Затем двери автомобилей задвинулись и колонна тронулась в путь.– А теперь я приглашаю вас следовать за мной, господа…Двадцать журналистов расселись за столиками в кафе. Большинство сотрудничали в местных или окружных газетах. Из федеральных средств информации присутствовали представители центрального радиовещания, телевидения, одного информационного агентства, а также самой крупной в Центральной Европе бульварной газеты.– Хольц сознался? – Это был первый вопрос, прозвучавший после того, как все полукругом заняли места вокруг двух шефов чрезвычайной комиссии.– Нет.– Но он должен был что-то сказать по поводу найденного оружия!Пуш покачал головой.– У нас имеется лишь короткое письменное заявление его адвокатов. В нем говорится, что господии Хольц периодически наблюдал за состоянием дел на земельном участке с лодочными сараями и вот уже несколько месяцев посещал купленный им участок на склоне горы. Факт наличия там оружия он объяснить не может.– Вы думаете, это похоже на правду?– Я не комментирую подобные моменты.– Правда ли, что его зять является владельцем земельного участка на берегу?– Этот момент я тоже не вправе комментировать!– Вы уже беседовали с владельцем участка?– Да. Он предъявил договор об аренде, из которого следует, что дортмундский гребной клуб «Викинг» взял этот участок в аренду на пять лет.– А что это за гребной клуб?– Это проверяется.– Кто конкретно арендовал участок?– Это тоже в настоящий момент проверяется. В любом случае мы можем сообщить, что подписавшиеся под контрактом лица в момент заключения ими контракта не числились в картотеке полиции.– Каким образом получал владелец арендную плату?– По почте. Деньги отправлялись с разных почтовых отделений.– Не свидетельствует ли все это, что речь в данном случае идет о хорошо организованной банде неонацистов?– Комментариев не будет.– Но ведь верно, что Манфред Керн находился в угнанном «транзите»?– Похоже на то. Но пока у нас нет весомых доказательств связи Керна с Хольцем.– А сами вы в это верите?Воцарилось неприятное молчание.Пуш сверлил взглядом задавшего вопрос, Локамп с безразличием игрока в покер уставился в потолок.В конце концов, их выручил представитель бульварной газеты.– Что известно о других угонщиках?– Личности пока не установлены.– А убитый?– То же самое. Зато известно, что он по меньшей мере один раз был в лодочном сарае.– Вы идентифицировали другие отпечатки пальцев?– Комментариев не будет!– Послушайте, вы не имеете права пичкать нас полуправдой.Пуш резко выпрямился, в упор взглянул на говорившего, потом произнес:– Я не уполномочен распространять преждевременные выводы или гипотезы. Я придерживаюсь фактов.– Но позавчера министр внутренних дел довольно быстро поделился своей гипотезой с общественностью.– По этому вопросу я не вправе давать объяснения.– Но ведь в данном случае речь идет не о левых, а о нацистах?Пуш пожал плечами.– У господина Хольца имелись нацистские сувениры и пластинки с речами Гитлера. Вы можете делать свои выводы, я буду делать свои…В помещение вошел Херцог и протиснулся между столами вперед. В руках он держал записку, которую протянул Пушу. Тот дважды прочитал ее и удовлетворенно кивнул.– Господа, – заявил он затем, – господин Хольц сообщил нам, что даст свои показания в присутствии нескольких адвокатов. Допрос состоится завтра. Полагаю, федеральная адвокатура немедленно предоставит в наше распоряжение несколько своих сотрудников.– А вы не отправите господина Хольца в Карлсруэ?Взгляд Пуша выразил удивление.– Разве в Зосте его охраняют недостаточно хорошо? 59 Эльфрида Шу, как обычно, вернулась домой в шестом часу. Она отворила входную дверь и, не включая в коридоре света, втащила в квартиру четыре тяжелые сумки с покупками. Затем ногой захлопнула дверь и направилась в кухню. Но тут нога ее наткнулась на большой, мягкий предмет, лежавший прямо посреди дороги. Она споткнулась, один пакет выскользнул у нее из рук, зазвенело стекло.– Линда!Прошло несколько секунд, прежде чем Линда открыла дверь своей комнаты:– Да, мамочка…– Сколько раз я говорила тебе, чтоб ты не бросала спои тряпки в коридоре? Быстро убери сумку и распакуй вещи!