Схватка на мостовой была недолгой — через минуту Уорт подтащил свою жертву к ближайшему фонарю. Крупные капли пота, стекая, оставляли следы на черной ваксе, и лицо у Хаб–бард–Джонса было все в полосах. Тем не менее Уорту не стоило большого труда узнать черты, столь глубоко врезавшиеся ему в память. Да, ночка сегодня выпала удачная.
— Ах, это опять ты! — воскликнул бравый констебль. — Ну уж теперь держись…

11. Тяжелые последствия

Рональд брел по Пикок–Лейн, еле волоча ноги. Он провел остаток ночи без сна, терзаясь сомнениями. Может быть, нужно пойти в полицейский участок Ноттинг–Хилл и выручить Хаббард–Джонса? Или ему следует обратиться в Особое управление и убедить их арестовать всю шайку в «Роковом доме», пока те не удрали, предупрежденные об опасности визитом Хаббард–Джонса? Не в силах, как обычно, отважиться на самостоятельный поступок, он решил пойти на службу — вдруг там есть какие–нибудь новости, которые помогут ему принять нужное решение.
У двери «Акционерного общества Футлус» он остановился в сомнении. А что, если Хаб–бард–Джонса уже выпустили и он его ждет? Рональд уныло отворил дверь и вошел. И тут его подстерегала засада. Ему зажали рот с силой так, что все тело пронизала резкая боль, заломили назад руки, потащили вверх по лестнице и втолкнули в комнату, где он обычно работал.
— Бейтс, — лаконично объявил один из пленивших Рональда.
Рональд, ничего не понимая, поднялся с пола. Несколько человек вели тщательный и методичный обыск, не оставляя без внимания ни единой щели.
— Отойдите к стене, Бейтс. Руки на голову. Рональд повиновался и обнаружил рядом с собой Джока Мак–Ниша, тоже обхватившего голову руками и выглядевшего весьма нелепо. Они обменялись недоуменными взглядами. Ни Хаббард–Джонса, ни кого–либо из сотрудников не было видно.
Из «святилища» появился высокий и красивый молодой блондин.
— Так это вы Бейтс? Вас ждут, мистер Бейтс. — И с этими словами он взял Рональда за ухо и повел в «святилище».
Справка. Операция «Жмурки», ретроспективно. Когда слезоточивый газ рассеялся и кашель стих, Хаббард–Джонса охватило странное блаженство — газ и пары виски настроили его на смешливый лад, и в высшей степени серьезное предприятие каза лось теперь ему чуть ли не шуткой. Он с необычайной легкостью проник в дом, как и было задумано, через окно второго этажа, и очутился в узком коридоре.
Где–то вдали часы пробили полночь.
Он соскользнул по лестнице к массивной двустворчатой двери, которая вела в комнату с многочисленными яркими телефонами, пестрыми морскими кодами и мрачными телетайпами. Хаббард–Джонс озирался, как в тумане, пытаясь сообразить, зачем он здесь. Увидев огромный радиопередатчик, он смутно припомнил, что нужно выяснить, на какую он настроен волну.
Но, осторожно подкрадываясь к передатчику, Хаббард–Джонс заметил и многое другое: большие красные ведра с надписью «пожарное ведро», заглавия на морских кодах, неожиданно четко возникшую надпись, которая начиналась словами «Министерство оборо…», потом он почувствовал запах сигары и осознал, что тут кто–то есть. И с него сразу слетел весь хмель.
Он молниеносно обернулся, хватаясь за пояс… В дверях стояли командор Солт и лейтенант Игар. Они смотрели на Хаббард–Джонса участливо, словно посетители в больнице.
— Так–так–так, — произнес командор. К подобному сюрпризу Хаббард–Джонс не был подготовлен. Он настроился на встречу с вооруженными до зубов представителями восточного мира, но никак не ожидал увидеть перед собой холеных морских офицеров с сигарами в зубах. Хаббард–Джонс схватил первое, что нащупал на поясе (это была маленькая ручная граната), швырнул ее в моряков и бросился бежать. Он уже снова забрался на второй этаж, когда раздался взрыв и на пол посыпались штукатурка, крючки и фотографии военных кораблей. Конец справки. Вернемся в отдел наблюдения за иностранными гражданами, в «святилище», где Рональд только что выслушал гораздо более выразительное изложение этих же событий.
