Причем, задействовал канал экстренной связи – радиотелефон, всегда находящийся рядом с ней.– Я сылушаю? – послышался голос Бондо.Значит, Лили уже легла спать. Я вспомнил, что местное время отличается от московского на два часа и чертыхнулся.– Мне нужно срочно переговорить с Лили, – тем не менее заявил я.– Это нэвозможно, – отозвался руководитель охраны. – Толко завтра утром.– Но дело не терпит отлагательств. Джаич исчез!– Ну, нычего страшного…– Конечно, для тебя «нычего» страшного! Ведь у тебя на хвосте гангстеры не сидят!– Подумаешь, гангстэры…Разговор обещал получиться на редкость содержательным.– А Пью Джефферсон, между прочим, тоже считает дело безотлагательным! – в отчаянии выпалил я.– Вот пуст он и позвоныт.Бондо бросил трубку.Полный атас!Я связался с «голыми пистолетами». Те, видимо, развлекались после напряженного трудового дня. Через трубку до меня доносились звуки музыки и женский визг. Однако Курт Трахтенберг отнесся к сообщению серьезно. Я слышал, как он что-то сказал по-французски Жану Дюруа, затем трубку взял Пью, и я понял, что он уже готов звонить Лили. Я принялся ждать.Немка-дежурная ходила взад-вперед, косо посматривая в мою сторону. Весь вид ее говорил о том, что происходящее ни в коей мере ее не касается. За ее спиной мерцали экраны работающих дисплеев.Прошло десять минут, пятнадцать, двадцать. Я встал с кресла и тоже принялся ходить по комнате. Немка – в одну сторону, я – в другую. Сколько может это продлиться? У меня, в конце концов, Саймон дома не выгулянный.Наконец, Лили позвонила.– Куда делся Джаич? – сонным голосом поинтересовалась она.– Помнишь, мы в детстве любили смотреть мультик, в котором снегурочку ребята уговорили прыгнуть через костер. Она прыгнула и растаяла. Джаич тоже попытался прыгнуть через костер. И тоже растаял.– Что ты меня тут сказками посреди ночи потчуешь?– А такими сказками по ночам и потчуют. Любителей острых ощущений.– Не морочь голову, мне завтра вставать ни свет, ни заря! У тебя есть конкретные предложения?– Да.– Какие?У меня дрогнул голос:– Забери меня отсюда.– Будем считать, что это – такая бухгалтерская шутка. – Она помолчала. – Ты должен разыскать Джаича и как можно быстрее.– Послушай, Лили, – проговорил я. – Пройдет много лет. В нашей школе устроят юбилейный вечер. Соберутся бывшие одноклассники, столь горячо любимые нами. И они тебя спросят: «Лили, а где же Крайский, Лили?»– Молодец, – похвалила она меня. Вероятно, она уже окончательно проснулась, голос ее ожил. – Очень впечатляет. Мне кажется, как писатель ты развиваешься в нужном направлении.– Но исчезновение Джаича – это не плод моего воображения! Его нет! Понимаешь? Нет!!! И не мое дело его разыскивать. Или, вернее, его труп.– Ну ты и паникер, я погляжу! А Пью еще утверждает, что ты хорошо вписался в разработанную схему. Неужели он мог в тебе так ошибиться?Продолжать разговор далее было бессмысленно.– Весьма благодарен мистеру Джефферсону за столь лестную оценку, – я уже намеревался положить трубку, но тут меня осенило. – Скажи по крайней мере Горбанюку, чтобы он мне оказывал всестороннюю поддержку.– Вот это деловой разговор. Я скажу ему, чтобы он, как джин, исполнял все твои пожелания. Ты даже можешь держать его при себе в бутылке. Вот видишь, я тоже умею рассказывать сказки.Наступила пауза.– Крайский, – наконец, сказала Лили.– Да?– Ты найдешь Джаича?– Постараюсь. – Услышал я свой голос. Без сомнения это был мой голос, поскольку клуша почти не говорила по-русски. Кто-то привел этот голос в состояние «воспроизведение», и я вынужден был продолжить. – Здесь дежурит одна пожилая немецкая мадам, скажи ей, чтобы она не вые… чтобы она выдала мне домашний телефон Горбанюка.– Дай ей трубку.Я протянул трубку клуше, и та откликнулась без особого восторга.– Датенсцчутзгесетз… – начала было она, но яростный голос из трубки ее подавил. Клуша покраснела. Затем произнесла: – Яволь, – и дала отбой.Молча извлекла из письменного стола записную книжку и протянула мне. Я открыл ее на букву «Г» и набрал номер. Откликнулся приятный женский голос.– Горбанюка мне, – рявкнул я.Если бы наши голоса могли быть одушевлены, они бы, наверно, обернулись нежной ланью и бросившимся на нее хищником.