Конечно, красить мешок так, как написано в рецепте, они не стали - зачем усложнять работу? Они сделали проще: нагрели полведра воды, растворили краситель и палкой затолкали мешок в ведро.
- Может, прокипятить, как там написано? - предложил Борька. - А то вдруг слиняет?
- Ничего не слиняет! - ответил Андрюшка, ворочая в ведре палкой. - И всего-то на один вечер. Вон уж какой черный стал!
Они повесили выкрашенный мешок над костром сушиться, перемотали капроновую лесу на палочку, как на веретено, и принялись рвать траву. Травы в мешок влезло на удивление много, и он получился тяжелый.
- Не беда, жилка крепкая, выдержит! - сказал Андрюшка.
Но леса, вытянутая на всю длину, резала руки, пружинила, мешок же будто к земле прирос - ни с места!
- Чего-то не то! Здесь не ползет, а по овсу и подавно! - Андрюшка вздохнул, постоял с минуту в задумчивости и вдруг воскликнул: - Не траву, а вершу надо в мешок пихнуть - она легкая и вершинка у нее острая. Еще больше будет на медведя похоже.
Верши, эти нехитрые плетеные снасти для ловли рыбы, хранились у Перьевых на чердаке, и ребятам пришлось возвратиться домой.
- А как мы ее на Стрелиху пронесем? - спросил Борька. - Ведь в лес с вершами не ходят.
- Проще простого! Я бабушке скажу, что мы пойдем на рыбалку. Возьмем удочки, спиннинг и штук пять верш...
- И к Ведьмину камню? - догадался Борька.
- Конечно! Четыре верши в речке поставим, а одну унесем к полю.
Как и рассчитывал Андрюшка, все получилось ловко. Остроносый мешок с вершей внутри легко скользил по траве, и его свободно можно было протащить даже сквозь кусты. Ребята спрятали мешок под елкой в десятке метров от овсяного поля, после чего Борька залез на дерево, а Андрюшка стал маскировать леску, которую предстояло протянуть от мешка через угол поля перед лабазом. Сделать это нужно было тщательно, так как охотник, направляясь к лабазу, должен будет пересечь лесу. Если он зацепится за нее сапогом - все пропало.
Борька, сидевший на стреме в густой хвое елки, зорко оглядывал поле, Андрюшка же тем временем неспешно укладывал натянутую жилку между стеблями овса на самую землю.
Охотники ходили на лабаз, и от лабаза по одному и тому же месту ими уже была проторена целая тропа. На этой тропе Андрюшка действовал особенно аккуратно. Он так упрятал леску под смятые стебли овса, что зацепить ее можно было разве что граблями.
Когда леска была уложена, Андрюшка наметил прогал и остаток жилки около тридцати метров - протянул в траве в глубь леса. Палочку, к которой была привязана леса, он воткнул в землю под толстой березой, а чтобы легче было отыскать эту березу, надломил у нее нижний сук. Постоял с минуту в раздумье, все ли сделано, все ли предусмотрено, и, убедившись, что никаких упущений в приготовлениях нет, коротко свистнул.
Прибежал Борька.
- Ну что, всё? - взволнованным шепотом спросил он.
- Всё, - кивнул Андрюшка. - Вот палочка. С этого места и потащим. Я буду тянуть, а ты - сматывать жилку.
- А если охотник все-таки поймет, что это не медведь?
- Ни в жизнь! Темно же будет!.. А теперь пошли на речку. Нам ведь еще рыбы надо наловить до вечера.
15
Омут у Ведьмина камня - рыбное место на Возьме. Далеко от деревни, зато на удочку можно здесь вытащить такого окуня-горбача - одного на уху хватит. К заходу солнца ребята натаскали окуней и плотвы половину ведра, того самого ведра, в котором красили мешок.
- Давай и верши посмотрим! - предложил Борька.
- В верши ночью рыба идет, - возразил Андрюшка. - Да и некогда сейчас, пора на Стрелиху.
В лесу было сумеречно. Сухая трава с редкими опавшими листьями деревьев шуршали под сапогами, и это волновало ребят, вносило в их сердца смутную тревогу. Невольно думалось, что идут они на какое-то нехорошее, черное дело и что кто-то может их выследить. Хотелось неслышными тенями скользить меж деревьев, быть невидимыми. Но идти бесшумно было столь же невозможно, как невозможно раствориться в этом еще не густом вечернем сумраке.
Когда до Стрелихи осталось совсем близко, Борька остановился.
- Чего? - одними губами спросил Андрюшка.
- Может... вернемся?
- Вернуться?! Он незаконно хочет убить медведицу, а ты вернуться!..
Крадучись, подошли к березе, под которой была воткнута палочка с привязанной леской, сели на землю.
