Травка все это рассказывал очень важно.
Но Солнечка ничему не удивлялась:
- У меня самой папа начальник станции. Я всегда здесь живу и знаю все поезда. Да, да! - вдруг она вскрикнула: - Папа! Папа! - и бросилась куда-то в сторону.
У Травки екнуло сердце. Он посмотрел туда, куда побежала Солнечка, но вместо своего папы он увидел двух лыжников в лыжных костюмах, с ремнями, биноклями на груди и полевыми сумками через плечо. Лыжники шли Солнечке навстречу. Она бросилась на шею сначала одному, потом другому и крикнула:
- Травка! Травка! Иди скорее сюда!
Оказывается, это был Солнечкин папа с товарищем. Дети рассказали им, как они встретились, и все Травкины приключения.
Солнечкин папа внимательно посмотрел на Травку и сказал:
- Так ты, значит, и есть тот мальчик, который потерялся? По линии была телеграмма. Родители о тебе беспокоятся.
- Нет, это не я потерялся, - ответил Травка, немного обидевшись. Это папа потерялся. А я - вот он.
И он, чтобы было понятней, ткнул себя пальцем в грудь.
Солнечка постаралась все объяснить:
- Ну да. Папа потерялся у него, а он - у папы.
Солнечкин папа раздумывал вслух:
- Как же мне с тобой быть? Поезд в Москву пойдет только в семь часов вечера... Измайловы ушли на Московскую гору, это ясно... А ты небось кушать хочешь?
- Пусть он идет к нам, - решительно сказала Солнечка.
Но Травка начал отказываться:
- Да что ты! Я вовсе не обедать шел к вам. Я на паровозе почти что пообедал.
Тут вмешался другой лыжник:
- Разговаривать больше не о чем. Идем все на Московскую гору. Разыщем там Измайловых. А оттуда до моей электростанции рукой подать. Пообедаем у меня. Забирайте, лейтенант, свою дочку, а я - этого мужичка.
Солнечкин папа взглянул на Травку и спросил:
- А вам не тяжело будет, капитан?
- Забыли, дорогой, как на фронте ходили: с винтовкой за плечами, с вещевым мешком, с запасом гранат, да еще, бывало, и пулемет на себе. По сорок километров делали, и никто не говорил, что тяжело! А теперь двое ребятишек для нас тяжелы? Да не за них ли мы и воевали?
- Есть, капитан! - сказал Солнечкин папа. - Ну, дочура, прячь свою Машку. Или ты с собой ее возьмешь?
- Пусть тут остается, - решила Солнечка. - Только бы не простудилась!
Она потеплее завернула Машку в одеяльце, засыпала ее вместе с санками снегом и нарисовала на снегу букву "М".
- А здесь ее никто не возьмет? - забеспокоился Травка.
- Нет, что ты! - убежденно сказала девочка. - Все же знают, что она у меня живет. Если нечаянно кто-нибудь ее найдет, сразу отвезет ко мне домой.
- Ну-с, занимайте места согласно взятым билетам! - весело сказал тот лыжник, которого Солнечкин папа называл капитаном.
Он схватил Травку, поднял его высоко над головой и посадил себе на плечи.
ПОХОД НА МОСКОВСКУЮ ГОРУ
И они вышли в поход. Впереди - Солнечкин папа с дочкой на плечах. А за ним неизвестно чей папа; известно только, что капитан. А на плечах у него - Травка.
По дороге они остановились у забора Солнечкиного дома, чтобы сказать Солнечкиной маме, что они уходят. Вот тогда-то и напугали ее. И удивили и рассмешили. И пошли дальше, громко смеясь.
Но вот дачи кончились, и они вышли в чистое поле. Здесь был хорошо накатанный лыжный след. Солнечкин папа, лейтенант, быстро шагал, помогая себе палками. Капитан не отставал от него.
Ехать было весело, легко и совсем не страшно.
Солнечка то и дело оборачивалась, что-то кричала Травке и смеялась тоненьким голоском. Видно, она уже давно привыкла ездить на плечах у лыжников. Но и Травка смеялся тоже, хоть ему и приходилось держаться за наушники капитановой шапки, как Иванушке-дурачку за уши Конька-горбунка.
Вдруг лыжные дорожки разделились: одна пошла правее и скрылась в лесу, а другая шла все дальше и дальше, в чистое поле. Путешественники остановились в раздумье. Куда идти? Измайловы могли вернуться и по той и по этой лыжне. Было бы досадно разминуться с Измайловыми по дороге.
- Я пойду правой, - предложил капитан. - Здесь и подальше, но через лесок. А я люблю через лесок. Встреча на горе в пятнадцать ноль-ноль.
