По вражеской группе ударили наши пулеметы, свинцовый ливень буквально вымел японцев. Бойцы поспешили на помощь раненому комиссару, вынесли его в безопасное место и перевязали.
Между тем, не выдержав нашего меткого и губительного огня, японцы откатились назад, оставив на скатах высоты сотни трупов солдат и офицеров.
Приближалось утро. За высотой Ремизова, в долине реки Хайластын-Гол, грохотали залпы орудий, рвались мины и слышался треск пулеметов. Это воины других частей отбивали попытки врага вырваться из окружения.
Медленно занимался рассвет. На фоне восходящего солнца алели знамена, трепещущие на легком степном ветерке. На вершине выделялось знамя нашего 24-го мотострелкового полка с надписью: Ждем вас с победой...
Казалось бы, уже исход боя ясен, японцы потерпели сокрушительное поражение, и сопротивление бесполезно. Но нет, они еще продолжали драться, и порой отчаянно. Приходилось бросать против них не только взводы, роты, но и батальоны. 30 августа боем двух батальонов нашей части против большой группы неприятеля руководил начальник штаба полка капитан Василий Васильевич Полунин. Здесь особенно ярко раскрылись его способности как командира. Спокойный и немного флегматичный в обычной обстановке, в бою он становился порывистым, энергичным, решения принимал дерзкие.
Под руководством капитана Полунина батальоны полностью уничтожили окруженного противника, не дав ему вырваться из кольца.
В этом бою во время ночной атаки получил ранение командир 3-го батальона капитан Акилов. Превозмогая боль, он продолжал руководить боевыми действиями подразделения.
Если на земле 28 - 31 августа шли уже небольшие схватки, то в небе в эти дни разгорались ожесточенные воздушные бои. 31 августа с советской стороны в бою принимали участие 126 истребителей, со стороны японцев - 27 бомбардировщиков и 70 истребителей. В результате враг потерял 22 самолета. Всего с 28 по 31 августа наша авиация сбила 45 японских истребителей и 4 бомбардировщика.
К утру 31 августа территория Монгольской Народной Республики была полностью очищена от японских захватчиков. Наши войска ни на одном из направлений не пересекали границу, хотя враг не имел сил задержать нас. Это явилось еще одним подтверждением тому, что Советский Союз и Монгольская Народная Республика не были сторонниками развязывания войны, они стремились к миру, и только к миру, который пришлось завоевывать с оружием в руках.
31 августа в войсках был получен и зачитан приказ командования: Товарищи бойцы, командиры и политработники! Вашими боевыми подвигами гордится великий советский народ. Вы вписали новые славные страницы в историю героических побед Рабоче-Крестьянской Красной Армии. История войн знает не много примеров такого блестящего выполнения плана окружения и уничтожения большой группы противника, какой осуществили вы...
Командование поздравляет всех бойцов, командиров и политработников с блестящей победой над врагом и объявляет благодарность всем участникам боевых действий в районе реки Халхин-Гол...30
С 1 сентября советско-монгольские войска развернули работы по укреплению государственной границы Монгольской Народной Республики. Но японцы всячески стремились помешать этому. Подтянув свежие части 2-й пехотной дивизии, они 4 сентября двумя пехотными батальонами предприняли наступление на высоту Эрис-Улай-Обо, но контратакой наших частей, выдвинутых из резерва Южной группы, были отброшены. Противник оставил на поле боя свыше 350 трупов.
В ночь на 8 сентября в этом же районе четыре роты японцев атаковали наши позиции, но снова были отброшены с большими для них потерями.
Не прекращались бои в воздухе. В течение первой половины сентября советская авиация провела 6 воздушных боев. Наиболее крупный из них произошел 15 сентября, когда японцы, собрав все имевшиеся у них самолеты, решили нанести удар по нашим аэродромам, чтобы лишить советскую авиацию господства в воздухе.
Но план врага и на этот раз не удался. Его самолеты - а их насчитывалось 120 единиц - были встречены на подступах к аэродромам. В жаркой схватке 20 машин врага рухнули на землю.
Всего за сентябрь в воздушных боях было уничтожено около 70 самолетов врага. Таким образом, попытка врага завоевать господство в воздухе окончилась для него полным провалом.