Ребята, конечно, не могли видеть охотника - их разделяла почти стометровая полоса густого леса, но они не сомневались, что охотник уже на лабазе и сейчас смотрит туда, на поле, где, стоит только потянуть за жилку, появится "медведь". Но тянуть еще было рано, и они терпеливо ждали, когда стемнеет по-настоящему.
Сумерки уже сгустились настолько, что в десяти метрах стволы деревьев сливались в сплошную темную стену. Кажется, пора! Но в это время ребята явственно услышали справа от себя медленные тяжелые шаги.
Огромная разница - с лабаза слышать приближение зверя и вот так, сидя на земле. Борька вопросительно посмотрел на Андрюшку, шепнул:
- Кто?
- Тихо ты!.. - еле ворочая языком, прошипел Андрюшка.
Он хотел потянуть за жилку, но руки не слушались. А шаги приближались.
- Ой, сюда!.. - Борька с ужасом уставился в темноту.
Панический страх Борьки вернул Андрюшке самообладание.
- Сматывай жилку! - шепотом приказал он, а сам быстро-быстро заработал руками.
На поле грохнул выстрел. Борька подскочил. В темноте леса рявкнуло, затрещал валежник.
Снова выстрел. Еще. Еще!.. А леске, казалось, не будет конца.
Мешок вынырнул из-за деревьев настолько неожиданно и так был похож на зверя, что Борька онемел, а Андрюшка почувствовал, как на голове зашевелились волосы. Но это было лишь краткое мгновение. Подхватив мешок с вершей, ребята начали отступление к реке.
Ветки деревьев царапали одежду, мешок, лезли в лицо. Ребята боялись, что этот шорох услышит охотник, но они были настолько взволнованы, что идти осторожнее не могли.
- Андрюш!.. Жилка растянулась!
- Чего растянулась? Сматывать надо было! - Андрюшка опустил на землю мешок, схватил из рук Борьки лесу и стал комом собирать ее. - Потом распутаем!..
К лодке скатились кубарем. Андрюшка вытряхнул из мешка вершу, бросил мешок в лодку, обождал, пока Борька пробрался на корму, и отчалил.
- А с тобой интересно! - переводя дух, сказал Борька с каким-то особым, трепетным удовлетворением. - Ты смелый! А я знаешь как струсил!.. Когда шаги... И потом, когда он рявкнул... А почему он рявкнул? Ведь охотник не в него стрелял!
- Откуда ему знать, в кого стреляют! Вот и рявкнул с испугу.
- А мешок-то!.. Из-за деревьев как выскочит! На кочках култыхается. И рыло острое - ну чистый медведь!
- Ты вот что, - строго сказал Андрюшка, - обо всем этом никому ни звука. Дома скажешь, что ловили рыбу, а когда плыли обратно, слышали четыре выстрела. Похоже, на Стрелихе. И все. Я тоже так скажу.
- И даже... Валерке не расскажешь?
- Раз никому, значит, и Валерке тоже.
Долго молчали. Мерно поскрипывали уключины, и было слышно, как с весел струйками стекает вода. Где-то далеко гудел мотор - то ли трактор работал, то ли шла грузовая машина. В бездонном темном небе светились частые звезды, и по обе стороны лодки в черной воде тоже были звезды. Они скользили, не отставая от лодки, будто метили путь в этой теми. Дышалось легко, и на душе было покойно и радостно оттого, что все так складно получилось и что теперь уже медведице с ее медвежатами не будет грозить никакая опасность. Ученая, она впредь станет вдвое, втрое осторожней и, конечно же, надолго покинет Стрелиху.
- Я тебя никогда, никогда не подведу! - прочувственно, как клятву, произнес Борька. Он еще хотел сказать, что никогда в жизни ему не было так хорошо, как сейчас, в эти дни, проведенные с Андрюшкой, но слова не шли, и он лишь тихо сказал: - Вот увидишь...
16
Валентин Игнатьевич был в своей конторке - подводил итоги минувшего дня, - когда в отдалении глухо прозвучал выстрел.
"Не на Стрелихе ли?" - мелькнула мысль. Он вскочил и вышел на крыльцо. И тотчас за деревней в далеком полумраке вечера раз за разом прозвучали еще три выстрела.
- Точно, на Стрелихе, - уже без всякого сомнения пробормотал Валентин Игнатьевич.
Он постоял на крыльце еще несколько минут, слушая тишину, и вернулся в конторку.
"Неужели этот охотник все-таки перехитрил медведицу? - думал Валентин Игнатьевич, рассеянно глядя на цифры дневной сводки. - Столько дней ничего не получалось, а тут... И что в самом деле будет теперь с медвежатами? Они действительно могут погибнуть... Н-да..."
