А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Куда он свалит? Я с ним буду все время.
– Слушай, шеф, – это уже голос молодого, – а снотворное еще не открывали, там заводская упаковка не нарушена. Целочка.
– Ну вот…
– Ладно, вынеси тело.
Я едва успел отпрянуть от двери, как ее открыл молодой.
– Что же вы молчали, что вы наш бывший коллега? – уже другим тоном спросил Полупан.
– Я не ваш бывший коллега, – возразил я. Мне подумалось, что сейчас врать бессмысленно, все равно милиция выяснит.
– Как? – удивился Аркаша. – Вы же из отдела безопасности.
– Нет, к отделу безопасности я не имею никакого отношения.
– Вы мне сами сказали при встрече.
– Это вы сказали, а я не стал возражать.
Аркаша пожал плечами.
– Все-таки он какой-то мутный, – произнес Полупан. – Ладно, под твою ответственность.
Как будто меня нет.
– Пусть никуда не уезжает без разрешения.
Полупан погрозил пальцем, и они скрылись, не включая габаритов.
– Вы должны их понять, – тоном бывалого психолога произнес Аркадий. – Совершено покушение на вашего соседа по креслу в самолете. Он очень известный адвокат из уважаемой фирмы. Они роют, где могут. А Полупан нормальный парень, честный мент. Мне приходилось по работе с ним сталкиваться. Немного подержал бы, а потом все равно отпустил.
– Спасибо, – меня все еще трясло. Это с детства тянется. Кто-нибудь ронял в классе глобус, а учителя думали на меня, потому что при опросе я начинал нести ахинею и дрожать от страха.
– А кем же вы все-таки работаете?
– Я занимаюсь брендингом.
– А что это?
– Разрабатываю торговые марки. Начальник отдела перспективных разработок. Бренд-менеджер по-другому.
– А что же вас сюда послали, вроде не ваш профиль?
– У меня конфликт с Тагамлицким. Вот он и подстроил.
– А основание?
– Я в этом городе университет заканчивал. Родом из Ноябрьска. Он напел шефу, что я местный и как никто другой смогу разобраться в ситуации. Вместо Мюнхена стою вот тут перед тобой.
– Тагамлицкий мужик неприятный, но дело свое знает. Мы общались.
– Я, конечно, пробовал возражать, но генеральный не вник. Тут как раз выставка на носу, ему не до этого. «Езжай», – говорит, – «родину навести». Тьфу.
– Ладно, поможем.
– Давай на ты, – я неожиданно полюбил Аркашку. Все-таки как ни как спаситель. Не хватало мне еще сидеть в участке.
– Давай, – улыбнулся он.
Обнаружилось, что брюки от костюма никак не годятся не только для светских прогулок, но и просто для выхода на улицу.
– Надевай джинсы, там, куда мы идем, все просто, – посоветовал Аркаша, – а эту проблему мы как-нибудь до вечера решим. Сейчас вызову человека, – он нажал на телефонном аппарате какую-то кнопку.
– У меня нет джинсов. Я их не люблю и не ношу.
– А что есть?
– Спортивные тренировочные штаны “Adidas”.
– Ну-ка.
Я снял брюки и одел штаны. В белой рубашке и тренировочных штанах я выглядел, как сельский пастух, стремящийся к культуре.
В дверь постучали. Это Спартак. Первое что он сказал было:
– Менты – козлы, – и опять посмотрел на меня с любовью. Конечно, не так подобострастно, как в первый раз, все-таки я немного упал в его глазах, но все равно с любовью. – Я им главное, говорю, там уважаемые люди, – продолжил он, – а они не слушают, пошли, да пошли.
– Ладно, – перебил его Аркадий. – Нужно почистить брюки, чтобы к вечеру было готово. И пиджак тоже.
– Тогда и рубашку, – добавил я.
– Легко, – заверил рисепшн. Другого ответа никто от него и не ожидал, – Раньше я работал в химчистке. Все будет на мази.
Я снял рубашку и вместо нее натянул футболку с надписью “Moulin rouge”. На ноги – кеды. В таком виде я вполне мог сойти за спортсмена, стайера или шахматиста. Хорошо, что я прихватил эту амуницию. Думал, может быть, буду бегать по вечерам.
Мы спустились во вконец обнаглевшую жару, она захватила все пространство и пыталась пролезть туда, где ей быть никак не положено, в частности под одежду и в саму мою душу. Чтобы оценить ее обжигающее дыхание мне хватило десяти шагов от дверей гостиницы до Аркашиного «Форда». Количество ступенек совпало с тем, которое получилось при подъеме. Естественно. А как же иначе? И все равно считаю. Автоматически.
