. .
- Мы пойдем к тебе, заявил он таким тоном, будто все зависело от него.
Я промолчала. Когда мы поднимались по лестнице, откуда-то донеслись звуки
музыки. Одна девица с парнем стали танцевать. . . Но мы уже пришли. в моей
комнате они чувствовали себя как дома, а со мной обращались как со старой
знакомой. Их наглость мне импонировала. Я все воспринимала как должное.
Один из юношей куда-то ушел и вернулся с бутылкой виски. Другой включил
магнитофон. Мебель торопливо раздвинули по углам и начали танцевать. Юношу,
который первым пошел за мной, звали надсмотрщик. Ему все подчинялись
безмолвно. У него было продолговатое холеное лицо и голубые глаза. Второго
молодца в черном свитере звали верзила. Он все время щурил глаза и скалил
зубы. Голос у него был тихий и хриплый, в нем все время чувствовалась
какая-то угроза. У девочек тоже были прозвища. Самую старую звали
художница. Она была красива, хорошо сложена, но очень высокая. Она была в
брюках и блузке. Красивую кривоножку звали разбойница. Она много пила и
вела себя очень развязно. Все мальчики ее целовали и она, целуясь,
дергалась всем телом, прижимаясь к партнеру. Ей так насосали губы, что они
распухли и стали ярко красными. Одна все время сидела на одном месте. Эта
третья девочка совсем мало пила, танцевала нехотя, лениво, стараясь как
можно скорее куда-нибудь пристроиться сесть. Ее, в общем-то простенькое
личико украшали пышные черные волосы и красивые алые губы. На правой руке,
выше локтя, была вытатуирована красная роза с длинными синими шипами на
стеблях. Она была одета в простенькое серое платье, из-под которого торчали
сборки нижней юбки. У нее были красивые ноги и высокая грудь. Эту девушку
звали смертное ложе. Мне тоже вскоре придумали название - щенок.
В 6 часов вечера надсмотрщик выключил магнитофон и пошел к выходу. Все
потянулись за ним, только смертное ложе осталась сидеть в моей комнате. Я
вышла с ребятами на улицу. Надсмотрщик привел нас к какому-то особняку и,
прежде чем позвонить, пальцем позвал меня.
- Пойдешь? Я кивнула головой.
- Дай нам денег.
У меня осталось 85 крон из 100, полученных вечером в банке, и я все
отдала надсмотрщику. Он пересчитал деньги и сунул их к себе в карман.
Разбойница подошла ко мне и спросила:
- Ты знаешь куда идешь?
- Нет, ответила я таким безразличным тоном, что та сразу прекратила
распросы.
Калитку открыли. Мы прошли через сад к дому. В прихожей нас встретил
какой-то старик, сморщенный и горбатый. Окинув взглядом всю компанию, он
вдруг обратился к надсмотрщику:
- Сколько раз говорить, чтобы ты не водил новеньких сразу сюда.
Надсмотрщик вынул деньги и молча сунул старику в руку.
- Сколько?
- Восемьдесят крон.
- За тобой еще 120.
- Знаю.
Старик провел нас в небольшую комнату, задрапированную по стенам
малиновым бархатом и вышел. Никакой мебели в комнате не было. Все сели на
пол, устланный толстым пушистым ковром. Потолок в комнате был обит красным
шелком. На стенах висели бра, испускавшие неяркий матовый свет.
Все сидели чего-то ожидая. Вдруг в комнату вошла красивая
светловолосая женщина. Она была одета в роскошное платье, переливающееся
алым и фиолетовым цветом. В руках у нее была небольшая белая коробочка.
- Сколько вас? спросила она, обращаясь к надсмотрщику.
- Восемь человек.
- Одна у нас новенькая, ей только одну таблетку.
Женщина открыла коробочку и стала раздавать по две таблетки. мне она
дала таблетку последней.
- Тебе нужна вода или так проглотишь? спросила она,
наклонившись ко мне, я могу принести.
- Не надо, я так проглочу.
Пока я разговаривала с женщиной, ребята уже проглотили таблетки и
улеглись на спину, закрыв глаза. Я тоже проглотила таблетку и легла как
все. Через несколько минут я почувствовала, как какая-то сила подхватила
меня и стремительно понесла вверх" Я почувствовала себя легко и свободно.
На душе стало радостно, захотелось петь, плевать, кричать до сумашествия.
Кто-то тронул мою ляжку и стал гладить по животу. От этого прикосновения
меня прошиб сладостный озноб, губы в промежности стали влажными. В этот
момент послышалась музыка. Кто-то заразительно смеялся. Я открыла глаза.
