И вдруг такое... Сергей весь сжался. Сам не зная почему, он понял, что случилась какая-то ужасная беда.
- Пап! - тихонько позвал он.
Отец не спеша, будто соображая, где он и что с ним, оторвал от ладоней голову.
- Чего не спишь? - также шепотом спросил он.
- А ты?
- Да вот немного засиделся.
Отец незаметно смахнул рукой слезы.
- Сам говорил - нехорошо, и сам плачешь, - прошептал Сергей, тоже готовый разреветься.
- Я, брат, не плачу. Просто задумался и не заметил... Бывает иногда такое в жизни. Давай спать.
- Я с тобой лягу?
- А в чем дело? Переходи. Вот только постелю.
Отец разобрал свою постель, и довольный Сергей перекочевал туда, забравшись к стеночке. Когда лег и отец, Сергей весь прижался к нему, удобно устроив голову на могучей отцовской руке.
- Как же нам, Сережка, завтра быть? Мне утром обязательно нужно на работу. Пойдешь опять к Тане?
- Пойду, - охотно согласился мальчик.
- Надо, брат, ничего не поделаешь. А вечером я приду за тобой. Таня-то ведь хорошая девочка?
- Хорошая, - согласился Сергей.
Отец привлек к себе сына, пошарил рукой - не раздет ли тот.
- А когда мама приедет? - спросил Сергей.
- Долго не приедет, - помолчав, проговорил отец.
Сергей чувствовал, что от него что-то скрывают.
КАК БЫТЬ ДАЛЬШЕ?
В этот день Николай Михайлович в поселок вернулся поздно, когда уже совсем стемнело. Не заходя домой, он направился к бабушке Фросе за Сергеем, но там мальчика уже не было. Не было также ни бабушки, ни Тани.
"Видно, пошли к нам, - решил Николай Михайлович и заспешил домой. Но почему они не дождались меня?"
У калитки его встретил веселым лаем Шарик.
На завалинке сидела бабушка Фрося, рядом, положив ей на колени голову, - Таня. Она спала. Сергей сидел на ступеньке крылечка, привалившись к перилам. Увидев отца, он сорвался с места и бросился навстречу.
- А я к вам заходил. Только смотрю - никого нет.
- Сбежал Сережка, - пожаловалась бабушка Фрося.
- Как сбежал? - удивился Николай Михайлович.
- Или обиделся, или что-нибудь другое - сама не пойму. Весь день играли с Танюшкой. Поужинали тоже. Потом гляжу - ни с того ни с сего насупился. Спрашиваю: чего, мол, ты, Сережка? Молчит. Я к Танюшке, она тоже знать ничего не знает. А он кликнул Шарика и ушел. Мы за ним. Так вот и сидим весь вечер.
- Ты что же это, сын, а? (Сергей молчал.) Вы уж не сердитесь на нас, бабушка Фрося.
- Чего тут сердиться... С детишками всякое бывает. Завтра сам приведешь или прийти за ним?
- Я опять рано уеду. Если не очень затруднит, приходите. Я даже не знаю, как быть дальше.
- Да вы не беспокойтесь. Пускай пока живет у нас. Парнишка он хороший и не озорной, смышленый. Да и с Танюшкой подружились, прямо водой не разольешь. Насчет поливки тоже не сомневайтесь. У нас в этом году поливать нечего, так что я в охоточку на вашем огороде буду справляться.
Бабушка Фрося и Таня ушли.
Когда уже легли спать, Сергей вдруг сказал:
- Я больше не пойду к бабушке Фросе.
- Это почему же? - удивился отец.
- Не пойду.
- Ну, знаешь, Сережка, это, брат, не мужской разговор. У нас с тобой просто другого выхода нет. Не одному же тебе весь день дома сидеть. А у меня работа. Сам знаешь: надо.
- А я не пойду. И не пойду, - упрямо и настойчиво стал твердить Сергей.
Такого за ним отец никогда еще не замечал. Всегда был послушный мальчишка, и вдруг - пожалуйста... Это неспроста. Но что же все-таки случилось? Не каприз же...
- Сережка, ты хоть скажи: почему так решил?
- Она сказала... - прерывистым голосом заговорил Сергей, - она сказала... что моя мама... никогда больше не придет. Это неправда? Придет? Да, пап, придет? А она говорит, что мама умерла...
Сергей расплакался и говорил захлебываясь.
- Бабушка Фрося тебе так сказала?
- Нет, к ней тетенька одна... приходила. И я слышал.
Николай Михайлович помолчал, собираясь с силами. Следовало сказать мальчишке правду. Все равно того, что случилось, не скрыть, да и не к чему скрывать.