Аркашка включил кондиционер до отметки «сопли» и мы куда-то поехали. Город за окном вызывал у меня не лучшие воспоминания. Казалось бы – самое счастливое время в жизни, молодость, первая любовь, бескорыстная дружба. Но расстались мы с этим городом плохо. Именно расставание перечеркивало все прелести моей студенческой жизни номер один.
Почему-то первое, что мне вспомнилось из того времени – это музыка. Итальянцы. Они звучали везде, казалось, что других языков не существует. Не знать в лицо итальяшек считалось плохим тоном. Мы клеили на стены комнаты в общежитии, купленные за баснословные деньги плакаты с лицами всяких там Пупо, Кутуньо, Челентано и еще с два десятка почивших ныне в безвестности выходцев с Апеннинского полуострова. Новая пластинка какого-нибудь сладкоголосого макаронника вызывал в нас священный трепет. Мы набивались в комнату к одному из счастливых обладателей чуда советской техники – проигрывателя «Корвет» с диапазоном двадцать на двадцать и со стоваттными колонками, осторожно двумя пальцами вытаскивали из конверта драгоценный диск и тащились сутками. Наиболее приятное мгновение, когда игла ставилась на пластинку. В колонках раздавался легкий шип, и в этом шипе была самая изюминка.
Даже ярые рокеры слушали итальяшек. Вонючий Костя Феоктистов, приверженец движения хиппи, а именно вонючесть и чумазость считались в его понимании признаками свободы, тоже слушал итальянцев. Чтобы как-то оправдать это низменное и позорное для настоящих хиппана пристрастие он откопал где-то факт, якобы сам Маккартни когда-то заявил, что недолог тот день, когда итальянская музыка завоюет весь мир. Дискотеки, на которых мы могли насладиться своими кумирами, проходили с девяти до одиннадцати вечера. Если у коменданта хорошее настроение, то можно и до двенадцати. Смешно вспомнить!
Интересно, почему в молодости музыка занимает такое важное место в жизни подростков? Куда все девается? Теперь лично мне все до лампочки, ну приятная мелодия, ну и что? Лишь бы что-то жужжало.
Заведение, в которое привез меня Аркадий, носило странное название: «У дедушки». Среди обслуживающего персонала, кстати, не было ни одного дедушки, сплошь девчонки в коротких юбчонках.
Кроме еды я попросил принести бутылочку какого-нибудь светлого вина. Нужно было снять стресс. Меня все еще трясло.
– Ну и что же вы не поделили с Тагамлицким? – поинтересовался Аркадий.
– Тагамлицкий, как ты знаешь, первый заместитель генерального директора. Если учесть, что генеральный и есть сам хозяин, то отвечает за все именно Тагамлицкий. В феврале, на отчетном собрании, он делал доклад по итогам года, в заключении проводил анализ продаж по сравнению с прошлым годом. Вот он говорит: «В две тысячи третьем году торговый оборот составил столько-то миллионов долларов». Я естественно цифры называть не буду.
– Да ладно.
– Это закрытая информация.
– Ее и так почти все знают.
– Тем не менее, я цифры называть не буду.
Аркашка не стал настаивать.
– Тагамлицкий продолжает: «А в две тысячи четвертом году – столько-то. Итого рост товарооборота составил двадцать восемь процентов». Я машинально в уме считаю процент, и у меня получается двадцать один. Проверяю, все равно – двадцать один. Мне бы молчать в тряпочку, но я поднимаю руку и говорю, мол, ошибочка там у вас, не двадцать восемь, а двадцать один процент. Тагамлицкий по глупости начал спорить. Кто-то взял калькулятор и пересчитал. Получилось двадцать один.
– Ну и что? Ошибся человек. Мало ли, с кем не бывает, – Аркадий разлил вино по стаканам. Мне полный, себе – на донышке.
– Вот и я так думал. Генеральный обратил все в шутку, похихикали и продолжили. Но, потом, как я узнал, хозяин велел кому-то из бухгалтерии пересчитать все цифры из доклада Тагамлицкого. Понимаешь, получалось, что Тагамлицкий специально завышал показатели ради премий и прочих благ. Это, конечно, не так, но зерно сомнения я зародил. Именно этого Тагамлицкий мне и не простил.
– Так сколько времени прошло!
– А он злопамятный. Все ждал удобного случая. Я то на Кипр, то в Эмираты, потом с шефом в Германию. Он никак не мог меня поймать. Да мой отдел – самый лучший. На людях он вел себя любезно, никакой неприязни не высказывал, а когда подвернулось, ударил. Понимаешь, командировка заведомо провальная, что я тут могу сделать? Разве я похож на человека, который может у кого-то выбить деньги? Конечно, профиль не мой, можно потом как-нибудь оправдаться, но тень все рано падет.
