— Почти все, я думаю, — неопределенно сказала леди Чевеникс-Гор. — Это имеет какое-нибудь значение?
— Возможно, и нет, — признал Пуаро. — Тогда вот еще что. Ваш муж никогда не говорил вам о том, будто он подозревает, что его грабят?
Вопрос, казалось, совершенно не заинтересовал леди Чевеникс-Гор.
— Грабят? Нет, не думаю.
— Грабят, обманывают — каким-то образом обирают?..
— Нет-нет... не думаю... Да посмей кто-нибудь сделать подобное, Джервас бы взбеленился.
— Во всяком случае, вам он об этом ничего не говорил?
— Нет-нет. — Леди Чевеникс-Гор покачала головой, по-прежнему не проявляя особого интереса. — Я бы запомнила...
— Когда вы в последний раз видели мужа живым?
— Он заглянул ко мне, как обычно, прежде чем спуститься вниз. У меня как раз была служанка. Он просто сказал, что идет вниз.
— О чем он в основном говорил последние несколько недель?
— Да об истории рода. Она у. него так хорошо шла. А эту смешную старушенцию, мисс Лингард, он считал прямо бесценной. Она выискивала для него материалы в Британском музее и все такое прочее. Вы знаете, она работала с лордом Малкастером над его книгой. И она проявляла такт — я имею в виду, она не отыскивала ненужное. В конце концов, бывают такие предки, которых лучше не откапывать. А Джервас был весьма чувствителен. Она и мне помогала. Она раздобыла для меня уйму информации о Хатшепсут Вы знаете, я ведь перевоплощение Хатшепсут.
Леди Чевеникс-Гор сделала это заявление совершенно спокойным тоном.
— А до того, — продолжала она, — я была жрицей в Атлантиде.
Майор Ридл слегка пошевелился на своем стуле.
— Ээ... ээ... весьма интересно. Ну, леди Чевеникс-Гор, право, я думаю, это и все. Очень мило с вашей стороны.
Леди Чевеникс-Гор встала, прижимая к себе свое Восточное одеяние.
— Спокойной ночи, — сказала она, и ее взор переместился на какую-то точку над плечом майора
Ридла. — Спокойной ночи, Джервас, дорогой. Мне бы хотелось, чтобы ты пришел, но я знаю, что ты должен остаться здесь. — Потом, как бы разъясняя присутствующим, она добавила: — По крайней мере, сутки надо оставаться на том месте, где ты отошел. Пройдет какое-то время, прежде чем ты сможешь передвигаться и общаться.
Она выплыла из комнаты.Майор Ридлотер лоб.
— Уф-ф-ф, — пробормотал он. — Я и думать не думал, что она до такой степени чокнутая. Неужто она и вправду верит во всю эту чепуху?
Пуаро задумчиво покачал головой.
— Вероятно, это ей помогает, — сказал он. — В данный момент ей нужно создать для себя какой-то иллюзорный мир для того, чтобы можно было убежать от голой реальности смерти мужа.
— Ее вполне можно признать невменяемой и отправить в сумасшедший дом, — сказал майор Ридл. — Столько всякой чепухи и ни единого разумного слова.
— Нет-нет, друг мой. Интересно, что в массе этого словоблудия прорезается вдруг нечто весьма проницательное. Она доказала это своим замечанием о такте мисс Лингард, которая старается не откапывать нежелательных пращуров. Поверьте мне, леди Чевеникс-Гор далеко не дура.
Он встал и заходил взад-вперед по комнате.
— В этом деле есть вещи, которые мне не нравятся. Нет, они мне совсем не нравятся.
Ридл посмотрел на него с любопытством.
— Вы хотите сказать, нет мотива для самоубийства?
— Самоубийство, самоубийство? Да нет же, говорю вам! Психологически все неверно. Каким Чевеникс-Гор представлялся самому себе? Колоссом, исключительной личностью, центром вселенной! Разве такой человек покончит с собой? Безусловно, нет. Он скорее уничтожит кого-нибудь другого — какого-нибудь жалкого мураша в человеческом обличье, который посмел ему досадить... Подобный акт он мог бы рассматривать как необходимый — как освященный! Но самоуничтожение? Уничтожение такого «я»?
— Все это очень хорошо, Пуаро. Однако улики весьма недвусмысленные. Дверь заперта, ключ у него в кармане. Окно закрыто и закреплено на шпингалет.
Подобное случается в книгах, но я никогда не встречал такого в реальной жизни. Хотите еще что-нибудь сказать?