Получив сокрушительный отпор на земле и в небе, японцы обратились к Советскому правительству с просьбой о прекращении боевых действий. 16 сентября 1939 года боевые действия были прекращены.
Итак, августовское наступление советско-монгольских войск закончилось победоносно. В барханах и долине Халхин-Гола была разгромлена и уничтожена 6-я японская армия.
В ходе боев на реке Халхин-Гол с мая по сентябрь противник потерял около 61 тыс. солдат и офицеров, из них убитыми не менее 25 тысяч, много техники, в том числе 660 самолетов. Только в последней операции наши войска захватили огромные трофеи: 175 артиллерийских орудий всех систем, из них более 30 тяжелых, 115 станковых и 225 ручных пулеметов, 12 тыс. винтовок, около 2 млн. винтовочных патронов и массу другого имущества31.
Все, что японцы привезли на поля сражений, - все это осталось на монгольской земле. Красноармейцы совершали экскурсии на так называемые трофейные поля. Здесь были целые улицы орудий, пулеметов, целые горы патронов, сложенных штабелями, ящики со снарядами, зенитки, крупнокалиберные пулеметы и гранатометы и несметное количество другого военного имущества. На зеленом лугу близ дороги, на участке в четыре квадратных километра, лежало снаряжение.
Комиссия, принимавшая трофеи, работала круглые сутки, ночью и днем, встречая все новые и новые обозы. А их было множество: по сто, двести машин ежедневно.
Вражеская армия готовилась, как видно, провести всю зиму на монгольской земле. Японцы собрали в интендантских складах запасы суконной одежды, тулупы, отороченные волчьим мехом, жаровни с углем. Теперь все это находилось здесь, у нас, на трофейном поле.
Глубокая непроходимая пропасть между офицерами и солдатами, существующая в армии противника, была видна наглядно в каждом лежавшем здесь предмете. Вот офицерское имущество: обеденные приборы, удобные термосы, теплые набрюшники, карманные кухни, духи и пудреницы, каски с двойной броней.
А вот солдатский скарб: заржавленные металлические палочки для еды, грязные обмотки, котелки.
На траве были сложены полковые радиостанции, телефонные коммутаторы, тюки проволоки, взрывные дымовые шашки, чуть в стороне стояли японские грузовики и разбитые нашим огнем танкетки и броневики, тяжелые орудия.
Всевозможный хлам устилал землю: лубочные картинки, открытки с изображениями японских офицеров. Здесь же лежали новенькие географические атласы, только что изданные в Токио. На одном из листов атласа изображена Монгольская Народная Республика и пограничные местности Маньчжурии. Возле монгольских городов поставлены японские названия. Берега реки Халхин-Гол и даже оба берега озера Буир-Нур окрашены в тот же цвет, что и Япония.
Среди трофеев стояли большие ящики с дневниками и записными книжками японских солдат и офицеров. По ним можно было легко представить моральный облик, думы и чаяния вояк непобедимой армии Страны восходящего солнца. Авторы этих сочинений писали о том, что среди японских солдат имеются лишь единицы, которые умеют читать, о международных событиях говорят им очень редко, зато часто рассказывают о могуществе Японии.
Кормят солдат плохо, мясо дают один раз в неделю, а рис - последнего сорта. Дают рыбу, но она зачастую порченая и очень соленая, отчего солдат мучает жажда. Хлеба и сахара не дают. О сахаре слышали, но, как с ним пить чай, не знают.
Среди офицеров процветает пьянство. Появляясь в казармах, офицеры бьют своих подчиненных за каждую мелочь.
Так солдаты говорили о своих командирах. А ведь в Японии с самых ранних лет, начиная со школьной скамьи, юноше вдалбливают в голову, что у него два отца: первый отец, который его воспитал, а второй - это командир, когда он будет служить в армии. С детских лет японцам вдалбливалось: Нет лучше Страны восходящего солнца, нет краше цветка вишни, нет краше цвета военного.
В бой японского солдата прежде всего заставлял идти страх смерти от руки своего же командира, именуемого японской пропагандой вторым отцом.
Наши переводчики перевели целый ряд документов, которые мы затем использовали в своей работе, на конкретных примерах показывая преимущества нашего социалистического строя, разъясняли подлинные причины упорного сопротивления японцев, доходившего иногда до сумасбродства и не всегда объяснимого.
