А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 



«Бриллиантовая пыль»: АСТ, АСТ Москва, Хранитель; Москва; 2007
ISBN 5-17-042444-2
Аннотация
Руководство крупной алмазодобывающей компании не любит, когда ему перечат. И совершенно не терпит, когда с компанией пытаются конкурировать. У этого монстра в подручных все: правительство, местные власти, спецслужбы.
Но против «государства в государстве» решается выступить Зоя Журавлева, студентка юридического факультета. Она хочет знать правду об убийстве своей тетки — известного московского нотариуса — и развеять подозрения, которые возникли у следствия на ее счет.
Не раз Зоя и ее друг журналист оказываются на волосок от гибели…
Светлана Марзинова
Бриллиантовая пыль
Все события являются фантазией автора, все имена вымышлены, все совпадения случайны.
…И дошел Великий Александр в своем походе до земли Хинд, где полгода стоит лето, а полгода зима, где большие храмы, полные золота и всякого богатства. И рассказали ему жрецы о Долине бриллиантов, что лежала в глубокой бездне, куда никогда не проникал взор человека, ибо в ней обитали неведомые сильные змеи. Отважившиеся спуститься в Долину оставались там навсегда, умирая от одного только взгляда ядовитых аспидов.
Тогда приказал Александр принести множество блестящих щитов и поставить их у того места, откуда выползали аспиды. Увидев свое отражение, змеи падали замертво, и все то место вскоре усеялось их трупами. Полководец хотел достать бриллианты из Долины, но его воины не осмелились спуститься туда. И собрал Александр жрецов, и они сказали: брось в Долину куски сырого мяса. Он сделал это, и бриллианты прилипли к мясу. Слетелись большие орлы и вынесли мясо в когтях из Долины. Александр велел своим людям следовать за птицами и собирать то, что падает с мяса. Но не знали они, что бриллианты напитаны ядом аспидов и смертельно опасны… И умирали его воины один за другим.
Тогда Александр понял, что жрецы хотели погубить его войско, и разорил их землю, и ограбил храмы, и разбил их божества. И взял большой алмаз из глаза их бога, которого они почитали превыше всего. Тогда последний жрец проклял камень, обагренный кровью его братьев. Испугались воины и сказали: оставь этот камень. Но полководец не слушал и, очарованный игрой света, взял священную драгоценность. И умер Александр через сто восходов солнца от неведомой болезни…
Из легенды об Александре Македонском
Пролог
Она лежала на мокром асфальте, неловко привалившись к колесу новенького «порше-кайен», купленного ею всего полгода назад. В своем строгом плаще от Черутти цвета состарившегося соевого шоколада, подобранного тон в тон к ее каштановым волосам. В своих любимых туфлях Дербис на невысокой шпильке, подчеркивающих стройность ее ног. Ее маленькая рука, обвитая золотыми швейцарскими часами «Лонжин», откинувшись в сторону, мокла в луже дождевой воды. И только одна деталь не гармонировала с ее общим стилем — стилем уверенной состоятельности и умеренной роскоши: нелепый ножной браслет, болтавшийся на тонкой щиколотке, — неожиданная медная дешевка.
На ее груди быстро проступали бурые пятна. Каштановые пряди волос набухли от крови, сочившейся из пулевой раны в голове. Кровь забрызгала и боковое стекло автомобиля. Смешиваясь с крупными каплями майского дождя, она стекала с него розоватыми струйками. Дальше терялась на фоне черного металла «порше» и вновь набирала рубиновую насыщенность в растущей луже на асфальте.
К моменту приезда на Большую Татарскую улицу милиции дождь кончился, начисто отмыв машину и уничтожив все следы преступника, за исключением восьми стреляных гильз и брошенного тут же пистолета Макарова.
В остекленевших серых глазах Нины Львовны Журавлевой, известного столичного нотариуса, проплывало весеннее небо.
Часть 1 Громкое убийство
— Стреляли-то метров с пяти, товарищ майор! А потом преступник подбежал ближе и…
— Ты, Заморочнов, мне голову не морочь! Это, собственно, дело экспертизы. Топай-ка лучше снимать показания! С гражданами поговори, наверняка очевидцы среди них отыщутся. Вон, кстати, и эксперты подъехали. М-да… ничего себе понедельничек начинается…
Оперативники деловито разгоняли людей, чтобы освободить проезд для машин следственной группы. Милиция уже выставляла кордоны, стараясь оттеснить народ как можно дальше от места преступления. Из машин повыскакивали разные следственные чины: кто-то уже приступил к осмотру трупа. Заморочнов направился прямиком к молоденькой блондинке, выделив ее из всей кучки зевак. Девушка разговаривала с дамочкой средних лет, и было видно, что она вот-вот готова сорваться на крик — такими отчаянными жестами сопровождала она свой рассказ. Обе женщины были одеты в строгие деловые костюмы и держались особняком от других людей, собравшихся поглазеть на страшное зрелище.