Линда без всякого желания взяла несколько вешалок и потащила рюкзак в комнату. Подумав, она решила распаковать его сразу же.Тут же в дверь полетело грязное белье. Несколько пуловеров и запасные джинсы приземлились на кровать, две пары туфель грохнулись о дверь шкафа.И тут Линда увидела фотоаппарат.Она сняла кожаный футляр и проверила на крошечной шкале количество отснятых кадров. Осталось только три. Она перемотала пленку и открыла крышку. Маленькую черную кассету она сунула в сумочку, выбежала в коридор и стала натягивать куртку.– А теперь куда ты собралась?– Я только отнесу пленку. Там должен быть Илмаз. Стефи захочется получить карточки. 60 Ранним утром в четверг гауптвахмистр Котткэмпер вместе с двумя товарищами заступил на дежурство в караульном помещении следственной полицейской тюрьмы в Зосте.– Доброе утро. Что нового?Заспанный после ночного дежурства полицейский помотал головой.– Двое пьяных и один бездомный. Камеры первая, вторая и третья.– А наци?– В самой дальней. Сегодня его переводят в Хамм.Котткэмпер расписался в книге приема дежурств. Затем нажал центральный включатель, от которого свет зажигался сразу во всех камерах.– Ну, теперь посмотрим…Он вышел в небольшой коридор и кулаком постучал в первую дверь:– Давай, поднимайся!Со скрежетом повернулся ключ в замке, со скрежетом отодвинулся засов:– Ну-ка, выматывайся. Получи на входе свои шмотки и уплати за ночлег. И поживее!Та же процедура повторилась еще дважды. Недоспавшие, с тяжелой головой, но наполовину уже протрезвевшие задержанные показались в коридоре и тяжело поплелись в караулку. Там им вернут шнурки, ремни, документы.Котткэмпер остановился у камеры самого знаменитого на сегодняшний день заключенного: «Бильд» поместила вчера его фотографию о небольшой заметкой на третьей полосе. Вахмистру было ужасно интересно, как выглядит этот человек в натуре.– Эй, пора подниматься, господин…Слова застряли у него в горле. Рядом со слегка приоткрытым зарешеченным окном висела веревка, привязанная, должно быть, к перекладине решетки снаружи. На другом конце веревки была петля. Петля сжимала человеческую шею. 61 – Пора, дорогая, пора…– Что, уже семь?– Да. Утренний обход.Фриц Клозе встал и потянулся за коричневой кожаной курткой. Рывком натянул ее на себя, так что связка ключей, помещавшаяся в правом боковом кармане, со звоном ударилась о стул. Тихо повизгивая, овчарка начала скрестись в кухонную дверь.– Спокойно, Гаррас!Клозе стоя допил кофе, вытер рукой губы, потом сунул чашку в мойку.– Ты читал, Фриц? Все-таки нехорошо, как ополчились газеты на господина Вейена. При чем здесь он? А если кому-то из турков снова взбредет мысль удрать ночью?…– Нет-нет, Лиза, – возразил Клозе, покачав головой. – Они по-своему правы. Ему даже было лень проверить по-настоящему комнаты. Я всегда знал, что он сядет в лужу. Дерет нос, никогда не поздоровается толком. А вот мальчишку жаль. Был очень неилохой парень…Он еще раз поцеловал жену в лоб и распахнул кухонную дверь.– Пошли, Гаррас!Собака тут же бросилась в кусты, а Клозе еще несколько минут постоял на крыльце пристройки, в которой помещалась его служебная квартира. Здесь, на окраине города, воздух был достаточно свежим. Можно было бы даже почувствовать дыхание находившегося неподалеку леса, если б проклятая домна не сбрасывала на Вельпер копоть своих труб.Клозе свистнул собаке и двинулся вперед. В обязанности сторожа реальной школы имени Анны Франк входила регулярная проверка состояния окон. Многие классы находились на первом этаже и поистине магически притягивали непрошеных гостей.Сначала Клозе свернул влево и обследовал восточное крыло здания. Отдельные участки пути пришлось выложить плитами, ведь осенью и зимой луг от дождей раскисал, превращался в болото, стоившее ему уже не одной пары добротных башмаков.Клозе скользнул внимательным взглядом по длинному ряду окон, выходящих во двор. Затем обогнул спортивный зал, пристроенный к длинному школьному комплексу с северной стороны.Здесь тоже все было в порядке.Сторож бодро зашагал вдоль западной стены, приближаясь к выходившему на Марксштрассе актовому залу. Зал находился на одной линии с административной пристройкой и главным входом.