Здесь выложена электронная книга Внуки красного атамана автора по имени Коркищенко Алексей. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Коркищенко Алексей - Внуки красного атамана.
Размер архива с книгой Внуки красного атамана равняется 158.2 KB
Внуки красного атамана - Коркищенко Алексей => скачать бесплатную электронную книгу
Коркищенко Алексей
Внуки красного атамана
Алексей Коркищенко
Внуки красного атамана
Мальчишкам Дона, сражавшимся с немецко-фашистскими захватчиками в одном строю с отцами. дедами и старшими братьями, посвящается
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая
По реке Егозинке против течения к старым деревьям на горизонте плыл синий рассвет, промытый прохладной росой. Это он, казалось, тихо журчал у слоеного каменистого берега, скрепленного узловатыми корнями карагача и терна.
Наконец-то уснули зобатые квакуши по тихим плесам и, притупив свои гребенки, умолкли усталые сверчки в прибрежных травах.
С тихим шорохом сыпалась роса - словно бы ночь, собираясь в капельки, опадала на землю, и все больше яснело небо, и все дальше текла рассветная синева. Умытые вербы и ольхи роняли в чистую небесную глубину тяжелые, звучные капли. Так, в хрустальном перезвоне, и приплыл рассвет в станицу Ольховскую, которая гнездилась на высоком берегу по холмистому склону, заполнил ее кривые улочки прохладным туманцем, и вокруг запахло так, словно бы где-то близко раскололся спелый арбуз и его свежий сок растекся по земле.
И тут ольховские петухи спохватились - будто по команде захлопали крыльями, вспугивая сонных наседок, и дружно прокукарекали.
Егор, который спал на скирде за сараем, вдруг вскинулся, задыхаясь от судорожных всхлипываний.
Странный сон приснился ему.
Будто бы ехал он на тракторе СТЗ. Постреливая мотором и набирая скорость, трактор мчался с крутого бугра. Неожиданно перед ним появилась арба с соломой. Рядом с быками шла мать, босая, в ночной сорочке, с полураспущенной косой, и запихивала желтые патроны в магазин винтовки. Егор закрутил баранку влево-вправо, но трактор, не слушаясь руля, катился прямо на арбу. Вот-вот он налетит на мать, на быков, раздавит...
- Маманя, берегись, родненькая! - в ужасе закричал Егор.
Мать оглянулась, гневно повела глазами и, вскинув винтовку, прицелилась в него.
"Маманя, не надо!" - хотел крикнуть он и не смог: пропал голос.
Раздался громовой выстрел. Трактор со скрежетом развалился на части, задние колеса, блестя шипами, покатились с бугра, а Егор, легко подпрыгивая, побежал к матери. Его сердце, только что замороженное ужасом, растаяло, сладко заныло.... Сейчас он обнимет мать - он так давно не видел ее! - обнимет и скажет: "Прости меня, родненькая, я нашкодил. Но ты не беспокойся, я починю трактор, я умею. Главное, ты вернулась, ты теперь всегда будешь со мной". Она отбросила винтовку и с улыбкой протянула к нему руки...
И тут он проснулся.
Егор мало помнил лицо матери. Впервые во сне он с болезненной ясностью разглядел его и теперь отчетливо припомнил, когда последний раз видел ее.
...Как-то давным-давно поздней ночью его разбудили громкие, встревоженные голоса.
- Панёта, куда наган дела?! - кричал дед Миня.
- В комоде, под шалью, - испуганно отвечала бабка Панёта.
В комнате суматоха. В неярком свете чадившей лампы на одной ноге прыгал отец, натягивая узкий сапог. Мать, босая, в ночной сорочке, с полураспущенной косой, быстро заталкивала желтые патроны в магазин винтовки.
- Маманя, ты куда?! - закричал Егор, цепляясь за сорочку.
- Егорушка, ложись спи, зайчик! Я скоро вернусь. - Мать уложила его на свою кровать.