Принесли еду, мы выпили по второй. Вернее я – вторую, а мой собеседник понюхал первую. Как-то сразу полегчало.
– Слушай, а зачем ты посчитал? Перепроверял его что ли? Информация была?
– Да какая информация? Я чисто машинально. Я все время что-нибудь считаю. Складываю, вычитаю, составляю задачи. У меня талант.
Аркашка пожал плечами. Кажется, он мне не поверил.
После обеда я попросил его прокатить меня по фирмам из моего списка, которые показались мне значимыми из телефонных переговоров. Он взял мою бумагу, составил маршрут, и мы поехали.
Я не назначал встреч, не вступал ни с кем в контакт, прикидывался покупателем, заходил в магазины, выписывал на листок, что из нашего ассортимента представлено в продаже. Собирал прайс-листы. Мой внешний вид позволял представляться провинциальным торговцем. Пока я обследовал очередной магазин, Аркашка оставался в машине и намечал маршрут по второй половине списка. Он смог убедить меня, что те исправления, которые он первоначально внес в мои данные, есть истина. Мы решили закончить с этим делом за полдня.
Все фирмы, которые я посещал, полностью соответствовали Аркашиным описаниям. Ни одна из них не могла претендовать на то, чтобы стать нашим партнером.
– Ну, что я говорил? – спрашивал он всякий раз, когда я возвращался в машину.
– Ты был прав, – соглашался я.
Мы прокатались до семи вечера. Успели объехать почти всех. Я накопил полный портфель прайс-листов и заметок, которые мне пригодятся для составления отчета.
– А когда ты поедешь к моим бывшим хозяевам? – спросил мой помощник.
– Завтра.
– Только без меня. Вдруг кто увидит.
– Ладно.
Чередование жары и включенного кондиционера привело к тому, что я стал шмыгать носом.
Было еще совсем светло, но пекло уже не так, теперь жар исходил не от воздуха, а от нагретых за день зданий, предметов и мягкого асфальта. Аркашка сказал, что пора ехать на ужин. Он все уши прожужжал про ресторан с небывалой кухней и каким-то особенным стриптизом. Ему не терпелось пустить пыль в глаза.
Мы отправились в гостиницу, чтобы я привел себя в порядок и переоделся. В вестибюле нас встретил Спартак. Он вызвал лифт и сообщил, что через минуту притащит готовый костюм.
Линолеум в лифте состоял из шестнадцати разноцветных квадратов, восьми красных и восьми синих. От лифта до комнаты семь шагов. В номере я разделся и пошел в ванную, а Аркадий сел на диван и начал мучить пульт от телевизора. Помывшись, я обнаружил в номере еще и Спартака. Они стояли с Аркашкой на балконе и о чем-то возбужденно беседовали.
– Пока нас не было, – сообщил Аркадий, когда я подошел к ним. – Кто-то бросил кирпич в балконную дверь.
Я только после его слов заметил, что пол перед балконной дверью и сам балкон усыпаны осколками стекла. Посреди плиты красовался обыкновенный красный кирпич, обмотанный белым канатом. Веревка была перекинута через перила, другой ее конец свисал куда-то вниз.
– А как можно забросить кирпич на пятый этаж? – поинтересовался я.
– Вот мы тоже думаем, – поддержал Спартак.
– Может, с крыши скинули, – предположил Аркадий.
Мы все задрали головы, но ничего не увидели из-за карниза.
– Там мансардные окна, – заявил Спартак, – там не удержишься.
Как по команде все перегнулись через перила и стали смотреть вниз. Веревка, которой был обмотан кирпич, доставала до второго этажа. Ее конец свободно висел около самой стены дома. Под балконом зеленел газон, его сочный цвет сильно контрастировал с остальной растительностью города вяленой и желтой от экстремального зноя.
– Искусственный полив, – сказал Спартак.
На газоне не было никаких следов.
– Наверное, его бросили вот отсюда, – прервал наше молчаливое созерцание Аркаша.
Мы со Спартаком перешли на его сторону. Мой гид имел ввиду небольшой балкончик ниже этажом, немного слева.
– По траектории подходит, – согласился я. – Но, зачем?