В связи с этим определенный интерес представляли дневники солдат и унтер-офицеров.
Вот хоть один из них:
1.7 (имеется в виду 7 июля 1939 года. - И. Ф.). Погода хорошая. Выступление в девять было отменено и назначено на четыре часа. Весь личный состав был поднят, и начались приготовления к выступлению. В назначенное время батарея разместилась на четырех грузовиках и выступила из Джин-Джин-Сумэ.
В Джин-Джин-Сумэ всего лишь двадцать домов, имеется монастырь. Батарея двигается по новой дороге, так как старая очень узкая. Машины несколько раз застревали в грязи, и мы испытывали величайшие трудности.
На расстоянии 2 - 3 ри32 от границы батарея была сильно обстреляна слева.
Нынешние бои совсем не похожи на бои с партизанами.
Противник крепко удерживает свои позиции в трех ри перед нами.
2.7. С утра хорошая погода. В шесть часов после полудня - ливень. Выступили в 5.30. Продвинувшись вперед на расстояние около двух километров, мы услышали страшную канонаду и пулеметную стрельбу на передовой линии...
Сегодня на завтрак и на обед были сухари, но во рту пересохло, а воды нет. В этом пункте мы простояли до двадцати трех часов.
В двадцать три часа выступили в направлении реки Халха.
3.7. Мы двигаемся под дождем, осторожно, почти полностью замаскировав свет. В 4.30 мы направились к пункту переправы и с этого времени перешли под командование начальника разведотряда. Около переправы мы были обстреляны самолетами противника.
Пуля попала в бензиновый бак нашей машины, и машина загорелась. В это же время снизился наш самолет, чтобы сбросить пакет с донесением, но за эти дни многие из нас так напуганы, что приняли его за самолет противника. Самолет был обстрелян и сбит. После этого мы все страшно нервничали. Вскоре на левом берегу Халхи появились танки противника. Удобный момент для обстрела уже был нами упущен, и это опять вызвало досаду.
Эта переправа через Халху была действительно большим событием. После переправы мы сели в машины и отправились разыскивать танки противника, двигаясь все вперед и вперед. В 9.30 начался бой.
В этом бою погибло много моих товарищей, которые на всю жизнь останутся в памяти. Их гибель является большой утратой для нашего государства. Первый бой окончен.
Очень хотелось есть, и несколько человек, стоя на машинах, быстро достали остатки своего обеда. Вдруг прибыло донесение о приближении спереди около двадцати танков противника, но отделения все же выехали выполнять задание. Не успели проехать 300 метров, как столкнулись с танками противника, обстрелявшими нас слева.
Мы тотчас же сняли орудия с автомашин, откатили их на 100 метров и начали обстрел танков противника. На миг танк противника замолк, но сейчас же мы были осыпаны градом пуль из пулеметов. Я был как во сне. Когда немного очнулся, то оказалось, что около нашего орудия лежало много окровавленных тел. Среди них Хакуяма и Аихара. Этот ужас я никогда не забуду. Мы сейчас же переместились к высоте No 3.
Хакуяме пуля попала в грудь, а Аихаре пуля попала в правое ухо и пробила ему голову.
От сегодняшнего боя осталось глубокое впечатление. Осколком снаряда был убит также командир взвода автомобильного отряда. В каждой части много убитых и раненых. Кажется, что и его превосходительство командир дивизии тоже ранен. Бой достиг своего кульминационного пункта. Когда стемнело, наша батарея, прикрывая штаб дивизии, отступила к пункту переправы. На передовой линии осталось много разного военного имущества, и штаб дивизии нас торопил. Наши автомашины двинулись за имуществом, но мы здорово помучались, так как не могли найти дорогу. По пути мы встретили артиллерийскую часть, переправляющуюся через Халху, и связались с ней. Эта часть нам сообщила, что мост уже тоже захвачен противником.
Тихо и осторожно движется машина командира дивизии. Луна освещает равнину - светло как днем. Ночь тиха и напряжена так же, как мы. Халха освещена луной, и в реке отражаются огни осветительных бомб, бросаемых противником. Картина ужасная! Надо быть начеку.
