополе, с арианскими варварскими королями, господствовавшими в Африке и в Италии. Так Юстиниан лелеял великие замыслы, когда после смерти Юстина, последовавшей в 527 г., он стал единственным правителем Византии. 30
II
ХАРАКТЕР, ПОЛИТИКА И ОКРУЖЕНИЕ ЮСТИНИАНА
Юстиниан совершенно не походит на своих предшественников, государей V столетия. Этот выскочка, воссевший на трон цезарей, желал быть римским императором, и действительно он был последним великим императором Рима. Однако, несмотря на свое неоспоримое прилежание и трудолюбие - один из придворных говорил о нем:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Тридцать лет спустя на сцену выступили гунны. Аттила, основатель обширной империи, простиравшейся от Дона до Паннонии, перешел в 441 г. Дунай, захватил Виминаций, Сингидун, Сирмий, Ниш и стал грозить Константинополю. Ослабленная империя вынуждена была согласиться платить ему дань. Несмотря на это, в 447 г. гунны опять появились на юге Дуная; снова начались переговоры. Однако опасность была по-прежнему грозной, и можно было ожидать близкой катастрофы, когда в 450 г. император Маркиан (450-457) бесстрашно отказался от уплаты дани. И на сей раз судьба улыбнулась Восточной империи. Аттила обратил свое оружие на Запад; он вернулся оттуда побежденным и ослабленным. Вскоре после этого поражения он умер, и основанная им империя окончательно распалась (453). 22
Во второй половине V века остготы в свою очередь вступили в борьбу с империей, которая оказалась вынужденной принимать их к себе на службу, жаловать им земли (462) и осыпать их военачальников почестями и деньгами. Вот почему можно наблюдать, что к 474 г. остготы вмешиваются во все дела империи: именно Теодорих по смерти императора Льва (457-474) обеспечил Зинону триумф над его соперником, оспаривавшим у него трон. Отныне варвары стали более требовательными, чем когда-либо. Попытки сеять рознь между их вождями (479) ни к чему не привели. Теодорих разорил Македонию, стал грозить Фессалонике, требуя все большего, добившись в 484 г. титула консула, угрожая в 487 г. Константинополю. Но и он также дал увлечь себя в Италию, где в 476 г. пала Западная империя, которую догадливый Зинон предложил ему вновь завоевать. Еще один раз опасность, была устранена.
Таким образом, варварское вторжение скользнуло вдоль границ Восточной империи, затронув ее лишь мимоходом; новый Рим устоял и, как бы возвеличенный падением древнего Рима, еще более приблизился к Востоку.
III
РЕЛИГИОЗНЫЙ КРИЗИС
Другим испытанием был религиозный кризис.
Ныне довольно трудно понять то значение, которое в IV и V веках имели великие ереси ариан, несториан, монофизитов, так глубоко волновавшие восточную церковь и государство. В них часто усматривают простые споры богословов, с ожесточением пускавшихся в сложные дискуссии по поводу тонких и бессодержательных формул. Но их действительный смысл и значение были иными. Эти споры неоднократно вскрывали политические интересы и столкновения, которым предстояло оставить глубокий след в истории Византийской империи. Они были чрезвычайно важны, кроме того, для выяснения взаимоотношений государства и церкви на Востоке и для определения связи между Византией и Западом; вследствие всего этого они заслуживают внимательного изучения. 23
Никейский собор (325) осудил арианство и провозгласил, что Христос единосущен богу-отцу. Но сторонники Ария отнюдь не смирились перед анафемой, и IV век был наполнен страстной борьбой между противниками и сторонниками православия - борьбой, в которой участвовали даже императоры. Арианство, вместе с Констанцием победившее на соборе в Римини (359), было сокрушено Феодосием на Константинопольском соборе (381), и с этого момента обозначился контраст между греческим духом, влюбленным в тонкую метафизику, и ясным строем мысли латинского Запада, а также выявилась противоположность между восточным епископатом, послушным воле государя, и твердой, высокомерной непреклонностью римских первосвященников. Завязавшийся с V века спор о единстве во Христе двух природ - человеческой и божественной - еще более подчеркнул эти различия и тем более серьезно взволновал империю, что к религиозной ссоре примешалась политика.