— Разумеется, хочу. — Пуаро уселся в кресло. — Вот он я, Чевеникс-Гор. Я сижу за своим письменным столом. Я намерен покончить с собой, потому что, к примеру, я обнаружил, что мое родовое имя самым ужасным образом обесчещено. Это не очень убедительно, но допустим, что этого достаточно. И что же я делаю? Как курица лапой, царапаю на листке бумаги «ПРОСТИТЕ». Ну, это еще куда ни шло. Затем я открываю ящик письменного стола, вытаскиваю пистолет, который там держу, заряжаю его, если он не заряжен, и — я что, стреляюсь? Нет, сначала я разворачиваю кресло — вот так, слегка склоняюсь направо — вот так, и только уж потом я прикладываю пистолет к виску и выстреливаю!
Пуаро вскочил с кресла и, резко повернувшись, спросил:
— Где же тут смысл, я вас спрашиваю? Зачем разворачивать кресло? Скажем, висела бы там на стене картина — ну, это еще можно было бы как-то понять. Например, какой-нибудь портрет, который умирающему захотелось бы запечатлеть в предсмертном взоре, но ведь там оконная занавеска — нет-нет, это бессмысленно.
— А вдруг ему захотелось выглянуть в окно? Бросить прощальный взгляд на поместье?
— Друг мой, вы говорите это без всякого убеждения. Собственно, вы сами знаете, что это вздор. В восемь минут девятого было темно, да и занавески-то были задернуты. Нет, нужно найти какое-то другое объяснение...
— Насколько я вижу, есть только одно: Джервас Чевеникс-Гор был сумасшедший.
Пуаро недовольно покачал головой. Майор Ридл встал.
— Идемте, — бросил он. — Побеседуем с остальными. Может, чего и добьемся.
ГЛАВА 6
После трудностей с леди Чевеникс-Гор майор Ридл испытал значительное облегчение, имея дело с таким трезво мыслящим адвокатом, как Форбс.Мистер Форбс удивительно осторожничал в своих заявлениях, но все его ответы были исключительно по существу.
Он признал, что самоубийство сэра Джерваса оказалось для него большим ударом. Он никогда бы не подумал, что сэр Джервас из тех, кто сам себя лишит жизни. Никакой причины для подобного действия он не видел.
— Сэр Джервас не только был моим клиентом, он был еще и старым моим другом. Я знал его с детства. Я бы сказал, жизнь доставляла ему удовольствие.
— В данных обстоятельствах я вынужден просить вас говорить совершенно откровенно, мистер Форбс. Не знали ли вы о какой-нибудь тайной тревоге или горе в жизни сэра Джерваса?
— Нет. Как и у большинства людей, у него были свои мелкие тревоги, но ничего сколько-нибудь серьезного.
— Может, какая-нибудь болезнь? Или ссора с женой?
— Нет, сэр Джервас и леди Чевеникс-Гор были преданы друг другу.
— У леди Чевеникс-Гор, — осторожно заметил майор Ридл, — похоже, весьма странные взгляды.
Мистер Форбс улыбнулся, снисходительной улыбкой мужчины.
— Дамам, — ответил он, — надо позволять иметь свои причуды.
Начальник полиции продолжал:
— Вы вели все правовые дела сэра Джерваса?
— Да. Моя фирма «Форбс, Огилви и Спенс» представляет семью Чевеникс-Горов уже больше ста лет
— Бывали ли в семье Чевеникс-Горов... какие-нибудь скандалы?
Брови у мистера Форбса подпрыгнули.
— Право, я вас не понимаю.
— Месье Пуаро, будьте добры, покажите мистеру Форбсу письмо, которое показывали мне.
Пуаро молча встал и с легким поклоном протянул письмо мистеру Форбсу.Мистер Форбс прочитал письмо, и брови у него поползли еще выше.
— В высшей степени удивительное письмо, — сказал он. — Теперь я понимаю правомочность вашего вопроса. Нет, насколько я знал, ничего такого, что бы оправдывало написание подобного письма, не было.
— И сэр Джервас ничего вам об этом не сказал?
— Абсолютно ничего. Должен признаться, я нахожу весьма любопытным, что он этого не сделал.
— Он привык поверять свои дела вам?
— Я думаю, он полагался на мое суждение.
— И вы представления не имеете, что подразумевается в этом письме?
— Я не хотел бы делать поспешные выводы. Майор Ридл оценил деликатность данного ответа.
— Ну-с, мистер Форбс, не расскажете ли вы нам, как сэр Джервас распорядился своим состоянием?
— Пожалуйста. Не вижу никаких возражений. Своей жене сэр Джервас оставил ежегодный доход с поместья в шесть тысяч фунтов и любой дом, который она предпочтет — Дауэр-Хаус или городской дом на Лаундс-сквер. Было, разумеется, несколько завещательных отказов, но ничего особенно крупного. Остальное имущество оставлено его приемной дочери Рут, при условии, что если она выйдет замуж, ее муж возьмет имя Чевеникс-Горов.