Комната преобразилась, она была огромна, вся сияла, переливаясь
разноцветными бликами. Все мелькало и крутилось у меня перед глазами с
непостижимой быстротой. Вдруг я заметила, что художница лежит без брюк и
лукавый расстегивает ей трусы. Ее длинные ноги были все время в
увлажнениях. Разбойница, наклонившись над спесивым сосет его член,
надсмотршик, стоя совершенно голым, задрал ее платье и, отодвинув в сторону
нейлоновые трусики, всавил член в ее письку. Я успела заметить, что лукавый
снял трусы с художницы и они с криком и стоном соединились.
В это время меня кто-то потянул за руку. Совсем рядом со мной лежала
обнаженная женщина, принесшая нам таблетки. Ее глаза обжигали меня
похотливым огнем. Она дотянулась до ворота моего платья и с силой рванула
его. Платье разлетелось до пояса. Мне это понравилось и я стала рвать на
себе платье и белье до тех пор, пока не порвались в сплошные клочья. Я
осталась в бюстгалтере и нейлоновых трусах, женщина просунула мне под трусы
руку и стала пальцем искусно тереть мне клитор. Чтобы ей помочь, я
разорвала на себе трусы, женщина подтянула меня к себе и, вывернув мою
грудь из-под бюсгалтера, стала нежно целовать и покусывать ее. Я
затрепетала в конвульсиях пароксизма. Не помню, как я оказалась под этой
женщиной. Я помню, что ее пылающее лицо было между моих ног, а ее губы и
язык во мне.
Потом кто-то столкнул с меня женщину. Обернувшись, я увидела, что на
нее лег надсмотрщик. Ко мне подбежал спесивый. Ни слова не говоря, он
обхватил меня за талию и повалил на пол. Я почувствовала, как его упругий
член уперся мне в живот. Он никак не мог попасть в меня, хотя я сгорала от
нетерпения. Наконец головка его члена у самого входа. Он дергался, тыкался
в ляжки. Я безумствую. наконец, не выдержав этой пытки, ловлю его член, и
свободной рукой направляю точно в цель. Удар! короткая острая боль и
чувствую, как что-то живое и твердое бьется в моем теле. Наконец-то! О, миг
давно желанный. Спесивый прижал своими руками ноги и, приподнявшись,
сильными движениями тела вонзил в меня свой член. И я вся ушла в сладкое
ощущение совокупления. Наслаждение растет быстро и ему, кажется, не будет
предела. И вдруг меня пронзило такое острое ощущение радости, такой
упоительный восторг, что я невольно вскрикнула и начала метаться. На
несколько минут я впала в приятное забытье.
Меня кто-то целует, тискает груди, но я не могу пошевелить пальцем.
Постепенно силы возвращаются ко мне. Открываю глаза и вижу как художница,
усевшись верхом на лукавого, неистово двигает своим задом. Около меня
оказывается верзила. Он еще ничего не может сделать. Его член, только что
вынутый из разбойницы, повис. Постепенно я приспосабливаюсь и дело
налаживается. Его большой член увеличивается и твердеет. Когда член
распускается и становится длинным, я выпускаю его изо рта и ложусь на
спину. Верзила не вынимает свой член из меня, как это делал спесивый. После
этого он сунул свой член в мое влагалище и стал слегка двигать внутри,
заставляя меня содрогаться от удовольствия. Мне удалось кончить два раза
подряд ощущение становится не таким острым, как в первый раз, но более
глубоким и продолжительным.
Возбуждение, вызваное таблетками, прошло внезапно. Первая очнулась я,
как раз в тот момент, когда сосала член злого. Все сразу уменьшилось,
поблекло, стало будничным и скучным. Я все еще двигала губами и языком, но
такого сладостного чувства, которое меня захватило недавно, теперь не
стало. Я вынула член изо рта и в изнемождении рухнула на пол. Я
чувствовала, как злой лег на меня, сунул свой член в мое влагалище и стал
торопливо двигать им. Мне это не доставило никакого удовольствия, но у меня
не было сил сопротивляться. Злой скоро кончил и лег рядом со мной.
Я первой пришла в себя после прострации, вызванной сильным
возбуждением. Немного болела голова и слегка подташнивало. Все вокруг
лежали бледные и обессиленные. У художницы на животе был огромный синяк от
поцелуев. Спесивый лежал между ног разбойницы, положив голову на лобок.