Действительно, в то самое время, когда папы, начиная с Льва Великого (440-462), основывали на Западе папскую монархию, на Востоке патриархи Александрии, в особенности Кирилл (422-444) и Диоскор (444-451), пытались установить папский престол в Александрии. Кроме того, в результате этих смут в борьбе против православия всплывали на поверхность старые национальные распри и все еще живучие сепаратистские тенденции; таким образом с религиозным конфликтом тесно сплетались политические интересы и цели.
До 428 г. Феодосий II (408-450) правил в Византии под опекой своей сестры Пульхерии. Подобно малому ребенку, он проводил свое время в рисовании, в раскрашивании или переписывании рукописей, за что получил прозвище "Каллиграф". Если, однако, память о нем сохранилась в истории, то лишь потому, что он приказал выстроить мощный пояс укреплений, который в течение стольких веков защищал Константинополь, и потому, что по его распоряжению имперские законы, обнародованные со времен Константина, были собраны и объединены в "Кодекс Феодосия". Но пред лицом церковных споров он оказался совершенно слабым и беспомощным. 24
Несторий, патриарх константинопольский, проповедовал, что в Христе следует разделять человеческую и божественную природу, что Иисус был лишь человеком, ставшим богом; вследствие этого Несторий отказывал деве Марии в наименовании Theotokos (богородица). Кирилл Александрийский поспешил воспользоваться этим поводом, чтобы ослабить епископа столицы; при поддержке папы он повелел торжественно осудить несторианство на Эфесском соборе (431); после этого он безраздельно стал господствовать над восточной церковью, предписывая императору свою волю. Когда же, несколько лет спустя, у Евтихия, доведшего до крайних выводов учение Кирилла, человеческая природа Христа почти совершенно исчезла в божественной (это было монофизитство), - он снова нашел поддержку у патриарха Александрийского Диоскора и собор, известный под названием "Эфесский разбой", обеспечил, казалось, триумф Александрийской церкви.
Против этих честолюбивых устремлений объединились равным образом обеспокоенные империя и папство. Халкидонский собор (451) в соответствии с формулой Льва Великого установил православное учение о единстве двух природ в личности Христа и одновременно отметил крушение александрийских мечтаний и триумф государства, полновластно руководившего собором и прочнее чем когда-либо установившего отныне свое господство над восточной церковью.
Однако осужденные монофизиты отнюдь не примирились с приговором; в течение долгого времени они продолжали основывать в Египте и в Сирии церкви с сепаратистскими тенденциями, что создавало серьезную опасность для сплочения и единства монархии. Сверх того, Рим, несмотря на свою победу на почве догмы, должен был примириться с усилением власти константинопольского патриарха, который под защитой императора стал подлинным папой Востока. Это послужило источником серьезных конфликтов. Перед лицом папства, всемогущего на Западе, стремившегося освободиться от императорской власти, церковь Востока становилась государственной церковью, подчиненной воле государя; благодаря принятому в ней греческому языку, ее мистиче-25скому направлению (враждебному римскому богословию), наконец, в силу ее старинной вражды с Римом, - она все более и более стремилась стать независимой. В результате всего этого Восточная Римская империя приобретала свою собственную физиономию. Именно на Востоке собирались великие соборы, именно на Востоке рождались великие ереси; наконец, восточная церковь, гордая славой своих великих богословов - Василия Великого, Григория Нисского, Григория Назианзина, Иоанна Златоуста, - убежденная в своем интеллектуальном превосходстве над Западом, все более и более склонялась к отделению от Рима.
IV
ВОСТОЧНО-РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ В КОНЦЕ V
И НАЧАЛЕ VI ВЕКА
Таким образом, ко времени императоров Зинона (471-491) и Анастасия (491-518) появляется представление о чисто восточной монархии.
После падения Западной Римской империи в 476 г. империя Востока остается единственной Римской империей. И хотя этот титул сохранял за ней значительный престиж в глазах варварских государей, которые накроили себе королевства в Галлии, Испании, Африке, Италии, хотя она всегда провозглашала свои обширные права на верховную власть по отношению к этим племенам, - в действительности по территориям, которыми она обладала, эта империя была все же восточной.
