А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Не может быть, чтобы слова Деборы оказались правдой. Филип никогда не пошел бы на столь чудовищный акт. Даже ради спасения своей собственной жизни он бы никогда не решился бы на то, чтобы лишить жизни другого человека. Но ведь тут Дебора грозилась расправиться не с ним лично, а с той, кого сам Филип считал невиновной за тот раскол, что произошел между супругами годами раньше.
Непоколебимая прежде уверенность в невиновности Филипа понемногу стала убывать. Возможно он не стал бы слишком сильно переживать, если бы угрозы жены были направлены непосредственно против него, но разве можно быть до конца уверенной, какой могла на деле оказаться его реакция, если объектом для мести суждено было стать его любимой женщине?
Страх, на который Лесли старалась не обращать внимания, теперь охватил ее с новой силой, заставив взглянуть в глаза истине, и Лесли отдала бы все на свете лишь ради того, чтобы никогда не признаваться себе в этом. А истина была такова: возможно, убийцей был сам Филип.
Зарыдав, она повалилась в кресло, закрывая лицо руками. Она не знала, сколько времени она оставалась неподвижно сидеть в нем, когда пронзительный телефонный звонок заставил ее вновь вернуться к реальности, и тогда Лесли сняла трубку.
Услышав голос Филипа, она вскочила с кресла, чувствуя, как у нее перехватывает дыхание.
- В чем дело, Филип? Что-нибудь случилось?
- Нет. Просто сэр Лайонель хотел бы повидать тебя. Так что если ты не считаешь, что сейчас уже поздно...
- Конечно же, нет. Я сейчас же спущусь.
Ощущая нервную дрожь, Лесли вошла в кабинет Филипа, и уже один только вид сэра Лайонеля - мертвенно-бледное лицо, трясущиеся руки - лишь усугубил ее и без того подавленное настроение.
- Ради бога простите меня, доктор Форрест, что я осмелился побеспокоить вас в столь поздний час, - пробормотал он, - но насколько мне известно, вы были последней, кто разговаривал с моей дочерью.
- Да, это так. Но она... она уже не отвечала за свои слова.
- Вы имете в виду, что она говорила бессвязно? Бредила?
Лесли провела языком по пересохшим губам.
- Не совсем так, но она... видите ли, ее целый день не было в клинике, она устала... переутомилась...
- Понимаю, - старик взглянул на зятя, а потом снова обратился к Лесли. - Вы не могли бы мне сейчас повторить, что именно она говорила? Я внимательнейшим образом ознакомился с ходом развития событий, и мне так кажется, что она наложила на себя руки. Естественно, теперь мне хотелось бы знать, почему она это сделала. Я надеюсь, что вы сможете помочь мне в этом.
- Помочь? - у Лесли перехватило дыхание.
- Да. Может быть она навела вас на мысль о какой-либо из возможных причин? Может быть она говорила что-нибудь об этом Каспере?
- Нет. Но вчера она виделась с ним. Вам это известно?
- Да, да, конечно, - закивал головой сэр Лайонель. - Вы думаете, Каспер сказал ей что-то, из-за чего она решила наложить на себя руки?
- Трудно сказать, - возразил Филип. - Я разговаривал с ней вчера вечером, прежде, чем она легла спать, и она была в нормальном настроении.
Лесли взглянула на него, будучи не в силах скрыть своего изумления, но он абсолютно спокойно выдержал этот взгляд, и она первой отвела глаза. Как он мог так нагло лгать? Зачем ему это было нужно: для того, чтобы пощадить отцовские чувства сэра Лайонеля, или же для того, чтобы обезопасить себя? Конечно, Лесли не ожидала от Филипа того, чтобы он чистосердечно признался перед тестем, будто бы его дочь угрожала расправиться с женщиной, в которую он, Филип, был безумно влюблен; но в то же время она не ожидала и того, что он будет так беззастенчиво лгать.
- Я бы многое отдал, чтобы узнать, что такое Каспер сказал ей, когда она встретила его на Хернлее. - Снова заговорил сэр Лайонель. - Я понимаю, что ничто уже не вернет мне дочь, - с горечью в голосе добавил он, - но по крайней мере после этого я мог бы обрести наконец душевное спокойствие.
- Вы бы хотели поговорить с Каспером? - спросил Филип.
- Боже ты мой, нет, конечно! Все равно я никогда не поверю ни единому сказанному им слову. - Он тяжело вздохнул. - Вы не поможете мне с необходимыми приготовлениями здесь, чтобы можно было организовать перевозку тела Деборы в Англию? Я бы хотел, чтобы ее похоронили рядом с ее матерью.
