Сквозь трещины лестницы пробивались мох, трава и даже цветы. За дверью - огромный, как стадион, зал с потолком из крашеных дощечек. Два старых дубовых серванта, деревянные стулья ручной работы, круглый стол на одной ножке, имитирующей виноградную лозу. На стенах - лампы, подвешенные за стеклянные ушки к канделябрам. Камин из резного камня в стиле эпохи Людовика XV, украшенный зеркалом в деревянной позолоченной раме. Единственная дань XX веку: два диванчика, обитых бледно-желтой кожей, низенький столик из кованого железа и между двумя окнами с тяжелыми красными шторами панцирь морской черепахи, превращенный в лампу.
Луис Капелло подошел к Дельфине, сжавшейся в комок на диване под клетчатым пледом, извлеченным из глубин багажника "мерседеса". Этот плед и позволил ей пройти через весь городок до дома Капелло, не привлекая излишнего внимания.
- Сбрось его, - ласково попросил он, - эта тряпка не вяжется с остальной обстановкой.
Охваченная ужасом Дельфина подчинилась и вновь предстала перед глазами старика в той одежде, в которой была на его вилле. Он долго пожирал глазами юное вздрагивающее от холодай испуга тело.
- Хочешь жевательной резинки?
Дельфина кивнула. Глаза ее снова наполнились слезами.
- Пожалуйста, отпустите меня.
Капелло засмеялся.
- Ты что, так ничего и не поняла?
Она съежилась. В этот момент зазвонил телефон. Капелло подбежал и снял трубку.
- А! Инспектор Корантэн? - нервно спросил он. - Ну что, я могу уехать отсюда?
- ...
- Не будьте идиотами. Вы же знаете, что мне нечего терять.
- ...
- Что? Где я?
Он осклабился.
- Слушайте, я вам сейчас кое-что расскажу, и это вам поможет понять кучу вещей... Здесь мой первый дом. Когда мы с женой его купили, здесь все было разрушено, а на том самом месте, где я сейчас стою, рос вяз. Я все реставрировал, ничего не переделывая, не изменяя, так как я уважал историю этого дома. В нем ведь жило семейство дю Геников, первый баронский род Бретани. Почитайте роман Бальзака "Беатриса", это поможет вам многое понять. А ваши соотечественники спокойно смотрели, как это все гибнет под открытым небом. И вот я, жалкий итальянский эмигрантишка, все это спас. Так что, вы думаете, я буду с вами торговаться?!
Он захохотал.
- Если я подожгу этот дом, сгорит весь Геранд. Церковь, все дома, весь город. Памятник французской истории превратится в гигантское пожарище! Вам будет что написать в отчете о проделанной работе.
- ...
- Чего я хочу? Да я только и делаю, что повторяю вам битый час: дайте мне отсюда уехать. С малышкой! Мне больше нечего добавить.
Он положил трубку. Дельфина смотрела на него, стуча зубами.
- Не волнуйся, - прохрипел Капелло" - он перезвонит.
И действительно, телефон снова зазвонил.
- Вот видишь? - его лицо искривила недобрая усмешка. - Никуда они не денутся. Алло?.. Нет, я не передумал.
- ...
- Отлично, это меняет дело.
Он медленно положил трубку на аппарат.
У Дельфины от страха полезли на лоб глаза: Капелло направлялся к ней.
- Тебе не желают помогать, - aыговорил он. - Помнишь, на арке входной двери? Я тебе показал, когда мы приехали: серебряный меч, используемый вместо кола... - Его рот искривился в гадкой ухмылке.
- У меня есть серебро... - Она с ужасом смотрела, как он срывает с себя одежду, не в силах произнести ни звука. - И кол у меня тоже есть, можешь себе представить!
Он ткнул ее лицом в кожаные подушки, чтобы не дать ей кричать, и пристроился сзади.
***
Aорис Корантэн так швырнул трубку на аппарат, что хозяин бистро завопил от возмущения.
- Вам возместят ущерб! - ответил Корантэн, которому все это смертельно надоело. - Поймете вы или нет, что совсем рядом молоденькая девчонка попала в лапы старого мерзавца? - Он подскочил к Ивану Ле Коату. - Сколько здесь выходов из города?
Бретонец, не думая, выпалил цитату из туристического путеводителя: Геранд - старый средневековый городок, окруженный крепостными стенами, не позволяющими проникнуть в него, а следовательно, и выйти кому бы то ни было. Есть семь городских ворот, все они блокированы. Капелло сидит, как крыса в западне. - Может, это и так, - сквозь зубы выругался Корантэн. - Но эта скотина сидит в западне не один, а с пятнадцатилетней девчонкой-заложницей.