Дед ругаясь, скрипя зубами, вывернул одежду из комода, откуда ударило запахом нафталина, схватил наган, скомандовал:
- Алеха, Ольга, за мной!
И выбежал с матерью из куреня. Отец стянул с ноги тесный сапог и, яростно ударив его об пол, побежал за ними босиком.
Протопотали ноги по звучной, пересохшей веранде
Егор спрыгнул с кровати, бросился к дверям. Бабка перехватила его и, завернув в шаль, вынесла во двор.
Огненные языка лизали небо над станицей. Гудел колокольный набат. По бугру за атаманским садом раздавались выстрелы и зло ржали лошади.
Бабка, крепко прижимая Егора к груди, шептала:
- Святой Николай, защити Миню, Алешу и Олю!.. Заслони от беды... Святой Николай!..
Пожар разгорался. Страшно кричали коровы в горящих сараях.
Внезапно огненные языки сжались, спрятались. На миг стало совсем темно. Но тут вихрь ярких искр взметнулся в дымное небо, донесся грохот, и огонь снова заплясал над станицей.
- Крыша обрушилась! - вскрикнула бабка. - Святой Николай, отведи беду от родных наших и близких наших, сохрани...
Найда, старая собака, взвыла так жалобно, что бабка прервав молитву, закричала на нее:
- Замолчи, хамка, беду накличешь! Уже утром вернулись отец и дед, задымленные, обожженные. Бабка, чувствуя неладное, опустилась на землю:
- Где Ольгушка?!.
Дед и отец стояли потупившись.
- Где маманя? - крикнул Егор.
Отец стал перед ним на колени, прижал к себе.
- Погибла маманя, сынок... - еле слышно произнес он и заплакал.
Егор жутко закричал тогда.
Позже он узнал: в ту ночь сгорели мать Степы Евтюхова и отец Грини Григоренко. Они вместе с его матерью выводили коров из горящего коровника, а крыша обрушилась на них.
С тех пор Егор остался на попечении деда и бабки. Отец ушел в армию. Окончил полковую школу, воевал с финнами. Заслужил орден Красного Знамени и остался на сверхсрочную. Женился, дочь у него родилась, Егорова "сестренка наполовинку".
Однажды отец прислал Егору такое письмо: "Сынок, слушайся деда и бабку, учись хорошо. Знай, в нашем роду дураков не было. Когда выучишься, станешь красным командиром, как и я, и будем мы с тобой беречь нашу Родину от фашистов и мирового империализма".
Егор глубоко, прерывисто вздохнул. Никак не мог освободиться от непонятной тревоги. Что-то беспокоило его по-прежнему, не давая уснуть снова. Чего же такого негодного он совершил, что и во сне не давало покоя... Вот мать так гневно на него посмотрела, и трактор приснился. Поломался он, рассыпался... "Ах, да! - вспомнил он, окончательно проснувшись... - У Семена Кудинова магнето украл". Тот не позволил ему порулевать на тракторе - а так хотелось Егору! - прогнал и даже подзатыльник дал, чтоб не приставал... А теперь бегает Семен Кудинов по станице, уговаривает, грозится:
"Кто взял магнето - отдайте подобру-поздорову, а то узнаю - пристрелю как контрика!" Без магнето трактор и ни туды и ни сюды.
"Вот дурак! Вот стерво собачье! - клянет себя Егор. - Заставил хорошего человека, дедова соратника, из себя выходить, кровь на воду переводить..." И тут же успокоенно думает, мол, ничего, пусть еще немного Семен побегает, он отдаст магнето, подбросит как-нибудь ему во двор...
А магнето - чудо-электромотор. Маленькие голубые молнии высекает и так долбает током - до потолка подпрыгиваешь! "Надо Грине фокус сделать", - решает Егор. И он уже представляет себе, как Гриня, дотронувшись до проводов, подпрыгивает, как козел, и ему становится смешно.
Егор хотел спуститься со скирды, да раздумал: приятно было лежать под старой ласковой шубой и слушать, как просыпается станица.