- Я сделаю все что в моих силах, - сказал Филип и тут же обратился к Лесли. - Ну вот, наверное и все, доктор Форрест. Вы можете идти.
Он открыл ей дверь, и когда Лесли проходила мимо, он вдруг сказал, обращаясь к сэру Лайонелю.
- Прошу прощения, сэр. Я покину вас всего на пару минут. Мне нужно переговорить с доктором Форрест насчет одного из наших пациентов.
В коридоре он схватил Лесли за руку.
- Мне очень жаль, что ты оказалась причастной ко всей этой истории. Медсестра не имела права поднимать тебя среди ночи.
- А она меня не звала. Я сама зашла в палату к Деборе.
- Это ночью-то? - резко переспросил Филип. - Чего ради?
- Я никак не могла уснуть. Я встала и подошла к окну. Из окон моей квартиры были видны окна палаты твоей жены, и я заметила, что у нее горит свет. Я спустилась посмотреть, не случилось ли чего и я... я нашла ее без сознания. - Немного помолчав, она спросила у него: - А когда ты сам в последний раз виделся с ней?
- Перед тем, как лечь спать. Ты же сама слышала, как я рассказывал об этом сэру Лайонелю. Дебора и я... в общем, мы немножко поругались, - резко отрезал он. - Но я не вижу никакого смысла говорить об этом сейчас. - Лесли ничего не ответила на это, и услышала, как он испустил протяжный вздох. Но я никак не мог забыть, тех ее слов. Я пытался заснуть, но не мог. Тогда я поднялся, оделся и пошел немного пройтись.
- Долго же ты прохаживался, наверное нескольько часов подряд.
- А что, было бы лучше лежать в постели и считать секунды, когда сна ни в одном глазу? - Он потер лоб рукой. - Нужно будет попросить снотворного у Акселя.
- Но он же только недавно уже давал его тебе.
- Разве? - нахмурился Филип. - Тогда я наверное положил их куда-то, и теперь сам не могу найти.
Лесли чувствовала сухость во рту, и теперь она провела языком по губам, прежде, чем снова заговорить.
- Разве... как же так можно.
- Они, должно быть, где-нибудь у меня в комнате, - раздраженно ответил он.
- Тогда будет лучше найти их как можно скорее.
Он с удивлением посмотрел на нее.
- К чему все это?
Лесли натужно сглотнула, зная, что сказанного не воротишь.
- Нет, ничего, - натянуто проговорила она вслух. - Наверное я просто... думала о твоей жене.
- Ты не должна винить себя в ее смерти. Может быть Каспер вчера рассказал ей правду. Если все на самом деле было так, то, следовательно, это и есть самое логичное объяснение ее действиям.
В глазах у Лесли стояли слезы, которые тут же покатились по щекам, и Лесли уже ничего не могла поделать с собой.
- Не надо, - сбивчиво бормотал он. - Лесли6 не плачь. Не надо плакать. Теперь у нас с тобой все будет хорошо.
Но от этих утешений слезы покатились еще быстрее, и тогда, вытащив из кармана носовой платок, он осторожно вытер ей глаза и лицо. - Ты просто переутомилась, дорогая. Иди к себе, и ложись спать.
Где-то позади них послышалось какое-то движение, и боясь, что это сэр Лайонель решил выйти вслед за Филипом, она легонько оттолкнула его от себя.
- Иди, возвращайся к нему, - быстро сказала она. - А за меня не беспокойся.
Он обеспокоенно посмотрел на нее, а потом, снова услышав чьи-то шаги, быстро развернулся и ушел обратно к себе в кабинет.
Оставшись одна в коридоре, Лесли прислонилась спиной к стене, собираясь с силами, чтобы сделать первый шаг, уйти отсюда. Ее усталость была вызвана не только и не столько тем, что за всю прошедшую ночь и последовавший за ней день она не сомкнула глаз, а скорее тем страхом, что теперь жил у нее в душе. Она чувствовала, как ее снова начинает пробирать дрожь, и тогда, сделав над собой усилие, она оттолкнулась от стены и медленно пошла по коридору, направляясь к лифту. Что-то хрустнуло у нее под каблуком, и тогда она остановилась, и взглянула себе под ноги. На полу валялась маленькая белая коробочка, и Лесли нагнулась, чтобы поднять ее. Прочитав имя на крышке, она почувствовала, как у нее внутри все начинает холодеть, а ладони становятся влажными. Это был коробок из-под снотворного Филипа; из-под тех самых таблеток, которые Аксель дал ему. Дрожащими пальцами она подняла крышку, зная уже почти наверняка, какое зрелище ее ожидает. Так оно и есть. Коробок оказался пустым. Неловким движением, действуя как будто автоматически, Лесли сунула злосчастную коробку в карман и поспешила побыстрее вернуться в комнату, где, тут же заперев дверь на ключ, она прислонилась к ней спиной, как будто тем самым желая отгородиться от недававших ей покоя мыслей. Но убежать от самой себя оказалось невозможно, и тогда она снова вытащила из кармана коробок и в ужасе глядела на него, догадываясь, что он, должно быть, выпал у Филипа из кармана, когда тот вынимал платок, чтобы вытереть ей слезы.