– А это кто? – затрепетала лань.– Крайский. По чрезвычайно важному делу.– Но ведь сейчас ночь!– Послушайте! – Хищник уже завалил добычу и плотоядно скалил зубы. – Когда я говорю: по чрезвычайно важному делу, это означает, что через секунду он уже должен стоять у телефона.– Но он в ванной! Принимает душ!– А мне плевать! Ничего страшного не сделается, если он подойдет мокрый. Я даже не стану возражать против мыльной пены…– Хорошо, – в отчаянии произнесла она (предсмертный писк), – я отнесу ему телефон туда.Через минуту послышался шум льющейся воды и недовольный голос Горбанюка:– Я слушаю.– Это Крайский, Горбанюк. У меня для вас очень неприятная новость: Джаич исчез.– М-да, – пробурчал Горбанюк, – этого и следовало ожидать.– Я только что разговаривал с Лили, и она пообещала мне полнейшее ваше содействие.– Гм… В чем?– В розысках Джаича.– Гм… Ну, хорошо. И чем же я могу быть полезен?– Мне нужна машина.– Как?! Опять?! А куда же, разрешите полюбопытствовать, подевалась предыдущая?! Тоже исчезла?! Вместе с Джаичем?– Отнюдь, и я даже знаю, где она находится. Но меня она больше не устраивает. К тому же ключи от нее остались у Джаича.– Вы меня со свету сживете! Ей-богу!– Ну, ну, Горбанюк, не скромничайте, – сказал я и понял, что, очевидно, сейчас здорово напоминаю тому Джаича. А раньше он принимал меня за куда более интеллигентного индивидуума.Он тяжело вздохнул.– Когда вам нужна машина?– Прямо сейчас, – ответил я.– То есть как? – взвизгнул он. – Это что, шутка такая?Еще его счастье, что он не добавил «бухгалтерская».– Максимум через полчаса, – добавил я. – И имейте в виду, мне сейчас не до шуток.Только так, убеждал я себя. Только за счет максимального нервного и эмоционального напряжения я смогу чего-то добиться.– Вы ненормальный! – бухтел Горбанюк. – Завтра днем и ни минутой раньше. В конце концов, имею я право на личную жизнь?– Мы с вами, очевидно, говорим на разных языках, – с прискорбием констатировал я. – Кто-то имеет право на личную жизнь, а кто-то – на личную смерть. Насколько я понял, вы пропустили мимо ушей мою ссылку на Лили?Он замялся.– Вы прекрасно знаете, что я не мог это пропустить мимо ушей. Но вы требуете невозможного. Хорошо, завтра утром.– Желаю спокойной ночи.Я повесил трубку и снова набрал номер Лили.– Я сылушаю.– Это опять Крайский. Лили еще не спит?– Чорт тэбя побэри! Она уже в постэли.– Она мне нужна буквально на секунду. Здесь ее указания не выполняются.Я нажаловался Лили на Горбанюка, уверил ее, что машина непременно нужна сегодня, и опустился на стул в предвкушении результата. И результат не заставил себя ждать. Раздался звонок, клуша подняла трубку и через мгновение передала ее мне.– Вы еще там? – поинтересовался Горбанюк.– А где же мне еще, по-вашему, быть? Машина-то до сих пор не подана.– Я приеду… минут через сорок.– Хорошо, ваша взяла. Через сорок – так через сорок.Пока он ехал, мне пришла в голову странная мысль: на Джаича я потратил массу времени и сил, описывая его внешность, повадки, черты характера. А, скажем, Горбанюку уделил всего лишь несколько слов. Предполагалось, что Джаич станет стержневым образом будущего повествования, тогда как берлинский представитель «Гвидона» – фигура случайная, эпизодическая. Но Джаича уже, по всей вероятности, нет в живых, а Горбанюк – вот он, родимый, гонит сейчас для меня машину. Да и вообще появляется на горизонте все чаще и чаще. Не желают преступники считаться с законами жанра. Ни в какую. Теперь мне все время будет казаться, что стоит описать кого-то более подробно, как его тут же и ухлопают. Зачем тогда стараться? Появляется своеобразный комплекс. Да и вообще, есть ли смысл продолжать работать с записями, если и меня самого прихлопнут раньше, чем наступит развязка?Согласитесь, логика железная. И если вам все же доведется держать в руках зафиксированные на бумаге похождения Миши Крайского, то это только благодаря его неиссякаемому оптимизму.Горбанюк приехал через сорок минут, как и обещал.– С легким паром, – приветствовал его я.Он протянул мне ключи.– Это машина моей жены, – укоризненно произнес он. – Новый «Твинго» цвета морской волны. Конфетка. Постарайтесь быть с ней поаккуратнее.– О'кэй. – Я обменял ключи на квитанцию, снятую с «Варбурга». – Заплатите, пожалуйста.Потом объяснил, где стоит машина.Он принялся вызывать для себя такси, а я направился к выходу.– Желаю вам не исчезнуть, – бросил мне вдогонку Горбанюк.– Во всяком случае для вас это не должно явиться поводом для огорчений. – Я обернулся. – Мы исчезаем, но машины остаются.«Твинго» действительно был конфеткой, Горбанюк не преувеличивал. Я сел за руль. Разумеется, я нуждался в нем сегодня и только сегодня. Я включил двигатель и помчался на улицу «17 июня».