Он посидел еще немного за своим столом, но мысль о медведице и медвежатах мешала сосредоточиться. Тогда он собрал все бумаги, закрыл их в стол и отправился домой.
Едва переступил порог, навстречу Лариска. Встревоженная, глазенки широко раскрыты.
- Пап! На Стрелихе четыре раза бабахнуло! Слышал?
- Слышал.
- Это чего? Дяденька медведицу... убил?
- Откуда я знаю? Вот придет и расскажет, в кого стрелял. Может, в лисицу или в барсука... Мало ли есть зверей.
- Ну ты и скажешь! - усмехнулся Валерка. - Кто же летом лисиц да барсуков стреляет?
Клавдия Михайловна собрала ужин, но есть никто не садился - ждали охотника.
- Долго что-то! - Валентин Игнатьевич взглянул на часы. - Уже полчаса прошло, как выстрелы были.
- Тридцать пять минут, - поправил Валерка. - Я точно время засек.
Клавдия Михайловна приблизила лицо к оконному стеклу и, заслонившись ладонями от света, выглянула на улицу.
- А темень-то!..
Валентин Игнатьевич прошел к порогу, стал надевать фуфайку.
- Ты куда? - спросил Валерка.
- На Стрелиху съезжу. Он уже должен был бы прийти... Медвежья охота не шутки!
Тревога Валентина Игнатьевича передалась всем.
- Неужели что случилось? - тихо сказала Клавдия Михайловна. - Он же один там!
- Ну и что? С ружьем ведь!.. - заметил Валерка.
- Замолчи! - оборвал его отец. - Какой толк от ружья в такой темноте?
- Ой, папа, не езди! - заныла Лариска. - Я боюсь!..
- За меня-то чего бояться? - Валентин Игнатьевич улыбнулся дочери. Я на мотоцикле. А мотоцикл быстрее любого медведя бегает! - Он сунул в карман фуфайки фонарик, надел шапку и вышел из избы.
Через минуту во дворе взревел мотоцикл, по окнам скользнул голубоватый свет фары, и скоро все стихло.
На экране телевизора лихо отплясывали танец артисты какого-то южного ансамбля, но звук был выключен еще после первого выстрела, и на телевизор никто не смотрел. Тикал на серванте будильник, чуть слышно сопел паром самовар. Клавдия Михайловна стояла в кухне, прислонившись спиной к печке, и смотрела куда-то перед собой, в пространство; вся ее поза выражала тревогу и напряженное ожидание. Лариска забралась на диван, в уголок, теребила подол своего платьица и часто и прерывисто дышала, готовая вот-вот расплакаться.
На диване же, закинув ногу на ногу, сидел Валерка и тупо смотрел на окно. Об охотнике он не думал - ничего с ним не случится! - и судьба медвежат, если подстрелена медведица, его уже не волновала. Наоборот, втайне он желал, чтобы медведица была убита, непременно убита! Тогда, по крайней мере, можно будет обвинить Андрюшку и Борьку в том, что они плохо сыпали табак и теперь по их вине маленькие медвежата погибнут голодной смертью.
Четверть часа длилась как вечность. Но вот за окнами сверкнул голубоватый луч, послышался гул мотоцикла.
- Наконец-то!.. - вздохнула Клавдия Михайловна.
Свет фары опять скользнул по окну и погас. Чихнул заглушенный двигатель.
Первым вошел в избу охотник. Он был неузнаваем - широкое, всегда красное лицо бледно, глаза испуганно расширены. Неверным движением руки он поставил в угол ружье и мешком сел на табуретку.
- Что-нибудь случилось? - упавшим голосом спросила Клавдия Михайловна.
- Медведи, понимаете... - незнакомо заговорил толстяк, - будто со всего леса! Один под лабазом, другой за спиной, а третий уже в поле. Только выстрелил - рев, треск! Тот, которого стрелял, упал. Я по нему второй раз, для верности. А он как вскочит - и ходом поперек поля! Еще два раза успел выстрелить. Он до кустов добежал и затаился. Стрелять не видно и слезть нельзя - нападет!..
Дверь отворилась, вошел Валентин Игнатьевич. Охотник обернулся к нему и то ли с укором, то ли со скрытой завистью произнес:
- А вы напрасно так рискуете. Опасно!.. - И Клавдии Михайловне: - Я ему кричу с лабаза: осторожнее, в кустах раненый медведь! А он хоть бы что! Светит фонариком и шагает по овсу в мою сторону.
- Но я же не с пустыми руками шел, - улыбнулся Валентин Игнатьевич, - у меня топор был.
- Что для такого зверя топор?! Налетит - глазом моргнуть не успеешь!
- Вы, дяденька, медведицу убили? - подала голос Лариска.