Бакстер Лавлейс окинул Рональда ледяным взглядом, Затем посмотрел на полного бледного человека с моноклем, сидевшего справа от него; затем на нахального блондина по левую руку; наконец, на девушку в углу, которая стенографировала беседу (это была Скромница — жива, слава богу, хоть и заплаканная, расстроенная, на Рональда даже не взглянула).
— Я глубоко разочаровался в вас, Бейтс.
— Виноват, сэр, — пробормотал Рональд, вытянувшись по стойке «смирно». Все это очень походило на заседание военного трибунала.
— Я назначил вас в этот отдел, так как полагал, что вы будете оказывать сдерживающее влияние на Хаббард–Джонса, всем известного несколько неустойчивой психикой. Кстати, если вас это в какой–то мере утешит, вчерашний эпизод положил конец его карьере. Я отправил его туда, откуда он к нам пришел, — обратно к иммиграционным властям. Что касается вас, Бейтс, вы поощряли его безумные затеи. Одним словом, Бейтс, вы проявили себя в крайне невыгодном свете. Я закрываю отдел — все равно от него никогда не было толку. А вы, — зеленые глаза сверкнули ледяными искрами, — вы можете считать себя в резерве на неопределенный срок.
Это было равносильно смертному приговору — изгнание из контрразведки, из прекрасного мира мечты.
Рональд прошел к своему столу и начал собирать вещи. Дверь в «святилище» осталась полуоткрытой, и он улавливал обрывки разговора между Солтом и Бакстером Лавлейсом.
— Что вы думаете делать с остальными сотрудниками? — спросил Солт.
— Некоторых мы переведем в другие отделы, но…
— Переведите девушку ко мне. Я давно ищу секретаря. Рональд уже почти ничего не воспринимал, и эта убийственная просьба даже не задела его.
Затем снова послышался голос Лавлейса:
— Некоторые из них вообще ни на что не годны, обыкновенные преступники. Одного вдобавок разыскивает полиция. Он стащил кипу ордеров на обыск и пользовался ими, чтобы проникать в частные дома. Стоило хозяину отвернуться, и он хватал, что плохо лежит, совал в чемодан и исчезал…
У Джока Мак–Ниша лицо внезапно покрылось испариной.
— Разрешите выйти по нужде? — обратился он к своей охране. Те вопросительно взглянули на лейтенанта Игара.
— Один пройдет с ним и станет у двери. Джока вывели. Через несколько секунд, как Рональд и ожидал, загремела, падая, колонка.
Потайным ходом воспользовались в последний раз, и впервые с толком.
В отличие от Джока Бакстер Лавлейс покидал здание через парадный ход.
— Ну, слава богу, они хоть не занимались подрывной деятельностью. Просто–напросто по воле одного психопата и одного дурака, — он уничтожающе взглянул на Рональда, — выброшена на ветер огромная сумма государственных денег., А вы, командор, дешево отделались. Не стоило, конечно, вам самим браться за обыск, следовало подключить Особое управление — это их дело. Но от них теперь, пожалуй, ничего не добьешься. Кажется, они все до одного торчат возле какой–то лачуги где–то на окраине.
И он исчез за дверью.
— Неплохая работа, неплохая, — потирал рукн командор Солт. — Нам повезло, что все это случилось сегодня — Лавлейс первый день на новом посту вместо Спрингбека. Ну, крошка, идем, — обратился он к Скромнице, которая покорно ждала, когда о ней вспомнят.
Девушка пошла за своим пальто, по–прежнему пряча глаза от Рональда, но он успел заметить, что она опустила какой–то листок в карман его макинтоша.
— Не повезло вам, Бейтс, — посочувствовал командор. — Я всегда говорю: если работаешь у нас в контрразведке, главное — умение лавировать. Иными словами, сиди и не рыпайся.
Командор пропустил Скромницу в дверь и доверительно подмигнул Рональду: «Военная добыча».
Рональд сидел в кафе, устремив взгляд в чашку с чаем. Все кончено! Вот ему нет и тридцати, а карьера его уже оборвалась. Он мрачно полез в карман за запиской Скромницы. К своему удивлению, он обнаружил там еще одно письмо. На дорогом конверте стояло: «Рональду Бейтсу, эсквайру. Лично. Конфиденциально».