После того, как надо мной основательно поработала смазливая мулатка по имени Сузи, я почувствовал некоторое облегчение. Управлять «твинго» было одним удовольствием. Еще раз проехав по улице, где стоял «Варбург», и убедившись, что никаких изменений не произошло, я вернулся домой.Джаича не было.Малышка встретила меня более чем прохладно. Собственно, она вообще никак не отреагировала на мое появление. Сидела на спортивной сумке Джаича убитая горем и даже не смотрела в мою сторону. Из-за мулатки, естественно.Обстоятельствами немедленно воспользовался Тролль.– Я тут, не тратя времени даром, произвел анализ последних событий… Ситуация сложилась тревожная.– Да что ты говоришь? – съехидничал я.– Между прочим, хоть ты со свойственным тебе дегенератизмом и отказываешься в это верить, я все же твой друг. И мне совершенно не безразлична твоя дальнейшая судьба.– Разумеется! Конечно! Если меня… того… то и ты… того…– Да, – кивнул Тролль, – правила игры у нас простые, как в крестики-нолики. Поэтому я и не хочу, чтобы тебя… того…– Драпать надо отсюда, – сказал я. – Врангель был вон каким парнем, а тоже драпанул из Крыма, когда понял, что это – осознанная необходимость. Плевать на Лили, на «голых пистолетов», на этих дурацких Сосландов…– А плейер у тебя с собой?– Что? – не сразу дошло до меня.– У тебя плейер с собой?– Да.– Тогда вруби Джо Коккера.Стоило ему это произнести, как хрипы Джо Коккера тут же оглушили меня. И я понял, что никуда не побегу. И что финал в разыгрываемом спектакле может быть действительно печальный.– Сволочь! – взорвался я. – Так-то ты обо мне печешься?– Я просто стараюсь сохранить трезвую голову. Ну подумай сам, куда ты сбежишь? Домой? Так там тебя мигом накроют люди Лили. Затеряешься где-нибудь в глубинке нашей могучей и необъятной? Люди Лили разыщут тебя и там. Правда, случится это не сразу, но не думаю, чтобы подобные обстоятельства сделали встречу намного теплее.– Послушать тебя, так они способны любого из-под земли достать. Почему бы тогда им самостоятельно не разыскать Джаича?– Увы… – Тролль сделался подчеркнуто серьезным. – Пока ты здесь и создаешь хотя бы видимость работы, условия контракта соблюдаются. Но стоит тебе сделать ноги, и «Гвидон» будет вынужден расписаться в своей полной несостоятельности. А Лили, насколько тебе известно, к выполнению договорных обязательств относится трепетно.– И что же мне теперь делать? – поинтересовался я.На мордочке у Тролля расплылась довольная улыбка. Еще бы! Ведь раньше я и слушать его не желал, а теперь даже спрашиваю, что делать. Он разбежался, сделал сальто в воздухе и приземлился ко мне на колени.– Только полная концентрация! – потребовал я.– Естественно.– Итак, что будем делать?– Для начала нужно найти Джаича.– Очень оригинальная мысль. А тебе не приходило в голову, что его уже давно где-нибудь закопали?– Ну, значит, нужно разыскать его останки. Дело в том, что, зацепившись за какое-либо звено цепочки, ты размотаешь ее затем всю до конца.– У Джаича было опыта и возможностей куда больше. И то с ним разобрались! Чего же ты требуешь от меня?– Думаю, Джаича подвела излишняя самоуверенность. Не стоит так уж его обожествлять. Для начала нужно понять, что же произошло. Ты уже как-то пытался себе это объяснить?– Я знаю, что он вышел из пивной где-то около двенадцати ночи, но в машину так и не сел. Еще я знаю, что именно в эту ночь в магазин к Юрико очередной раз нагрянули злоумышленники. Об остальном догадаться несложно. Джаич заметил их и попытался задержать, но те оказались хитрее или сильнее. Тем более, у Джаича не было с собой оружия.– Если не считать скакалки.– Тоже мне, оружие!