- Ты вот что, Сергей, плакать не надо, а лучше серьезно выслушай меня. Если тебе не хочется идти завтра к бабушке Фросе, то не ходи. Я возьму тебя с собой. На работу. Захочешь - помогать будешь, а устанешь рядом лесопосадка. Там хорошо, трава густая, зеленая. А птиц сколько! И Самарка близко. Утром на дрезине поедем.
- А вечером домой?
- Там видно будет. Может, и домой. Ну как, согласен?
- Конечно, согласен, - оживился Сергей.
- Только утром пораньше разбужу.
- Буди. Я сразу проснусь.
- А на бабушку Фросю и на тетеньку, которая к ней приходила, не надо обижаться, сынок. Они правду сказали. Умерла мама. Я не хотел тебе сразу говорить. Когда ехала ко мне, на шоссе в аварию попала. Вот и... Вот так, брат... И ничего не поделаешь. Была и нет... Ну, давай спать, Сережка. Ночи теперь короткие, а вставать рано. Спи, сынок. - И пригрозил: - А то утром стану будить, не проснешься - один уеду.
- Я проснусь.
Сергей плотнее прижался к отцу и закрыл глаза. Но заснуть не мог.
В прошлом году у соседей Зотовых умер старик, и Сергей уже знал, что это такое, знал, что умерший человек никогда больше не вернется домой. Никогда не придет и мама. Никогда! Сергею не верилось. А что, если все это ему снится? Проснется он утром, а мама - вот она.
Рядом тихо лежал отец. Но если бы мальчик заглянул ему в лицо, то увидел бы, что глаза отца широко открыты и смотрят куда-то вдаль, видят то, чего не видит никто другой. Вдруг отец вздохнул. Это получилось у него совсем неожиданно, и он не успел задержать, подавить вздоха, сделать его совсем неслышным.
"Значит, папа тоже не спит?"
- Пап! - окликнул Сергей, да так тихонько, что даже сам еле-еле расслышал.
- Опять не спишь?
- Нет, - виновато протянул Сергей.
- Да, брат, вот и я тоже...
- Маму жалко.
Отец опять вздохнул, глубоко и протяжно.
- Теперь уж не вернешь... Ничем не поможешь. Если бы только можно было...
НЕЖДАННАЯ ГОСТЬЯ
Сергею все понравилось в путевой ремонтной бригаде: и парусиновая палатка с небольшими слюдяными оконцами, и густые со сплетенными вверху ветвями деревья лесозащитной полосы, и часто проходившие поезда, то пассажирские, всего с несколькими зелеными вагонами, то красные "товарняки", длинные-предлинные.
Когда проходил мимо пассажирский, из окон всегда выглядывали люди и Сергей старательно махал им руками, желая счастливого пути. Пассажиры дружелюбно улыбались и тоже махали в ответ.
Приветствовать путников научил Сергея самый молодой ремонтник, Петька Бугров. Он работал в бригаде вместе со своим отцом, молчаливым и строгим человеком. Сам же Петька, еще почти мальчишка, был весельчак и непоседа, песенник и плясун. Сергей привязался к нему с первого же дня. И Петька полюбил Сергея. Сам Петька никогда ни минуты не сидел без дела и сразу же нашел работу своему маленькому приятелю. Сергею поручили подбирать на путях крупную гальку и "для красоты" выкладывать из нее на обочинах пути пятиконечные звезды. Будут ехать мимо люди, увидят в окошко стройные звездочки - останутся довольны, да еще похвалят того, кто так постарался. У Сергея сначала почти ничего не получалось, звездочки выходили какие-то жалкие, кособокие. Какая уж там красота! Петька неумолимо разрушал их и снова показывал, какими они должны быть и как их нужно строить. И у Сергея дело пошло на лад. Потом Петька стал давать своему ученику задание - за смену выложить столько-то звезд. А как же, вся бригада имеет дневной план, почему же Сережка должен работать спустя рукава? И Сергей старался. Выложил он несколько звезд по Петькиным рисункам, а потом наловчился сам. Да еще как! Получалось нисколько не хуже, чем по Петькиному чертежу. Вот если бы здесь была Таня, пускай бы посмотрела на Сережкину работу. Она-то, пожалуй, и не умеет так.
Любил Сергей наблюдать за работой ремонтников. Они подбивали грунт, меняли шпалы, а в некоторых местах - и стальные рельсы. Поезда сильно мешали в работе, но остановить движение было нельзя. Когда приближался поезд, ремонтники отходили в сторону, кто садился, а кто вытягивался на траве - отдыхали, пользуясь коротеньким перерывом Глянуть на них в это время со стороны - покажутся спокойными и безразличными людьми, которым ни до чего и дела нет, но стоит только проскочить поезду - их не узнать. Без какой бы то ни было команды (да ее вообще никто и не подавал) все словно наперегонки устремлялись на железнодорожное полотно, и первым среди них Николай Михайлович. Смотришь и не поймешь - зачем и что каждый делает, а пройдет немного времени, ну, может, всего несколько минут, а старую шпалу уже вытаскивают из-под рельсов и отволакивают в сторону, а на ее место ложится новая, просмоленная шпала, под ней подбивают и трамбуют грунт, кто-то уже вгоняет тяжелые железные костыли, которые накрепко прихватывают рельс к шпале и делают его неподвижным. Несись, поезд, на всех парах, аварии здесь не может быть.