- Не знаю. Но думаю - это не медведица. Матерый зверь! Завтра сами посмотрите.
- А медвежат не было? - опять спросила девочка.
- Нет, конечно!.. - Охотник обтер вспотевшее лицо платком, покачал головой: - За всю мою жизнь это была самая интересная, самая впечатляющая охота. Столько волнения!.. Если бы за мной не приехали, пришлось бы до самого утра на лабазе сидеть: с раненым медведем шутки плохи!..
- А если он за ночь уйдет? - спросил Валерка. - Ведь раненый только...
Охотник уже оправился от пережитого, лицо его порозовело, в глазах исчезло выражение страха. Он снисходительно посмотрел на мальчишку и сказал:
- Этот зверь уже никуда не уйдет. В нем четыре пули! И не каких-нибудь - "Майера". Отличные пули!..
За ужином охотник снова и снова рассказывал о своей необыкновенной удаче и потом, уже глубокой ночью, звонил в город бородачу, но ни Валерка, ни Лариска этого уже не слышали - они спали.
17
На рассвете возле дома бригадира опять остановился голубой "Москвич". Бородач и еще один охотник, молодой, с выправкой спортсмена, вышли из машины и уж стали подниматься на крыльцо, но тут в дверях показался толстяк - поверх телогрейки патронташ, набитый патронами, на поясе длинный нож, в руках ружье.
- Ты, я вижу, готов? - сказал бородач. - Тогда сразу на поле!
- О, вы и с собакой! - воскликнул толстяк, увидев на заднем сиденье черную лайку. - Это хорошо.
Все трое уселись в машину, и "Москвич", рыча, покатил на Стрелиху...
Весть о том, что городской охотник подстрелил медведя, мгновенно разнеслась по Овинцеву. К Гвоздевым то и дело прибегали возбужденные, запыхавшиеся ребятишки и, тараща от волнения глаза, нетерпеливо спрашивали:
- Еще не привезли?
Валерка отвечал, не скрывая раздражения:
- Ведь видите, что машины нету!..
Ребята убегали, чтобы через полчаса появиться снова.
Валерку раздражало, что охотники будто в воду канули. Ведь если даже медведь и не убит, а только ранен, долго ли троим да еще с собакой найти и добить зверя?..
Где-то в глубине души Валерка надеялся, что Андрюшка, до которого слух о подстреленном медведе, конечно, уже дошел, не вытерпит и прибежит узнать подробности охоты. Но и Андрюшка не показывался. А время шло.
Так в томительном ожидании и тянулся для Валерки этот до бесконечности длинный августовский день.
Голубой "Москвич" появился на проселке уже в шестом часу вечера. И сразу, будто по чьему-то сигналу, к дому Гвоздевых наперегонки устремилась шумная детвора. Позади ребятишек торопливо шагал дед Макар видно, и ему хотелось с давних пор взглянуть на медведя и заодно узнать, почему так долго пришлось искать зверя.
"Москвич" остановился у крыльца, но охотники не выходили, продолжая разговаривать между собой. Ребятня тесным кольцом обступила машину. Со всех сторон только и было слышно:
- Ой, где, где?.. Дайте мне-то посмотреть!..
Мальчишки и девчонки тянули шеи, заглядывали в окна машины и недоуменно хлопали глазами: кроме трех охотников да черной собаки, в машине никого не было. Тогда ребята переключили свое внимание на охотников:
- Дяденьки, дяденьки! А медведь-то где? Медведя-то убили?
Левая передняя дверца машины неожиданно распахнулась, и наружу высунулось красное бородатое лицо.
- Чего столпились?! - рявкнул охотник, сверкнув черными глазами. Сейчас же отойдите от машины!..
Ребятня отпрянула от сверкающего "Москвича".
- У-уй, какой злющий!.. Сам как медведь!.. Не убили, вот и злятся!.. Где уж им!.. - И ватага ребят со смехом и гомоном наперегонки ринулась прочь деревенской улицей. О чем-то посовещавшись в машине, охотники наконец вылезли из "Москвича" и направились в избу. Дед Макар, скромно стоявший в сторонке, нерешительно шагнул к бородачу и сочувственно спросил:
- Выходит, не нашли медведя-то?
Бородач ожег старика пронзительным взглядом, ничего не ответил и стал подниматься на крыльцо, а толстяк с безнадежной отчаянностью в голосе бросил:
- Ни черта не нашли!..
- Да-а!.. - Макар вздохнул, погладил седую бороду. - Бывает. Сколь хошь бывает!.. - И побрел в избу за охотниками.