Я подошел к Малышке и вежливо попросил ее пересесть. Она молча подчинилась, все такая же, убитая горем. Я открыл сумку Джаича, извлек из-под груды «Партагаза» пистолет и потряс им в воздухе.– Вот это – оружие.– Но ведь он говорил, что в его руках скакалка – более мощное оружие, чем пистолет.– Говорил! Он много чего говорил! Только где он теперь? Тролль с неодобрением посмотрел на меня.– Не нужно бросаться в другую крайность и думать о партнере хуже, чем он есть. Все же Джаич достаточно осторожный и рассудительный человек. Не забывай, что за ним – школа КГБ, а это что-то да значит. Он бы не кинулся сломя голову задерживать преступников, не взвесив предварительно своих сил, – здесь нечто иное.– Что же?– Его выследили, схватили и уже затем забрались к Юрико. Вероятнее всего, на него напали, когда он направлялся к машине. Преступникам было известно, кого следует искать. А это означает, что один из антикварщиков, с которыми вы беседовали, связан с бандой. Или является участником этой банды.– Почему же в таком случае они до сих пор не добрались до меня?– Ну, тут могут быть разные объяснения. К примеру, они не предполагали, что ты скроешь от семьи Сосланд исчезновение Джаича. Этой акцией они рассчитывали запугать антикварщиков еще больше. Это, по всей вероятности, и являлось задумкой. Мол, вы дерзнули обратиться за помощью? Извольте видеть, что произошло. Ваш ландскнехт словно сквозь землю провалился, а мы – вот они родимые. Красим иконки как ни в чем не бывало.– М-да…– Можно объяснить и иначе.– Как?– Джаича они побаивались, а тебя и в грош не ставят.– Меня бы это, между прочим, вполне устроило.– Ни грамма самолюбия, – констатировал Тролль. – Ну да ладно. Как бы там ни было, этим можно воспользоваться. Среди тех, с кем вы беседовали в магазине, был по крайней мере наводчик. Из этого и следует исходить.– Кстати, Джаич тоже утверждал, что по наиболее вероятной версии основным действующим лицом является антикварщик.– Вот видишь. А дураком он ведь не был. Не был ведь?– Пожалуй, нет, – выдавил я из себя.– Могу прибавить к сказанному еще один довод: сигнализация. Насколько я понял, во всех магазинах она однотипная. И любой из антикварщиков имел возможность вдоволь с ней поэкспериментировать.– Но кто именно? – простонал я.– А вот над этим следует поразмыслить. Тащи сюда записи.Было видно, что Тролль находится в предвкушении чего-то архиприятного. Все-таки жаль, что он – фантом. В противном случае сплавил бы ему всю эту бредятину, и он бы еще спасибо сказал.Я раскрыл блокнот.– Первым номером выступает Октавиан Сидоров, – объявил я. – Наш с тобой соотечественник.– Кроме Малышки, у меня нет соотечественников, – отозвался Тролль. – Моя родина – это твое сознание.– О'кэй, – согласился я. – Итак, Октавиан Сидоров. Что мы знаем об Октавиане Сидорове?… Почти ни хрена не знаем. Впрочем, как и обо всех остальных. Дурацкая это затея.– И все же, – настаивал Тролль.Я подчинился. Всю свою ярость и энергию я уже выплеснул сегодня на бедного Горбанюка. Теперь из меня можно было веревки вить.– Ну, он сказал, что ничего не знает. И что это не его забота, а полиции. И что в ближайшее время он собирается сбежать куда-нибудь на Канарские острова, а там – хоть трава не расти.– Давно он здесь?– Девятнадцать лет. Приехал из Киева, откуда вывез приличный капиталец. И где, как видно, успел пограбить от души.– Ты знаешь, я думаю, что это не он, – сказал мне Тролль.– Почему?– Он ведь собирается на Канарские острова, а будь он наводчиком или, тем более, активным действующим лицом – на фига они ему нужны? Он здесь должен находиться.– В принципе, логично, – согласился я. – А вдруг он – самый главный босс? Будет себе кейфовать на Канарских островах и отдавать распоряжения по радиотелефону.– Он похож на такого босса?– Внешне нет. А там – кто его знает.Тролль задумался.– Не вяжется, – наконец, сказал он. – Если в этом деле имеется самый главный босс, он и сейчас распоряжения отдает по радиотелефону.– Ну, если с Сидоровым мы покончили, то следующим идет Марк Немировский. Тоже наш, то бишь – мой, соотечественник. Сюда приехал из Израиля. По поводу своих ближайших планов темнит, однако именно ему принадлежит идея взбесившегося конкурента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48