Он вышел из бистро.
Прямо перед ним начинался переулок, который вел к "особняку семейства дю Геник". Тут же аббатская церковь. Он пошел вдоль переулка, освещаемого восстановленными под старину фонарями. Бришо молча шел за ним следом.
- Меме, - aдруг сказал Корантэн, - я, наверное, сошел с ума. Но все-таки можно же как-то проникнуть в этот дом. Сам посмотри. Они же стоят тут вплотную один к другому.
Бришо показал на гранитную стену, украшенную солнечными часами.
- Там должен быть сад, это очевидно. А иначе зачем солнечные часы? Место не в тени, а в старину это было очень важно. Конечно, там, за стеной, сад.
- Давай взглянем, - согласился Корантэн. - Терять нам все равно нечего.
***
Перемахнув через стену, они упали на песчаную аллею, обсаженную приятно пахнувшим в ночи самшитом. По мере того как они продвигались вперед, наплывали другие запахи: жимолости, полигонуса, вьющихся роз.
- Я уверен, здесь есть приходский священник, - пробормотал Корантэн. - Мы попали в его двор.
Они пошли дальше наугад; впереди, слева от них, в той стороне, где проходила стена с коньком и двумя башенками, соединенными каменной галереей, светились два окна.
- Помоги-ка мне.
Бришо, задыхаясь, попытался его приподнять. Борис весил никак не меньше восьмидесяти пяти килограммов, это была явно непосильная нагрузка для мышц Эме, хотя он уцепился руками за узловатый ствол столетней виноградной лозы.
- Поднатужься! - Корантэн прижался лицом к вставленному в свинцовую раму стеклу.
Там, за окном, в каких-то пяти метрах от него, Луис Капелло насиловал на диване пятнадцатилетнюю девчонку, завернув ей руки за спину и связав их веревкой.
- Меме, - aдва слышно выдохнул Корантэн, - умоляю, подними меня повыше.
Бришо напрягся и замычал, как беррийский бык. Корантэн подтянулся и, прикрыв лицо локтями, нырнул сквозь оконную раму в комнату.
Когда он вскочил на ноги, Дельфина всем телом извивалась на диванчике, пытаясь высвободить связанные руки. Все ее худенькое тело сотрясали конвульсии.
Капелло выпрямился. В руке он держал "парабеллум", ствол упирался в затылок девочки.
- Выйдите тем же путем, что и вошли, - приказал он, - а не то...
Корантэн попятился.
Когда, полный бессильной ярости, он снова оказался в саду под окном, послышались поспешные тяжелые шаги мужчины и стук женских высоких каблуков по каменной мостовой переулка. Озаренный догадкой, Борис побежал к выходу из сада. Бришо кинулся за ним. Наконец они выскочили на площадь перед монастырской церковью. Ее дверь медленно закрывалась у них на глазах. Борис успел-таки броситься всем телом на толстенные дубовые доски, прибитые огромными гвоздями, но старинный замок сухо защелкнулся. Он опять опоздал...
Наступила тишина. Затем послышался цокот каблуков по плитам пола.
- Право убежища! - закричал Капелло, и безумный хохот загремел под сводами церкви.
Корантэн отошел от запертой двери. Прямо перед ним в слабом свете уличного фонаря висела табличка, на которой было написано: "В этом святом месте просим вас не раздеваться, ничего не выносить из церкви, не принимать пищу и не справлять свои естественные надобности".
Глава восемнадцатая
Луис Капелло уселся на скамью на хорах церкви.
- Иди сюда, - приказал он, положив пистолет на соседнюю скамью. - Я же не чудовище. И не веди себя словно запуганная Красная Шапочка.
Дельфина стояла внизу, у лестницы, которая вела на хоры. На ней был тот же наряд, что и в Ла-Боли. Ее прическа от бега растрепалась, потерялась одна из заколок, отчего спадавшая на лоб челка сделалась еще длиннее. Лицо страшно побледнело, и от этого несуразнее выглядели яркие румяна на щеках.
- Мне холодно, - oептала она, приподнимая плечи и втягивая в них голову.
Капелло передернуло.
- Иди сюда, - позвал он, - я дам тебе кое-что такое, от чего тебе станет теплее.
Он протянул ей пластинку "секс-лакта".
- Пожуй и проглоти слюну, а через пять минут я дам еще.
Она послушно сунула жвачку в рот.
Вскоре он подозвал ее к себе и дал новую порцию возбуждающей резинки.