— Оперуполномоченный уголовного розыска, старший лейтенант милиции Заморочнов, — представился он дамам. И строгим, начальствующим голосом поинтересовался у блондинки: — Вы видели, что здесь произошло?
Девушка расплакалась. Мелко вздрагивая худенькими плечиками, она так закачала головой, что было не понять — видела она или не видела, как разворачивались события. Дама постарше, пытаясь унять девушку, поглаживала ее по плечу и приговаривала: «Успокойся, Ирочка, успокойся». А Ира плакала все сильнее, и ее всхлипы уже стали переходить в рыдания.
«Ну вот, только истерик мне не хватало», — подумал старлей и, чуть сбавив грозный тон, спросил:
— Вы знали убитую?
— Знали, — нервно ответила вместо блондинки женщина постарше, — это наша коллега. Но как все случилось, мы не видели. Просто вышли покурить, а она лежит возле машины, вокруг уже люди собирались.
Заморочнов бегло окинул взглядом учреждение, рядом с которым они стояли, прочитал табличку на стене под козырьком крыльца, гласившую, что здесь находится частная нотариальная контора Н.Л. Журавлевой.
— Вы работаете здесь? — Он показал пальцем на дверь за спинами женщин. В ответ дама постарше утвердительно кивнула. — Так кто убитая? — продолжал оперативник.
— Журавлева Нина Львовна, — отвечала она, продолжая гладить по плечу блондинку.
— Хм, хозяйка, значит… — констатировал Заморочнов и оглянулся.
Вокруг «порше» уже вовсю суетились криминалисты, а толпу зевак оттеснили в глубину двора. Он решил, что сотрудников конторы всегда успеет допросить, тем более что они ничего не видели, а вот свидетели из толпы могут и скрыться. Поэтому он предложил дамам пройти на свои рабочие места и ждать его, никуда не отлучаясь. А сам, пометив что-то в своем блокноте, поспешил на поиск очевидцев происшествия.
— Убитая женщина — владелица вон той конторы, Журавлева. Ее работники ничего не видели, — доложил он майору, который продолжал отдавать распоряжения оперативникам.
— Вот как? — Начальник оглянулся на крыльцо заведения. — Понял. Она и по документам, собственно, юрист. В сумочке удостоверение нашли, — пояснил он. — Выходит, имела собственную контору… Состоятельная, сразу видно… Одна машина чего стоит. — Майор смотрел на блестящий бок «порше». — Я, почитай, как пришел с завода в органы, так все эти пятнадцать лет на своем стареньком «жигуле» и мотаюсь…
— Да… и часики у нее что надо, — заметил Заморочнов, глядя на труп.
— Нам, старлей, за всю жизнь на такие вещи не заработать. Ох и не нравится мне эта ее состоятельность, — продолжал майор, — за такими вот состоятельными стоят еще более состоятельные. И грохнули ее вполне профессионально! Заказуха, голову на отсечение даю! Ну, иди работай. Там Саватеев уже нашел старуху, которая по «02» звонила. Повнимательней будь. Это тебе, собственно, не в управлении сидеть, штаны протирать. Здесь глаз острый нужен, чутье оперативное. И подход к людям. Не то что в вашем УБЭПе — налетели, наорали, всех к стене, молчать-бояться! Тут, брат, уголовка! Психология — дело тонкое. — В голосе майора Никоненко появились воспитательные нотки. — Ну, что стоишь-то, время теряешь? Я, собственно, тебя куда послал?
Заморочнов передразнил майора:
— А я, собственно, туда и иду, куда послали! — И, не дожидаясь новой назидательной порции, торопливо зашагал в сторону скопления людей.
Вдруг в толпе возникли волнение и толкотня. Через нее пробиралась какая-то девчонка, активно отпихиваясь локтями и огрызаясь на всех и вся. При этом она совершенно не стеснялась в выражениях: «Да пропусти ты! Да пошла ты! Дайте же пройти, бараны!» Заморочнов, профессионально почуяв нечто важное, ускорил шаг.