Скромница ему писала:
«Дорогой мистер Бейтс! Простите, не смогла предупредить вас, но через два часа, как вы уехали, те, которые вас ждали сегодня утром, ворвались и держали меня здесь всю ночь. Около восьми утра пришел, который на вас орал. И я так виновата, я все выболтала тому с моноклем. Он мне скомандовал, я и струсила. Тороплюсь, больше писать не могу. Ваша Джина (Скромница)».
«Джина (Скромница)», — печально размышлял Рональд. Он никогда не знал, как ее называть, и обращался к ней просто «вы», а она не пошла дальше «мистера Бейтса». Он грустно перечитал записку, а затем вскрыл дорогой конверт.
«Мне необходимо встретиться с Вами в частном порядке и кое о чем переговорить. Не смогли бы Вы быть у меня сегодня в 8 часов вечера? Проверьте, чтобы за Вами не было слежки.
Искренне Ваш А. де В. Б. Л.
P. S. Не принимайте близко к сердцу утренних событий».

12. Петля затягивается

Кислятина Крэбб явился с визитом к Бойкотту во временный штаб. Маленькая комната, некогда служившая гостиной, была завалена кипами бумаг: вся подноготная мистера и миссис Кромески, их прошлое, друзья, враги — все было здесь. Крэбб в восхищении оглядел комнатку и начал свой внутренний диалог:
— В, Как обстоит дело с Бойкоттом?
— О. Прекрасно.
— В. Петля затягивается.
— О. Все туже и туже, осталось лишь дернуть как следует.
— Неплохо, — похвалил Кислятина, указывая на горы толстых папок.
— За две недели набралось, — снисходительно отвечал Бойкотт.
— За девятнадцать дней, — кротко поправил его шеф. — На вас сейчас работает чуть ли не все управление.
Бойкотт начал объяснять в двадцатый раз:
— Сразу положительные результаты получить трудно. Каждый шаг в том доме фиксируется. Каждое письмо, каждый телефонный звонок. Мы знаем, кто к ним ходит, с кем они встречаются вне дома. Вся эта информация ежедневно поступает в ЭВМ. Пройдет еще немного времени — и они у нас в руках. И не одно мелкое звено, как бывало раньше, а вся их грязная сеть.
— Понятно, — добродушно отозвался Крэбб. — Ну что же, только не забудьте: на следующей неделе состоится государственный визит. Президент одной африканской республики.
— Африканской? — Бойкотт вскочил на ноги, сбив со стола поднос с чайником и чашками.
— Да, — продолжал Крэбб. — Вы, наверное, знаете кое–что о деятельности здешних студентов из этой страны. Забавные ребята. Они, судя по донесениям, недолюбливают своего президента, так что нам велено смотреть в оба.
— Но, черт побери, — встревожился Бойкотт, — я не могу снимать людей с этого задания. Если хоть на день прервется поток информации, нужно будет начинать все сначала. ЭВМ должна получать материал регулярно. Это ее хлеб насущный.
— Боюсь, что недельку ей придется поголодать. В штабе еле–еле хватает людей для охраны королевской семьи, не говоря уж об африканских президентах.
У Бойкотта запылал нос.
— Я ставлю вас в известность об этом, так как со следующей недели вам предстоит взять на себя руководство всей нашей конторой.
Бойкотт уронил карандаш.
— Поэтому я к вам и зашел. В понедельник у меня начинается курс лечения, срок — месяц. Доктора велят — ничего не поделаешь, а иначе разве бы я стал перекладывать все дела на ваши плечи?
— Ну что же, — сказал Бойкотт, заметно повеселев. — И прекрасно, то есть я не про вашу болезнь. Я насчет этого государственного визита. Не беспокойтесь, все будет в порядке. Не хотите ли все осмотреть, раз уж вы к нам заехали? У нас есть очень интересное новое оборудование.
Он провел Крэбба наверх, откуда была видна тыльная часть дома по на Балморал–Касл–Драйв.
Комната была невелика и с трудом вмещала огромное количество техники, не говоря уже о сотрудниках. Они преспокойно распивали чай, но с виноватым видом засуетились вокруг аппаратуры, притворяясь, будто работают, когда в комнату втиснулись Крэбб и Бойкотт.
— Что–нибудь новенькое? — бодро спросил Бойкотт. Он видел, что Крэбб настроен недоверчиво, и размечтался: хорошо б сейчас доложили, что в саду напротив только что сел вертолет и высадилась целая группа агентов, и на рукавах у всех у них красные повязки: «СССР. Кадровый шпион».