- От нее действительно становится теплее, - прошептала Дельфина с блаженной улыбкой.
Капелло не спускал с нее голодных глаз.
- Я же тебе говорил. Жуй хорошенько.
Минут через десять Дельфина танцевала перед ним в крайней степени возбуждения. Капелло включил запасной стереомагнитофон рядом с органом на балконе. Он хорошо знал церковную жизнь и без труда нашел, где детишки из хора прячут кассеты вовсе не церковного содержания.
Танцевальная музыка гремела на всю церковь.
Старый Луиджи Капелло, который мальчишкой пел в церковном хоре деревушки Равелло в Италии, не думал о том, что совершает святотатство" Где оно исчезло, время, когда он был верующим?!. Давно, слишком давно он превратился в мерзкую тварь, получающую удовольствие от осквернения церкви. И осквернял он ее самым отвратительным способом: заставляя до смерти перепуганную, накачанную возбудителями пятнадцатилетнюю девчонку плясать голой перед алтарем...
Капелло откинулся на спинку скамьи. Он был счастлив.
"Черт побери, - подумал он, - какая жалость, что я не успел затащить сюда маленькую Веронику".
Дельфина ему, конечно, тоже нравилась. Но в ней не было того, что больше всего возбуждало старого развратника. Она была слишком податлива. Понятное дело, мать-сутенерша испортила девочку. Но и девочка тоже не ангел. Всего пятнадцать лет, а уже отпетая шлюха. А впрочем, кто ее сделал шлюхой? Не такие ли подонки, как он сам...
Пробавляясь "живым товаром", который ему поставляли продажные матери, Луис Капелло страстно мечтал о девочке из хорошей семьи: чистой, нежной, свежей... Чтобы с помощью наркотиков довести ее до беспамятства, когда она будет готова на любые мерзости. Сладостной мечтой его стала Вероника. Но с нею номер не прошел: жевательной резинки оказалось недостаточно, пришлось ввести морфий. Увы, все получилось совсем не так, как он хотел. А жалко. Впрочем, хоть на что-то Вероника да сгодилась: она позволила ему свести счеты с Маринье.
Капелло щелкнул пальцами, чтобы остановить танцующую Дельфину.
- На колени! - приказал он.
Девочка опустилась на пол. Немного погодя он заставил ее снять лифчик и пояс.
- Придерживай чулки руками, - приказал он. - Если ты их отпустишь, я тебя побью.
Капелло нашел в ризнице пояс от белого стихаря. Один его конец он завязал на несколько узлов. Помахивая этой плеткой, он заставил Дельфину, лежавшую на гранитных плитах пола, раскинуть руки и ноги, двигая только бедрами. Когда она обессилела настолько, что почти перестала дышать, он сунул ей в зубы очередную пластинку жвачки, как это делают с собаками, которым дают кусочек сахара. Затем поднял ее, взял за руку и подвел к тому месту справа от хоров, где висела картина, изображавшая начало пути Спасителя на Голгофу.
- Смотри, - nказал он, - ты тоже прочтешь четырнадцать молитв, как Он. Следуй за мной, мы рассмотрим все четырнадцать картин, чтобы все хорошенько отрепетировать.
Она покорно последовала за ним, бормоча молитву. Время от времени на нее нападал истерический смех - сказывалось влияние возбуждающей резинки.
Когда они вернулись на середину церкви, вдруг погас свет. Капелло выругался и схватил Дельфину за запястье.
В здание церкви проник голос Бориса Корантэна, доносящийся сквозь отверстие в одном из витражей:
- Хватит глупостей, Капелло! Церковь окружена, вам отсюда не уйти.
- Я ее убью, - завопил Капелло. - Вы же знаете, что я это сделаю. Так что убирайтесь вон!
Стоящий на приставленной к витражу лестнице Корантэн провел рукой по лбу, словно стремясь снять наваждение.
- Зажгите свет, - не оборачиваясь, приказал он и содрогнулся: внизу обезумевший маньяк с горящими глазами прижимал к себе одурманенную наркотиками девчонку, приставив к ее голове пистолет.
И все это происходило в церкви!..
Беспредел какой-то!
Борису нестерпимо захотелось выхватить "смит-вессон" и прикончить Капелло. Хотя опасность задеть девочку велика, он был уверен, что не промахнется. Ярость не позволит дрогнуть его руке.
Сумасшедший старик, должно быть, обо всем догадался. Он еще крепче прижал Дельфину, прикрывшись, ею словно щитом.
Корантэн от бессилия заскрипел зубами.