– По плану кирпич должен был перелететь через перила и опустить к кидавшему второй конец веревки, – убежденно сказал Аркадий, как будто он сам все придумал и исполнил. – Концы можно было связать между собой и вскарабкаться по канату к тебе на балкон. Я думаю, что это попытка ограбления. Злоумышленник немного не рассчитал силу броска, попал в дверь, разбил стекло. Он, видимо, подергал, но кирпич уже не мог провалиться в дырку между перилами и плитой, потому что ему мешала дверная ручка. Это балкон какого номера? – спросил он у Спартака.
– Это балкон из коридора. У нас планировка этажей не совпадает. На четвертом этаже в этом месте два балкончика, на улицу и во двор. Там такой закуток, можно прятаться.
– Нужно вызывать милицию, – предложил Аркаша, – пусть у них голова болит.
– Нет!! – в ужасе крикнул рисепшн. – Нет, нет, нет. Только не в мою смену. Тут сейчас все перероют. А как посторонние попали в гостиницу? А почему дежурные на этажах отсутствуют? Боже упаси!! Только не в мою смену. Ведь ничего же не украли!
– Вроде ничего, – я прошел в комнату и устроил беглый осмотр. – А с меня не вычтут за стекло?
– Я все устрою, – пообещал служитель гостиницы. – Легко. Пока вы ужинаете, тут все поменяют и подберут. Я раньше работал стекольщиком.
– Ну, ладно, – пожал плечами я.
Спартак исчез, а Аркаша вышел на балкон и крикнул оттуда:
– Чтобы сюда вскарабкаться нужно быть акробатом.
– Или идиотом, – продолжил я.
– Хотя, знаешь, теперь столько специалистов.
Я заметил, что хожу по комнате в трусах. Это милиционеры меня развратили. Как бы не привыкнуть. На диване лежал мой костюм в полиэтилене. Разорвав пленку, я достал рубашку и натянул на себя, она светилась белизной и пахла лимоном. С костюмом возникли проблемы. Он сел. Я вначале даже не понял, что произошло. Нацепил брюки, чувствую ногам холодно. Штанины начинались на один сантиметр выше, чем заканчивались носки. С пиджаком такая же история. Если поднять руку, рукав падал до локтя. Главное, что интересно, он сел только в длину, а в ширину нисколько не изменился. А рубашка, как была, так и осталась. Я встал перед Аркашкой и красноречиво расставил ноги и руки в разные стороны. Мой новый друг начал безудержно ржать. Было видно, что он хотел соблюсти приличия, но никак не мог с собой совладать. И вправду, чего терпеть, если смешно?
– Сейчас, позову этого охламона, – он опять нажал кнопку на телефоне, потом встал с дивана принялся ходить вокруг меня и хихикать.
Спартак заставил себя ждать, видимо бегал за стеклом. Когда он уяснил, в чем проблема, то, не задумываясь, без тени смущения и признания собственной вины выпалил:
– Это из-за материи. Некачественная. Сейчас челноки везут к нам всякое фуфло, потом получаются вот такие накладки.
– Между прочим, – обиделся я. – Это чистая Франция.
– Ну, естественно, – ехидно ответил рисепшн. – Конечно, Франция. У них все – Франция. И духи от клопов и тряпки из Киргизии – все Франция.
– Слышь, – я не на шутку рассердился. – Я сам покупал этот костюм в Париже. Семьсот пятьдесят евро.
– Ну, не знаю, завтра с девяти директор нашей прачечной придет, с ним и разбирайтесь. Я не при делах.
– А что мне одеть?
– Пиджачок снимите – жарко, а брюки, если их немного приспустить, очень даже ничего, – он дернул мои штаны за пояс, потом отошел шага на три и полюбовался. Все это на полном серьезе. Аркашка опять начал хохотать.
Выяснилось, что все магазины готовой одежды уже давным-давно закрыты, Аркашка был ниже меня сантиметров на двадцать, он бы с удовольствием сгонял домой и привез мне брюки, но на мне они будут выглядеть еще комичней. Спартак предложил со склада форменные штаны коридорных, он поинтересовался моим размером, куда-то сбегал и притащил одни. Обыкновенные синие брюки, только с боков ярко желтые лампасы. Я померил, они были в пору, но вид у меня стал еще хуже. Аркашка прямо катался по полу.
– Можно закрасить лампасы маркером, – предложил догадливый рисепшн. – У меня есть фирменный перманентный маркер, называется “Cabinet”, даже водой не смывается. Я им подкрашиваю номерной знак на автомобиле. Месяц держится.
Мы с Аркашкой гордо переглянулись.
– Нет уж, – решил я. – Лучше приспустить свои брюки.
– Если там есть запас, то я минут за пятнадцать распорю и разглажу. Я раньше работал в швейном ателье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31