— А племяннику, мистеру Хьюго Тренту, ничего не оставлено?
— Оставлено. Наследство в пять тысяч фунтов.
— Сэр Джервас, насколько я понимаю, был богат?
— Очень богат. Кроме поместья у него было огромное личное состояние. Разумеется, он был уже не так богат, как в прошлом. Получать прибыль становилось все трудней. К тому же сэр Джервас довольно много потерял из-за компании «Пэрэгон Синтетик Раббер Сабститьют», вложить средства в которую его уговорил полковник Бэри.
— Дал не очень мудрый совет? Мистер Форбс вздохнул.
— Больше всего ушедшие на пенсию солдаты страдают тогда, когда берутся за финансовые операции. Я не раз убеждался, что они доверчивей вдов, а это уже о многом говорит.
— Но это неудачное помещение капитала не очень серьезно отразилось на доходах сэра Джерваса?
— О нет, не очень серьезно. Он по-прежнему оставался очень богатым человеком.
— Когда было составлено его завещание?
— Два года назад.
— Такие условия, — тихо сказал Пуаро, — не были ли они несколько несправедливы в отношении мистера Хьюго Трента, племянника сэра Джерваса? Он ведь ближайший кровный родственник сэра Джерваса.
Мистер Форбс пожал плечами.
— Следует, видимо, учитывать некоторые факты семейной истории...
— Какие, например?..
Продолжать мистеру Форбсу, казалось, очень не хотелось.Майор Ридл сказал:
— Вы, наверное, полагаете, что нам непременно хочется порыться в грязном белье. Но ведь должно же получить какое-то объяснение это письмо сэра Джерваса месье Пуаро.
— Ничего особенно скандального в отношении сэра Джерваса к племяннику нет, — быстро сказал мистер Форбс. — Дело всего лишь в том, что сэр Джервас весьма серьезно относился к своему положению главы семьи. У него были младший брат и сестра. Брата, Энтони Чевеникс-Гора убили на войне. Сестра Памела вышла замуж, а сэр Джервас не одобрял этот брак. Он считал, что она, прежде чем выходить замуж, должна получить на то его согласие и разрешение. Он считал семью капитана Трента недостаточно известной, чтобы породниться с представительницей Чевеникс-Горов. Сестру же эта позиция просто смешила. В результате всего этого сэр Джервас всегда недолюбливал племянника, что, весьма вероятно, и заставило его решиться на удочерение ребенка.
— Неужели не было никакой надежды, что у него будут собственные дети?
— Да, не было. Через год после бракосочетания у них родился мертвый ребенок. Доктора сказали, что детей у леди Чевеникс-Гор больше не будет. А года два спустя он удочерил Рут.
Пуаро спросил:
— А чья была мадемуазель Рут? Как они решили остановить свой выбор на ней?
— Я полагаю, она была ребенком какого-то дальнего родственника.
— Так я и думал, — сказал Пуаро, глядя на стену, которая была увешана семейными портретами. — Сразу видно, что она той же породы — нос, линия, подбородок. Она повторяется на этих портретах не один раз.
— Она унаследовала и нрав, — сухо заметил мистер Форбс.
— Да уж наверное. Как она, ладила с приемным отцом?
— В основном, как нетрудно себе представить. Между ними неоднократно бывали страшные столкновения, но, как ни странно, это только подчеркивало царившую между ними гармонию.
— И все же она причиняла ему много беспокойства?
— Непрерывного беспокойства. Смею, однако, заверить вас, заставить его расстаться с жизнью она не могла,
— Ну да, разумеется, нет, — согласился Пуаро. — Не высаживать же себе мозги только из-за того, что у вас своенравная дочь. Выходит, мадемуазель стала наследницей. А сэр Джервас, он не подумывал о том, чтобы изменить завещание?
— Кхе-кхе! — прокашлялся мистер Форбс, чтобы скрыть легкое замешательство. — В том-то и дело, что по моему приезду сюда, то есть два дня назад, я получил от сэра Джерваса указания относительно составления нового завещания.
— Что-что? — Майор Ридл пододвинулся со стулом поближе. — Вы нам об этом не говорили.
— А вы меня об этом не спрашивали, — быстро ответил мистер Форбс. — Вы лишь спросили, каковы были условия завещания сэра Джерваса, и я предоставил вам необходимую информацию. Новое завещание даже не было составлено, не говоря уже о том, чтобы подписано.