- Прекратите, Капелло! Откройте дверь, отпустите ребенка. Вы и так уже достаточно натворили.
Капелло попятился, затащил Дельфину в ризницу и закрыл дверь на металлические задвижки. Точно так же он поступил и с дверью, ведущей в дом священника. Затем зажег три свечи, которые прихватил с алтаря.
- Их свет будет тебе очень к лицу, если им вздумается снова отключить электричество.
Поясом от стихаря он снова связал Дельфине руки и грозно рявкнул:
- На колени! Сейчас ты предстанешь перед калифом!
Воспаленное воображение подсказало ему новую забаву.
Дельфина с ужасом смотрела на своего мучителя. Несмотря на наркотики, она вновь начала сознавать, что с нею происходит что-то страшное.
- Мама! - nквозь слезы застонала она; бедняжка не понимала, что очутилась здесь из-за алчности своей матери, и звала ее, как все дети, попав в беду, зовут мать.
А Капелло уже разыгрывал сцену суда. Обвинитель и судья одновременно, став в позу, он произнес громовую речь в защиту общественной нравственности, а затем объявил приговор: "Потаскушка и развратница Дельфина Шене приговаривается к смерти на дыбе. Но прежде чем умереть, она будет отдана на забаву солдатам".
Вместо тернового венца Капелло водрузил девочке на голову найденную в ризнице митру. Затем подвесил ее на огромном, вбитом в балку гвозде за вывернутые и связанные руки. Дельфина закричала от боли и, дернувшись всем телом, сорвалась с гвоздя. Сумасшедший старик принялся хлестать ее ремнем...
***
Aорис Корантэн с недоумением посмотрел на молодого священника, которого подвел к нему Эме Бришо.
- Меня зовут отец Озан, - священник перебирал четки, руки у него вздрагивали. - Я работаю в этом приходе в период отпусков. Я постараюсь вам помочь.
- Чем, святой отец?
Священник печально улыбнулся.
- Этот человек осквернил монастырскую церковь. Я хочу войти туда. Я предложу себя в качестве заложника вместо этой несчастной девочки.
Корантэн покачал головой.
- Он сошел с ума. Это маньяк, понимаете? Сексуальный маньяк. Ему нечего делать с другим заложником. Все, что ему надо, - это девчонка, а вовсе не вы.
- И все-таки я хотел бы попробовать, - священник стоял на своем.
- Как угодно, - сдался Корантэн. - Я не могу вам этого запретить.
Священник окинул его благодарным взглядом и подошел к двери ризницы. Корантэн, Бришо и остальные полицейские издали наблюдали за ним.
Он принялся говорить тихим голосом. О милосердии, о сострадании, о разуме. Слова были простые, понятные и убедительные.
В какой-то момент Корантэну даже показалось, что ему удастся уговорить Капелло: безумный хохот и вопли по ту сторону двери прекратились. Но затем, словно удар грома, грохнул выстрел. Отец Озан рухнул навзничь. Корантэн оросился к нему.
- Боже мой! - пробормотал он, приподнимая священника. - Вам повезло, что вы во второй раз родились на белый свет.
Прошив дверь, пуля прошла рядышком с виском пастора, оставив в его белокурых волосах подпаленный след.
Отец Озан ничего не отвечал. Он был без сознания.
- Ну все, с меня хватит, - прорычал Корантэн. - Если мы ничего не предпримем, он прикончит девчонку.
***
Cамок на дверях ризницы разлетелся вдребезги. Сквозь неестественно вывернутые руки Дельфины Луис Капелло успел заметить, что к нему огромными прыжками несется полицейский. Капелло ткнул пистолет девочке под лопатку.
В полицейском тире Корантэн снискал славу снайпера. И сейчас он был почти уверен, что успеет выстрелить первым и попасть точно в "парабеллум" - выбить его из руки старого психа. Но, выбитый страшным ударом, не убьет, не искалечит ли он девочку?..
Корантэн посмотрел в искаженное от страха лицо Дельфины и опустил свой револьвер. Он мог сколько угодно рисковать своей жизнью, но не жизнью ребенка.
- Вы снова одержали победу.
- Я всегда побеждаю! - захохотал Капелло. - Прочь с дороги! Я ухожу.
Он взмахнул пистолетом, приказывая Корантэну посторониться.
"Ладно, - ?ешил Борис, - попробуем поймать тебя на трюк. Он стар как мир, но, видно, поэтому и удается..." Сделав шаг в сторону, он прикинул расстояние, отделявшее его от обезумевшего старика. Метров пять... Хороший прыжок - и все... Корантэн застыл, вытянув шею и не отрывая взгляда от двери, ведущей из ризницы в церковь, как будто оттуда к нему должна была прийти помощь.