— Гражданочка, в чем дело? Нельзя сюда, не видите, что ли? Тут происшествие! — схватил ее за руку милиционер, стоявший в оцеплении. Но она, словно маленький хищный зверек, неожиданно попавший в капкан, с остервенением вырывалась, толкалась и шипела ему в лицо:
— Пусти, идиот! Я на работу опаздываю! — Ей почти удалось вырваться из крепких рук сотрудника милиции, но он, изловчившись, удерживал ее за шиворот.
— Спокойно, спокойно, сейчас разберемся.
Девчонка, извиваясь и норовя выскочить из своей легкой джинсовой курточки, все время выглядывала поверх его плеча, пытаясь рассмотреть, что происходит за милицейской машиной, загородившей «порше», что там делают люди в штатском и в милицейской форме. В толпе возмущенно переговаривались: «Вот наглая!.. Эта молодежь совсем уже охамела… Выгоните ее отсюда!..»
Тут подошел и Заморочнов. Девчонка так и сверкнула на него своими серыми глазищами. Старлей окинул ее взглядом с ног до головы: маленькая, худенькая, с начесанными по последней моде короткими волосами, совсем без косметики, она была похожа на шпанистого подростка, только высокая грудь выдавала в ней зрелую девушку.
— Кто такая? Чего скандалишь? Куда направляешься?
Совсем потеряв терпение, она простонала:
— Да я работаю здесь! Я… У меня сделка! Я и так уже сильно опоздала. И мне сейчас влетит. Слышь ты, мент… — чувствовалось, что к этому словечку она хотела добавить всем известное продолжение, но почему-то сдержалась, — если тебе по фигу твоя работа, то я своей дорожу. Пусти!
Она снова кинула взгляд в сторону машин и внезапно перестала вырываться. Выражение ее лица менялось: брови сдвинулись к переносице, в глазах вместо гнева появилась пугливая настороженность.
— А… что там такое? Что… что случилось? — быстро заговорила девчонка. — Да скажите же, что произошло?! — Наглый вызов исчез из ее голоса, остались лишь тревожные и требовательные нотки. Заморочнов проследил за ее взглядом и увидел, что один из милицейских «мерседесов» отъехал в сторону, открыв взорам людей «порше», лежащую возле него женщину и склонившихся над ней криминалистов. Толпа тоже заволновалась, бабки активно зашептались, покачивая головами и показывая пальцами то на машину, то на труп, то на краснеющую на асфальте лужу. Но тут жуткую картину вновь загородил «мерседес» — он изменил позицию, совсем перекрыв неширокую дорогу.
В этот момент девчонка, рванувшись что есть силы из рукавов джинсовки, дернулась, и ни милиционер, ни Заморочнов не сумели ее удержать. Она побежала к «порше».
— Куда? Стой, малахольная! — крикнул милиционер, в руках которого осталась джинсовка. Заморочнов забрал куртку и побежал за девушкой.
А та уже подскочила к машинам и быстро обходила их кругом, ища удобную точку для обзора. Ей удалось наконец разглядеть во всех подробностях безжизненное тело. Кровавое месиво в каштановых волосах. Алый ручеек, сбегающий по бледной руке в багровую лужу. Застывшие, водянистые глаза покойницы. Капли дождя на ее посеревших щеках. Темные рваные дыры на мокром шоколадном плаще. И когда кто-то из следственной группы расстегнул на нем пуговицы — сплошное, вызывающе яркое пятно крови на голубой блузке.
Девчонка отвернулась, закрыв ладонями лицо, как будто пытаясь заслониться от увиденного. Подскочил майор Никоненко. Подоспел Заморочнов.
— Что такое? Почему здесь посторонние? — сердито обратился начальник к старлею.
— Виноват, товарищ майор! Какая-то… ненормальная! — Заморочнов с возмущением посмотрел на девушку. — Вырвалась прямо из рук. — В качестве доказательства он продемонстрировал майору девчоночью джинсовку. Майор покачал головой, а Алексей жестко взял под локоть враз обмякшую девушку и отвел ее в сторону.
— Господи, теть Нина… — бормотала она себе под нос. — Как же…
«Теть Нина? — подмечал про себя оперативник. — Родственница, знакомая? — И сразу же припомнил слова девчонки. — Сделка у нее тут… работа важная… Так, выходит, она из конторы!»
— Ну что, увидала? Стоило рваться? — укоризненно спрашивал он. — Ты что, у нее работала? Кто тебе эта женщина?