Губы разбойницы были в крови. Метрах в двух от меня распластался на спине
надсмотрщик и красивая женщина страстно сосала его поникший член. На меня
она не обратила никакого внимания. Я хорошо помнила, что разорвала свою
одежду, но не могла понять, почему я это сделала.
Домой я попала в 12 часов в чужом платье, разбитая и голодная. Наскоро
поела и легла спать. С этого времени я уже целиком принадлежала банде и
безропотно подчинялась ее бесшабашным законам. Нас накрепко связала скука,
с которой никто из нас в одиночку бороться не мог. Я научилась пить виски,
почти не пьянея. Каждую неделю мы ходили к горбуну побезумствовать в
наркотическом бреду. Шло время. Я взрослела. Теперь я нисколько не походила
на того щенка, который впервые слепо и бездумно сунулся в пасть к дьяволу.
В 17 лет я выглядела вполне оформившейся женщиной с высокой грудью и
широкими бедрами.
Секс стал существом нашей жизни. Все, что мы делали, о чем бы мы не
говорили, все, в конце концов, сводилось к этому. Мы презирали все, что
выдумали люди, чтобы сковать свободу сексуальных отношений. Мы с особым
удовольствием делали то, что считалось непристойным и даже вредным. У нас
процветали лесбос, минет, гомосексуализм, сношения через анус, анонизм в
одиночку и в компании. Некоторые не выдерживали их отправляли в
психиатрическую больницу, но потом все они снова возвращались к нам. Мы все
переболели гонореей и даже гордились этим.
Однажды утром, когда я еще лежала, ко мне зашли надсмотрщик и
спесивый. Ночь они провели впустую и были изрядно пьяны и раздосадованы.
Двух девиц, которых они сагитировали, отбили какие-то парни. Я встала голая
и стала открывать нижний ящик стола, где хранились запасы вина. Со сна я
никак не могла попасть в замочную скважину и долго возилась над ним низко
нагнувшись. Мой вид возбудил ребят и надсмотрщик, сбросив штаны, подошел ко
мне. Он вставил сзади свой член и, нагнувшись, взял ключ у меня. Открыв
стол, он взял бутылку виски, вскрыл зубами и подал спесивому. Тот налил
виски в бокал и подал нам. Спесивый не выдержал и стал впихивать свой член
ко мне в рот. Сосать его было не удобно. Все время он вываливался изо рта.
Так продолжалось минут 20. Спесивый нервничал. Он выпрямился. Член его
выпал и поник. Он подошел к столу и, налив себе виски, выпил.
- Ты чего? - угрожающе спросил надсмотрщик, вплотную приближаясь к
нему.
- Давай вместе, обиженно сказал спесивый. Надсмотрщик повернулся ко
мне, окинул меня пытливым взглядом и лег поперек кровати на спину, опустив
ноги на пол.
- Иди сюда, - позвал он меня. Спесивый начал снимать штаны. Я подошла
к надсмотрщику и села на него верхом. Он вставил в меня свой член и положил
на себя, раздвинув ноги. Сзади подошел спесивый. Он воткнул в меня свой
палец и долго двигал им то вперед, то назад, будто испытывая меня. Это для
меня было не ново. Вынув палец из моего ануса, спесивый несколько минут
раздумывал, а потом приставил к заднему отверстию свой большой член. Он
целиком вошел в меня. Сначала было больно, я застонала. У меня было
чувство, будто меня разорвали пополам. Оба члена шевелились во мне
синхронно. Удовольствия от этого совокупления я не испытывала, но к
неприятным ощущениям я скоро привыкла и даже стала помогать движениями
своего тела. В самый разгар совокупления в комнату вошла фрау Нельсон.
Сначала она онемела и, очумело вытаращив глаза, застыла на пороге. Оба
парня на нее не обратили никакого внимания и продолжали делать свое дело
- Что вы там хотите? - спросила я хладнокровно. Однако фрау Нельсон
овладела собой и приняла обычное холодное неприкосновенное лицо.
- Я зайду позднее, с достоинством проговорила она и повернулась,
собираясь уходить.
- Постойте, вы мне нужны. Фрау Нельсон обернулась. На мгновение в
красивых глазах мелькнули похотливые огоньки. Оба спокойно и внимательно
смотрели на меня.
- Там на столе сигареты. Прикурите одну и дайте мне.
- Здесь нет сигарет, - порывшись на столе, сказала она.
- Возьмите у меня в брюках, мрачно процедил спесивый,
- Вон те серые.
Фрау Нельсон достала сигареты, прикурила и дала мне одну прямо в рот.