Выпал у Филипа из кармана! Эти слова эхом отдавались у нее в мозгу, не давая забыть, с какой уверенностью он говорил о том, что никак не может найти эти свои таблетки. А они, оказывается, все это время были у него в кармане. Этот коробок был при нем и тогда, как вчера вечером он приходил к Деборе.
Нетвердо ступая, Лесли подошла к креслу и безвольно опустилась в него, все еще не желая верить тому, что подсказывала ей логика и здравый смысл, но в то же время зная наверняка, что без какого бы то ни было веского доказательства его невиновности избавиться от терзавших ее душу сомнений ей все равно не удастся.
И теперь она лихорадочно ухватилась за одну единственную возможность, представлявшуюся ей наиболее убедительной - ей очень хотелось верить, что Аксеель дал Филипу снотворного всего лишь на пару дней.
Не давая себе времени на раздумья, она набрала номер телефона Акселя.
- Извини, что я беспокою тебя в столь поздний час, и сне не очень удобно просить тебя, но не мог бы ты принести мне немного снотворного. Конечно, я могла бы и сама спуститься за ними в аптеку, но сейчас у меня на это уже сил нет, - не задумываясь солгала она, совсем не ожидая, что ее слова прозвучат настолько правдоподобно.
- Ничего удивительного, - в его голосе слышалось сострадание. - Я сам схожу в аптеку, а после занесу тебе.
Через четверть часа он объявился, держа в руках такой же коробок, какой Лесли нашла на полу в коридоре у кабинета Филипа. Взяв коробку с лекарствами у него, Лесли открыла крышку.
- Но почему, Аксель? Это же слишком много! Мне и нужна была всего-то пара штук, не больше.
- Я всегда даю двадцать. Разумеется, только врачам, - добавил он. Только им, а не пациентам.
Она положила коробок на каминную полку.
- Как это ужасно - хотеть спать и быть не в состоянии уснуть, - с напускным спокойствием сказала Лесли. - Недавно я виделась с сэром Лайонелем и мистером Редвудом. Они говорили о... об этом происшествии, и я думаю, я разнервничалась из-за этого. Я не хотела беспокоить тебя, и поэтому прежде спросила мистера Редвуда, нет ли у него таблетки снотворного для меня. Но у него не было ни одной.
- А почему они у него должны быть? - вкрадчиво поинтересовался Аксель. - Я никогда не давал ему снотворного.
Лесли резко обернулась.
- Но ведь ты давал! И это происходило при мне!
Аксель покачал головой.
- Ты ошибаешься. Ты наверное имеешь в виду тот аспирин, что я принес ему.
- Аспирин? - не сдержалась она.
- Да. Я никогда не приносил мистеру Редвуду снотворного, - медленно, с расстановкой проговорил он. - Тебе наверное хотелось узнать именно это, не правда ли?
- Почему ты со мной так разговариваешь? Что ты хочешь этим сказать?
- Ты сама прекрасно знаешь, что я хочу этим сказать. Ты влюблена в мистера Редвуда, и поэтому ты боишься за него.
Густо покраснев, она избегала в стретиться с ним взглядом.
- Это что, так очевидно?
- Только для меня. Но не беспокойся, я никогда не сделаю ничего такого, что могло бы повредить ему. Он великий хирург.
- И это все только усугубляет, - взволнованно подбежав к нему, Лесли схватила Акселя за руку. - Почему ты так уверен, что мы поступаем правильно, что так все оно должно и быть. Ведь ты же давал ту же самую клятву, когда получал диплом врача. Неужели это ничего не значит для тебя?
- Я помню о них не хуже твоего.
- Но ведь я люблю его, - проговорила Лесли срывающимся голосом. - Я не могу судить его беспристрастно. Так, как это можешь сделать ты.
- Тебе просто надо поверить наконец в то, что такова закономерность. Если бы это было не так, я бы не согласился с тобой.
- Но ведь это... убийство!
- Мы ничего не знаем наверняка.
- Это ты так думаешь.