Незаметно прошла неделя. Главные ремонтные работы на участке были закончены, и в субботу вечером вся бригада на дрезине укатила в Потоцкое. Дрезина мчалась так быстро, что у Сергея даже дух захватывало. И он опять пожалел, что с ним нет Тани. Пускай бы тоже прокатилась. Шарик вон катается. Только он глупый - спит себе, ему хоть бы что.
Домой Зотовы добрались в сумерках.
Шарик обогнал хозяев и, не дожидаясь, пока они подойдут и откроют калитку, нырнул в подворотню. Почти тут же послышался его злой лай. Так он лаял только на чужих, незнакомых людей. На кого бы это?
В окнах зотовской избы горел свет, входная дверь была открыта, а на крылечке стояла какая-то женщина. На нее и лаял Шарик.
- Пап, кто это? - спросил удивленный Сергей.
- А вот узнаем. Это, кажется, мамина тетя приехала, Манефа Семеновна.
Увидев вошедших во двор хозяев, Шарик перестал лаять. Женщина пошла было навстречу, но остановилась, с опаской поглядывая на собаку. Лицо ее в сумерках разглядеть было нельзя.
- Не укусит? - мягким певучим голосом спросила она.
- Нет, нет, - заверил Николай Михайлович. - Шарик у нас не кусачий... Здравствуйте, Манефа Семеновна. - Он поздоровался с женщиной за руку.
- Здравствуйте, - приветливо ответила она и, склонившись над Сергеем, ласково опустила руку на его голову. - Это, никак, Сереженька?
- Он самый, - ответил Николай Михайлович и легонько подтолкнул сына вперед. - Ну как, подрос наш Сережка?
- Я уж и то смотрю - совсем большой стал. А когда в гости к нам приезжали, был вон какой маленький.
- Так и времени с тех пор немало прошло. Но что ж мы тут стоим? Пойдемте в избу, - предложил Николай Михайлович.
- А я как получила вашу телеграмму, - на ходу рассказывала Манефа Семеновна, - тут же собралась и скорее на чугунку. Пока до станции доплелись, больше суток прошло. Сами знаете, из нашего лесного края до железной дороги больше ста верст. Топь да болота, где идешь, где едешь. Но все-таки, слава богу, добралась до места.
- Вы когда приехали? - спросил Николай Михайлович.
- Позавчера. Приехала, а дома-то, оказывается, никого и нет. Как тут быть? И не придумаю. На счастье, соседка наведалась, огород пришла поливать...
- Бабушка Фрося? - догадался Николай Михайлович.
- Да-да, она. Подсказала, что раньше субботы домой не будете, и я принялась самовольно хозяйничать. Вы уж не обижайтесь, если где что не так.
- Да ну что вы, Манефа Семеновна, - горячо возразил отец. - Наоборот, хорошо, что не растерялись.
Когда вошли в освещенную лампой комнату, Сергей с любопытством взглянул на Манефу Семеновну; она была высокого роста, худощавая, чуть скуластое лицо густо покрыто мелкими морщинками, глаза спокойные, почти все время смотрят улыбчиво. Одета Манефа Семеновна в темное платье со светлым передником, голова покрыта белым платком. Из-под платка выбились прядки седых волос. Лицо у Манефы Семеновны добродушное. Словом, Сергей с первого же взгляда почувствовал к Манефе Семеновне расположение.
Присев перед Сергеем на корточки, Манефа Семеновна дружелюбно спросила:
- Так ты что же, Сережа, работал вместе с папкой?
- Работал. Только я не вместе.
- У него было свое задание, - пояснил Николай Михайлович.
- Вон что! - удивилась Манефа Семеновна. - И какое же?
Сергей охотно рассказал о звездочках из гальки.
- Это тоже нужно, - одобрила Манефа Семеновна.
Она снова провела ладонью по голове Сергея, затем по-хозяйски оглядела обоих.
- Пыли-то на вас сколько. Ну ничего, я как знала, баньку истопила. Пойдете?
- Вот за это спасибо, - обрадовался Николай Михайлович. - Мы и вправду с Сережкой насквозь прочернели от пыли. Ну, сын, давай будем собираться.
Но собираться им не пришлось. Оказывается, Манефа Семеновна все собрала и сложила в небольшой чемоданчик.