Он успел услышать, как в груди бешено колотится сердце. Ну же, кретин, оглянись...
Капелло наконец обратил внимание на странное поведение инспектора и резко повернулся к двери, к которой стоял спиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Луис Капелло подошел к Дельфине, сжавшейся в комок на диване под клетчатым пледом, извлеченным из глубин багажника "мерседеса". Этот плед и позволил ей пройти через весь городок до дома Капелло, не привлекая излишнего внимания.
- Сбрось его, - ласково попросил он, - эта тряпка не вяжется с остальной обстановкой.
Охваченная ужасом Дельфина подчинилась и вновь предстала перед глазами старика в той одежде, в которой была на его вилле. Он долго пожирал глазами юное вздрагивающее от холодай испуга тело.
- Хочешь жевательной резинки?
Дельфина кивнула. Глаза ее снова наполнились слезами.
- Пожалуйста, отпустите меня.
Капелло засмеялся.
- Ты что, так ничего и не поняла?
Она съежилась. В этот момент зазвонил телефон. Капелло подбежал и снял трубку.
- А! Инспектор Корантэн? - нервно спросил он. - Ну что, я могу уехать отсюда?
- ...
- Не будьте идиотами. Вы же знаете, что мне нечего терять.
- ...
- Что? Где я?
Он осклабился.
- Слушайте, я вам сейчас кое-что расскажу, и это вам поможет понять кучу вещей... Здесь мой первый дом. Когда мы с женой его купили, здесь все было разрушено, а на том самом месте, где я сейчас стою, рос вяз. Я все реставрировал, ничего не переделывая, не изменяя, так как я уважал историю этого дома. В нем ведь жило семейство дю Геников, первый баронский род Бретани. Почитайте роман Бальзака "Беатриса", это поможет вам многое понять. А ваши соотечественники спокойно смотрели, как это все гибнет под открытым небом. И вот я, жалкий итальянский эмигрантишка, все это спас. Так что, вы думаете, я буду с вами торговаться?!
Он захохотал.
- Если я подожгу этот дом, сгорит весь Геранд. Церковь, все дома, весь город. Памятник французской истории превратится в гигантское пожарище! Вам будет что написать в отчете о проделанной работе.
- ...
- Чего я хочу? Да я только и делаю, что повторяю вам битый час: дайте мне отсюда уехать. С малышкой! Мне больше нечего добавить.
Он положил трубку. Дельфина смотрела на него, стуча зубами.
- Не волнуйся, - прохрипел Капелло" - он перезвонит.
И действительно, телефон снова зазвонил.
- Вот видишь? - его лицо искривила недобрая усмешка. - Никуда они не денутся. Алло?.. Нет, я не передумал.
- ...
- Отлично, это меняет дело.
Он медленно положил трубку на аппарат.
У Дельфины от страха полезли на лоб глаза: Капелло направлялся к ней.
- Тебе не желают помогать, - aыговорил он. - Помнишь, на арке входной двери? Я тебе показал, когда мы приехали: серебряный меч, используемый вместо кола... - Его рот искривился в гадкой ухмылке.
- У меня есть серебро... - Она с ужасом смотрела, как он срывает с себя одежду, не в силах произнести ни звука. - И кол у меня тоже есть, можешь себе представить!
Он ткнул ее лицом в кожаные подушки, чтобы не дать ей кричать, и пристроился сзади.
***
Aорис Корантэн так швырнул трубку на аппарат, что хозяин бистро завопил от возмущения.
- Вам возместят ущерб! - ответил Корантэн, которому все это смертельно надоело. - Поймете вы или нет, что совсем рядом молоденькая девчонка попала в лапы старого мерзавца? - Он подскочил к Ивану Ле Коату. - Сколько здесь выходов из города?
Бретонец, не думая, выпалил цитату из туристического путеводителя: Геранд - старый средневековый городок, окруженный крепостными стенами, не позволяющими проникнуть в него, а следовательно, и выйти кому бы то ни было. Есть семь городских ворот, все они блокированы. Капелло сидит, как крыса в западне. - Может, это и так, - сквозь зубы выругался Корантэн. - Но эта скотина сидит в западне не один, а с пятнадцатилетней девчонкой-заложницей.
Он вышел из бистро.
Прямо перед ним начинался переулок, который вел к "особняку семейства дю Геник". Тут же аббатская церковь. Он пошел вдоль переулка, освещаемого восстановленными под старину фонарями. Бришо молча шел за ним следом.