Клавдии Михайловны еще не было, и подготовкой ужина для охотников пришлось заняться Валерке и Лариске. Усталые и, видимо, вдоволь наговорившиеся охотники уныло молчали, а деду Макару очень хотелось знать подробности охоты и причину неудачи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
- Может, прокипятить, как там написано? - предложил Борька. - А то вдруг слиняет?
- Ничего не слиняет! - ответил Андрюшка, ворочая в ведре палкой. - И всего-то на один вечер. Вон уж какой черный стал!
Они повесили выкрашенный мешок над костром сушиться, перемотали капроновую лесу на палочку, как на веретено, и принялись рвать траву. Травы в мешок влезло на удивление много, и он получился тяжелый.
- Не беда, жилка крепкая, выдержит! - сказал Андрюшка.
Но леса, вытянутая на всю длину, резала руки, пружинила, мешок же будто к земле прирос - ни с места!
- Чего-то не то! Здесь не ползет, а по овсу и подавно! - Андрюшка вздохнул, постоял с минуту в задумчивости и вдруг воскликнул: - Не траву, а вершу надо в мешок пихнуть - она легкая и вершинка у нее острая. Еще больше будет на медведя похоже.
Верши, эти нехитрые плетеные снасти для ловли рыбы, хранились у Перьевых на чердаке, и ребятам пришлось возвратиться домой.
- А как мы ее на Стрелиху пронесем? - спросил Борька. - Ведь в лес с вершами не ходят.
- Проще простого! Я бабушке скажу, что мы пойдем на рыбалку. Возьмем удочки, спиннинг и штук пять верш...
- И к Ведьмину камню? - догадался Борька.
- Конечно! Четыре верши в речке поставим, а одну унесем к полю.
Как и рассчитывал Андрюшка, все получилось ловко. Остроносый мешок с вершей внутри легко скользил по траве, и его свободно можно было протащить даже сквозь кусты. Ребята спрятали мешок под елкой в десятке метров от овсяного поля, после чего Борька залез на дерево, а Андрюшка стал маскировать леску, которую предстояло протянуть от мешка через угол поля перед лабазом. Сделать это нужно было тщательно, так как охотник, направляясь к лабазу, должен будет пересечь лесу. Если он зацепится за нее сапогом - все пропало.
Борька, сидевший на стреме в густой хвое елки, зорко оглядывал поле, Андрюшка же тем временем неспешно укладывал натянутую жилку между стеблями овса на самую землю.
Охотники ходили на лабаз, и от лабаза по одному и тому же месту ими уже была проторена целая тропа. На этой тропе Андрюшка действовал особенно аккуратно. Он так упрятал леску под смятые стебли овса, что зацепить ее можно было разве что граблями.
Когда леска была уложена, Андрюшка наметил прогал и остаток жилки около тридцати метров - протянул в траве в глубь леса. Палочку, к которой была привязана леса, он воткнул в землю под толстой березой, а чтобы легче было отыскать эту березу, надломил у нее нижний сук. Постоял с минуту в раздумье, все ли сделано, все ли предусмотрено, и, убедившись, что никаких упущений в приготовлениях нет, коротко свистнул.
Прибежал Борька.
- Ну что, всё? - взволнованным шепотом спросил он.
- Всё, - кивнул Андрюшка. - Вот палочка. С этого места и потащим. Я буду тянуть, а ты - сматывать жилку.
- А если охотник все-таки поймет, что это не медведь?
- Ни в жизнь! Темно же будет!.. А теперь пошли на речку. Нам ведь еще рыбы надо наловить до вечера.
15
Омут у Ведьмина камня - рыбное место на Возьме. Далеко от деревни, зато на удочку можно здесь вытащить такого окуня-горбача - одного на уху хватит. К заходу солнца ребята натаскали окуней и плотвы половину ведра, того самого ведра, в котором красили мешок.
- Давай и верши посмотрим! - предложил Борька.
- В верши ночью рыба идет, - возразил Андрюшка. - Да и некогда сейчас, пора на Стрелиху.
В лесу было сумеречно. Сухая трава с редкими опавшими листьями деревьев шуршали под сапогами, и это волновало ребят, вносило в их сердца смутную тревогу. Невольно думалось, что идут они на какое-то нехорошее, черное дело и что кто-то может их выследить. Хотелось неслышными тенями скользить меж деревьев, быть невидимыми. Но идти бесшумно было столь же невозможно, как невозможно раствориться в этом еще не густом вечернем сумраке.
Когда до Стрелихи осталось совсем близко, Борька остановился.
- Чего? - одними губами спросил Андрюшка.
- Может... вернемся?
- Вернуться?! Он незаконно хочет убить медведицу, а ты вернуться!..
Крадучись, подошли к березе, под которой была воткнута палочка с привязанной леской, сели на землю.