- Поглядите, может, не то положила, что нужно, - спросила она.
- У нас особых премудростей не бывает, - сказал Николай Михайлович, но, чтоб успокоить ее, открыл чемоданчик и бегло осмотрел его содержимое. - Спасибо. Все на месте, что требуется для такого случая. Ну, Сережка, пошли. Нечего терять время.
В сенцах отец достал с полки свой фонарь, зажег его, и они двинулись в огород, где в одном из дальних углов стояла старая приземистая баня. Раньше она была в большом почете: сюда приходили мыться не только ближние, но даже дальние соседи. Года же два назад, с тех пор как в пристанционном поселке построили новую большую баню, пользоваться этой Зотовы почти перестали.
Банька была до крайности запущенной, и Николай Михайлович понимал, что, должно быть, Манефа Семеновна немало потрудилась, чтобы привести ее в порядок. "Видно, не из ленивого десятка старуха и никакой работой не гнушается", - подумал он. Будучи сам жадным до работы, Николай Михайлович каждого человека оценивал прежде всего по его трудолюбию.
- Пап, эта бабушка у нас жить останется? - дорогой спросил Сергей.
- Я, брат, и сам пока не знаю. Будем сегодня об этом говорить.
- А она тебе понравилась?
- Понравилась, - сказал Николай Михайлович.
- И мне тоже.
Баня была хорошо натоплена: воздух сухой и такой горячий, что казалось, при дыхании обжигает гортань. Вкусно пахло зеленым деревом, травой. Запах этот шел из подтопочного чугунка, где в кипятке пропаривались два свежих веника из ароматных вишарниковых ветвей.
Мылись долго. Сергей так устал, что еле доплелся домой. Ему хотелось спать, и он уснул прямо за столом, не дождавшись конца ужина.
О том, что Манефа Семеновна согласилась пожить у них, Сергей узнал на следующий день, когда отец пришел будить его.
- Ну вот что, Сережка, - заговорил отец, когда мальчик совсем уже проснулся. - Бабушка Манефа остается у нас.
- Остается? - обрадовался Сергей. - Насовсем?
- Годок-другой поживет. Ты ее слушайся. Помогай ей. Человек она старый. Давно на свете живет. Так что слушайся и зря не докучай.
За завтраком хозяйничала Манефа Семеновна. Сегодня, при ярком дневном свете, она показалась Сергею совсем не такой старой, как вчера, при тусклом свете лампы, хотя лицо ее оставалось таким же морщинистым. Когда она молчала, занятая каким-нибудь делом, лицо казалось строгим, даже суровым, но зато, когда на ее губах появлялась улыбка, оно становилось добрым, а глаза смотрели ласково и приветливо.
Манефа Семеновна не была слащавой и назойливо ласковой с Сергеем, говорила с ним просто, иногда даже строговато, но это не было обидным. Он не мог не заметить также и того, что лучший кусок она подкладывала ему.
После завтрака Сергей кликнул Шарика и побежал в огород.
Маки уже отцвели, а могучие кусты мальвы облепили разноцветные колокольчики.
Вдруг мальчик услышал за забором, на пустыре, какой-то подозрительный разговор.
- Не дам!.. Пусти!.. - говорила, почти кричала девочка.
Что-то отвечал ей мальчишка, а может, и не один, а несколько. Голос девочки показался Сергею знакомым, и он по тропинке припустил к воротам. Ворота и на этот раз оказались незапертыми. Сергей выглянул наружу и даже рот раскрыл от неожиданности: прикрывая собой и крепко держа обеими руками свой огромный мяч, неподалеку от ворот на земле лежала Таня, а трое мальчишек пытались отнять его у нее.
- Вы что делаете?! Вот я вас!.. - страшным, не своим голосом закричал Сергей и, напрягая все силы, старался еще хоть чуть-чуть отодвинуть ворота, чтобы протиснуться за забор. Он сейчас не думал о том, что будет делать, если очутится за воротами, - он увидел Таню в беде и поспешил к ней на помощь.
Услышав голос Сергея, мальчишки на мгновение растерялись, отпустили Таню, а ей только этого и нужно было, она не стала раздумывать и бросилась бежать. Не видя никого, мальчишки кинулись за ней. Трудно сказать, чем закончилась бы эта погоня, но надо же быть такому случаю: Таня споткнулась о голыш и, падая, разжала руки. Мяч подпрыгнул и покатился по тропинке. Его подхватил самый высокий и, крикнув "Бежим!", помчался от Тани прочь, а за ним оба его партнера. Тут они увидели бегущего навстречу Сергея. Остановились.
- Отдай Таньке мяч, - грозно потребовал Сергей. Но он был один, а их трое.
Высокий мальчишка показал кулак:
- Этого не хочешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27