У бабки Меланьи, жившей по соседству, грустно мычала корова, тоскуя по теленку, запертому в сарайчике, утки и гуси длинными очередями сходили по крутым тропкам к реке. За клуней, камышовая крыша которой прогнулась, как хребтина старой лошади, просыпалась древняя груша, ее глянцевитые листья на вершине затрепетали в струе утреннего ветерка. У плетня Панёта доила корову, ласковым голосом, мятым со сна, приговаривала:
- Стой, Зорька, стой... Не хлещи хвостом, не ударь копытом по вядру... Ах ты моя красавица, глазастая да моргастая.
И Зорька, добродушная, вальяжная, слушается бабку: стоит спокойно - ни хвостом не хлестнет, ни ногой не ударит. Только голову туда-сюда поворачивает да водит огромными глазами, полными удивления.
Издали, с Донца, донесся хрипловато-басовитый гудок парохода, и Егору припомнилось, как в прошлом году он вместе с дедом и бабкой плыл на пароходе из Ростова в районную станицу Старозаветинскую, из которой когда-то она "пошла за него, Михаила Ермолаевича", а он "взял ее, Панёту Николаевну".
И Зорька с удивлением слушает пароходный гудок - может быть, он напомнил ей голос знакомой коровы из череды, - затем недоуменно смотрит то за реку, на топлые низы, где в сизом тумане плавают верхушки деревьев, растущих посреди болота на островах, то в старый атаманский сад, который окружает станицу по бугру, - там поют соловьи; потом оглядывается, упирается взглядом в Егора и тоже очень удивляется, словно думает: "Ёра, да ты ли это? Я тебя совсем не признала! Ну и вырос же ты! Очень мне все это удивительно!".
Вообразив такой разговор, Егор развеселился еще больше и съехал со скирды на спине. К нему тотчас обрадованно кинулась Найда. Егор поймал ее и замотал в рядно, как куклу. Она взвизгивала и умно смотрела в глаза.
Дед Миня вышел из куреня, крякнул, словно селезень, прочищая горло, сказал хрипло:
- Здорово ночевали, Запашновы! С утра он был в добром юморе.
- Здорово, здорово, - пропела Панёта, идя от коровы с полным ведром молока; пена поднималась шапкой под самую дужку.
Она взяла кружку на верстаке под грушей, зачерпнула с верхов молока и подала Мине.
- На-ка, выпей натощак, силы наберешься! Дед хмыкнул, недовольно повел жесткими усами. Пробурчал:
- Нашла чем поить... Мне бы сейчас стопочку настойки...
- Я тебе вот дам стопочку! - ласково сказала Панёта, приступая к нему с кружкой. - Пей зараз же, пока не остыло.
- Ну ладно, давай, пристала, - капризно сказал дед и выпил молоко залпом. Обсосал усы, поморщился.
- Вот и молодец, вот и голубчик! - Панёта погладила его по плечу.
Интересно было Егору наблюдать за ними со стороны. Бабка обращалась с дедом, как с маленьким ребенком, а ведь он казачина - ого! - герой германской и гражданской войн. У него три награды за храбрость и мужество: два Георгиевских креста и орден боевого Красного Знамени. Орден он получил из рук самого Буденного, в его армии Миня командовал кавалерийским полком. И еще один орден он получил совсем недавно: Трудового Красного Знамени.
Станичники называли Миню красным атаманом - он был первым председателем станичного Совета. А с тридцатого года и до последнего времени руководил колхозом. Недавно вот дед ушел на пенсию, потому что у него стала сильно болеть голова и "перекрутились нервы".
Это верно, с нервами у Мини было неладно издавна. Егор поражался умению Панёты быть доброй и ласковой к нему даже в страшные минуты.