— Каковы же были его условия? Они могут дать нам возможность судить об умонастроениях сэра Джерваса.
— В основном они были такие же, как и прежде, но мисс Чевеникс-Гор становилась наследницей только в том случае, если она выходила замуж за мистера Хьюго Трента.
— Ага, — произнес Пуаро. — Но ведь тут весьма четкое противоречие.
— Я не одобрял данное условие, — сказал мистер Форбс. — Я считал себя обязанным подчеркнуть, что его вполне можно оспорить. Суд не слишком одобрительно относится к подобным завещательным отказам. Сэр Джервас, однако, был настроен весьма решительно.
— А если бы мисс Чевеникс-Гор или, скажем, мистер Трент отказались выполнить это условие?
— Если мистер Трент не согласен жениться на мисс Чевеникс-Гор, тогда деньги без всяких условий достаются ей. Если же он желает этого, а она отказывается, тогда все деньги достаются ему.
— Странное дело, — сказал майор Ридл.
Пуаро наклонился и постучал адвоката по колену.
— Но что за этим стоит? О чем сэр Джервас думал, когда он выдвинул эту оговорку? Наверняка есть что-то весьма определенное... Мне кажется, он думал о каком-то другом мужчине... мужчине, которого он не одобрял. Я полагаю, мистер Форбс, вы наверняка знаете, кто же был этот человек!
— Право, месье Пуаро, у меня на этот счет нет абсолютно никакой информации.
— Но вы могли бы догадаться.
— Я никогда не гадаю, — возмущенным тоном ответил мистер Форбс.
Сняв пенсне, он протер его шелковым носовым платком и спросил:
— Желаете узнать что-нибудь еще?
— В данный момент — нет, — ответил Пуаро. — Но я говорю только о себе.
Мистер Форбс обратил свое внимание на начальника полиции.
— Спасибо, мистер Форбс. Пожалуй, это все. Я хотел бы, если можно, поговорить с мисс Чевеникс-Гор.
— Пожалуйста. Я полагаю, она наверху, с леди Чевеникс-Гор.
— А, ну что ж, тогда я, пожалуй, сначала потолкую с этим — как там его? — Бэрроусом и женщиной, которая пишет историю рода.
— Они оба в библиотеке. Я скажу им.
ГЛАВА 7
— Тяжелая это работа, — заявил майор Ридл, когда двокат ушел. — Не так-то просто вытянуть информацию из этих старорежимных законников. Мне представляется, что в центре всего этого дела стоит девушка.
— Пожалуй, да.
— Ага, вот и Бэрроус.
Годфри Бэрроус вошел с приятным стремлением оказаться полезным. Его улыбка, скромно сдержанная, казалась скорее наигранной, нежели непроизвольной, и зубы обнажались чуточку больше, чем приличествовало.
— Ну-с, мистер Бэрроус, мы хотим задать вам несколько вопросов.
— К вашим услугам, майор Ридл. Готов ответить на любые.
— Ну-с, прежде всего, попросту говоря, нет ли у вас каких-либо своих идей относительно самоубийства сэра Джерваса?
— Абсолютно. Для меня это явилось настоящим ударом.
— Вы слышали выстрел?
— Нет. Насколько я помню, я в это время находился в библиотеке. Я спустился довольно рано и пошел в библиотеку навести одну справку. Библиотека в противоположном от кабинета крыле дома, так что я бы ничего не услышал.
— Был ли кто-нибудь еще в библиотеке вместе с вами?
— Абсолютно никого.
— Вы не скажете, где в это время находились другие члены семейства?
— Большей частью наверху, одевались, вероятно, к обеду.
— Когда вы пришли в гостиную?
— Перед самым прибытием месье Пуаро. Там уже были все — кроме сэра Джерваса, разумеется.
— Вам не показалось необычным, что его там нет?
— Да, показалось. Обыкновенно он всегда бывал в гостиной, прежде чем раздастся второй гонг.
— Вы не заметили каких-либо изменений в поведении сэра Джерваса в последнее время? Не был ли он обеспокоен? Или встревожен? Или подавлен?
Годфри Бэрроус помолчал.
— Да нет... я бы не сказал. Разве что... немножко озабочен.
— Но вам не показалось, что его что-то тревожит?
— О нет.
— Никаких... финансовых неприятностей?
— Его несколько беспокоило положение дел одной компании, а именно «Синтетик Пэрэгон Раббер Ком-пани».
— Что именно он о ней говорил?
И снова на лице у Годфри Бэрроуса появилась наигранная улыбка, и снова она показалась какой-то механической.
— Ну... собственно... он сказал буквально следующее: «Старина Бэри либо дурак, либо плут.
1 2 3 4 5 6 7 8