Ребята, конечно, не могли видеть охотника - их разделяла почти стометровая полоса густого леса, но они не сомневались, что охотник уже на лабазе и сейчас смотрит туда, на поле, где, стоит только потянуть за жилку, появится "медведь". Но тянуть еще было рано, и они терпеливо ждали, когда стемнеет по-настоящему.
Сумерки уже сгустились настолько, что в десяти метрах стволы деревьев сливались в сплошную темную стену. Кажется, пора! Но в это время ребята явственно услышали справа от себя медленные тяжелые шаги.
Огромная разница - с лабаза слышать приближение зверя и вот так, сидя на земле. Борька вопросительно посмотрел на Андрюшку, шепнул:
- Кто?
- Тихо ты!.. - еле ворочая языком, прошипел Андрюшка.
Он хотел потянуть за жилку, но руки не слушались. А шаги приближались.
- Ой, сюда!.. - Борька с ужасом уставился в темноту.
Панический страх Борьки вернул Андрюшке самообладание.
- Сматывай жилку! - шепотом приказал он, а сам быстро-быстро заработал руками.
На поле грохнул выстрел. Борька подскочил. В темноте леса рявкнуло, затрещал валежник.
Снова выстрел. Еще. Еще!.. А леске, казалось, не будет конца.
Мешок вынырнул из-за деревьев настолько неожиданно и так был похож на зверя, что Борька онемел, а Андрюшка почувствовал, как на голове зашевелились волосы. Но это было лишь краткое мгновение. Подхватив мешок с вершей, ребята начали отступление к реке.
Ветки деревьев царапали одежду, мешок, лезли в лицо. Ребята боялись, что этот шорох услышит охотник, но они были настолько взволнованы, что идти осторожнее не могли.
- Андрюш!.. Жилка растянулась!
- Чего растянулась? Сматывать надо было! - Андрюшка опустил на землю мешок, схватил из рук Борьки лесу и стал комом собирать ее. - Потом распутаем!..
К лодке скатились кубарем. Андрюшка вытряхнул из мешка вершу, бросил мешок в лодку, обождал, пока Борька пробрался на корму, и отчалил.
- А с тобой интересно! - переводя дух, сказал Борька с каким-то особым, трепетным удовлетворением. - Ты смелый! А я знаешь как струсил!.. Когда шаги... И потом, когда он рявкнул... А почему он рявкнул? Ведь охотник не в него стрелял!
- Откуда ему знать, в кого стреляют! Вот и рявкнул с испугу.
- А мешок-то!.. Из-за деревьев как выскочит! На кочках култыхается. И рыло острое - ну чистый медведь!
- Ты вот что, - строго сказал Андрюшка, - обо всем этом никому ни звука. Дома скажешь, что ловили рыбу, а когда плыли обратно, слышали четыре выстрела. Похоже, на Стрелихе. И все. Я тоже так скажу.
- И даже... Валерке не расскажешь?
- Раз никому, значит, и Валерке тоже.
Долго молчали. Мерно поскрипывали уключины, и было слышно, как с весел струйками стекает вода. Где-то далеко гудел мотор - то ли трактор работал, то ли шла грузовая машина. В бездонном темном небе светились частые звезды, и по обе стороны лодки в черной воде тоже были звезды. Они скользили, не отставая от лодки, будто метили путь в этой теми. Дышалось легко, и на душе было покойно и радостно оттого, что все так складно получилось и что теперь уже медведице с ее медвежатами не будет грозить никакая опасность. Ученая, она впредь станет вдвое, втрое осторожней и, конечно же, надолго покинет Стрелиху.
- Я тебя никогда, никогда не подведу! - прочувственно, как клятву, произнес Борька. Он еще хотел сказать, что никогда в жизни ему не было так хорошо, как сейчас, в эти дни, проведенные с Андрюшкой, но слова не шли, и он лишь тихо сказал: - Вот увидишь...
16
Валентин Игнатьевич был в своей конторке - подводил итоги минувшего дня, - когда в отдалении глухо прозвучал выстрел.
"Не на Стрелихе ли?" - мелькнула мысль. Он вскочил и вышел на крыльцо. И тотчас за деревней в далеком полумраке вечера раз за разом прозвучали еще три выстрела.
- Точно, на Стрелихе, - уже без всякого сомнения пробормотал Валентин Игнатьевич.
Он постоял на крыльце еще несколько минут, слушая тишину, и вернулся в конторку.
"Неужели этот охотник все-таки перехитрил медведицу? - думал Валентин Игнатьевич, рассеянно глядя на цифры дневной сводки. - Столько дней ничего не получалось, а тут... И что в самом деле будет теперь с медвежатами? Они действительно могут погибнуть... Н-да..."
Он посидел еще немного за своим столом, но мысль о медведице и медвежатах мешала сосредоточиться. Тогда он собрал все бумаги, закрыл их в стол и отправился домой.