...Однажды осенью, несколько лет назад, когда бабка солила овощи, Миня пришел с работы не в себе. В ответ на какое-то бабкино пустяковое замечание бросился на нее с кулаками. Она перехватила его руку, крякнула, с неожиданной силой подняла и бросила в высокую кадушку с рассолом, приготовленным под арбузы. Миня бултыхался там в сапогах и одежде, а она, продолжая шинковать капусту, мягко выговаривала ему:
- Нешто можно так, дурик? Я твоя родная жена. Четверых детей привела тебе, и все красивые, не убогие... Чего ж ты на меня кидаешься? Нешто хотел на тот свет отправить?! Али любить перестал?
Лязгая зубами от холода, Миня проговорил, запинаясь:
- Люблю, люблю, Панётушка!.. Прости, ум за разум зашел... вытащи, голубушка, а то простыну... Рассол больно студеный, а я был горячий.
Она вытащила его из кадушки, виноватого и смирного, раздела, натерла нашатырным спиртом, замотала в теплое одеяло и дала настойки с шалфеем...
Егор усмехнулся, вспомнив этот случай. Он тоже налил себе кружку парного молока и не спеша выпил. Даже облизал сметанные потеки на боках кружки. Молоко было сладковатое, мягкое, пузыристое. Живот тотчас наполнился ласковым теплом, и Егор размяк (весь. Это не помешало ему съесть за завтраком две миски щербы[1].
Миня, разбирая сазанью голову и аппетитно обсасывая каждую косточку, завел разговор с Панётой:
- В Шахты собираюсь съездить... Сына Назара проведать...
- Ты бы и в Каялу заехал, племяша-то, Михаила Витютиного, повидал бы. Крестник-то твой! Ни привета от него, ни ответа...
- Надо б заехать, да крюк немалый.
- Миша дом поставил, Матрена, сестра твоя, рассказывает, в начальники вышел, дети выросли, а мы все с энтим крюком не сладим. Осердился он, видать, дюже - и сам к нам не заезжает, и нас больше к себе в гости не зовет... Сыну-то его старшему, Виталию, поди, уже шестнадцатый пошел...
- Да где там шестнадцатый?! - вмешался Егор. - Он младше меня, ему, как и Саньке шахтерскому, тринадцатый пошел...
- Цыть, не мешайся! - остановил его дед. - Сами помним, сколько кому лет... Наверно, ты, мать, права. Заеду я и в Каялу, оттуда до Васильево-Петровской недалеко. Там мой боевой друг живет, Дорошенко. Давно в гости ждет меня. Помнишь, мать, заезжал он к нам...
- Я помню! - сказал Егор.
- Вот как тресну тебя ложкой по лбу! - Миня поднял руку. - Ну что ты там можешь помнить? Тебя тогда и в молекулах еще не существовало. То было в двадцать четвертом или в двадцать пятом году. Так, мать?
- Так, - подтвердила Панёта. - Поезжай, заодно и Дорошенка навестишь. Что тебе таперича делать? Пенсионер ты, гражданин вольный...
- И заслуженный, - вставил Егор.
Деду не понравилось напоминание о том, что он пенсионер, хоть и заслуженный. Досадливо повел он жесткими, подкрученными кверху усами, будто настырную муху сгонял с узкого худого носа.
- Что таперича делать, что делать!.. Что ж я - калека, что ли? Дел мне по хозяйству нету? Али я нахлебником стал?
- Да не про то я, глупташ ты такой! Я про то, что ты таперича можешь всех своих боевых друзей проведать... До косовицы еще не скоро, месяц целый, считай. Чего сиднем сидеть? И деньги твои пенсионные лежат непотраченные. Поезжай, конечно, и Ёрку возьми с собой...
- Вот-вот! Куда конь с копытом, туда и рак с клешней?
- Ага, ты, значит, конь, а я - рак?! - оскорбился Егор. Дед хохотнул, а бабка усадила вскочившего внука на место.
- Да сиди уж, нахрап ты такой!.. А чего ж не взять его, Миня? Парень старался, без троек учился. Поедет, края поглядит, с братанами повидается. Да ты б, Миня, и в Ростов заехал, скупился бы, Егору костюм хороший справил...