Она охватывала весь Балканский полуостров, за исключением его северо-западной части, Малую Азию вплоть до гор Армении, Сирию до левого берега Евфрата, Египет и Киренаику. Эти страны образовывали 64 провинции или епархии, входившие в состав двух префектур претории: Восточной (диоцезы Фракии, Азии, Понта, Востока, Египта) и Иллирийской (Македонская диоцеза). Хотя управление империей по-прежнему было организовано по римскому образцу и основано на разделении гражданских и военных функций, императорская власть становилась здесь все более абсолютной, наподобие монархий Востока; а с 450 г. обряд коронации 26 придавал ей сверх того обаяние святого миропомазания и божественного соизволения.
Император Анастасий обеспечил этой империи солидно защищенные границы, хорошее состояние финансов, более упорядоченную администрацию. И политическое чутье государей толкало их к созданию морального единства империи, к попытке вернуть отпавших монофизитов, хотя бы ценою разрыва с Римом. Это было предметом эдикта объединения (Энотикон), обнародованного Зиноном в 482 г. Первым результатом этого эдикта оказался раскол между Византией и Римом; свыше тридцати лет (484-518), папы и императоры, особенно Анастасий, убежденный и страстный монофизит, вели упорную борьбу, и за время этих смут Восточная империя окончательно превратилась в самостоятельный организм.
Наконец, культура империи все более и более принимала восточную окраску. Даже при господстве Рима эллинизм оставался живучим и сильным на всем греческом Востоке. Большие и цветущие города - Александрия, Антиохия, Эфес - были центрами замечательной умственной и художественной культуры. Под их влиянием в Египте, Сирии, Малой Азии зародилась цивилизация, всецело проникнутая традициями классической Греции. Константинополь, обогащенный по воле своего основателя шедеврами греческого мира, ставший благодаря этому самым замечательным музеем, прочно хранил воспоминания об эллинской древности. С другой стороны, восточный мир, соприкасаясь с Персией, пробудился и осознал свои старинные традиции; в Египте, Сирии, Месопотамии, Малой Азии, Армении вновь обнаруживались старые традиционные основы, и снова восточный дух оказывал влияние на некогда эллинизированные страны. Из ненависти к языческой Греции христианство поддерживало эти национальные тенденции. И из смешения соперничавших традиций во всем восточном мире рождалась мощная плодотворная деятельность. В IV и V вв. Сирия, Египет, Анатолия имели особенно важное значение в империи с точки зрения экономической, интеллектуальной, художественной: христианское искусство развивалось там медленно, путем долгого ряда попыток и ученых изысканий, великолепный апогей которых 27 ознаменовали шедевры VI столетия; с этого момента оно проявляется как искусство типично восточное. Но в то время как в провинциях таким образом пробуждались старинные местные традиции и никогда не забывавшиеся сепаратистские настроения, Константинополь также возвещал о своей будущей роли, собирая и сочетая элементы самых различных культур, координируя противоположные тенденции, различные художественные приемы и методы, из которых должна была родиться самобытная византийская культура.
Так, казалось, заканчивалась эволюция, увлекавшая Византию, к Востоку; и можно было ожидать, что в недалеком будущем осуществится идеал чисто восточной империи, деспотически управляемой, обладающей хорошей администрацией, солидно защищенной, отказавшейся от политических притязаний на Западе, чтобы сосредоточить внимание на собственных нуждах, и не колеблющейся более перед тем, чтобы обрести религиозное единство на Востоке путем разрыва с Римом и основания под опекой государства церкви, почти независимой от папства. К несчастью, империя к концу V и к началу VI в. находилась в состоянии жестокого кризиса, препятствовавшего осуществлению этой мечты.