- Я вам буду еще нужна? спросила фрау Нильсон. В это время начал
кончать надсмотрщик. Он закричал, захрипел, задергался и выбросил на меня
струю спермы. Я тоже начала чувствовать приятное щекотание в груди, но
кончить не смогла, мешала тупая тяжесть в анусе от члена спесивого. Фрау
Нельсон все еще стояла возле нас. Надсмотрщик вылез из под меня, надел
брюки. Усевшись в кресло, выпил вина, с наслаждением вытянулся, внимательно
разглядывая фрау Нельсон. Я от всего этого уже устала и мне было больно, а
спесивый все еще не мог кончить. Когда я хотела уже встать, услышала
нервный голос фрау Нельсон:
- Вы себе очень много позволяете. Я повернулась и увидела, что
надсмотрщик задрав подол фрау Нельсон, гладил ее белые колени. У фрау
нельсон было негодующее лицо, но она не пыталась опустить юбку и
надсмотрщик просунул руку в узкую щель между ляжек и стал тереть
промежность. Эта неслыханная дерзость возмутила фрау Нильсон.
- Пустите, отойдите от меня, я позову полицию. При этом ноги фрау
Нильсон сами раздвинулись, пропуская руку надсмотрщика к сокровенным
местам. Фрау Нильсон стала тяжело и прерывисто дышать слегка двигая
бедрами. Она все еще отталкивала руками надсмотрщика, но так слабо, что
парень этого совершенно не чувствовал. Член спесивого все еще двигался во
мне, ему все еще не удавалось кончить. Занятное зрелище начало мало по малу
возбуждать меня. Я во все глаза смотрела на фрау Нильсон, находя в этом
особое удовольствие.
Фрау Нильсон уже не отталкивала своего насильника. Расслабленная от
удовольствия, она бессильно откинулась на спинку кресла, безвольно
разбросав ноги в стороны. Надсмотрщик стал снимать с нее трусы. Она
встрепенулась. Фрау Нильсон покорилась. Как только ее спина открылась,
надсмотрщик опустился на колени между ног служанки и с жадностью стал
целовать пышные ляжки, все ближе и ближе подбираясь к промежности фрау
Нильсон. Она издала протяжный стон наслаждения и задергалась всем телом.
Это добавило мне энергии и силы. Наша игра возобновилась с новой силой.
Спесивый, тоже наблюдавший за возней надсмотрщика, теперь схватил меня за
бедра и, приподняв немного вверх, стал сильными толчками вновь совать в
меня свой член. Кончили мы все одновременно. Фрау Нильсон искусала
надсмотрщика в агонии параксизма и кончала долго, протяжно подвывая и
хрипя.
Спустя час, мальчики ушли, я пообедала, оделась и пошла гулять. Нашей
машины на месте не было, пришлось идти пешком. В 4 часа мы обычно
собирались на площади у бара. Там можно было выпить и потанцевать. До
четырех было немного времени и нужно было спешить. Я поехала на трамвае. В
баре наших было трое. Двое мальчишек и разбойница. Мальчишек я плохо еще
знала, т. к. они были в нашей компании недавно. С одним я, кажется, уже
блаженствовала, но точно не помню, а второго я видела всего один раз. Мы
еще раз познакомились. Одного из мальчишек звали угрюмый, а второго
верзила, за его огромный рост. Немного выпив, мы отправились гулять. Было
около шести. Поравнявшись с огромным домом верзила предложил зайти,
познакомится с его квартирой. Он первым побежал домой и выпроводил
родителей.
Можно быть до двух часов ночи сообщил он, когда подошли к нему. В
под'езде меня обнял за плечи угрюмый, его рука проникла за ворот моего
платья и нежно сжала мою грудь.
- Будешь со мной? тихо спросил он.
- Как хочешь, безразличным тоном ответила я
- А ты не хочешь? Удивился парень.
- Мне все равно.
Мы вошли в квартиру. Угрюмый отстал от меня.
- Ты с ним поосторожней, предупредила меня сова, у того парня огромный
член. Он чуть не разорвал меня. Сова в нашей компании недавно. Ей только 16
лет.
Квартира у верзилы меньше, чем моя, но обстановка красивей,
современней и веселей. Мы еще немного выпили. Мальчишки затеяли драку.
Больше всех досталось спесивому. У него была рассечена бровь и распухло
правое ухо. К нему подошла разбойница и платком провела по лицу.
Оказывается подрались они из-за совы, ее не поделили. Раньше мальчишки
из-за этого не дрались. Злой уселся на диван и стал дрочить член угрюмому.
1 2 3