Едва переступил порог, навстречу Лариска. Встревоженная, глазенки широко раскрыты.
- Пап! На Стрелихе четыре раза бабахнуло! Слышал?
- Слышал.
- Это чего? Дяденька медведицу... убил?
- Откуда я знаю? Вот придет и расскажет, в кого стрелял. Может, в лисицу или в барсука... Мало ли есть зверей.
- Ну ты и скажешь! - усмехнулся Валерка. - Кто же летом лисиц да барсуков стреляет?
Клавдия Михайловна собрала ужин, но есть никто не садился - ждали охотника.
- Долго что-то! - Валентин Игнатьевич взглянул на часы. - Уже полчаса прошло, как выстрелы были.
- Тридцать пять минут, - поправил Валерка. - Я точно время засек.
Клавдия Михайловна приблизила лицо к оконному стеклу и, заслонившись ладонями от света, выглянула на улицу.
- А темень-то!..
Валентин Игнатьевич прошел к порогу, стал надевать фуфайку.
- Ты куда? - спросил Валерка.
- На Стрелиху съезжу. Он уже должен был бы прийти... Медвежья охота не шутки!
Тревога Валентина Игнатьевича передалась всем.
- Неужели что случилось? - тихо сказала Клавдия Михайловна. - Он же один там!
- Ну и что? С ружьем ведь!.. - заметил Валерка.
- Замолчи! - оборвал его отец. - Какой толк от ружья в такой темноте?
- Ой, папа, не езди! - заныла Лариска. - Я боюсь!..
- За меня-то чего бояться? - Валентин Игнатьевич улыбнулся дочери. Я на мотоцикле. А мотоцикл быстрее любого медведя бегает! - Он сунул в карман фуфайки фонарик, надел шапку и вышел из избы.
Через минуту во дворе взревел мотоцикл, по окнам скользнул голубоватый свет фары, и скоро все стихло.
На экране телевизора лихо отплясывали танец артисты какого-то южного ансамбля, но звук был выключен еще после первого выстрела, и на телевизор никто не смотрел. Тикал на серванте будильник, чуть слышно сопел паром самовар. Клавдия Михайловна стояла в кухне, прислонившись спиной к печке, и смотрела куда-то перед собой, в пространство; вся ее поза выражала тревогу и напряженное ожидание. Лариска забралась на диван, в уголок, теребила подол своего платьица и часто и прерывисто дышала, готовая вот-вот расплакаться.
На диване же, закинув ногу на ногу, сидел Валерка и тупо смотрел на окно. Об охотнике он не думал - ничего с ним не случится! - и судьба медвежат, если подстрелена медведица, его уже не волновала. Наоборот, втайне он желал, чтобы медведица была убита, непременно убита! Тогда, по крайней мере, можно будет обвинить Андрюшку и Борьку в том, что они плохо сыпали табак и теперь по их вине маленькие медвежата погибнут голодной смертью.
Четверть часа длилась как вечность. Но вот за окнами сверкнул голубоватый луч, послышался гул мотоцикла.
- Наконец-то!.. - вздохнула Клавдия Михайловна.
Свет фары опять скользнул по окну и погас. Чихнул заглушенный двигатель.
Первым вошел в избу охотник. Он был неузнаваем - широкое, всегда красное лицо бледно, глаза испуганно расширены. Неверным движением руки он поставил в угол ружье и мешком сел на табуретку.
- Что-нибудь случилось? - упавшим голосом спросила Клавдия Михайловна.
- Медведи, понимаете... - незнакомо заговорил толстяк, - будто со всего леса! Один под лабазом, другой за спиной, а третий уже в поле. Только выстрелил - рев, треск! Тот, которого стрелял, упал. Я по нему второй раз, для верности. А он как вскочит - и ходом поперек поля! Еще два раза успел выстрелить. Он до кустов добежал и затаился. Стрелять не видно и слезть нельзя - нападет!..
Дверь отворилась, вошел Валентин Игнатьевич. Охотник обернулся к нему и то ли с укором, то ли со скрытой завистью произнес:
- А вы напрасно так рискуете. Опасно!.. - И Клавдии Михайловне: - Я ему кричу с лабаза: осторожнее, в кустах раненый медведь! А он хоть бы что! Светит фонариком и шагает по овсу в мою сторону.
- Но я же не с пустыми руками шел, - улыбнулся Валентин Игнатьевич, - у меня топор был.
- Что для такого зверя топор?! Налетит - глазом моргнуть не успеешь!
- Вы, дяденька, медведицу убили? - подала голос Лариска.
- Не знаю. Но думаю - это не медведица. Матерый зверь! Завтра сами посмотрите.