- Шевиотовый костюм, да? - сердито спросил Миня. Как, однако, быстро менялось у него настроение. - В голове-то у парня полова еще!.. Штанов на неделю не хватает. На деревьях да на заборах по клочкам оставляет. Вот что я скажу: если за лето он штаны из чертовой кожи не порвет, куплю хороший костюм к осени.... Ох, смотри, Егор, жалуются станичники на тебя. Босякуешь, дерзишь людям, по садам лазишь. Доведешь ты меня, худо тебе будет! Предупреждаю... Семь классов кончил, а ума не набрался.
"Опять Миня за свое!" - с досадой думает Егор. Не стало ему житья с тех пор, как дед ушел на пенсию: сидит дома, допекает нотациями.
Миня помолчал немного, но раздражение искало выхода, и он сказал:
- Трактор Семки Кудинова уже целую неделю без магнеты, как дохлый, стоит. А жатва на носу. Не перевелись вредители колхозного строя. Изводили мы их, изводили, а не извели до конца. Живучи, стервы, кубыть черви-проволочники! Того паршивого контрика, который украл магнету, я бы прикончил собственной рукой!
Егор поперхнулся и надгрыз деревянную ложку. Пронзительный визг подсвинка отвлек внимание Мини, а то бы он хорошенько присмотрелся в эту минуту к своему внуку.
- Ну и лындарь[2] же ты, парень! - сказал он, морщась от этого визга. - Мы ж уговорились - тебе кормить кабана. С утра набивай кормушку травой. Жрет он, как зверь пещерный... Сколько тебе про то напоминать?
- Да помню, чтоб он сдох!
- Лопайте молча, а то костьми подавитесь! - остановила их Панёта. - Ну говоруны! Ну ругатели!
Глава вторая
После завтрака Егор взял мешок и пошел в атаманский сад за травой для кабана. По дороге завернул к Грине Григоренко.
Хата, в которой жил Гриня, стояла у глубокой балки. По дну ее, в густых зарослях колючих кустов и деревьев, бежал ручей. А за балкой, на ее северном склоне и по бугру, прикрывая станицу от холодных ветров, располагался заброшенный атаманский сад - таинственное, жутковатое место, которое неудержимо притягивало Егора и Гриню с малых лет. Они постепенно обжили его.
Мало осталось в станице дедов, которые еще помнили то время, когда был посажен сад. Никто не приходил сюда с топором, никто не смел рубить старые фруктовые деревья: считалось, что они "притягивают" дождь. Из-под темных корней, которые доставали до подземного каменистого кряжа, выбивались холодные ключи. Не было воды вкусней по всей округе.
Деревья и кусты в саду росли густо. С кряжистых яблонь и груш, забитых дичкой и омелой, свисали желтые мхи. Здесь было сумрачно и прохладно даже в самые жаркие дни.
Станичники побаивались сада. Тут в гражданскую белоказаки зарубили саблями раненых красных конников, которых захватили в госпитале, потом буденовцы на том же самом месте расстреляли карательный отряд генерала Краснова. А еще позже, в годы коллективизации, на самой высокой груше повесился нищий старик. В нем признали бывшего атамана, хозяина сада.
В самой гущине одичавшего сада когда-то была атаманская дача. Ее, как и разбитую церковь, разобрали по кирпичику станичники. Остался целым лишь сводчатый кирпичный подвал в саду.
Внуки красного атамана - Коркищенко Алексей => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Внуки красного атамана автора Коркищенко Алексей дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Внуки красного атамана у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Внуки красного атамана своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Коркищенко Алексей - Внуки красного атамана.
Если после завершения чтения книги Внуки красного атамана вы захотите почитать и другие книги Коркищенко Алексей, тогда зайдите на страницу писателя Коркищенко Алексей - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Внуки красного атамана, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Коркищенко Алексей, написавшего книгу Внуки красного атамана, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Внуки красного атамана; Коркищенко Алексей, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн