А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z


 


– Да ладно тебе.
– А еще нормальный человек должен вести себя по-человечески. Уважать старших, заботиться о матери, семью кормить, а значит, работать. А ты, насколько мне известно, тунеядствуешь. Паразитируешь на шее матери-пенсионерки, деньги у нее отнимаешь, избиваешь.
Куленин взвизгнул:
– Так это она тебя сюда направила?
– А какая тебе разница? Ты мойся, мойся.
– Да задубел я, начальник!
– Ничего, генералу Карбышеву гораздо хуже было, но он все выдержал, не сломался. А мать твоя меня не посылала. Зря, конечно, но не хочет, чтобы сыночка в милицию загребли да за хулиганку годика на три на нары определили. Жалеет чадо свое.
– Как же! Пожалела! Тогда как ты здесь оказался?
– Ну, объясняться перед тобой я не обязан, но если так хочешь узнать, скажу. Слишком вы с дружком громко орали. На улице слышно было. Ну что, помылся? Или еще постоишь под душем?
– Помылся.
– Одежда чистая есть?
– Есть! В шкафу! В комнате!
– Тогда закрывай кран и мухой в комнату! Но только в комнату и сразу же на кухню. Впрочем, улизнуть из квартиры я тебе по-любому не дам. Вперед!
Выключив воду, схватив полотенце, протрезвевший Куленин выскочил из ванной, оставляя за собой мокрые следы. Переоделся, вернулся на кухню. Встал у холодильника.
Дементьев указал на стул:
– Присаживайся, Вася! Теперь поговорим.
От батареи раздался голос Скрепина:
– Ты че приковал меня? Отпусти!
Дементьев ответил:
– С тобой, Балбес, отдельный разговор будет, и не здесь!
Скрепин сплюнул:
– Тьфу, бля, попал!
– Вот это точно. Попал ты по полной. Но пока молчи и приходи в себя.
Балбес замолчал.
Дементьев достал из папки, которую всегда носил с собой и которую оставил на тумбе, войдя на кухню, чистый лист бумаги, шариковую ручку. Отодвинул бутылку, стаканы, тарелки, сигареты и пепельницу на угол стола, положил лист с ручкой перед Кулениным:
– А теперь, Вася, пиши!
– Че писать-то?
– Объяснительную!
– В смысле?
– Пиши, как над матерью издеваешься, деньги на пропой у нее отнимаешь, что пьянствуешь и дебоширишь каждый день. Пиши о том, как сегодня с дружком встретился, как пили, выгнав мать на улицу. В общем, пиши все о своем поведении.
– Ага?! А ты потом меня в кутузку? И дело заведешь?
– Я дела не веду. Это работа следователей. Но в «обезьянник» отправлю, если откажешься здесь объяснение писать. Даю тебе минуту на размышление. Либо пишешь бумагу и мы продолжим разговор тут, дома, или я вызываю наряд патрульно-постовой службы и общаться будем уже в отделе. Но учти, в последнем случае по-мирному мы уже не договоримся.
– А здесь договоримся?
– Все будет зависеть от тебя!
– Ладно! Хотя я сейчас накатаю бумагу, а ты все одно нас с Балбесом в ментовку определишь.
– Надо было тебя еще под душем подержать. Еще плохо соображаешь. Зачем мне заставлять тебя писать объяснение здесь, чтобы потом вести в милицию, когда я могу без проблем взять с тебя объяснения и в отделе, после того как отсидишь сутки в клетке?
Куленин почесал нос:
– А, хрен с тобой! Хуже не будет.
Он взял ручку и начал писать.
Дементьев прошелся по кухне. Встал у окна. Его окрикнул Скрепин:
– Слышь, участковый?
– Чего тебе?
– Поговорить бы с глазу на глаз.
– В отделе поговорим.
– Зачем отдел? На меня у своего участкового компромата хватает, а тут ты еще с обвинением в нападении, мне же никакого резону на зону попадать нет.
– Раньше об этом надо было думать.
– Да погоди ты! Выслушай.
– Ну, что ж, но только без глупостей. Второй раз я тебя успокаивать в более жестком режиме буду, понял?
– Понял! Все понял!
Дементьев отстегнул наручники, повесил их на карабин пояса.
Скрепин поднялся, поправив рубашку:
– В комнату пройдем, пока Куль на себя бумагу катает?
– Иди вперед!
Дементьев со Скрепиным прошли в комнату. Капитан указал ему на диван:
– Садись!
Сам устроился на стуле, напротив пьяницы и дебошира.
– Ну? Говори, что хотел сказать, я слушаю!