- А где именно? - спросил Солнечкин папа. - Гора велика.
- У старой трансформаторной будки. Знаете?
- Знаю. Сверим часы.
Лыжники посмотрели на часы, каждый на свои. Травка заметил, что на часах у капитана маленькая стрелка была между цифрами "1" и "2", а большая около цифры "8".
- Тринадцать сорок две, - сказал капитан.
- Точно, - подтвердил лейтенант. - Итак, до встречи.
- Травка! - крикнула Солнечка. - Ты смотри опять не потеряйся!
- Сама не потеряйся! - ответил Травка.
Он вспомнил, как папа шутил, когда они переезжали в Новые дома. Он вспомнил маму. Где-то она теперь? Ему стало немного грустно. Хорошо, что сейчас они встретят Измайловых, а с ними, наверно, и папу. Он побывает в гостях и привезет маме хоть не целую ветку, но все-таки настоящую сосновую лапочку. Лапочка - вот она. Колется даже сквозь варежку...
Капитан с Травкой на плечах шел теперь через лес, прямо по цельному снегу. Белые клубы снежной пыли вырывались из-под его лыж, словно пар из-под колес паровоза.
Иногда Травка задевал ветку головой, и их обоих осыпало холодным пушистым снегом. Но им было жарко, и снег их только веселил.
Деревья стали реже. Впереди открывалось синее небо.
- Вот мы, кажется, и у цели, - сказал капитан. - Слезай, приехали!
СОЛНЕЧНЫЙ ДЕНЬ
Травка слез и огляделся. Перед ним расстилалось ослепительное снежное поле. Во все стороны бежали дорожки лыжных следов.
- А где же Московская гора? - спросил Травка.
- А это она и есть. Смотри: видишь, что там делается?
Травка поглядел вдаль и увидел, что поле действительно будто поднимается в гору. А там, на краю, у самого неба, копошились крошечные фигурки людей, ростом чуть побольше муравьев. Они горохом катились по снежной скатерти поля, карабкались кверху, останавливались, перемешивались, словно играли в какую-то веселую игру.
- А ну-ка, возьми бинокль, - сказал капитан и достал из футляра на груди такой бинокль, какого Травка раньше никогда не видел.
Мамин бинокль, с которым она ходила в театр, был гораздо меньше, проще и легче. А этот едва-едва можно было удержать в руках.
Сначала Травка ничего не мог рассмотреть в бинокль. Он видел только какой-то белый круг и больше ничего. Но капитан что-то повертел, приладил, и вдруг в этом кругу появился лыжник в красной фуфайке, в синих штанах и с цифрой "16" на груди.
Лыжник остановился, оперся на палки, достал из кармана плитку шоколада, отломил кусок и начал жевать. Это было очень занятно: на таком громадном расстоянии видеть, как человек ест. Травке почему-то показалось, что он и раньше встречал этого человека.
Он опустил бинокль и засмеялся:
- Шоколад кушает!
- И правильно делает! - сказал капитан. - У опытного лыжника всегда должен быть в кармане запас шоколада.
Он достал из сумки плитку шоколада и с треском переломил ее, так что обертка лопнула. Половину - Травке, половину -себе.
Травка поблагодарил, откусил кусочек, остальное сунул в карман и снова принялся смотреть в бинокль.
Лыжники и лыжницы в разноцветных костюмах с номерами и без номеров скатывались с горы, падали, поднимая облака снежной пыли, боролись, бросались снежками. Кое-кто с лыжами на плече поднимался на гору пешком. Другие учились взбираться на гору "елочкой", расставляя лыжи, как ножницы, или "ступеньками" -бочком.
Травка начал потихоньку поворачиваться влево и постепенно осматривать весь горизонт. Лыжников становилось все меньше и меньше. Потом они совсем перестали попадаться. Появились пустынные снежные лужайки, темные кустарники, небольшие лесочки.
Вдруг перед Травкой совсем близко (крикнешь - обязательно обернется) появился большой мальчик в коричневом свитере. В руках у него были два красных флажка. Он резко взмахивал ими - то одним, то обоими сразу. Флажки так и мелькали.
Травка протянул бинокль капитану:
- Товарищ капитан, посмотрите, что это такое?
- Да я уже смотрю, - сказал капитан. - Давно смотрю и любуюсь. Вот молодец! Как он быстро передает!
- Что передает? - заинтересовался Травка.
- Разные команды. Вот видишь...
Травка опять взял бинокль и разыскал мальчика. Мальчик ничего не говорил, а только размахивал флажками.
Капитан сказал:
- Вот он передает: "Второму... взводу... занять... лесок... слева..."
Травка поднял лицо к капитану:
- Как же он передает?