- Меме, - aдруг сказал Корантэн, - я, наверное, сошел с ума. Но все-таки можно же как-то проникнуть в этот дом. Сам посмотри. Они же стоят тут вплотную один к другому.
Бришо показал на гранитную стену, украшенную солнечными часами.
- Там должен быть сад, это очевидно. А иначе зачем солнечные часы? Место не в тени, а в старину это было очень важно. Конечно, там, за стеной, сад.
- Давай взглянем, - согласился Корантэн. - Терять нам все равно нечего.
***
Перемахнув через стену, они упали на песчаную аллею, обсаженную приятно пахнувшим в ночи самшитом. По мере того как они продвигались вперед, наплывали другие запахи: жимолости, полигонуса, вьющихся роз.
- Я уверен, здесь есть приходский священник, - пробормотал Корантэн. - Мы попали в его двор.
Они пошли дальше наугад; впереди, слева от них, в той стороне, где проходила стена с коньком и двумя башенками, соединенными каменной галереей, светились два окна.
- Помоги-ка мне.
Бришо, задыхаясь, попытался его приподнять. Борис весил никак не меньше восьмидесяти пяти килограммов, это была явно непосильная нагрузка для мышц Эме, хотя он уцепился руками за узловатый ствол столетней виноградной лозы.
- Поднатужься! - Корантэн прижался лицом к вставленному в свинцовую раму стеклу.
Там, за окном, в каких-то пяти метрах от него, Луис Капелло насиловал на диване пятнадцатилетнюю девчонку, завернув ей руки за спину и связав их веревкой.
- Меме, - aдва слышно выдохнул Корантэн, - умоляю, подними меня повыше.
Бришо напрягся и замычал, как беррийский бык. Корантэн подтянулся и, прикрыв лицо локтями, нырнул сквозь оконную раму в комнату.
Когда он вскочил на ноги, Дельфина всем телом извивалась на диванчике, пытаясь высвободить связанные руки. Все ее худенькое тело сотрясали конвульсии.
Капелло выпрямился. В руке он держал "парабеллум", ствол упирался в затылок девочки.
- Выйдите тем же путем, что и вошли, - приказал он, - а не то...
Корантэн попятился.
Когда, полный бессильной ярости, он снова оказался в саду под окном, послышались поспешные тяжелые шаги мужчины и стук женских высоких каблуков по каменной мостовой переулка. Озаренный догадкой, Борис побежал к выходу из сада. Бришо кинулся за ним. Наконец они выскочили на площадь перед монастырской церковью. Ее дверь медленно закрывалась у них на глазах. Борис успел-таки броситься всем телом на толстенные дубовые доски, прибитые огромными гвоздями, но старинный замок сухо защелкнулся. Он опять опоздал...
Наступила тишина. Затем послышался цокот каблуков по плитам пола.
- Право убежища! - закричал Капелло, и безумный хохот загремел под сводами церкви.
Корантэн отошел от запертой двери. Прямо перед ним в слабом свете уличного фонаря висела табличка, на которой было написано: "В этом святом месте просим вас не раздеваться, ничего не выносить из церкви, не принимать пищу и не справлять свои естественные надобности".
Глава восемнадцатая
Луис Капелло уселся на скамью на хорах церкви.
- Иди сюда, - приказал он, положив пистолет на соседнюю скамью. - Я же не чудовище. И не веди себя словно запуганная Красная Шапочка.
Дельфина стояла внизу, у лестницы, которая вела на хоры. На ней был тот же наряд, что и в Ла-Боли. Ее прическа от бега растрепалась, потерялась одна из заколок, отчего спадавшая на лоб челка сделалась еще длиннее. Лицо страшно побледнело, и от этого несуразнее выглядели яркие румяна на щеках.
- Мне холодно, - oептала она, приподнимая плечи и втягивая в них голову.
Капелло передернуло.
- Иди сюда, - позвал он, - я дам тебе кое-что такое, от чего тебе станет теплее.
Он протянул ей пластинку "секс-лакта".
- Пожуй и проглоти слюну, а через пять минут я дам еще.
Она послушно сунула жвачку в рот.
Вскоре он подозвал ее к себе и дал новую порцию возбуждающей резинки.
- От нее действительно становится теплее, - прошептала Дельфина с блаженной улыбкой.
Капелло не спускал с нее голодных глаз.
- Я же тебе говорил. Жуй хорошенько.
Минут через десять Дельфина танцевала перед ним в крайней степени возбуждения. Капелло включил запасной стереомагнитофон рядом с органом на балконе. Он хорошо знал церковную жизнь и без труда нашел, где детишки из хора прячут кассеты вовсе не церковного содержания.
Танцевальная музыка гремела на всю церковь.
Старый Луиджи Капелло, который мальчишкой пел в церковном хоре деревушки Равелло в Италии, не думал о том, что совершает святотатство" Где оно исчезло, время, когда он был верующим?!. Давно, слишком давно он превратился в мерзкую тварь, получающую удовольствие от осквернения церкви. И осквернял он ее самым отвратительным способом: заставляя до смерти перепуганную, накачанную возбудителями пятнадцатилетнюю девчонку плясать голой перед алтарем...
Капелло откинулся на спинку скамьи. Он был счастлив.
"Черт побери, - подумал он, - какая жалость, что я не успел затащить сюда маленькую Веронику".
Дельфина ему, конечно, тоже нравилась. Но в ней не было того, что больше всего возбуждало старого развратника. Она была слишком податлива. Понятное дело, мать-сутенерша испортила девочку. Но и девочка тоже не ангел. Всего пятнадцать лет, а уже отпетая шлюха. А впрочем, кто ее сделал шлюхой? Не такие ли подонки, как он сам...
Пробавляясь "живым товаром", который ему поставляли продажные матери, Луис Капелло страстно мечтал о девочке из хорошей семьи: чистой, нежной, свежей... Чтобы с помощью наркотиков довести ее до беспамятства, когда она будет готова на любые мерзости. Сладостной мечтой его стала Вероника. Но с нею номер не прошел: жевательной резинки оказалось недостаточно, пришлось ввести морфий. Увы, все получилось совсем не так, как он хотел. А жалко. Впрочем, хоть на что-то Вероника да сгодилась: она позволила ему свести счеты с Маринье.
Капелло щелкнул пальцами, чтобы остановить танцующую Дельфину.
- На колени! - приказал он.
Девочка опустилась на пол. Немного погодя он заставил ее снять лифчик и пояс.
- Придерживай чулки руками, - приказал он. - Если ты их отпустишь, я тебя побью.
Капелло нашел в ризнице пояс от белого стихаря. Один его конец он завязал на несколько узлов. Помахивая этой плеткой, он заставил Дельфину, лежавшую на гранитных плитах пола, раскинуть руки и ноги, двигая только бедрами. Когда она обессилела настолько, что почти перестала дышать, он сунул ей в зубы очередную пластинку жвачки, как это делают с собаками, которым дают кусочек сахара. Затем поднял ее, взял за руку и подвел к тому месту справа от хоров, где висела картина, изображавшая начало пути Спасителя на Голгофу.
- Смотри, - nказал он, - ты тоже прочтешь четырнадцать молитв, как Он. Следуй за мной, мы рассмотрим все четырнадцать картин, чтобы все хорошенько отрепетировать.
Она покорно последовала за ним, бормоча молитву. Время от времени на нее нападал истерический смех - сказывалось влияние возбуждающей резинки.
Когда они вернулись на середину церкви, вдруг погас свет. Капелло выругался и схватил Дельфину за запястье.
В здание церкви проник голос Бориса Корантэна, доносящийся сквозь отверстие в одном из витражей:
- Хватит глупостей, Капелло! Церковь окружена, вам отсюда не уйти.
- Я ее убью, - завопил Капелло. - Вы же знаете, что я это сделаю. Так что убирайтесь вон!
Стоящий на приставленной к витражу лестнице Корантэн провел рукой по лбу, словно стремясь снять наваждение.
- Зажгите свет, - не оборачиваясь, приказал он и содрогнулся: внизу обезумевший маньяк с горящими глазами прижимал к себе одурманенную наркотиками девчонку, приставив к ее голове пистолет.
И все это происходило в церкви!..
Беспредел какой-то!
Борису нестерпимо захотелось выхватить "смит-вессон" и прикончить Капелло. Хотя опасность задеть девочку велика, он был уверен, что не промахнется. Ярость не позволит дрогнуть его руке.
Сумасшедший старик, должно быть, обо всем догадался. Он еще крепче прижал Дельфину, прикрывшись, ею словно щитом.
Корантэн от бессилия заскрипел зубами.
- Прекратите, Капелло! Откройте дверь, отпустите ребенка. Вы и так уже достаточно натворили.
Капелло попятился, затащил Дельфину в ризницу и закрыл дверь на металлические задвижки. Точно так же он поступил и с дверью, ведущей в дом священника. Затем зажег три свечи, которые прихватил с алтаря.
- Их свет будет тебе очень к лицу, если им вздумается снова отключить электричество.
Поясом от стихаря он снова связал Дельфине руки и грозно рявкнул:
- На колени! Сейчас ты предстанешь перед калифом!
Воспаленное воображение подсказало ему новую забаву.
Дельфина с ужасом смотрела на своего мучителя. Несмотря на наркотики, она вновь начала сознавать, что с нею происходит что-то страшное.
- Мама! - nквозь слезы застонала она; бедняжка не понимала, что очутилась здесь из-за алчности своей матери, и звала ее, как все дети, попав в беду, зовут мать.
А Капелло уже разыгрывал сцену суда. Обвинитель и судья одновременно, став в позу, он произнес громовую речь в защиту общественной нравственности, а затем объявил приговор: "Потаскушка и развратница Дельфина Шене приговаривается к смерти на дыбе. Но прежде чем умереть, она будет отдана на забаву солдатам".
Вместо тернового венца Капелло водрузил девочке на голову найденную в ризнице митру. Затем подвесил ее на огромном, вбитом в балку гвозде за вывернутые и связанные руки. Дельфина закричала от боли и, дернувшись всем телом, сорвалась с гвоздя. Сумасшедший старик принялся хлестать ее ремнем...
***
Aорис Корантэн с недоумением посмотрел на молодого священника, которого подвел к нему Эме Бришо.
- Меня зовут отец Озан, - священник перебирал четки, руки у него вздрагивали. - Я работаю в этом приходе в период отпусков. Я постараюсь вам помочь.
- Чем, святой отец?
Священник печально улыбнулся.
- Этот человек осквернил монастырскую церковь. Я хочу войти туда. Я предложу себя в качестве заложника вместо этой несчастной девочки.
Корантэн покачал головой.
- Он сошел с ума. Это маньяк, понимаете? Сексуальный маньяк. Ему нечего делать с другим заложником. Все, что ему надо, - это девчонка, а вовсе не вы.
- И все-таки я хотел бы попробовать, - священник стоял на своем.
- Как угодно, - сдался Корантэн. - Я не могу вам этого запретить.
Священник окинул его благодарным взглядом и подошел к двери ризницы. Корантэн, Бришо и остальные полицейские издали наблюдали за ним.
Он принялся говорить тихим голосом. О милосердии, о сострадании, о разуме. Слова были простые, понятные и убедительные.
В какой-то момент Корантэну даже показалось, что ему удастся уговорить Капелло: безумный хохот и вопли по ту сторону двери прекратились. Но затем, словно удар грома, грохнул выстрел. Отец Озан рухнул навзничь. Корантэн оросился к нему.
- Боже мой! - пробормотал он, приподнимая священника. - Вам повезло, что вы во второй раз родились на белый свет.
Прошив дверь, пуля прошла рядышком с виском пастора, оставив в его белокурых волосах подпаленный след.
Отец Озан ничего не отвечал. Он был без сознания.
- Ну все, с меня хватит, - прорычал Корантэн. - Если мы ничего не предпримем, он прикончит девчонку.
***
Cамок на дверях ризницы разлетелся вдребезги. Сквозь неестественно вывернутые руки Дельфины Луис Капелло успел заметить, что к нему огромными прыжками несется полицейский. Капелло ткнул пистолет девочке под лопатку.
В полицейском тире Корантэн снискал славу снайпера. И сейчас он был почти уверен, что успеет выстрелить первым и попасть точно в "парабеллум" - выбить его из руки старого психа. Но, выбитый страшным ударом, не убьет, не искалечит ли он девочку?..
Корантэн посмотрел в искаженное от страха лицо Дельфины и опустил свой револьвер. Он мог сколько угодно рисковать своей жизнью, но не жизнью ребенка.
- Вы снова одержали победу.
- Я всегда побеждаю! - захохотал Капелло. - Прочь с дороги! Я ухожу.
Он взмахнул пистолетом, приказывая Корантэну посторониться.
"Ладно, - ?ешил Борис, - попробуем поймать тебя на трюк. Он стар как мир, но, видно, поэтому и удается..." Сделав шаг в сторону, он прикинул расстояние, отделявшее его от обезумевшего старика. Метров пять... Хороший прыжок - и все... Корантэн застыл, вытянув шею и не отрывая взгляда от двери, ведущей из ризницы в церковь, как будто оттуда к нему должна была прийти помощь.
Он успел услышать, как в груди бешено колотится сердце. Ну же, кретин, оглянись...
Капелло наконец обратил внимание на странное поведение инспектора и резко повернулся к двери, к которой стоял спиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16