Девчонка глянула на него и, словно опомнившись, сердито выдернула свой локоть из его руки.
— Пусти… — Она быстрым движением вытерла проступившие слезы.
— Ты это… извини, конечно… — Заморочнову стало несколько неудобно за свою напористость — все-таки не каждый день молодым девушкам приходится сталкиваться в жизни с подобным зрелищем. — Сама понимаешь, нельзя так… к месту преступления. Следы там топтать… работу следствия нарушать… Ну, так ты из конторы?
— Из конторы… — Ее голос дрожал, высокая грудь вздымалась от прерывистого дыхания.
Заморочнов решил дать ей время прийти в себя от потрясения.
— Раз так, иди туда и жди. На вопросы потом ответишь, попозже. Там ваши девушки уже сидят. Мы очевидцев на улице опросим и сразу к вам. Смотри не уходи никуда. — Он протянул ей джинсовую куртку.
В приемной нотариальной конторы собрались сотрудницы, обсуждая убийство начальницы. Посетителей сейчас сюда не пропускало милицейское оцепление. Внутреннее убранство большого холла приемной да и всех остальных офисных помещений свидетельствовало о том, что дела в этом учреждении идут очень даже успешно, а его хозяева обладают безукоризненным вкусом.
Каждая комната была строго выдержана в определенном стиле, но шикарнее всего выглядел кабинет самой Журавлевой. Здесь господствовали сиреневые тона и изящная мебель красного дерева на изогнутых ножках, стилизованная под французскую старину. Стол-секретер, за которым обычно работала нотариус, представлял собой подлинный раритет: антикварное лакированное бюро с множеством полочек, шкатулочек, отделений для бумаг и потайных ящичков. Компьютер располагался на аккуратном столике в другом конце кабинета, предназначенном для помощника или секретаря. Впрочем, Нина Львовна часто работала самостоятельно, почти не прибегая к услугам помощников, и потому множество имен ее клиентов и заключенных при ее посредничестве сделок оставалось тайной. Остальные кабинеты выглядели чуть скромнее, но были не менее изысканными и удобными для работы.
Для переговоров предназначалась специальная комната, оформленная в строгой манере: ничего лишнего, ничего отвлекающего — холодная деловитость цвета слоновой кости, большой овальный стол, жесткие сиденья добротных стульев. Напротив окна стояла «горка» с посудой, запасами кофе, чая и печенья; во встроенном баре-холодильнике всегда находилось несколько бутылок минеральной воды, шампанское и виски для важных персон, с которыми Журавлева иной раз отмечала удачно заключенные договоры.
Контора располагала и уютной комнатой для отдыха, в которой работники могли провести обеденное время. Тут находились мини-кухня, удобный мягкий диван-уголок и телевизор.
В приемной темно-синие стены украшали картины с видами старой Москвы, а не дипломы и благодарности в рамках, как это принято во многих офисах. Вдоль стен разместились мягкая мебель черной кожи и несколько стульев, чередующихся с пальмами и фикусами. Зарешеченные окна прикрывали легкие портьеры.
Курить в конторе было запрещено. Но, учитывая обстоятельства, женщины дали себе волю, задымив все помещение.
— Ой, девочки, ну как же мы теперь?
— Да как же такое могло случиться?
— Интересно, за что ее?
— Бедная Нина… — раздавались растерянные реплики.
Блондинка, звавшаяся Ириной Бронской, сидела за своим секретарским столом, поскольку была вынуждена то и дело отвечать на звонки. Она уже не плакала и четко выговаривала в телефонную трубку, что сегодня по техническим причинам контора работать не будет.
— Да уж, «по техническим причинам»! — бурчала та самая задира, что недавно вырывалась из цепкой милицейской хватки. Девушка сидела в напряженной позе на самом краешке кресла и мелкими глотками пила обжигающий кофе. — Отчего же ты честно не говоришь: мол, нотариуса у нас… того — убили!
— Зоя! — с упреком одернула ее Татьяна Николаевна Заварзина — дама, которая на улице утешала блондинку-секретаршу. Сейчас она отсчитывала себе в стакан капли валокордина и от возмущения сбилась со счета. Среди присутствующих Заварзина была самой старшей. И по возрасту — ей было за сорок, и по должности — она, как и убитая Журавлева, тоже была нотариусом, и по стажу работы — в конторе она трудилась практически со дня ее открытия.
1 2 3 4 5 6 7