- А медвежат не было? - опять спросила девочка.
- Нет, конечно!.. - Охотник обтер вспотевшее лицо платком, покачал головой: - За всю мою жизнь это была самая интересная, самая впечатляющая охота. Столько волнения!.. Если бы за мной не приехали, пришлось бы до самого утра на лабазе сидеть: с раненым медведем шутки плохи!..
- А если он за ночь уйдет? - спросил Валерка. - Ведь раненый только...
Охотник уже оправился от пережитого, лицо его порозовело, в глазах исчезло выражение страха. Он снисходительно посмотрел на мальчишку и сказал:
- Этот зверь уже никуда не уйдет. В нем четыре пули! И не каких-нибудь - "Майера". Отличные пули!..
За ужином охотник снова и снова рассказывал о своей необыкновенной удаче и потом, уже глубокой ночью, звонил в город бородачу, но ни Валерка, ни Лариска этого уже не слышали - они спали.
17
На рассвете возле дома бригадира опять остановился голубой "Москвич". Бородач и еще один охотник, молодой, с выправкой спортсмена, вышли из машины и уж стали подниматься на крыльцо, но тут в дверях показался толстяк - поверх телогрейки патронташ, набитый патронами, на поясе длинный нож, в руках ружье.
- Ты, я вижу, готов? - сказал бородач. - Тогда сразу на поле!
- О, вы и с собакой! - воскликнул толстяк, увидев на заднем сиденье черную лайку. - Это хорошо.
Все трое уселись в машину, и "Москвич", рыча, покатил на Стрелиху...
Весть о том, что городской охотник подстрелил медведя, мгновенно разнеслась по Овинцеву. К Гвоздевым то и дело прибегали возбужденные, запыхавшиеся ребятишки и, тараща от волнения глаза, нетерпеливо спрашивали:
- Еще не привезли?
Валерка отвечал, не скрывая раздражения:
- Ведь видите, что машины нету!..
Ребята убегали, чтобы через полчаса появиться снова.
Валерку раздражало, что охотники будто в воду канули. Ведь если даже медведь и не убит, а только ранен, долго ли троим да еще с собакой найти и добить зверя?..
Где-то в глубине души Валерка надеялся, что Андрюшка, до которого слух о подстреленном медведе, конечно, уже дошел, не вытерпит и прибежит узнать подробности охоты. Но и Андрюшка не показывался. А время шло.
Так в томительном ожидании и тянулся для Валерки этот до бесконечности длинный августовский день.
Голубой "Москвич" появился на проселке уже в шестом часу вечера. И сразу, будто по чьему-то сигналу, к дому Гвоздевых наперегонки устремилась шумная детвора. Позади ребятишек торопливо шагал дед Макар видно, и ему хотелось с давних пор взглянуть на медведя и заодно узнать, почему так долго пришлось искать зверя.
"Москвич" остановился у крыльца, но охотники не выходили, продолжая разговаривать между собой. Ребятня тесным кольцом обступила машину. Со всех сторон только и было слышно:
- Ой, где, где?.. Дайте мне-то посмотреть!..
Мальчишки и девчонки тянули шеи, заглядывали в окна машины и недоуменно хлопали глазами: кроме трех охотников да черной собаки, в машине никого не было. Тогда ребята переключили свое внимание на охотников:
- Дяденьки, дяденьки! А медведь-то где? Медведя-то убили?
Левая передняя дверца машины неожиданно распахнулась, и наружу высунулось красное бородатое лицо.
- Чего столпились?! - рявкнул охотник, сверкнув черными глазами. Сейчас же отойдите от машины!..
Ребятня отпрянула от сверкающего "Москвича".
- У-уй, какой злющий!.. Сам как медведь!.. Не убили, вот и злятся!.. Где уж им!.. - И ватага ребят со смехом и гомоном наперегонки ринулась прочь деревенской улицей. О чем-то посовещавшись в машине, охотники наконец вылезли из "Москвича" и направились в избу. Дед Макар, скромно стоявший в сторонке, нерешительно шагнул к бородачу и сочувственно спросил:
- Выходит, не нашли медведя-то?
Бородач ожег старика пронзительным взглядом, ничего не ответил и стал подниматься на крыльцо, а толстяк с безнадежной отчаянностью в голосе бросил:
- Ни черта не нашли!..
- Да-а!.. - Макар вздохнул, погладил седую бороду. - Бывает. Сколь хошь бывает!.. - И побрел в избу за охотниками.
Клавдии Михайловны еще не было, и подготовкой ужина для охотников пришлось заняться Валерке и Лариске. Усталые и, видимо, вдоволь наговорившиеся охотники уныло молчали, а деду Макару очень хотелось знать подробности охоты и причину неудачи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17