— Кладбищенское спокойствие, сэр.
— Кажется, ваши сотрудники не сумели установить у Кромески диктофоны? — поинтересовался Крэбб.
— Об этом лучше спросить Гендерсона. Передайте, что его хочет видеть начальник управления.
Через несколько минут появился Гендерсон, эксперт–связист. Лицо у него было сконфуженное.
— Дело вот в чем, сэр. Сперва пошел Морисси под видом газовщика. Потом констебль Нил, притворился электромонтером. Опять ничего не вышло. Тогда отправился я сам, будто я водопроводчик. Единственное, что мне удалось, — это пристроить диктофон в ванной.
— Что же вам мешает? — терпеливо спросил Крэбб.
— Да все эта женщина, сэр. Миссис Кромески. — Гендерсон слегка покраснел. — Она… ну ходит за нами по пятам.
— Зачем?
— Она… она делает разные намеки…
— Интимного характера?
— Именно, сэр. Грязные предложения. И не дает работать.
— Ладно. Надевайте фуражку водопроводчика и отправляйтесь туда снова. И примите ее предложения.
— Но я женатый человек, сэр.
У Крэбба не было ни малейшего намерения помогать Бойкотту, но в нем заговорил профессионал. Он не терпел отсутствия инициативы в работе.
— Вы можете оказаться женатым человеком без работы и без пенсии, если не будете выполнять приказов, Гендерсон.
Гендерсон судорожно вздохнул — ему ничего не оставалось как подчиниться.
— Вот видите, такая простая деталь человеческого поведения ускользнула от вашей электроники, Бойкотт. Ну, мне пора. Не забудьте насчет государственного визита. Да, кстати, надеюсь, Кроум у вас по–прежнему под наблюдением?
— Зачем? Это бы его только настораживало. Мы и так знаем, где его найти, если понадобится.
— В прошлую пятницу он вышел на пенсию.
— Это не имеет значения.
— Боюсь, что имеет, и немалое, — веско заметил Крэбб. — Он, кажется, скопил изрядную толику и приобрел участок земли в Аргентине. Улетел туда сегодня утром с женой. К сожалению, с Аргентиной у нас нет соглашения о выдаче преступников.
Бойкотт разинул рот и вытаращил глаза.
— Похоже, он ускользнул у вас прямо между пальцев, Бойкотт, не так ли?
С этими словами Крэбб покинул своего заместителя.
У ближайшей телефонной будки он остановился. Кислятина знал, что только по телефону–автомату можно говорить без опаски, все частные аппараты прослушивались.
Он набрал одиннадцать цифр. В трубке зажужжало. Затем послышался гудок особого тона. Крэбб набрал еще шесть цифр, и его соединили непосредственно с «Тремя безымянными».
— Он ваш. Можете его брать в любой день на следующей неделе.
— Крэбб подловил для нас Бойкотта, — сказал «Безликий» двум остальным «Таинственным друзьям».
— Превосходно. Один из них встал, прошел к схеме и, взмахнув карандашом, вычеркнул фамилию Бойкотта из списка.

13. Новая эра

У Рональда весь день прошел в заботах и беготне, и его подавленность как рукой сняло — он заметно приободрился.
Ни на минуту не забывая о многозначительной просьбе Лавлейса: «Проверьте, чтобы за вами не было слежки», — он носился из одного кинотеатра в другой и с риском для жизни соскакивал на ходу с автобусов, чтобы оторваться от хвоста, который, возможно, был к нему приставлен. Для большей верности он хватал одно такси за другим и на полдороге внезапно менял маршрут . К семи часам Рональд исколесил весь город, умаялся окончательно и остался без гроша.
И вот он бредет, прихрамывая, по Пикадилли к Белгрейвии, где находится дом Лавлейса. Улица Нейпиар–Кресент состоит из роскошных особняков, в большинстве из них разместились посольства, но дом № 32 разделен на квартиры — самые большие и дорогие квартиры во всем королевстве. Перед Рональдом раскрываются тяжелые двери, и он попадает в вестибюль, какой можно увидеть лишь на экране кино.
В квартире Бакстера Лавлейса его встречает экономка в черном платье из плеяды преданных слуг семейства Лавлейс.
— Мистер Антони ожидает вас в кабинете, сэр. Будьте любезны, следуйте за мной. Рональд идет за нею по устланному толстым ковром коридору, где на стенах красуются портреты предков семейства Лавлейс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15