Собака первая почуяла что-то неладное. Она замерла, выжидающе подняв переднюю лапу.Взглянув на стену школы, Клозе остановился как вкопанный. Красной краской, наспех, неловко и с ошибками там было намалевано: «Еще одной турецкой свиньей меньше!» А рядом ухмылялись две кривые свастики.Надпись была не единственной. Бросившись за угол, Клозе убедился, что уличный фасад тоже разукрашен.«Евреев и турков в концлагеря! Германия, проснись!»Прямо над главным входом кто-то написал три фамилии: Анна Франк, Илмаз Омюр, Стефи Гертнер. Две первые помечены были свастикой, третья подчеркнута красным и отмечена восклицательным знаком.Мгновение понадобилось Фрицу Клозе, чтоб вернуть самообладание. Он скомандовал собаке:– Ищи, Гаррас, ищи!В десять минут девятого подтянулись последние опаздывающие, все разошлись по классам. Коридор опустел. И тут появился Клозе, держа на поводке Гарраса:– Ищи, ищи!Пригнувшись к полу, собака пробежала по длинному коридору, описала несколько больших и малых кругов, и, судя по всему, окончательно потеряла след. Как-никак четыреста человек только что прошли здесь – предприятие заведомо безнадежное.Потеряв след, собака остановилась и укоризненно взглянула на хозяина – так ему, по крайней мере, показалось.И тут у Клозе мелькнула идея.Он схватил собаку за ошейник и потащил к себе в каморку. Здесь лежал платок в бело-голубую клетку, найденный Гаррасом с час назад у входа в подвал.Овчарка снова взяла след. Клозе повел ее теперь по отдельным лестницам и переходам. Здесь количество следов было много меньше, чем в коридоре на первом этаже.Этот маневр он повторил трижды, четырежды. Клозе и сам уже не верил в успех.Однако в последнем переходе собака вдруг ощетинилась, раздалось сдержанное, но злое рычанье. Почти касаясь носом пола, овчарка рванула с места, пару раз пришлось возвращаться, но потом она снова устремлялась вперед. Перед дверью кабинета физики она остановилась и вопросительно поглядела на Клозе.Сторож распахнул дверь.Гаррас вытянул голову, зарычал и бросился к ученику, одиноко сидевшему на последней скамье.Тот в страхе отпрянул, когда овчарка кинулась к ему, оскалив зубы.– Не двигайся! – крикнул Клозе. – Иначе укусит! Скорчившись и замерев, парень лежал на полу; Гар-ас склонился над ним.– В чем дело, Клозе?Учитель физики, пожилой, добродушный человек из тех, что мухи не обидит, возмущенно поднялся со стула:– Что это вы себе позволяете?И тут Клозе поднял носовой платок. Все узнали его – платки в бело-голубую клетку были только у одного ученика.Он лежал на полу, бледный как мел, чувствуя дыхание овчарки на лице. Олаф. 62 «В эфире вторая программа западногерманского радио. Пятнадцать часов, ноль минут. Передаем последние известия. До сих пор не выяснены обстоятельства, при которых пятидесятишестилетний Отто Хольц из района Мёнезее сумел покончить жизнь самоубийством в следственной полицейской тюрьме Зоста. Как уже сообщалось, Хольц арестован был в среду по обвинению в нелегальном хранении оружия и подозрению в помощи уголовно-террористической группе. Как заявил министр юстиции земли Северный Рейн-Вестфалия, в действиях охранявших Хольца лиц не усматривается каких-либо дисциплинарных нарушений. В соответствии с инструкцией перед препровождением Хольца в камеру у него изъяты были все вещи, с помощью которых арестованный мог бы покушаться на собственную жизнь. Как попала в камеру веревка, на которой повесился Хольц, министру представляется «необъяснимым». Как стало известно редакции гамбургского журнала «Коррект», в среду поздно вечером – уже после заявления Хольца о готовности дать на следующий день показания – его посетил один из адвокатов. В этой связи редакция отмечает, что по крайней мере один из адвокатов Хольца неоднократно выступал в прошлом защитником правоэкстремистских элементов. Журнал утверждает, что именно это обстоятельство могло бы пролить свет на смерть Хольца. Однако представитель адвокатской конторы опроверг догадки журнала как «немыслимые и безответственные наветы». Он заявил, что против журнала будет возбуждено уголовное дело по обвинению в клевете».