Скрепин тряхнул головой, словно сбрасывая с себя груз тяжелого похмелья. Надо признать, в чувство он пришел быстро. Есть такой тип пьяниц. Нажрутся в дым, вроде на грани отруба, а кемарнут минут пятнадцать или продышатся на воздухе – и вроде почти в норме. К данному типу принадлежал и Леонид Скрепин.
– Короче, начальник, врубаюсь я, что ты намерен повесить на меня нападение на представителя власти, так?
Дементьев уточнил:
– Вооруженное нападение, Скрепин, под действием спиртного и в сговоре с Кулениным. Прикидываешь, по какой статье пойти можешь?
– Я и статей этих не знаю, но чую, от зоны не отмазаться!
– Верно чуешь! Не отмазаться!
– Вот и я прикинул, в тюрьме мне делать нечего, значит, надо попытаться договориться.
– Ты из пустого в порожнее не переливай! Есть что сказать, говори, нет – пойдем в отдел!
– Слушай! Ни для кого не секрет, что в Парке культуры и отдыха наркотой торгуют. И вы, менты, об этом знаете. Хватаете всякую мелочь, а крупняк зацепить не можете, потому как никакой информации по тем, кто рулит торговлей, у вас нет. Верно?
– А у тебя есть, да?
– А у меня, представь, есть!
– Ну, и кто рулит наркоторговлей в парке?
– Какой быстрый! Давай сначала договоримся: ты отдашь нож и отпустишь меня, а потом я тебе через Куля и шепну пару фамилий.
Дементьев усмехнулся:
– Ты, значит, умный, продуманный, а я так себе, погулять вышел? Нет, Леонид, как тебя по отчеству?
– Евгеньевич!
– Нет, Леонид Евгеньевич, так дела не делаются.
– Ну, тогда считай, я ничего не говорил.
– А как насчет нападения на представителя власти?
– Да пусть будет как будет! Глядишь, пронесет!
– Не пронесет, Леня!
– Но мне тоже нужны гарантии.
– Моего слова вполне достаточно. Других гарантий не будет. А информацию по наркоторговцам, Балбес, в натуре, в отделе из тебя вытянут не напрягаясь. И ничего ты в обмен не получишь. Так что ты мне сейчас не только расскажешь все, что знаешь о делах в парке по наркоте, но и подробно распишешь на бумаге. Откажешься, на что имеешь полное право, я тебя ребятам из уголовного розыска передам. У них времени долго базарить с такими, как ты, нет, им бандитов ловить надо, так что в угро ты с ходу запоешь канарейкой. На все лады. Ну и естественно, будешь привлечен к ответственности по статьям Уголовного кодекса за оскорбление и нападение на представителя власти. Ножичек сохранил отпечатки твоих пальцев. Придется вместе с нарядом вызывать следственно-оперативную группу, но это не проблема, и через какое-то время загремишь ты, Леня, на зону, куда так не хочешь попасть. Да еще и дружка своего, Василия, к себе прицепишь. А раз по делу на пару с Кулениным пойдешь, то это уже будет рассматриваться как групповуха. Прикидываешь, во что может вылиться твое ослиное упрямство? Но, повторяю, ты вправе хранить гордое молчание. Выбирай!
Скрепин процедил сквозь зубы:
– За горло берешь, начальник?
– А с вами по-другому нельзя! Вы нормального языка просто не понимаете. Так что, будем говорить или я звоню в отдел?
– Васька же тебе бумагу катает? Поверил! А ты его вместе со мной сдашь?
– Не я, а ты сдашь, Леня! Я хочу решить вопрос полюбовно.
– Да уж заметно! Вцепился, как клещ!
– Тебя за язык никто не тянул. Сам на разговор напросился. Потому как шкуру спасать надо. Так спасай, пока есть такая возможность!
– Ладно! Давай слово!
– Я еще ничего ценного не услышал.
Скрепин попросил:
– Закурить позволь? Тут везде курят. Вон и пепельница на подоконнике стоит!
Дементьев протянул Балбесу пачку.
– Не хреновые сигареты менты у нас курят. А все плачутся, мало им платят!
– Прикуривай!
Скрепин прикурил сигарету, сделал несколько глубоких затяжек.
– Короче! Наркоту продавцам и проституткам выдают бармены кафе «Солнечный зайчик» Вадим и Леха. Они меняют через сутки друг друга. Выдают через сучку одну, рыжую и длинноногую. Ее Кариной кличут.
– Проститутка?
– Рыжая не шлюха, но косит под блядь.
– Где бармены берут дурь?
– Этого не знаю, но могу узнать… со временем.
Дементьев спросил:
– Откуда тебе известны эти подробности? Торговцы тщательно маскируют свою деятельность, а ты о них знаешь? Странно, не находишь?
– Чего странного? Я в этом кафе уже второй год пасусь. Мать свою, как Куля, не обираю, на пойло зарабатываю. Вот к кафе прибился. Грузчик Петруха помог, соседи мы, он этажом выше живет и пашет в этом «Зайчике». Как-то бухали вместе, Петька и предложил подрабатывать в кафе. День на подхвате, под вечер пару пузырей имеешь, да еще закуски, что клиенты не доедают. Вот как-то таскал ящики пустые из кафе во двор. Должна была подойти машина, забрать тару. Проходил мимо стойки бара, у Вадима телефон зазвонил. Я в коридор прошел, а там как специально шнурок на ботинке развязался, ну и встал, завязываю и слышу, бармен говорит, типа, понял, высылаю человека. И еще, мол, он и деньги передаст. Ну, вроде базар как базар, а Вадим, закончив разговор по телефону, подозвал к себе рыжую. Та подошла, бармен и говорит: передай пацанве, после обеда дурь пойдет. Ну, я завязал шнурок и на улицу. Позже грузовик подошел, и я загрузил его тарой. Потом водку да пару сосисок с хлебом взял, в кустиках устроился, выпил. А из кустов виден вход в кафе. Где-то к двум часам начали пацаны подходить, и рыжеголовая принялась летать ракетой, от бадыги на аллею, где пацаны ждали, и обратно. Пакетики им передавала, те уходили. Подходили другие. Где-то часов до четырех эта херня продолжалась. Затем все стихло, в смысле пацаны разошлись, а Карина за столиком у окна устроилась. Шампанское жрать с шоколадом. Я по-тихому собрал пожитки и домой.
Дементьев задумчиво проговорил:
– Понятно!
И спросил:
– Значит, наркота в кафе хранится?
Балбес кивнул:
– Да. Где же еще, раз Карина ее из бадыги пацанам таскает?
– И ты готов узнать, как попадает наркота в кафе, так?
Скрепин вздохнул:
– А куда деваться?
– Почему сегодня не на работе?
– Отгул вчера Леха, второй бармен, дал. Сказал, в выходные могу потребоваться.
– Ясно! Теперь быстро написал все, что рассказал.
– Так бумаги нет!
Дементьев протянул ему пару листов и вторую ручку из трех, которые носил в специальном отсеке папки. Указал на стол:
– Тут пиши! А я пойду к твоему дружку.
Василий, закончив объяснительную, молча курил, глядя грустно в окно.
Капитан взял лист. Прочитал написанное. Положил лист в папку.
– Ну вот, это другое дело. Теперь, Василий, у тебя один путь остаться на свободе, это путь исправления. И начнешь ты его прямо сейчас.
Куленин перевел взгляд на участкового:
– В каком смысле, прямо сейчас?
– Докуришь сигарету, пойдешь, наберешь в ведро воды, возьмешь швабру, пару тряпок и приступишь, как говорится в армии, к уборке помещения. Начнешь с уборки кухни. Помоешь посуду, расставишь ее по полкам, протрешь везде пыль, окна не забудь почистить, а то видок у них, прямо скажем, как в курятнике каком. Полы протрешь. В общем, приступаешь к трудотерапии. Она поможет и остатки хмеля из головы выбить, и порядок к приходу матери навести. Вот она удивлена и рада будет!
– Да уж охренеет точно! А ты че с бумагой делать будешь?
– Хранить. Пока вновь человеком не станешь. А не станешь, придется пускать в ход. И тебя следом на нары. Усек, Вася?
– Откуда ты на нашу голову свалился? Служил себе в армии и служил бы. До чинов генеральских. Нет, вернулся и порядки армейские решил людям сугубо гражданским и мирным навязать. Давай, изгаляйся. Власть, она всегда над простым человеком изгалялась. Изгалялась, изгаляется и будет изгаляться. Таков закон нашего общежития.
– Все сказал?
– Все! Че, приступать?
– Мой посуду!
Куленин спросил:
– Слышь, участковый, а че ты с Балбесом делать будешь? Он вообще ни при чем. Это я его сюда притащил.
– Разберемся. Но, если договоримся, шанс на нормальное будущее у вас будет.
– Ага! Дождешься этого светлого будущего. Дед мой ждал – не дождался, мать ждала – не дождалась, а они, между прочим, всю жизнь на государство пахали, а дед-то восемь годков воевал. Как на финскую ушел, так с японской и вернулся. Где уж мне чего дождаться?!
Дементьев улыбнулся:
– Ты работай, Вася, работай! Работа, она человека из обезьяны сделала.
– Я этой хрени не верю. А вот то, что из человека в обезьяну превратит, – точняк.
– Ладно, не буду тебе мешать, мне еще с дружком твоим разговор закончить надо. В комнату не входить, не подслушивать!
– Да надо мне?
– Я предупредил, Вася!
Андрей прошел в комнату. Скрепин, закончивший писать докладную записку, пододвинул листы на край стола.
Дементьев взял их, прочитал. Взглянул на Скрепина:
– Нормально! Описал вроде бы все! Хорошо, даю тебе слово, что эти листы никогда не попадут в другие руки, пока ты будешь вести себя нормально и помогать мне раскрутить наркоторговцев. Скажи, где мы можем при необходимости встретиться? Без лишних свидетелей.
Скрепин вздохнул:
– Встретиться? Да в пивной у привокзального рынка, недалеко от дома. Я постоянно туда ныряю, после семи вечера народу там не так много, можно за столиком уединиться.
– Ну вот и хорошо! Мобильник у тебя есть?
– А как же?
– Не пропил еще?
– Я найду, на что выпить, и без этого!
– Понятно! Номер?
Скрепин достал из брюк старый дешевый, но вполне пригодный для использования по прямому назначению сотовый телефон. Нажал клавишу:
– Записывай!
Дементьев приготовил свой телефон:
– Давай!
Зафиксировав номер Скрепина, Дементьев опустил телефон в карман рубашки, сложив листы докладной и положив их в папку вместе с ручкой, приказал:
– А теперь, Леня, свалил отсюда по-тихому. И прямо домой! Понял?
– Чего не понять?
– Вперед!
Скрепин, буркнув другу: «Покедова», вышел из квартиры. Андрей посмотрел на работающего Куленина:
– Ну что, Вась, получается?
– Шел бы ты, начальник… по делам службы!
– Уйду, конечно, не буду же за тобой, как за малым дитем, присматривать. Но учти, ты под усиленным контролем!
– Че учитывать, когда у тебя, считай, мой приговор в кармане. Хотя ведь я могу и отказаться от написанного?!
– Можешь, да вот только свидетелей твоего безобразного поведения более чем достаточно. Или ты считаешь, тебя уважают соседи? Да они с радостью избавятся от тебя, представься такая возможность. А мы эту возможность им предоставим!
– Может, ты все-таки пойдешь? Не будешь мешать?
Дементьев взглянул на часы:
– Что ж! Можно и уходить. До свидания, Вася!
– Бывай, начальник!
Андрей вышел из квартиры на улицу, прошел к своему подъезду, на лавочке напротив которого сидела мать Куленина. Она при виде участкового встала:
– Ну, что?
– Да нормально все! Часик погуляйте и ступайте домой.
– А что ты там сделал?
– Ничего, просто поговорил с вашим сыном и его дружком.
– Хорошо, видно, поговорил, Балбес из подъезда сам не свой вышел и, качаясь, пошел в сторону стадиона.
– Да, нормально поговорили!
– А почему я только через час могу домой вернуться? Уж не избил ли ты Василия?
– Нет! Час ему нужен навести порядок в квартире.
У Кулениной от удивления даже глаза расширились:
– Чего? Васька и порядок?
– Да, уважаемая Надежда Сергеевна. После нашего разговора у Василия вдруг проявилось непреодолимое желание убраться в квартире. Думаю, он еще сможет начать новую жизнь.
– Невероятно!
– Вы только часик погуляйте, а то рванете помогать ему и все испортите.
– Да как же он один? Нет, участковый, пойду домой. Он без меня такой порядок наведет, что впору ремонт будет делать.
– Ну, как хотите! Я свое дело сделал. Возникнут проблемы, обращайтесь!
– Спасибо тебе, участковый!
– Не за что!
Дементьев кивнул женщине и направился в сторону участкового пункта милиции. Зайдя за дом, достал сотовый телефон, отыскал в памяти мобильника номер Чернышева, нажал клавишу вызова. Друг и начальник ответил тут же:
– Привет, командир!
– Привет! Встретиться бы надо, Черныш!
– Что-то серьезное?
– Думаю, да! Но оценишь сам!
– Куда подъехать?
– Подъезжай на мой УПМ.
– Во сколько?
– Да хоть прямо сейчас!
– Жди! Еду!

Глава 3
Ближнее Подмосковье, район дислокации закрытого военного городка размещения офицеров спецслужб
и их семей. 17 сентября, пятница

С 5.30 подполковник Тимохин сидел с удочкой на берегу озера, недалеко от городка. Водоем находился в охраняемой зоне, поэтому никто не мешал Александру. А он, наконец выбравшись на рыбалку, устроился на обрывистом берегу, имея перед собой широкий участок глубокой, темной от торфа, лишенной растительности спокойной воды.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''



1 2 3 4 5 6