- Я действительно не в курсе этих событий, - пояснил Аксель. - Но тем не менее, я ставлю под сомнение подобную возможность. И в любом случае я сделаю все, чтобы будет в моих силах, чтобы защитить мистера Редвуда, человека, который может спасти столько жизней - и поверь мне, у него это действительно неплохо получается. Вспомни об этом, когда тебе не будет давать покоя твоя совесть!
Слегка дотронувшись до ее плеча, он тихо вышел из комнаты.
Но хотя Акселю, возможно, и удалось найти способ, чтобы пойти на сделку с собственной совестью, Лесли никак не могла сделать то же самое. Может быть ее любовь к Филипу требовала от нее судить его слишком строго, или же чувство собственной вины - за то, что она дала ему понять, что она любит его, и тем самым как бы поощряя его на то, чтобы он тоже влюбился бы в нее - никак не позволяли ей выбрать само собой напрашивающееся решение. Но какими бы ни оказались эти причины, она была уверена, что, в отличие от Акселя, ей никогда не удастся заставить себя закрыть глаза на то, что она считала истиной.
Вместе с этим горьким признанием, к Лесли пришло и осознание того, что она не может больше оставаться в клинике. И все же она догадывалась, что если она решит немедленно уехать отсюда, то Филип наверняка захочет узнать причину столь скоропалительного решения; а назвать ему истинный повод она никогда не сможет. Он не должен, никогда не должен не то что узнать, но даже догадаться о том, что она заподозрила его в причастности к убийству!
В течение целых двух последующих дней и ночей Лесли напряженно думала, пытаясь изобрести логическое обоснование, которое бы доказывало необходимость ее немедленного отъезда из клиники. Но все напрасно, на ум не приходило ни одной стоящей мысли; по крайней мере ничего такого, что Филип, с присущей ему проницательностью мог бы принять за действительно веский довод. В какой-то момент она начала даже подумывать о том, а не может ли Аксель подсказать ей возможное решение, но в конце концов все же отвергла эту идею. Ведь он однажды уже дал ей недвусмысленно понять, что он пойдет на все, ради того, чтобы доказать свою преданность Филипу, а поэтому пытаться задействовать его в организации ее, Лесли, отъезда было бы по крайней мере нечестно.
К концу недели было составлено заключение о посмертном вскрытии Деборы Редвуд, называвшее причиной смерти самоубийство, мотивированное неустойчивостью психики. Сэр Лайонель немедленно покинул клинику в сопровождении Филипа, который вместе с ним возвращался в Лондон, чтобы принять участие в похоронах Деборы.
За время, прошедшее после смерти Деборы, Лесли с успехом избегала встреч с Филипом наедине, но вечером накануне своего отъезда он сам позвонил ей, попросив зайти к нему в кабинет.
- Я уезжаю на целых десять дней, и знаешь, Лесли, мне будет невыносимо одиноко без тебя.
- Я уже легла спать, - солгала она.
- Тогда я сам поднимусь к тебе.
- Не надо. Это не совсем удобно.
- Я тоже так думаю, - устало сказал он. - Но разве ты не можешь просто набросить на себя платье или еще что-нибудь и спуститься сюда? Я не задержу тебя надолго, любовь моя, но мне обязательно надо видеть тебя.
- Нет, Филип. Будет лучше, если мы останемся каждый у себя.
- Сэр Лайонель ни о чем не узнает, - продолжал он, по-своему поняв ее нежелание. - Да и в любом случае, я все равно собираюсь рассказать ему о нас.
- Ты не должен этого делать, - быстро перебила его ЛЕсли. Пожалуйста, Филип, ничего ему не говори.
- Но рано или поздно он все равно узнает об этом.
- Пусть уж лучше поздно, чем сейчас, - Лесли замолчала, крепко сжимая трубку в ставшей влажной ладони. - Я знаю, что ты не... что ты не любил Деборы, но ведь она была дочерью сэра Лайонеля. Подумай, каково ему будет.
- Но я совсем не собирался рассказывать ему о тебе завтра, - сказал он. - Мне просто казалось, что мне следует все же поставить его в известность, прежде, чем я вернусь обратно в клинику.
- Нет, - снова возразила Лесли. - Не надо. Ничего не говори ему, Филип. Обещай мне это.
- Ну, ладно, не скажу, - неохотно проговорил он. - Я думаю, ты права. Но я уже устал от всей этой лжи. Я люблю тебя, и хочу, чтобы весь мир узнал об этом. - Он замолчал, как будто ожидая, что она ответит ему на это что-нибудь, но никакого ответа с ее стороны не последовало, и тогда он окликнул ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30