- Вот так флажками и передает. Телеграфной азбукой. У телеграфистов своя азбука: из черточек и точек. Он махнет одним флажком - это точка. Двумя флажками сразу - тире, черточка. Это пионеры из железнодорожной школы. Они хорошо выучили телеграфную азбуку. Этот парень меня знает. Ишь ты, молодец! Как хорошо работает! У них сейчас лыжный поход. Подойдем к нему поближе. Я с ним поговорю, и вдруг они нам помогут! Как ты думаешь, помогут?
- Ннне знаю... - неуверенно ответил Травка. - Наверно, помогут. Ведь пионеры же... А в чем помогать?
Они подошли к пионеру поближе.
Капитан вынул из кармашка своей полевой сумки пузатый серебряный свисток и свистнул три раза так громко, что пионер невольно обернулся.
РАСПОРЯЖЕНИЯ КАПИТАНА КАЛАШНИКОВА
Вместо флажков капитан взял свой синий клетчатый платок и достал из полевой сумки лист синей чертежной бумаги. Он взмахнул этими сигналами над головой крест-накрест три раза.
Пионер проделал то же самое своими флажками. Этим оба показали, что готовы к переговорам.
- Ну, теперь посматривай и слушай, - сказал капитан. - И сам скорее учи телеграфную азбуку. Всегда может пригодиться. А пока я буду говорить тебе обыкновенными словами все, что передаю.
- И что он отвечает, тоже говорите, - попросил Травка.
- Ну конечно, а как же! Вот я говорю... - Капитан замахал своими сигналами: - "Я капитан Калашников. Слушай мои распоряжения. Будь готов!"
"Всегда готов!" - просигналил пионер.
- А теперь я попрошу, чтобы они нам помогли, - сказал капитан Травке и снова засигналил: - "Необходимо разыскать двоих граждан: мужчину и женщину. Приметы неизвестны. Фамилия - Измайловы. Фамилии они не скрывают. Обнаружить их любой ценой среди всех лыжников".
Пионер подтвердил: "Есть обнаружить Измайловых любой ценой! А потом что с ними делать?"
- "Где у вас штаб?" - просигналил капитан.
Пионер в ответ просигналил что-то такое, от чего капитан весело расхохотался.
- Что, что такое он сказал? - заинтересовался Травка и даже затеребил капитана за ногу.
- Он сказал... - ответил капитан, - он сказал: "Дураков нет. Это военная тайна".
Травка обиделся за капитана:
- Передайте ему, что ругаться стыдно!
- Наоборот, - улыбнулся капитан. - Смотри, я ему передаю: "Молодец! Расположение штаба не обнаруживайте. Отведите их к старой трансформаторной будке".
"Есть отвести к старой трансформаторной будке!" -подтвердил пионер.
- "Подожди! - просигналил капитан. - Будут еще распоряжения".
Он обратился к Травке:
- Послушай, Травка-мужичок: знаешь, что я думаю? А не поехал ли твой папа прямо сюда, на Московскую гору? Ведь от электрички сюда всего два километра, электрические поезда ходят часто. А отсюда на лыжах прямо к Измайловым.
- А у него и лыж с собой нет, - сказал Травка. - Разве только мои. Но они ему малы. Он на них будет проваливаться.
- Лыжи он мог достать, - сказал капитан. - Здесь дают напрокат. Нет, совершенно возможно, что он именно здесь. Ну, отсюда-то мы его не выпустим! Какой он у тебя с виду?
- Ну какой... - сказал Травка... - Добрый... Такой дорогой-дорогой...
Травка представил себе папу. Да, он был добрый-добрый и дорогой-дорогой... И ему захотелось, чтобы он поскорее нашелся.
- Ну, а одет-то он во что?
- Одет обыкновенно. В очках.
- Погоди. Давай по порядку. Что у него: лыжный костюм, пальто?
- Курточка, - вспомнил Травка. - Пушистая, с длинной шерстью. Черная. А на голове кожаная шапка, как у вас. С меховыми ушами, а сверху пуговка.
- Вот это уже ближе, - сказал капитан и снова замахал своими синими сигналами: - "Разыщите гражданина в черной меховой куртке. На голове кожаная шапка с пуговкой. Понятно?"
"Понятно", - просигналил пионер.
- "На носу очки, с виду добрый. Разыскивает сына, по имени Травка".
"Повторите имя сына".
- "Травка".
"Понятно".
- "Этого гражданина отведите тоже к трансформаторной будке. Скажите, что там его ждет интересная встреча".
"Понятно".
- "Исполняйте!"
"Есть, товарищ капитан!"
Пионер засигналил в сторону, и сейчас же к нему подбежали несколько мальчиков.