– Немыслимо!Рената со звоном грохнула кофейник на стол.– Они даже ухитрились передать Хольцу веревку, чтобы он успел мирно повеситься в тюрьме. Если он вообще сделал это сам…– Как это? – спросила Стефания.– Сразу вспоминается тюрьма в Штаммгейме… Тогда они уверяли, будто Андреас Баадер и Ульрика Майнхоф исхитрились тайком пронести в камеру пистолет, а потом покончили с собой ради того только, чтобы создать трудности следствию. Блажен, кто верует…Рената поставила на стол две большие голубые чашки с белыми нарисованными облаками. Наполнила обе до краев и пододвинула одну девушке. Потом уселась в старое протертое кожаное кресло и закурила.– Ну все-таки расскажи!– Что тут рассказывать?Сидя на краешке кровати, Стефания долго молча помешивала в чашке, потом продолжила:– Это просто ужасно. Я проревела весь день…– Что с родителями Илмаза?– Они с нами не разговаривают. Отец уже заказал ящики для багажа. Они возвращаются в Турцию.Наконец она отложила в сторону ложку и сделала пару шумных глотков.– Сегодня утром я просто не пошла в школу. Уселась на берегу Рура и смотрела на воду. Хорошо бы сейчас каникулы, тогда можно было бы уехать куда-нибудь и ни о чем не думать.– Приходи ко мне, когда захочешь, – сказала Рената. – У меня сейчас много свободного времени.Она соскользнула с кресла, присела на корточки перед полкой с пластинками. Провела рукой по конвертам, словно отыскивая что-то. Наконец вытащила одну пластинку.– Никогда не слышала протяжные еврейские песни под гитару? Хочешь, поставлю?Не дожидаясь ответа, она положила пластинку на диск проигрывателя.Примерно через час раздался резкий, нетерпеливый звонок.Рената отворила.В комнату ворвались Оливер, Ирис, Сабина, Йорг, Андреа, Бруно и грохнули на стол огромную коробку с пирожными. Рената и Стефи отправились на кухню кипятить чай и снова варить кофе. Бруно и Йорг притащили еще стулья. Ирис и Сабина удобно расположились на широкой кровати, Андреа вытянулась в любимом Ренатином кресле, Бруно и Йорг удовольствовались жесткими стульями. Оливер без стеснения копался в книгах, которыми плотно забиты были четыре полки.– Ну наваливайтесь…Чай и кофе разлили по чашкам, зазвенели чайные ложечки. Андреа, причмокивая, облизала пальцы и потянулась за вторым куском.– Это надо было видеть! – рассказывала Сабина с полным ртом. – Распахивается дверь, влетает Клозова собака и прямиком к этому идиоту Олафу. Тот от страха чуть в штаны не напустил.– Я вот думаю, неужели Олаф сделал это один? – произнесла Рената.– Сегодня ночью, возможно, – принялась рассуждать вслух Стефи. – А вообще? У нас в городе вечно расклеены плакаты «Боевого фронта». В поселке, что на склоне Розенберга, нацисты швыряют в почтовые ящики коммунистам и социал-демократам письма с угрозами. А в «Замке», там, где собираются обычно иностранцы, в окна то и дело летят камни, бомбы со слезоточивым газом. Это, наверное, целая банда.– И что же городские власти?– Городские власти? – отмахнулась Ирис. – А они делают вид, что ничего не замечают. Когда отец Стефи поднял об этом вопрос в муниципалитете, даже Нойнер разыграл театр и заявил, что коммунисты придают слишком большое значение глупым шуткам нескольких мальчишек. Они будто ничего не видят и не слышат!– Вы знаете про Хольца? – спросил Оливер.Все кивнули.– Все-таки удивительно, – задумчиво сказал Йорг. – Мы были в пятнадцати метрах от раскрытия тайны. У меня до сих пор перед глазами тот фургон. Как подумаешь, что там внутри лежал связанный Шойбнер и раненый нацистский главарь…Стефи кивнула.– Я тоже все время об этом думаю. И никак не могу вспомнить лица двух типов, что сидели в «форде». Ведь мы тогда смотрели на дурака Олафа, который как истукан уставился на автомобиль.Все замолчали.И тут снова раздался звонок.Рената хотела уже подняться из низкого кресла-корзинки, но Оливер опередил ее.– Не утруждайте себя, я открою! – крикнул он, разыгрывая кавалера былых времен.Быстрые шаги простучали по деревянной лестнице, и вот уже Линда на высоких пробковых каблуках влетела в комнату.– Эй, люди! – крикнула она, обняв сперва Стефи, потом Ренату. – У меня есть фото!– Какие фото?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19