4.7. Погода хорошая. С утра не прекращается артиллерийский обстрел из тяжелых орудий. Один раз мы были обстреляны самолетами противника. Автомашины, находившиеся сзади нас, загорелись.
На ужин мы сварили последние запасы пищи. Со вчерашнего дня мы не кушали риса, но вечером тоже не ели, так как во рту все пересохло.
В 7.30 мы расположились в 400 метрах за штабом дивизии, около позиции зенитной артиллерии, однако, опасаясь бомбардировок в этом пункте, мы передвинулись еще на 300 метров. Идет дождь. Холодно, а у нас шинелей и другой теплой одежды нет.
Гул артиллерии противника не прекращается. Мы мокнем под дождем, потеряв связь с нашими частями. Не знаем направления, куда нам двигаться.
6.7. Погода переменная. Батарея Хаяси, не успев сжечь свои трупы, снова отступила. Наше отделение осталось для прикрытия штаба дивизии и присмотра за трупами. Редеют наши ряды.
Сегодня два-три раза прилетали самолеты противника. Их обстреляла наша зенитная артиллерия, но не сбила ни одного самолета. Когда стемнело, мы снова приступили к сбору трупов...
Далее запись обрывается.
Так унтер-офицер рассказал о боях на горе Баин-Цаган. Не сладко пришлось там самураям... А что запись обрывается - это понятно. Оборвала ее советская пуля или штык.
Хлебнул лиха и фельдфебель из 64-го пехотного полка
23-й японской дивизии. В найденном нами его дневнике было записано:
20.8. Рано утром бомбардировщики противника начали бомбить наши позиции. Затем последовала танковая атака, все спрятались в блиндажи...
21.8. Множество самолетов советско-монгольской авиации ежедневно бомбят наши позиции. Артиллерия также беспокоит нас все время. После бомбежки и артиллерийского огня бросается в атаку пехота противника. Ночью авиация противника бомбила наши тылы и подходившее подкрепление. В этот же день был убит фельдфебель. Число убитых все больше и больше увеличивается.
22.8. Бомбардировщики противника в шесть часов утра начали бомбежку. Артиллерия открыла ураганный огонь по нашим позициям. С девяти часов самолеты противника повторили бомбардировку наших позиций. В 9.30 пехота противника начала атаку, пулеметы противника открыли сильный огонь. Мы были в большой опасности и страшно напугались, настроение заметно ухудшилось. Когда всех убили, меня назначили командиром роты. Это меня страшно волновало, и я всю ночь не спал.
23.8. С 8.30 усилился артиллерийский огонь тяжелых орудий. Наша авиация и артиллерия нас не поддерживали. Артиллерийская стрельба была очень жестокая. В двенадцать часов пехота противника бросилась в атаку, во время которой осколком снаряда был убит солдат 1-го разряда Мурада. Ночью бомбежка продолжалась.
24.8. С трех часов утра началась бомбежка авиации. Несмотря на сильную бомбежку, сильный огонь артиллерии, остатки нашей роты настолько были измучены и устали, что начали дремать.
25.8. Было убито шесть наших солдат, а остальные разбежались. Было очень трудно собрать эти остатки. День был относительно спокойным.
26.8. Тридцать танков советско-монгольских войск и один батальон пехоты оказались на нашем правом фланге и начали окружение. Наша рота, получив некоторое подкрепление из вблизи находившейся части, начала контратаку, по не выдержала атаки пехоты противника. В это время приблизились три танка. В тылу на расстоянии 700 метров также появились танки и пехота противника. Фельдфебель Кимура в этом бою был убит. Через некоторое время был убит солдат первого года службы Такахаси; раненых было четыре человека. Часть, не имея никакой поддержки со стороны нашей авиации и артиллерии, была на грани уничтожения.
Императорские войска стали пушечным мясом, мы не могли устоять перед огромной техникой и силой советско-монгольских войск. Полк Ямагата был окружен, его тактика оказалась ошибочной. Связь с тылами была прервана. Ночью стало немного тише.
27.8. Стало рассветать. С утра настроение немного улучшилось. Наша артиллерия начала стрелять, но вскоре пехота противника повела ожесточенную атаку. Сегодня бой был ужасный. Не вижу выхода...
Запись обрывается.
Комментарии к дневнику фельдфебеля, думаю, излишни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30