- Теперь пойдет работа, - сказал капитан. - Уж эти-то, конечно, разыщут нам и Измайловых и твоего папу, будь он хоть за три километра отсюда. А мы с тобой пока пойдем посмотрим Москву. Я знаю одно местечко, откуда ее особенно хорошо видно.
ВЕЛИКИЙ ГОРОД МОСКВА
Они пошли по направлению к большому темному лесу, который был виден невдалеке. Здесь были сосны такой вышины, что Травка никак не мог посмотреть на верхушки тех сосен, под которыми они шли: он боялся свалиться с плеч капитана. И вдруг между деревьями он увидел самую настоящую высокую гору. Издали ее совсем не было видно - ее загораживали сосны. А здесь, вблизи, она оказалась выше всякой сосны!
С такой крутизны не скатишься на лыжах! Да и некуда было ехать, если бы кто-нибудь и захотел попробовать: кругом был лес - обязательно ударишься в дерево. Но все-таки здесь часто бывали люди: кругом было много лыжных следов. По склону горы была проложена деревянная лестница с перилами. На самой верхушка горы стояла скамейка.
Капитан воткнул лыжи в снег, рядом с ними поставил палки кружками кверху, а сам вместе с Травкой поднялся на гору. И, конечно, Травка не сидел тогда у него на плечах. В лестнице было сто восемьдесят ступенек. Капитан сам еле поспевал за Травкой.
Они расположились на скамейке. Капитан дал Травке бинокль. Травка увидел полоски железных дорог, по которым ползли крошечные поезда с паровозами и без паровозов, наверно электрические. А потом в бинокль стали видны только дома, крыши и фабричные трубы. Дома казались очень маленькими -меньше, чем игрушечные, но их было столько, что они заполняли все пространство, куда ни поглядишь. Никак нельзя было понять, где же кончается великий город Москва.
Чтобы получше видеть, Травка взобрался на скамейку, вытянулся и даже встал на цыпочки.
Он водил биноклем и вправо и влево.
Иногда ему попадались громадные дома-великаны, больше чем по двадцать этажей в вышину. Казалось, что они сложены, как из кубиков, из одинаковых стройных, светлых домов. Будто много-много таких домов поставили рядышком, а потом начали ставить один на другой, пока не получился дом-великан.
- Кремль видишь? - спросил капитан.
- Нет, не вижу. Только одни сплошные крыши, трубы и еще дома-великаны.
Капитан взял бинокль, достал из футляра еще какие-то трубки, привинтил их к биноклю и передал весь тяжелый аппарат Травке.
И тут Травка увидел древний, словно сказочный, русский город. Его зубчатые стены казались розовыми в солнечном воздухе. Они то спускались по холмам, то снова поднимались, опоясывая дворцы, терема, соборы и площади с правильными рядами деревьев. Сияли на солнце золотые купола, флажки и украшения. Зеленая черепица казалась сделанной из самоцветного камня. Стройные башни устремлялись в небо. На них горели красные звезды. А посередине блестел бесчисленными окнами громадный белый дворец, и на нем развевалось красное знамя.
Рядом с Кремлем вилась белая ленточка Москвы-реки. Травка повел биноклем по этой ленточке. Она то пропадала за домами, то появлялась вновь. Вдруг он увидел на крыше какого-то домика корабль с раздутыми парусами.
- Товарищ капитан, смотрите-ка, смотрите! Корабль на доме! Его, наверно, поставили туда на зиму, пока замерзла река?
Капитан взял бинокль:
- И верно, корабль на доме! Паруса раздуты, хоть и ветра нет. Стоит на месте, хоть и раздуты паруса. На самом-то деле этого не может быть. Правда? Ну-ка, догадайся, мужичок, в чем тут дело?
- Он не настоящий! - догадался Травка.
- Конечно, не настоящий. Это украшение на берегу канала имени Москвы. Слыхал о таком канале, соединяющем реку Волгу с рекой Москвой?
- Слыхал! И даже про него все знаю. На нем есть водяная лестница. И по нему вода идет из Волги в Москву, а в Москве по трубам - в каждую квартиру. А где газопровод, по которому в Москву из Саратова идет горючий газ?
- Да ты, я вижу, и правда много знаешь, - сказал капитан. Газопровод под землей. Да сейчас еще и под снегом. Его не видно. Посмотри-ка теперь мою станцию.
Травка перевел бинокль и увидел несколько белых домов. Над одним из них высилась труба ростом, пожалуй, не меньше сосны. От другого дома шли мачты с электрическими проводами.
- И вы работаете на этой станции?
- Директор.
- Но ведь вы же капитан? Я думал, вы командуете пароходом или по крайней мере ротой солдат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12