С 502 г. персы возобновили войну на Востоке; в Европе славяне и авары начали свои набеги к югу от Дуная. Внутренняя смута достигла крайних пределов. Столицу волновали ссоры партий цирка, зеленых и синих; провинции, недовольные, разоренные войной, подавленные налогами, искали любого повода, чтобы предъявлять свои местные требования; правительство было непопулярно; могущественная православная оппозиция боролась за свою политику и предоставляла разным честолюбцам удобный повод для возмущений, наиболее серьезным из которых было восстание Виталиана (514).
Наконец, прочная память о римской традиции, поддерживавшая мысль о необходимости единства римского мира, "Романии", беспрестанно обращала умы на Запад.
Чтобы выйти из этого состояния неустойчивости, нужна была мощная рука, ясная политика с точными и определенными планами. Такую политику проводил Юстиниан. 28
Глава II
Правление Юстиниана и Византийская
империя в VI веке
(518-610)
I. Начало династии Юстиниана.- II. Характер, политика и окружение Юстиниана.- III. Внешняя политика Юстиниана.- IV. Внутреннее правление Юстиниана.- V. Византийская культура в VI в.- VI. Уничтожение дела Юстиниана (565-610)
I
НАЧАЛО ДИНАСТИИ ЮСТИНИАНА
В 518 г., после смерти Анастасия, довольно темная интрига возвела на трон начальника гвардии Юстина. Это был крестьянин из Македонии, лет пятьдесят назад явившийся в поисках счастья в Константинополь, храбрый, но совершенно неграмотный и не имевший никакого опыта в государственных делах солдат. Вот почему этот выскочка, ставший основателем династии в возрасте около 70 лет, был бы весьма затруднен доверенной ему властью, если бы возле него не оказалось советчика в лице его племянника Юстиниана.
Уроженец Македонии подобно Юстину - романтическая традиция, делающая из него славянина, возникла в значительно более позднее время и не имеет никакой исторической ценности, - Юстиниан по приглашению своего дяди еще юношей явился в Константинополь, где получил полное римское и христианское воспитание. Он 29 имел опыт в делах, обладал зрелым умом, сложившимся характером - всем необходимым, чтобы стать помощником нового владыки. Действительно, с 518 по 527 г. он фактически правил от имени Юстина в ожидании самостоятельного правления, которое длилось с 527 по 565 г.
Таким образом, Юстиниан в течение почти полувека управлял судьбами Восточной Римской империи; он оставил глубокий след в эпохе, над, которой господствует его величественный облик, ибо одной его воли было достаточно, чтобы пресечь естественную эволюцию, увлекавшую империю к Востоку.
Под его влиянием с самого начала правления Юстина определилась новая политическая ориентация. Первой заботой константинопольского правительства стало примириться с Римом и положить конец расколу; чтобы скрепить союз и дать папе залог своего усердия в правоверии, Юстиниан в течение трех лет (518-521) яростно преследовал монофизитов на всем Востоке. Это сближение с Римом укрепило новую династию. Помимо того, Юстиниан весьма дальновидно сумел принять необходимые меры для обеспечения прочности режима. Он освободился от Виталиана, своего наиболее страшного противника; особенную же популярность он приобрел благодаря своей щедрости и любви к роскоши. Отныне Юстиниан начал мечтать о большем: он прекрасно понимал то значение, которое для его будущих честолюбивых планов мог иметь союз с папством; именно поэтому, когда в 525 г. явился в Константинополь папа Иоанн - первый из римских первосвященников, посетивший новый Рим, - ему был устроен торжественный прием в столице; Юстиниан чувствовал, как нравится на Западе подобное поведение, как неизбежно оно приводит к сравнению благочестивых императоров, правивших в Константинополе, с арианскими варварскими королями, господствовавшими в Африке и в Италии. Так Юстиниан лелеял великие замыслы, когда после смерти Юстина, последовавшей в 527 г., он стал единственным правителем Византии. 30
II
ХАРАКТЕР, ПОЛИТИКА И ОКРУЖЕНИЕ ЮСТИНИАНА
Юстиниан совершенно не походит на своих предшественников, государей V столетия. Этот выскочка, воссевший на трон цезарей, желал быть римским императором, и действительно он был последним великим императором Рима. Однако, несмотря на свое неоспоримое прилежание и трудолюбие - один из придворных говорил о нем:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18